One true love

Зима, что только вступала в свои права, когда графу привели горгонида из дриадового леса, была долгой и суровой, казавшаяся бесконечной, но радовала жителей графства редкими метелями и мягким морозом. Долгими зимними ночами граф позволял себе выезжать на коне в ближайшие деревни, пообщаться с преданными графу жителями и даже порою угощался хмельным терпким медом, настоянным на травах или ещё какими угощениями. Но только неспокойно ему все время было. Порою он по нескольку раз на дню приходил к матери в покои и сидел возле пребывавшего в долгой спячке парнишке, чуть касался голубых волос длинной челки и ждал, считая дни до весеннего праздника. В канун наступающего праздника зимнего солнцестояния Лоуренс отправил своих слуг по их домам, праздновать Йоль со своими родными и близкими. Вампир же вместе с матерью праздновали необычайно скромно и по семейному тепло, устроившись в саду под витражным куполом среди множества растений. Они пили подогретое вино с пряностями, ели запеченные овощи и дичь, а также много разговаривали обо всём и ниочём одновременно, как это может быть в семье неважно какого сословия. Весна не торопилась, мягкими шагами она медленно вступала в свои права. Снег уже начал постепенно таять, звон капели приятно переливался с пением певчих птиц, солнце же набирало силу, согревая все вокруг своим теплом. Празднование Имболка прошло, все приветствовали начало весны. Жители радовались приходу тепла и света после зимы. Каждый считал нужным провести уборку в доме, привести все в порядок, проверить запасы и начать подготавливаться к работе в поле, ведь иначе без урожая всем будет туго. В графском замке тоже кипела жизнь. Слуги носились по коридорам, убирая набравшуюся за зиму пыль, мыли все окна, стирали и всячески приводили внутреннее убранство в приличный вид. Но только в покоях графини было необычайно тихо ибо спал еще маленький горгонид под чутким присмотром Лизы. Женщина не дергала сына при любом движении спящего, она ждала, когда парнишка откроет глаза после долгого сна. Чем ближе был день празднования Остары, тем нервнее был вампир. Пусть он и не срывался криком на прислугу, но все были тихи как мыши и старались не попадаться графу на глаза, выполняя поручения. Лоуренс чуть ли не ночевал у матери, но она его силой выгоняла и грозилась вообще не пустить его, если Сал проснется. Однако женщина продолжала впускать сына в комнату ибо от его вида у нее сердце было как не на месте от переживания. В один из дней, когда мать и сын сидели на полу возле камина и разговаривали, то комочек, что был заботливо укрыт более тонким одеялом с наступлением тепла, характерно зашевелился, просыпаясь и понемногу принимая сидячее положение. Лоуренс среагировал на это первым и, вскочив на ноги, в полминуты оказался возле горгонида и осторожно помог ему сесть, придерживая руками отощавшее тело. На Салли нельзя было смотреть без слез — он исхудал настолько, что были видны кости, ногти отросли и стали похожи на когти, да и голубые змеи стали длиннее и тоже были истощены спячкой. — Так, малыш, давай встанешь, — Впервые с нежностью в голосе сказал граф и, осторожно придерживая, помог встать на тонкие дрожащие, как у новорожденного олененка, ноги. — Давай мы с мамой тебя искупаем, а потом накормим, хорошо? — Х-хорошо, — еще хриплым голосом тихо ответил Сал и, с поддержкой двух вампиров, отправились в купальню. Только к купанию графа не пустили и Лиза просто вытолкала сына за дверь, причитая про то, что не положено сыну видеть мальчика нагим и еще что-то, но конец фразы Лоуренс так и не услышал за хлопком двери. После купания Сала, уже чуть заметным румянцем от горячей воды, отвели на кухню, где кухарка с радостью стала кормить змееныша горячим густым супом-пюре ибо пока парнишке было рано есть что-либо более существенное. Хотя ему дали к супу кусок свежего хлеба. Граф все время был рядом, помогал передвигаться слабому после спячки тельцу и всячески проявлял свою заботу, что, не то чтобы нервировало, но заставляло задуматься над мотивами такого поведения вампира. Благодаря хорошему питанию и всесторонней заботе двух вампиров Сал быстро поправлялся в весе и мог самостоятельно передвигаться по обители графа. Когда тело вполне окрепло и горгонид мог самостоятельно ходить по особняку, то в его голове начал назревать план побега, но ему нужна помощь кого-нибудь из прислуги. Просить стать сообщником кого-то из слуг графа было опасно — донесут же, а вот служанки графини могли бы помочь ему. Единственное, что могло спутать его планы так обязательное присутствие на часах приема жителей вместе с графом, но и тут в змеиной голове созрела идея. — Матильда, пожалуйста, — Салли слезно умолял служанку Лизы помочь ему сбежать. — Только ты же мне и можешь помочь. — А как же граф, он от тебя во время спячки не отходил почти что. — Служанка-лисичка мялась на месте, не зная, что делать. Она бы и рада была помочь, но боялась наказания, если парнишка сбежит. — Но я очень хочу домой. Граф-то, он ведь забрал меня из дома, дриады все усохли наверняка от того, сколько они плакали, а их мать наверняка вся поседела и лес не защитит. Прошу, Матильда, помоги мне. Девушка глубоко вздохнула и крепко обняла несчастного парня и тихо на ухо сказала: — Ко скольки готовить лошадь? — К завтрашнему дню, как прием жителей окончится, я постараюсь быстро прийти. На том заговорщики и порешили. Осталось только служанке у травницы в ближайшей деревне купить два флакона слабого зелья забвения, которое сотрет ей и конюху память о побеге, а Салли собирал немного припасов в грядущий путь, под покровом ночи утаскивая с кухни половинку хлеба, куски сыра и солонины и ножик, унося это в конюшню и кладя в седельную сумку, о которой говорила поздно вечером Матильда. Весь день Салли был как на иголках, боясь, что его схватит граф, но, кажется, вампир был невероятно расслаблен и с легкой, почти незаметной, улыбкой поглядывал на змееволосого парнишку, размышляя о чем-то приятном. Прием жителей был, для Сала, нервным ибо ему было непривычно видеть столько народа разом ведь даже в особняке нелюдей было в разы меньше. Вежливо распрощавшись с последним старостой, Сал, дождавшись закрытия ворот, пошел по первому этажу в сторону конюшен, но его окликнул граф. — Сал, ты куда направился? — Я на кухню хотел пойти, — горгонид в душе порадовался, что его голос не дрогнул, — Сэнди такие вкусные булочки сегодня будет печь и хотелось бы получить хоть одну горячую. Я пойду, ладно? Сал почти что покорил сердце графа милой улыбкой и поспешил дальше, шлепая босыми ногами по камню. Пройдя мимо кухни, парнишка выскочил в конюшню, где его уже ждали Матильда и конюх. Они обняли Сала, пожелали ему удачи и, усадив на гнедого коня, открыли ему ворота, которые вели не во внутренний двор особняка, а на поле, где летом пасли лошадей. — Конь сам найдет дорогу домой, не беспокойся, а еще он почти самый быстрый так что скоро будешь дома. — Спасибо вам, — Сал сжал уздечку и ударил пятками в бока и поскакал, а служанка вытащила из передника две склянки с зельем и они с конюхом выпили их, бросив потом склянки в огонь небольшой печи.