***
Сон был крепок и непорочен для одного из двоих и им был Канада, который слишком сильно измотался за эти дни ссор. Нужно что-то менять и притом кардинально, иначе будет сложнее с каждым разом потом восстанавливаться. Очнулся он в обычной комнате, где обычно и спал, а после вспомнил, что явился сюда ночью, чтобы наконец-то поспать. Казахстана не было поблизости, его тепло не ощущалось уже как несколько минут. Даже через крепкий сон, кленовый может ощущать желание прижаться к этому крепкому телу и греться, расплавляя в голове какие-либо мысли, отдавая себя полностью только чувствам и ощущениям. Так становилось спокойнее, обиды уходили, а душа расцветала, как редкая в последнее время, счастливая улыбка на нежных, пухлых губах сладкого. Радостные зелёные глаза притягивали к себе, в неизвестность, как потерянная серёжка в омуте тины. Сейчас за окном раскрывало свои аккуратные и даже робкие лучи солнце, которое заставило эту необычную улыбку разойтись по щекам, а румянец пройтись по веснушчатому личику «совушки». Желание вставать отсутствовало напрочь, поэтому парень решил немного полежать на кровати, наслаждаясь утренним временем тишины и умиротворения, пока в комнату незаметно, как думал владелец своих движений, пробраться и оставить горячий и головокружительный завтрак на тумбочке. Только его быстро раскрыли, стоило открыть зелёне глаза, чтобы встретиться с ошарашенными голубыми, которые немного неуверенно продолжили свои манипуляции. Что удивляло в старшем, так это факт того, что он в домашней одежде, обычно в такое время, а примерно в 9 утра, солнечный уже собирался и уходил на свою «обожаемую» и «нереально интересную» работу. — Ты чего так рано? — немного хриплым голосом проговаривает голубоглазый, поднимаясь во весь рост, чтобы размять мышцы спины, что до сих пор не пришли в норму после сна, но это неудивительно. Всю ночь был в телефоне и не спал ни капли, такое раздражала милый комочек под боком, но ничего нельзя было сделать. — А ты чего не спал? — ответный вопрос заставил немного задуматься старшего и тот сел рядом на кровать с позволения и короткого кивка любимого. Он сам не знал ответ на это, но игнорировать такое точно нельзя, поэтому в голове стали рыться мысли о том, что он делал, хотя после кофе ему сложнее вспомнить свою хронологию ночных действий и манипуляций. — Честно, сам не знаю, но точно могу сказать, что старожил твой сон. Прости ещё раз, что так на тебя накричал. — Простил уже… — глубокий вздох, и оба уже смотрят друг другу в глаза и начинают медленно смеяться, наслаждаясь присутствием своей второй половинки. — Какие на сегодня у тебя планы? — Пока никаких, но думал свозить тебя ненадолго в Москву, есть зачем всё же… Я хотел предложить раньше из-за работы, но есть теперь и ещё один повод. Как думаешь это будет хороший план? — Более чем. — Канада расплылся в улыбке, а после лег в мягкие объятия любимого. Теперь становилось приятнее и спокойнее на душе, хотя осадок в любом случае ещё будет некоторое время, но это легко можно исправить, например огромным, фруктовым мороженым, за этой вкусняшкой кленовый уже успел соскучиться.***
Спустя всего несколько спокойных и скучных для нас дней, парочка готовилась отправляться в Москву. Недавно на почту Казахстана пришло письмо, что мальчишка находится в России, прочитал, конечно, не владелец почты, а его заместитель, но это только в пользу, потому что кленовый долго переживал, хоть и других забот хватало по горло, но всё же страх за это маленькое милое создание было слишком сильным. Теперь они оба готовы забрать эту маленькую лапочку. (Если бы Канада так сказал при этом бедняжке, то его бы точно огребли слабыми, но надежными, ударами милые и нежные детские ручонки) Канада был самоуверен и счастлив, пока его партнёр не расценивал таких же эмоций. Казах был более неуверен и старался просто не отставать от любимого. Он не особо хотел отставать и остаться в Челябинске, так что нужно поспевать за своим партнёром, что выглядел гордо и высоко для самого себя. Больше всего было интересно разглядывать красный вязанный свитер и тёмные джинсы на парне, который уже отдал свой гараж и ожидал Казахстана, что проходил досмотр. — Ты уверен, что нам будет комфортно возвращаться? — решил пренебрегнуть своими словами о согласии ребёнка Казахстан. Не хочет он, чтобы внимание Канады перешло именно на этого мальца. «Листик вообще обо мне забудет.» — лишний раз говорила эгоистичная сторона старшего, лишь бы не поддаваться на эту поездку, слишком много приходиться думать о работе. — «Что же… Выбора нет.» — Более чем, я знаком с директором того детского дома, лично попросил, чтобы она, в случае его прибытия по особым приметам, позвонила. Звонок я получил вчера. А ночью и сообщение на твоей почте позавчера. Всё складывается по её приметам, только меня напрягает шрам на брови. Его не было, как я помню. — Хм… — Казах задумался, отдавая свой билет, а после принимая его и паспорт обратно. — Я тоже не припоминаю такого. Может просто память слабая? Старость — не радость. — смеётся старший, пока канада возвращает на своё плечо портфель и поднимает палец вверх, начиная другую не далекую от истинны мысль. — Молодость — не жизнь. — Теперь улыбка играла на лицах обоих.***
Канадец вёл себя как обычно и не думал о чём-то, пока Казахстан ощущал себя не очень, потому что боялся, что во сне вновь что-то произойдёт, как это было во время поездки в Москву из Вены. Солнечный вообще не особо сильно горел желанием лететь куда-то, но надо было не только мальчика забрать, но и делами по работе заняться. Стюардессы старались показать себя с хорошей стороны, но блондин явно не горел желанием находиться рядом с этими «чувырлами», как сам выразился, поэтому зло смотрел на всех, особенно на тех, кто хотел привлечь на себя его внимание, но после оказалось, что они все хотели поговорить с Канадой. Конечно, приветливый, улыбчивый и заботливый, нежный, самый лучший кандидат на роль подстилки и подкаблучника, только никто не знал, что занимает положение Канада только внизу, где любит ощущать себя жертвой какого-нибудь «Маньяка». Он аккуратно отводил темы разговоров, прекрасно видя взгляд и холодную злость Казахстана, его глаза выражали это слишком явно и открыто, чтобы не заметить такую сильную ненависть. Это пугало, но становилось понятна причина такой реакции, поэтому кленовый просто принимал какую-то помощь, но больше просил помочь именно казаха, который в такие моменты становился более теплым и спокойным. Ревность точно сведёт обоих в гроб, но это только острее показывает их любовь. После приземления в Москве, парни отправились первым делом в отель, чтобы оставить свои вещи и немного передохнуть, перебирая бумаги, которые после будут отправлены боссу Казахстана. В Челябинске находится удобный филиал, а вот в Москве главный центр из бизнеса, «сердце». Казахстан давно планировал съездить, но решился только сейчас. Раньше просто не хотелось. — А ты уверен… — Канада, ты мой заместитель, естественно я уверен, что ты должен присутствовать на этом собрании, тем более, если я забуду текст? Кто мне поможет, если не ты? — на это у канадца не было вопроса и он просто кивнул, понимая ситуацию, потому что к встречам старший редко готовился, чего нельзя сказать о Канаде. Тот всегда готов до иголочки, текст выучен, а волнение скрыто изначально. На огромное удивление им сказали, что встречи не будет, тогда Казахстан просто пришёл к своему боссу и всё обсудил, пока младший отправился в тот самый детский дом, где работала и работает его давняя знакомая, которая показала на одного мальчика. Только произошло то, чего Канада не ожидал. Это не тот мальчик, а надежды были потеряны. Вскоре они вернулись назад к себе в город. Солнечный не заметил грусти, но прекрасно увидел сожаление и понял без слов, ему пришло сообщение с извинениями, что они ошиблись. Канадец был взволнован ещё больше. — Не переживай, мы его ещё встретим. — постарался поднять настроение Казахстан, но было понятно, что с ним сейчас говорить не намерены, поэтому замолчал и не трогал любимого, пока тот сам не стал успокаиваться.***
Мятый лист. Неизвестный автор. Странная зарисовка.
«Мне всегда нравился его внешний вид. Необычные зелёные глаза, которые, кажется, сейчас тебя съедят по абсолютно любой причине. Только дай на то повод, и вот, ты уже неизвестно где, что будет дальше, как вырваться. Пустые слова. Возможно, я пуст для этих двух, но мне хочется поверить, что они думают обо мне хотя бы иногда. Тот случай в Вене, где я сбежал из детского дома, не может быть случайностью. Я не могу поверить в их наглую ложь и предательство. Для меня те самые глубокие и нежные зелёные глаза стали пророческими. Стали новой надеждой на моё прекрасное будущее, которое должно было произойти совсем скоро. Пока их не было я чувствовал себя гораздо нервознее и страннее. Мне казалось, что я должен находиться только рядом с ними, дождаться и понять, кто они и что на что готовы, чтобы забрать меня. Я каюсь. Даже в свои девять лет, я понимаю, что зря ушёл к похожему на зеленоглазого человеку. Я устал их ждать. Ушёл в надёжде попасть к ним, но сейчас понимаю, что это невозможно. Сейчас мой опекун не думает обо мне, его дом огромен, но так пуст и неуютен. Нет фото или каких-то дневников, что могли бы мне рассказать о нём. Каждый день я вижу только орла, которого встречаю возле этого самого дома, в котором живу недели две. Грустно, ведь я так и не смог понять насколько меня любит… Я готов делать всё, что мне скажут, но кроме просьб не мешать или принести документы, я ничего не слышал. Я, похоже, никому не нужен… Пуст… Ничтожен для всех.»