Останься с нами

— Куда ты? — на пороге Роджер ловит тонкое, затянутое в черную кожу предплечье и резко дергает на себя, вытаскивая Фредди из темного дождливого Мюнхена обратно, в прокуренное тепло съемного особняка, словно утопающего на берег. Резкий поворот, и спина Фредди прижата к стене. На Роджера смотрят веселые и сверкающие от выпитого глаза. Тот ответил не менее прозрачным взглядом. — Уходишь в ночь? Не наигрался? И что же ты собираешься делать? — протянул он, обдавая смуглое лицо напротив горячим пьяным дыханием. Сильные мозолистые ладони с громким шлепком схватили узкие, облитые кожей бедра, сжимаясь на них со скрипом. — Не твое дело, Родж. — Глаза Фредди сузились, на лице расцвела диковинная кривоватая улыбка — она не столько посылающая радость, сколько предвещающая горячую ночь. Он явно собирался провести этот вечер, прочищая трубы. Ответная улыбка Роджера выглядела ревнивым оскалом. — А как же наш спор? — спросил он, переместив руки под черную куртку и впиваясь в бледные бока — футболки под куртку Фредди не надел. — Хорошо, я проспорил. Чего ты хочешь? — он отворачивает смуглое лицо, и по щеке скользит длинный язык, оставляя холодный след. — Я хочу помочь, мы хотим помочь. Останься. Сейчас мы убьем сразу двух зайцев. — Шепчут тонкие розовые губы в самое ухо. — И поможем! — шепчут эти же губы, и тонкие, но жесткие струны звенят в высоком голосе. Фредди, крепко держа за рукав, тянут вглубь дома. За спиной Джон с грохотом захлопывает дверь, щелкают замки. Сегодня им никто не помешает. Роджер тащит свою послушную жертву вглубь дома, мимо остолбеневшего бледного Брайана. Джон идет следом. На лице его расцветает растерянность и малиновый румянец. Процессия скрывается в глубине дома, оставляя Брайана одного, растерянно замершего посреди огромной гостиной. Джон успевает их опередить и скрывается где-то за чередой дверей. Фредди ступает в заданном направлении с легкой неохотой. Роджер, которому быстро надоедает непривычная пассивность их источника вечного и стремительного движения вперед, прижался к его кожаному жару сзади. Сцепив руки на голой талии и положив подбородок на плечо, он подталкивает упрямца, вынуждая шустрее передвигать будто налитые свинцом сильные ноги. — Да ты вроде струсил? — подъебывает его Тейлор, чтобы просто разрядить атмосферу и разговорить. Но тут они проходят мимо столовой, в которой торжественно накрыт забытым пьяным застольем стол. Среди бутылок и закусок хрустально мерцают острые осколки треснувшего бокала. Фредди не удерживается: — Да блять, да могу я взять твои гребанные ноты! Могу! Роджеру приходится крепче прижать его к себе, а потом горячо и беспорядочно гладить красивое, волевое, но сейчас искаженное пьяной обидой лицо и блестящие черные волосы. — Тшш… Не можешь, Фредди. Даже ты не всегда можешь все. Будь послушным мальчиком, смирись с этим и прими поражение. Фредди свирепо пыхтит в крепких ревнивых объятьях, и даже, извернувшись, кусает Роджера за шею, оставляя на никем давно нетронутой нежной коже оскверняюще красный след. Тейлору больно, но он не возражает, и даже добродушно посмеивается, продолжая вести общую жертву проигрыша к нужному месту. Среди огромного зала, цветочным айсбергом в море белого ковра, раскинулся мягкий диван. Роджер растекся на нем, притягивая к себе веселого покладистого Фредди. — Лиззи? Это чего ты хочешь в качестве приза? С ума сошел? — спросил тот, пьяно улыбаясь, почти падая в чужие жадные руки. — Все хорошо, все у нас получится, детка. — Шептал Роджер, беспорядочно и влажно целуя острые скулы и гладкую шею. Фредди дышит чуть громче, чем обычно, тонкие брови нахмурены, на губах растерянная улыбка. Крепкие пальцы барабанщика сжимаются на чуть кудрявых, коротких волосах и мягко притягивают к себе, целуя ту самую растерянную улыбку, и Фредди отвечает. Он смущен, но желание и алкоголь берут свое. Роджер топит его в себе. Фредди не чувствует, как руки Джона снимают куртку, оставляя его обнаженным до пояса, не видит, как в дверном проеме, словно бледный призрак, появляется Брайан. Он приходит в себя, лишь когда кошкой соскальзывает на ковер, между раскинутых ног Лиззи, и замирает, не зная, что делать дальше. — Все будет хорошо. — Улыбаясь, повторяет Роджер, расстегивая ширинку, и мягко притягивает голову Фредди ближе к паху, придерживая за шелковый затылок. Фредди просто глотает аккуратный светлый член, возникший перед лицом. Не задумываясь, рефлекторно, словно голодная акула. Роджер, не стесняясь, стонет, почти выгибаясь на мягких подушках. Джон сидит рядом, сжимая кожаную куртку в побелевших пальцах. Он и верит и не верит в происходящее. Фредди, их вспыльчивый и своевольный вокалист, дает молчаливое согласие, карт-бланш на свое тело. Послушный легкому касанию руки Роджера, он заглатывает его член с удивительной жадностью. Он отрешен, черные щеточки ресниц легли на скулы, мышцы щек ритмично движутся под гладкой кожей щек. Громкий стон Роджера выводит Джона из уютного созерцательного оцепенения. Он тянет руку к лицу Фредди, к подбородку, по которому, сверкая, течет слюна. Проводит рукой по горлу, мышцам шеи, чувствуя движение в горле, по теплой пушистой груди. Придя в себя лишь отчасти и все еще слабо веря в происходящее, он встает и садится позади Фредди. Прижав покрепче к паху, затянутый в черную кожу шустрый зад, он мнет пальцами мягкий плоский живот, расстегивает тяжелый ремень, выпуская на волю налившийся кровью член. Ему чудится вздох облегчения из груди Меркьюри. В ту же секунду Роджер, внезапно и грубо прижимает черноволосую голову к паху, въезжая в горло до упора, и шумно кончает внутрь. Мягкое тело упирается в Джона спиной, почти соскальзывая вниз, но он успевает обхватить его, упираясь носом в смуглую шею, и тут же почти сходя с ума от запаха духов и какого-то особого мускуса. Мягкий, как спящий кот, Фредди поворачивается к нему влажным розовым лицом, и Джон тонет в сверкающих почерневших глазах. Припухший красный рот с выступающими подушечками зубов скользко целует его губы. Чека сорвана, и Джон прижимает его к себе, грозя задушить. Ровные зубы впиваются в смуглую кожу, оставляя синяки. Он почти яростно срывает с Фредди узкие кожаные штаны, целуя длинные стройные ноги, покрытый шерсткой живот, и получая в ответ горячую судорожную ласку. — Ложись, Братик, — шепчет Фредди, и Джон растягивается на ковре, чувствуя, как ловкие пальцы задирают рубашку и стягивают джинсы до колен. Погружение до боли возбужденного члена в горячий рот Джон воспринимает как взрыв. Мокрый горячий ад в паху разливается по венам, крадет дыхание и заставляет пальцы сжиматься добела. Брайан тенью проходит мимо них, слившихся в одну химеру, и садится рядом с Роджером, устремив взгляд в пустоту. До его чутких ушей долетают шлепки, влажные хлюпающие звуки. Ему немного страшно от происходящего. Опустив глаза, он видит Джона, лицо которого искажено, словно от боли, его сливочную грудь с проступившими на ней розовыми пятнами, бледный живот, а там, ниже, алчно сосущего Фредди. Черный затылок, золотистая спина, покрытая влагой, словно цунами. Брайан скован, но не в силах отвести взгляд. Словно чувствуя что-то, Фредди сверкает углями глаз исподлобья и, отметив про себя новую цель, возвращается к своему занятию. Джон кончает молча, зажмурившись и стиснув зубы. Его тело с порозовевшим животом и сведенными судорогой пальцами вздрагивает на какие-то доли секунды, прежде чем растечься по ковру взбитыми сливками. Приподнявшись на руках, Фредди неверно, словно слепой котенок, двинулся в сторону Брайана, осторожно двигаясь на четвереньках. Брайан, как под гипнозом, смотрел на обнаженную спину и ягодицы этого диковинного хищника. — Мы спорили на желание, Брай. Значит, вот оно какое. — Тихо промурлыкал Меркьюри, глядя снизу вверх. Тонкая улыбка прорезалась на лице Брайана неожиданно для него самого. Он приподнял смуглое раскрасневшееся лицо за подбородок и поцеловал, словно сам себе бросая вызов. Юркий, чуть соленый язычок проник к нему в рот, щекоча нёбо и сплетаясь с его собственным. Смуглые пальцы скользнули по плечам, запутались в густых кудрявых волосах, притягивая ближе. Брайан охотно обхватил взмокшее, чуть подрагивающее тело. — Давай, мне нужно, пожалуйста, — шепнул Фредди ему в рот, и Мэй охотно пошел на поводу, расстегнув брюки. Словно любознательный кролик мордочкой, Фредди лицом зарывается к нему в пах, шурша носом в паховых волосах и чуть покусывая вставший член у самого корня. Брайан, тяжело дыша и улыбаясь, гладил медовые плечи и влажный затылок. Горячий. Красный язык игриво скользил по головке и яйцам, заставляя Мэя мелко вздрагивать всем телом. Робкие стоны мешались с тихим смехом. Сидящий рядом Роджер закурил, улыбаясь этой игре. Дики, приподнявшись на локте, с любопытством рассматривал смуглые ягодицы, сидящие на белых пяточках. Брайан застонал внезапно и громко, когда Фредди принялся с хлюпаньем сосать член, словно выкачивая из его владельца душу. Откинувшись на подушки и затянувшись, Роджер с ленивой радостью следил за ними. Возбуждение подкатывало второй волной, рука сама тянулась к члену. Дики, тихо подкравшись к Меркьюри сзади, лизнул влажные плечи, опустившись ниже, почти разлегшись на полу, заскользил языком по чуть покрытой черным пушком пояснице ниже, почти проникая между ягодиц. Горячая ложбинка занимала его, словно ребенка новая игрушка. Тщательно покрыв слюной два пальца, он аккуратно приставил их к колечку ануса и, чуть надавив, ввел на две фаланги, чуть проворачивая в тесноте чужого тела. Фредди всхлипнул. Рука Роджера потянулась к нему, успокаивающе гладя по плечам и спине. Пальцы, осторожно, но настойчиво ласкающие стенки изнутри, мешали сосредоточиться, и Фредди мелко вздрагивал, то и дело сбиваясь с ритма. Дикон растягивал его, заставляя эластичные стенки раскрыться шире и делая возбуждение почти невыносимым. Рука сама потянулась к члену, почти грубо сжимая плоть и двигая тонкую кожицу. Как только член во рту стал каменным и в небо ударила вязкая солоноватая жидкость, он почувствовал легкую судорогу и тонкий удар тока вдоль позвоночника. Его собственная сперма теплым ручейком стекала по бедру и, казалось, с ней утекало сознание. В голове стало гулко, и тело словно опустело изнутри. Напряжение, мучавшее его несколько дней, ушло, уступив место чему-то легкому и прозрачному. Он с медленной грацией соскользнул на пушистый ковер и расслабился, с удивлением смакуя чувство безопасности. Рядом с ним они, его ребята, его братья. Прикрыв глаза, он доверчиво провалился в полудрему. Все трое с ногами устроились на диване, разглядывая, словно обнаженную скульптуру в галерее, того, кто с натертыми от усердия и влажными припухлыми губами, с трогательно уснувшим членом утопал в длинном теплом ворсе белого ковра. Фредди поерзал по ковру задницей и поудобнее устроился, заложив руку за голову и согнув в колене одну ногу. Очарованный, познавший первое в своей жизни удовольствие от умелого мужского рта, Брайан страдальчески был не в силах оторваться от крупного, даже в спокойном состоянии, члена. Роджер со сладкой блаженной улыбкой любовался умиротворенным лицом, особенно кроличьей ранимостью, расслабленно показавшейся из-под аккуратных усов. Несколько потерянный взгляд Джона перебегал с острой коленки на мерно вздымавшийся шерстяной живот. Он все еще ощущал на пальцах и во рту жар от сильно желанной им попки, но, собрав всю волю в кулак, предпочитал помалкивать. Роджер деликатно кашлянул, вынуждая Фредди легко распахнуть, глаза, глубоко вздохнуть и задумчиво уставиться в потолок. — И что ты делаешь? На кого ты похож сейчас, знаешь? — Удиви меня. — Фредди чуть повернул к нему голову и добродушно, приглашающе моргнул. — На девчонку из стрип-бара, с которой надлежит бухать шоты и слизывать кокс. — Ну, так возьми кокс и слизни, — Фредди смиренно принял еще более раскрытую позу, опустив ногу и, сладко потянувшись, вновь прикрыл глаза. Роджер перетек на ковер и почти лег на него, пристально вглядываясь в дрожащие густые ресницы, отбрасывающие тень на острые скулы. — Я тебя после этого никуда не отпущу от себя, — тихо, твердо произнес он. Член приятно терся об шерстяную прямую стрелку, пересекающую грудь и живот, пачкая ее томной вязкостью. — Я возьму тебя себе, присвою, выпью до дна, к херам, и наполню снова и снова выпью... Слишком долго я этого ждал. Ты понимаешь? — Да. Ты сейчас само очарование, ты знаешь? — у Фредди есть раздражающая Роджера привычка говорить со своей Лиззи невпопад, вызывать реакцию, улыбки и взрывной хохот, он и сейчас не может от этого отказаться, лишь бы только не серьезные разговоры, не горячечная ревность и суровая насупленность. Роджер почти научился не обращать внимания, он не дает сбить себя с толку, отмахиваясь от галантных подкатов. — Подозреваю, не я один хочу этого, — Роджер бросил короткий, по-совиному изучающий взгляд на безмолвствующих Джона и Брайана. — Хорошо. Это хорошо. — Тебе хорошо? Уверен? Фредди открыл глаза, наткнувшись на тяжелую голубоглазую серьезность, которую всегда сложно переносил. Ласковым прикосновением заправил за ухо непослушную светлую прядь волос, почти закрывшую один глаз. — Сделай одолжение, Лиззи, не хмурься. Ты так красив сейчас. Не порть это. Для меня. Межбровная складочка послушно расправилась, выпуская на волю светлую шкодливость. Роджер заурчал, замурлыкал, ластясь к его лицу и облизывая без разбора щедро подставляемую для ласк гладкую оливковость. Брайан ожил и занял облюбованное им место на ковре, положив горячую голову Фредди к себе на колени. Запустил длинные тонкие пальцы в блестящую черноту волос, почесывая подушечками и наблюдая за все еще жадно льнущим Роджером, у которого изрядно накопилось невысказанное и несделанное. Было ли это правильно для творческого процесса, для личной жизни каждого из них. Брайана с новой силой одолевали сомнения. Хотел ли он этого? Он окинул пугливым взглядом маняще, доверчиво раскинувшееся перед ним обнаженное тело — картинка, бесконечно ласкающая его взгляд, умиротворяла и придавала уверенности в том, что он сможет. — Решусь ли я, — шепнули бледные губы. Самый спокойный, самый сдержанный из них. Эти трое на ковре никак не ожидают от него безумств, они готовы поддержать, помочь, смуглая ладонь Фредди сонно гладит его бедро, стараясь успокоить. Полной неожиданностью для всех становится то, что он первым из них встал и, сбросив на ковер рубашку, джинсы и белье, растянулся на ковре во весь свой рост, притягивая ближе и переворачивая на себя смуглое тело. Фредди уселся верхом, потираясь пахом о вставший чужой член. Брайан целует его, приподнявшись на локтях и ловя жадные прикосновения в ответ. — Ты нужен мне, Братик, нужен нам. — Шепчет он на ухо, облизывая тонкую маленькую раковину. Внезапно Фредди с глухим стоном кусает его за шею. Не сильно, но чувствительно. Тонкое тело бьет нервная дрожь, черный пушок на руках становиться дыбом. Мэй прижимает его к себе крепче, гладит по затылку. Бросив косой взгляд, Брайан замечает Роджера и Дики. Голые, присевшие на корточки, они напоминают пару бледных дикарей, которые рассматривают смуглую пленницу. Скользкие пальцы двух правых рук скользят между ягодиц Фредди, осторожно растягивая и исследуя изнутри. Два, потом четыре, и вот скользкие руки осторожно усаживают подготовленный зад прямиком на член растянувшегося на ковре Брайана. Хриплый стон, игривый шлепок Роджера по золотистой ягодице, и вот Фредди прыгает на нем, словно заводная игрушка, пытаясь освободиться от овладевшего телом трепетного напряжения. Брайан подается навстречу, до синяков вцепившись в покрытые мягкими волосками бедра, судорожно ласкает жилистые руки и плечи. Фредди мечется на нем, превращаясь в смазанный призрак из пятен цвета смолы, коньяка и клубники, комната расплывается вокруг, и сам Брайан плывет куда-то. Горячее кольцо чужих мышц слишком плотно обхватывает член, горячая кожа слишком обжигает бедра, всего слишком, и он кончает, глядя на покрытую бисеринками пота карамельную шею и темную грудь. Фредди, так и не успев кончить, валится на него сверху, упираясь влажным лбом в плечо. Брайан, пытаясь отдышаться, гладит его тонкую спину. Роджер, возникнув словно из неоткуда, ворует тепло, поднимая Фредди на четвереньки. Меркьюри упирается руками по обе стороны головы Брайана, и тот видит над собой чуть пьяное от удовольствия лицо. Черные, влажные глаза, припухший рот. Мягкие черты излучают спокойствие, только мышцы разогретого тела чуть подрагивают. Рука сама тянется к смуглому лицу, тонкие пальцы оглаживают скулы. Лицо Фредди напротив искажает гримаса боли, на секунду пугая Брайана, однако тут же сменяется выражением удовольствия. Брайан видит, как стоящего над ним на четвереньках Фредди сотрясают резкие толчки. Роджер трахался резко, почти грубо, придерживая партнера за бедра. Присутствие Джона, который гладил член Фреди рукой, просунув ее под живот, Брайана, который, разметав кудри лежал под их движущимися телами, не только не смущало, но и подбрасывала в топку адреналина. Он чувствует себя зверем, частью дружной стаи. Сейчас его окружали только свои, и Фредди теперь только их, и от этой мысли удовольствие становилось гораздо острее. Роджер, не сдерживая себя, глубже и резче насаживал тело теперь любовника, сходя с ума от стонов и обжигающей влажной тесноты, в которой тонул его член. Спина Фредди перед ним по-кошачьи выгибалась, влажно сверкая и провоцируя. Не устояв, Роджер ложится на нее сверху, грозя обрушить их тела на Брайана, и кусает влажную кожу, не рассчитывая сил. Словно тонкий удар тока проходит по позвоночнику, когда он кончает внутрь Фредди, выдавливая из него тихий стон, и он слышится Роджеру прибоем, а спина кажется баюкающей волной. Роджер почти повисает на нем всем весом, забыв разжать зубы. Четыре заботливые руки приподнимают его, усаживая рядом, и он сквозь пелену наблюдает, как Джон укладывает Фредди на спину, как Брайан садится на ковер, упираясь спиной в диван и раскидывая длинные ноги; как Фредди послушно ложится между этих разведенных ног, кладя голову и плечи на плоский белый живот, и ждет, глядя на Джона из-под полуприкрытых век. Роджер с ленивой лаской принялся вылизывать сильную шею, крохотные соски, зарылся носом в мускусную шерсть. Он лег рядом, освобождая Джону место между ног у Фредди. Джон не сомневался ни секунды. Фредди был нужен ему, как воздух, как неиссякаемая солнечная энергия, как огонь для замерзшего путника, как редчайший дождь в пустыне, как сильнейшая доза адреналина для угасающего сердца… нужен бесконечно и целиком, с самого первого дня знакомства. Он давно и твердо был уверен в своих желаниях, он по-взрослому научился их принимать и с ними жить, но не отказываться от своего живительного источника. Ему даже слова сейчас не хотелось тратить — на досуге трезво и объективно проанализировав, оценив ситуацию и свое поведение, он был абсолютно уверен, что Фредди прекрасно осведомлен о самой сильной из всех его слабостей, которую Джон и не стремился особенно скрывать. И вот теперь ему просто нужно было, хотя бы ненадолго, избавиться от вечной жажды, испить из источника и хоть раз заснуть с пустой от мыслей о нем головой. Оттягивать дальше, находясь так близко к цели, стало невыносимой пыткой для всего организма. Он щедро пригладил ствол смазкой, жестко обхватил ладонью за основание и наполовину толкнулся в растянутое нутро. Фредди выгнулся, впечатываясь затылком в живот Брайана, и издал одновременно очень болезненный и волнующий протяжный стон. — Больно… — выдохнул со свистящим шипением. — Дики… Братик! Он рефлекторно попытался соскользнуть, но Джон держал его за бедра очень крепко, а Брайан сверху ограничивал его маневры, не давая отодвинуться. Джон лёг на него, и медленно, преодолевая сопротивление, вошел до предела, теплой хитростью прикасаясь к мягким губам, ощущая их тихое, нежное шевеление. Фредди умолял или ругался. — Потерпи, просто потерпи, привыкни к нему, — шепнул Дикон, и принялся ласково сцеловывать гримаски и морщинки, стараясь смягчить неприятные ощущения. Роджер тепло и влажно, словно лошадь, эхом фыркнул ему в ухо, которое как раз терзал языком и покусываниями, и слизнул с уголка века прозрачную слезу. «Потерпи, привыкни...» Брайан сверху гладил его по волосам, Джон что-то шептал дружелюбное и успокаивающее, словно ребенка утешал, и Фредди постепенно расслабился. Джон начал осторожно двигаться, чутко прислушиваясь к его коротким, в такт толчкам, стонам, не пропуская ни одного. — Так хорошо? Фредди кивнул и улыбнулся ему в губы, ныряя пальцами в рыжеватую пышность чуть выгоревших волос. Джон заулыбался в ответ и немного отпустил себя, увеличив темп. Скользнув по затылку и шее, Фредди притянул его ближе, углубляя поцелуй. Через какое-то время Джон приостановился на выходе и одним рывком загнал член резче, почти перестав церемониться. Фредди вздохнул, вскрикнул особенно томно, и быстро затрепетал ресницами, поощряя грубое обхождение. — Так тебе нравится? — Джон ухмыльнулся, поймав в поцелуй чарующее распутство. — Хочешь его? Джон потерся носом о шелк усов и прикусил верхнюю пухлую губку. — Ему нравятся большие мальчики, — проказливо влез Роджер. — Иди ты, Лиззи, — Фредди с кривой усмешкой повернул к нему голову и в отместку засосал в игривый, мокрый поцелуй. С силой шлепнув его по приподнятой, раскрытой заднице, Джон принялся трахать резкими, долгими толчками, почти полностью выходя и вновь въезжая до предела. Закинув руку за голову, Фредди вцепился в услужливо подставленный бок Брайана. Он легко и беспрепятственно впускал в себя крупный ствол, пружинисто покачиваясь на волнах болезненного удовольствия. В какой-то момент ему стало мало. Он ухватился сильными пальцами за крепкую округлую попку Джона и попытался увеличить темп. Но тот привстал, не прекращая двигаться, и жестко прижал его руки к полу, давая понять, что сам намерен контролировать толчки. Фредди своенравно вырвался и принялся рвано, грубо надрачивать свой член, мечтая лишь о разрядке после изнурительного, долгого марафона, но Джон и здесь не дал ему свободы, схватив обе руки за тонкие запястья и передав их в крепкий захват Брайану. — Держи его. — Строго произнес он на шумном выдохе, и принялся резко, в ускоренном темпе вбиваться в приятно беззащитное, сильно напряженное, покрытое бисеринками пота разгоряченное тело. Ему было важно, чтобы именно сейчас Фредди не мешал ему своей шустростью и желанием все на свете контролировать, даже собственный секс. Загнанный в угол их надежного контроля, Фредди доверчиво обмяк в сильных руках, твердо и без него знающих, что делать, и беззаботно сосредоточился на собственных ощущениях. Теперь Джон драл его быстро и жестко, чередуя с хлесткими ударами ладонью по заднице, его яйца со смачным шлепком били по покрасневшим ягодицам, Фредди коротко кричал и посасывал пальцы Роджера, которые глубоко погружались в его рот, заставляя выделять еще больше слюны. Растворившись в невыносимом кайфе, Фредди бурно кончил себе на живот, содрогаясь всем телом, заметавшись в плену у трех обнаженных, терпко, мужественно, сексуально пахнущих тел. Джон следом излился в него упругой струей горячей спермы, безапелляционно придерживая за ходящие ходуном бока, чтобы не соскочил, пока желанная попка не приняла в себя все до капли. Закончив, обессиленный он упал на влажную грудь Меркьюри, вздрагивая вместе с ним и чувствуя вибрацию все еще бешеного, но постепенно затихающего биения его сердца. Брайан, наконец, отпустил руки Фредди, и он смог заключить Джона в удушающе крепкие объятья. «Не отпущу, никуда, никогда, низачто»!», — прозрачно читалось в его отчаянной пылкости. И Джон был с ним абсолютно согласен. Чуть отдышавшись, он озвучил общую, самую важную мысль, весь вечер не дававшую покоя ни ему, ни Роджеру, ни Брайану: — Останься с нами, Фредди.