***
Вода поглотила и растворила его, сделав собой. Она прибывала в нём, им и вокруг него, и он не чувствовал ничего из того, что могло ощущать тело. Беспредельное спокойствие затопляло его, вытесняя способность помнить и понимать. Мысли, переживания, страхи опустошала тишина. А затем наступила она – абсолютная свобода. Свобода от себя. Он назвал бы своё состояние вознесением, просветлением или самоубийством, если бы эти понятия, как и собственное имя, не исчезли вслед за всей прожитой жизнью. Он был водой, чистой и тихой, и продолжал бы быть…***
Чернота стала растекаться и тревожить убаюканное сознание. Чернота отличалась от его сути, и это напомнило, что у него есть суть. Чужеродное и твёрдое, в границах формы, взбаламутило его, и он почувствовал отголоски раздражения, а затем интерес. Это был человек. Он без сознания парил в толщах его вод, безмятежно раскинув руки. Порезы, расхлеставшие белоснежную кожу, сочились чернью. Лицо человека, обездвиженное сном или смертью, казалось до тоски знакомым. Когда он попытался сосредоточиться на остром росчерке бровей, прямом носе и тонких линиях губ, единство собственного тела снова было нарушено. Гарпун прошил воды и грудь человека, выбив чёрное облако крови, а затем потащил добычу наружу. Наружу. Из него. Из его мягких объятий. В памяти вспыхнула тонкая линия губ. Губы сложились в улыбку, едва заметную, но заставившую сжаться то, чего у него не было. Или было… Удар всколыхнул воды, ещё один, ещё – и круги пошли рябью от эпицентра. Воды обрели сердце. А затем голос. – Саске! Позже Наруто решит, что никогда не признается, что вспомнил его имя раньше своего.***
Боль вернула в сознание. Саске попытался подняться, но руки дрожали, а ноги подгибались. Голова набилась гудящей тяжестью и не желала отрываться от слизкого пола. Взгляд сначала наткнулся на бледные босые пятки, а затем скользнул по поджарым длинным ногам вверх. Это был он, преследовавший его с самой Долины Восстановления. Стоял спиной, ровно, как стражи-статуи перед входом в гробницы, держа в правой руке длинный костяной гарпун, зазубренным наконечником вверх. Почти нагой, но в броне мышц, он походил на жреца забытого древнего народа, жадного до силы и крови. От крови Саске его должно было уже тошнить. Не то, чтобы Учиха жаловался. Скорее его дико злило своё бессилие. Но не всё решается силой. Есть вещи, требующие совместного подхода. Подход подплывал к берегу. Страж ждал, неотрывно следя за вспенившимся озером. А затем из воды стала выходить вода, обретая форму того, кто почти забыл, но всё же вернулся. Полупрозрачное стало мертвенно-серым, текучее – твёрдым, безликое – Наруто. Саске не был склонен к романтизации, но Наруто хотелось сравнивать с языческим богом подземного мира. Богом из пепла и дождя. Волосы выцвели, а кожа, казалось, не знала солнца, и только глаза горели алым, жарко и живо, в обрамлении тёмных кругов. На боку зияли дыры, будто стреляли крупнокалиберным. Саске уловил движения в чёрных провалах круглых ран, а затем пересёкся взглядом с Наруто. Узумаки был в бешенстве. Монолитном бешенстве хищника перед атакой. Никакой показушной агрессии вовне с целью запугать и избежать схватки. Вся агрессия ушла в напрягшиеся мышцы и адреналин по венам. Наруто быстро оценивал его повреждения, и, убедившись, что прямо сейчас издыхать никто не собирается, отвернулся, сосредоточиваясь на страже.***
Страж надел его лицо. Такое же бесцветное и зловещее. Наруто никогда не подумал бы, что будет бесить сам себя настолько сильно. Он скользнул взглядом по телу клона, задерживаясь на жуткой живой ране, рассёкшей крестом грудную клетку. Края раны почернели, а нутро было будто набито раскалёнными углями. Они тлели, как и глаза напротив. Инквизитор? Чистильщик? Страж чего-то там? Что за роль у его очередного воплощения? – Я пришёл за жертвой. Палач? Жрец? Маньяк? – Твой мир угасает. Его кровь снова зажжёт солнце, – на «его» острый конец гарпуна оказался у лица еле живого Учиха. Лава потекла по венам. Наруто сжал кулаки и неторопливо выдохнул. – Я, конечно, не физик, но солнце живёт на других батарейках, – он пытался отвлечь ярость на иронию, и у него почти получилось. – Всего лишь одна жертва. И мы будем в безопасности, – клон воткнул гарпун в мякоть пола, развёл руки в стороны, а затем с усилием повёл их вверх, будто и правда, поднимая нечто на своих ладонях. Пространство дрогнуло. Наруто качнуло, но он устоял, и тут же пришлось расставить ноги для баланса и помогать руками, чтобы не свалиться вниз с растущей прямо на глазах высоты. Их подняло достаточно, чтобы при желании можно было рассмотреть прожилки на пульсирующем своде, а при взгляде вниз – лестницу в тысячи ступеней до самой воды. Они были на вершине пирамиды. – Сука… - Саске зашипел, когда клон, схватил его за волосы и без усилий потянул вверх, заставляя встать на колени. – Отдай Учиха. Только его, – клон уговаривал на словах, но не на действиях, а Наруто ждал подходящего момента. – Не могу. – Почему? – Потому что такого себя я буду презирать. Наруто прошёлся пальцами по зияющим дырам под рёбрами, и почувствовал скользящее движение внутри. Он почти готов. – Видишь ли. Отдай я Учиха или нет, последствий не избежать. Вопрос в том, с какими последствиями я смогу жить, а с какими всё станет ещё невыносимей. Клон бросил Учиха на спину перед собой и вознёс гарпун. – Ты просто весь размяк, как и этот мир. Куда не ткни – везде живое. Пора это исправить.***
Острие замерло у самой кожи. Саске с хрипом втянул воздух, и с тенью интереса, уже почти не ощущая себя в себе, смотрел на то, как красные сколопендры стягивают стража. Он повернул голову в сторону, чёлка упала на глаза, но сквозь неё он видел, как Наруто стоял неподвижно и открыто. Из его тела, изъеденного туннелями, выползали многоногие хищницы, мягко перебирая лапами и разрисовывая красными лентами серую кожу. Клон зарычал, разрывая сегментные тела, и кинулся в сторону прототипа, забыв жертву у своих ног. Саске видел, как кожа Наруто от плеча и ниже стала вздуваться, покрываясь волдырями, и когда острые когти стража были в секундной близости от его шеи, волдыри взорвались, выпуская чёрный рой. Клон взвыл, оказавшись в ловушке из голодных мелких тварей. Учиха отрешенно наблюдал, как жужжащее облако, подняв высоко бледное тело, обгладывало его на глазах. А затем мир стал угасать, пока совсем не исчез.***
Наруто, как во сне, бродил по деревянному дому, вымотанный и опустошённый. Он был слишком уставший, чтобы думать о случившемся, но беспокойство за Хинату толкало его ходить, искать, делать хоть что-то. Дом был пуст. Он вышел на крыльцо и, несмотря на тихие и редкие снежные хлопья, сел на ступеньки. Впереди простиралась белая пустошь. Соседский дом исчез, будто мираж или призрак. Наруто усмехнулся, а затем услышал скрип двери. Неторопливые шаги, глухой шорох пальто. Саске опустился рядом. Наруто не стал оборачиваться и чувствовал, что Саске смотрит так же, в никуда и далеко вперёд. Они молчали долгую минуту. – Ты тоже ненастоящий? – Наруто не узнал свой бесцветный голос. – Может быть… а может, ненастоящий здесь только ты, – последовал такой же ровный ответ. – Жесть. – Точно. Наступила пауза, такая же безразличная и белая, как и пейзаж вокруг. – Что будешь делать? – Саске редко начинал разговор первым, если дело касалось не его, но сейчас его-не его стёрлось. – Жить… в согласии со своими желаниями, – Наруто говорил непривычно медленно, будто всё ещё прибывал далеко от своего тела. – Есть план? Наруто откинулся назад на подставленные руки. Пальцы загребли холодный снег, трезвя мозг. Он запрокинул голову, ища глазами синь и находя лишь серость, и, будто желая нарушить неживое однообразие мира, выдохнул облачко пара вверх над собой. Саске не торопил, ждал и наблюдал, как медленно тает белый след дыхания Наруто. – Сначала навещу отца, – наконец ответил он. – Он тебя не простил. Наруто обернулся со спокойной и знающей улыбкой. – Мне не нужно прощение, как и обид я не держу. У каждого свои возможности понимания. – Да? – Ага… - он улыбнулся шире, – его систему устанавливали не в наше время, новые взгляды не тянет. Но, возможно, постоянным общением удастся немного проапгрейдить. – Звучит проблематично и муторно долго. – Лёгкими путями к стоящим вещам не ходят. – Хм… а потом? – Саске неотрывно следил за Наруто, ловя каждое изменение на его лице, будто спрашивал об одном, а ждал ответы на другое. – Открою свою клинику, как и хотел. Буду помогать тем, у кого проблемы с Изнанкой. – В твоём мире её называют сном. Они, наконец, встретились взглядами так, когда смотрят друг в друга, а не сквозь и в себя. Саске смотрел выжидающе, а Наруто вдруг растерял всю смелость. – Значит, Доктор Сон? – он решил отшутиться, выбрав лёгкий путь побега. – Отличное название для новой главы, – Саске отвернулся от дрогнувшей сини в глазах. – Хах… Они замерли, слушая шумное молчание друг друга, и, делая вид, что горизонт впереди – единственная вещь, оставшаяся в этом мире. – Саске? Саске почти не обернулся, обозначив своё внимание одним взглядом. – Я бы никогда тебя не забыл. К Наруто возвращались эмоции вместе с привычной для него решительностью. Саске почувствовал холодную, мокрую от снега руку, поверх своей, и не смог не поддаться. – Себя, Наруто, а не меня. Теперь я часть тебя. Наруто кусал губу, а глаза блестели. Шок от пережитого проходил, а осознание приходило. – Звучит сопливо, – он улыбнулся сквозь слёзы. – Иди сюда. Саске притянул его одной рукой, зарывшись в светлые вихры на затылке, и поцеловал, тут же втянув искусанную губу. Солёное смешалось с горечью. Он углубил поцелуй, и, не отпуская Наруто и после, уткнулся своим лбом в его. – Это сейчас селфцест был? – Это было «и я тоже». Наруто всхлипнул, но Саске, отстранившись, увидел ту самую улыбку, от которой сердце ускоряется, а не сжимается. – Я просто… – Не порть момент. – Нет… я … даже если тебя нет, всё равно приятно, – он улыбнулся во все тридцать два зуба, и Саске не смог не ответить своей скромной учиховской улыбкой. – Какой же ты… придурок. – Ага…