Человек повинуется

      Восторг сделан из металла и крови, остальное — прикрытие для заблуждения наивных.        Подводный город был центром счастья. Творческие личности, гении своего дела… Учёные, художники, музыканты, писатели. Такие люди не сеют ненависть. Потому что в Восторге ни богов, ни королей. Только Человек. И Человек получит то, что ему нужно.       Джек не придерживался этого принципа. Он считал, что каждый достоин счастья. Но заслужено лишь путём самопожертвования и помощи. Ты не должен заботиться о себе, ты должен помогать слабым. Быть может, в его голове с самого момента рождения было заложено это «должен».       В мире, полном боли, темноты и страха, единственное, что ты должен — это спасать себя. Искать выход и тщательно расчищать путь, чтобы не напороться на новых врагов и обиды. Джек же помогал всем, кому мог помочь. Сестричкам, Тененбаум, Атласу. Несмотря на опасности, пробирался вперёд, потому что добро всегда получает отклик. И, как жизнь ни пыталась убедить, что следует стать жёстче, Джек даже убивал, стыдясь. Сомнения, живы ли эти люди, люди ли это вообще, долго преследовали его.       Они разговаривали. Мутанты говорили между собой, а одна из убитых вопила, что Джек убил её мужа. Это Джек запомнит навсегда. Он и без желания запоминать навсегда запомнил.       Время в Восторге тянулось медленно. День смешался с ночью, редкие перерывы на сон не были к чему-то привязаны. Джек закрывал глаза и падал в бездну. После просыпался и, возвращаясь, оказывался в бездне похуже. Сны никогда не снились. Даже семья или ферма.       Всё начиналось с надежды. Помочь, спрятать, спасти. Он не хотел получить благодарность, лишь рассчитывал, что сможет уйти. Попасть домой, снова посмотреть на семью и обнять близких. Лечь на кровать, отдохнуть, поспать. Однако, чем дольше Джек находился в городе, тем сильнее тускнела в его глазах и без того слабая, едва светящаяся надежда.       Одно задание сливалось с другим. Иди вправо. Иди влево. Убей, убей, убей, убей, убей, убей.       Будь так любезен, продолжай идти.       Выход был близко. Его загораживал лишь создатель этого места — Эндрю Райан, харизматичный, высокий, убедительный. Неудивительно, что многие так легко доверились ему. Однако город давно заволокло паутиной и спёкшейся кровью. Ему больше не за что держаться. Удивительно, что даже Ему не за что.       — Сядь, будь любезен.       Джек почти рухнул на пол. Тело опустилось, не желая подниматься.       — Встань, будь любезен.       И теперь он встал.       Это — первый раз, когда Джек усомнился в понимании мира. Первый раз, когда в голову пришёл вопрос «почему», а главное «за что». Его осознанная жизнь началась с чужой смерти, а продолжилась ложью и повторением первого пункта сотню раз. Сколько бы тот ни пытался сохранить жизни, все давно были мертвы, и, слыша приближение дронов, посланных Фонтейном, Джек понимал, что мёртв тоже. Даже избавление от «будь любезен» не излечило и не исправило его.       Речи Фонтейна, постоянные оскорбления от того, кого Джек считал другом. Совет убить себя, нет, приказ себя убить. Теперь Атлас тоже был мёртв. Кажется, он никогда и не рождался.       До свидания, Атлас. До свидания, дружба, которой никогда не существовало.       Восторг построен из надежды, но зарос ложью до самого основания. И Джек, дитя Восторга, пропитался ею вместе с воздухом и с сигаретным дымом. Постепенно он понимал, что не только не слушает, но и не слышит ничего кроме приказов.       А потом приказы пропали.       Джек чувствовал, словно сердце обрастало угольно-чёрным. Гасло сострадание. Умирало желание выйти отсюда, уступая слепому ходу вперёд. Джек сам не знал, чего хочет. Не знал, куда идти, когда выберется из подводного города. Шёл по коридорам и точно так же направился бы обратно, гуляя по своему аду.       Убийства становились всё чаще. Слепые попадания, не нагруженные ни удовольствием, ни состраданием, Что-то внутри указывало разрушать, но не отвечало на разрушение. Джек запутался. Он превращался в уголь.       Ненадолго ему удалось встать на путь излечения. Охранять сестричку — нелёгкая, но ответственная работа. Следить за ребёнком. Самым чистым существом, заражённым ядом Адама. Джек стоял в ожидании, готовый продолжить, когда девочка закончит разбираться с трупом. Они прошли большой путь вместе, и, когда двери были открыты, осталось направить малышку в небольшую дыру в стене. Сестричка остановилась перед последним трупом и воткнула металлический шприц.       Джек отошёл, разбираясь с ящиками и осматриваясь. В небольшом коридоре по углам лежали уколы Евы, патроны. Ненадолго он отвлёкся на них и, поднимаясь, услышал крик. Мутанты снова подбирались к Сестричке. Лезли из разных углов, передвигаясь по потолку и полу, вооружённые и безоружные. Медленными шагами подбирались к сестричке, облизываясь от неутолимой жажды Адама и от его нахождения… совсем близко.       Беззащитная и испуганная девочка озиралась по сторонам. На бледном личике проступило выражение ужаса: широко раскрылись глаза, по щекам прокатилась дорожка слёз. Сведя брови, Сестричка отступила, но, запутавшись в ногах, задела «ангела» и упала на спину, хныча от боли.       Мутанты подступали ближе. Действовали, как живой организм, разделённый на части. Так нападает стая зверей. Голодных, одержимых хищников. Остатки человечности давно растаяли в их полусгнивших лицах и бешеных глазах, мечущих взгляд из стороны в сторону.       Некоторые из них отдалённо напоминали людей. Походкой, движениями рук и одеждой. Другие же совсем обезумели, передвигаясь на четвереньках, бормоча что-то под нос и протягивая тонкие, бледноватые руки. Сестричка всхлипнула, пытаясь позвать Папочку.       Джек стоял в стороне. Он видел каждое движение мутантов, их постепенное приближение к беззащитному ребёнку. Отлично понимал, что те хотят сделать. Но не двигался, наблюдая. Пытаясь найти критическую точку. Момент, когда в нём проснётся сострадание. Желание помочь снова. Он ждал искру в голове, маленькую, бледную. Пусть она не продержится долго, быстро потухнет, но оставит след. Это помогло бы...почувствовать себя живым.       Мутанты окружили девочку, хватая за локти, рывками перетягивая в свою сторону. Их руки, холодные и липкие, пахли чем-то испорченным и прокисшим. Запах одного из монстров так ярок и противен, что его слышит и Джек. Но не сдвигается с места.       Небольшая группа этих уродов выглядит, как гигантский рой пчёл. За их спинами не видно Сестричку, и та испуганно кричит, и голос становится громче. Джек мельком замечает её сквозь небольшое расстояние между ног у мутантов. В помещении темно, и свет гаснувших ламп мечется по полу. Глаза Сестрички блестят в полутьме, и крик разбегается эхом.       — Джек! — испуганно выкрикивает Тененбаум, пытаясь вернуть того в чувства. Её голос дрожит, но даже это не помогает достичь желаемого эффекта. — Помоги ей!       Джек лишь оправляет рукава. Постепенно его окутывает подобие спокойствия. Вязкое и холодное. Он тянется к карману и вытаскивает пачку. По помещению пробегает запах дыма, когда Джек зажимает сигарету зубами и поджигает при помощи пальцев. Огонёк мечется у ногтя. Дым заполняет горло.       Голос сестрички стихает и тут же возвращается в новых визгах.       Джек отворачивается от неё, с интересом рассматривая небольшой плакат на стене. Буквы на нём складываются в знакомое имя.       Крики обрываются тихими хрипами. Сестричка дёргается, ударяя по полу руками.       Изо рта Джека вырывается небольшое облако дыма. Он смотрит в сторону мутантов и вспоминает, как впервые нашёл сигареты, и как сильно кашлял от них.       Помещение погружается в тишину. Лишь холодные капли с потолка приземляются на пол.       Джек скидывает окурок и давит его подошвой. И, не замечая лежащую на полу, лишённую последних сил девочку, несколькими выстрелами нейтрализует мутантов. На это потребовалось лишь несколько секунд.