***
Возвращаться в участок совершенно не хотелось, но андроид, внушив себе мысль о том, что он не какой-то «вечно находящий отговорки, чтобы прикрыть свою лень» человек, с лёгким огорчением открыл двери департамента. Нет, безусловно, новое место работы нравилось ему намного больше предыдущего. И он даже мог бы назвать его идеальным, если бы не напарник-человек, отказаться от сотрудничества с которым было невозможно (а он ведь пытался — и не раз). Впрочем, тот был довольно терпимым, и даже в некотором роде неплохим напарником. Один минус в нем оставался — он был человеком. Хотя иногда, смотря на его чересчур идеальное беспристрастное лицо, в этом факте можно было усомниться. Департамент встретил его шумным обсуждением этого самого злополучного отчета, от которого андроид и старался сбежать в тишину Детроитских подворотней. Гэвин невольно нахмурился и, стараясь абстрагироваться от всех внешних звуков, неохотно прошествовал к своему рабочему месту. Он уже издалека заметил там некоторое оживление — Коннор активно что-то доказывал своему брату, тот что-то отвечал ему с плохо скрываемым скепсисом, а Хэнк лишь смирно стоял рядом с таким видом, будто его сейчас поведут к гильотине. GV уже хотел было попросить незваных гостей освободить для него рабочее пространство (читай: почти вежливо послать их всех нахрен), как вдруг уловил из их разговора название своей модели. На смену раздражения пришло любопытство, и он стал внимательно вслушиваться в разговор. — Говэн? — Нет. — Гэвис? — Нет. — Гивнис? — Боже упаси! — Может, сам тогда что-нибудь предложишь, умник ты наш? — предложил Ричард, по лицу которого можно было заметить, что он откровенно страдает от всего происходящего. — Хммм… Гаврик? — То есть, ты отверг все мои варианты, чтобы потом предложить… Гаврика? — казалось, Ричарда сейчас разорвет истерический смех. — И вовсе не плохо звучит, — обиженно пробурчал Коннор. — Может, Гавун? — Нет. — Гэвиус? — Нет. — Гивин? — Нет. — Может, все-таки, Гаврик? — Коннор, — страдальчески простонал Ричард, — Мы не собаке имя придумываем, тут нужно что-то адекватное, — кажется, ответ брата немного остудил Коннора, который, однако, не растеряв былого воодушевление, продолжил осыпать брата вариантами. Постойте-ка, они придумывают имя? Неужто кто-то из них решил завести себе питомца? Почему-то картинка, где Ричард бегает по дому в поисках маленького котенка (почему-то он был уверен, что это будет именно кот) и натыкается в свежую кучку говна, оставленную его любимцем, вызвала на лице андроида удовлетворенную улыбку. А что, возможно, это была и совсем не плохая идея. В таком случае он даже был готов помочь им в выборе имени. Внезапно андроид словил внимательный взгляд Хэнка. Тот криво ему улыбнулся, как бы давая понять, что он ему искренне сочувствует, и до андроида, кажется, понемногу стал доходить весь ужас ситуации. HK400. Хэнк. GV200. Говэн, Гэвиус, Гаврик… Да, если бы он был человеком, то его лицо давно бы уже побледнело от ужаса. А людишки между тем продолжали делиться выбросами своей фантазии, что больше не вызывало у андроида смеха: — Гаврус? — Нет. — Гавэн? — Нет. — Гэвин? — Да! — внезапно выкрикнул андроид, мысленно для себя рассчитав, что этот вариант был явно намного лучше всех предыдущих (по крайней мере, нужно было срочно прервать беседу братьев, пока Коннор вновь не стал патентовать своего «Гаврика»). — Как давно ты тут стоишь? — развернулся к нему вмиг нахмурившийся Ричард. — Достаточно для того, чтобы сказать, что Гэвин — по крайней мере, не худшее, что могла низвергнуть ваша фантазия, — и он криво усмехнулся, с ужасом понимая, что, если бы он сейчас не подошел, то не в меру настойчивый Коннор действительно мог бы сделать так, чтобы его звали именно Гавриком (почему-то ему и в голову не приходило, что он вполне себе мог бы отказаться от предложенного имени). — Значит, решено! — воодушевленно выкрикнул вышеупомянутый близнец. — Гэвин… Что ж, в принципе, не так уж и плохо. Ладно, Ричард, нам с Хэнком пора, — поспешно проговорил он, заметив на себе тяжелый взгляд своего напарника. — Потом еще как-нибудь пообщаемся! Новоиспеченный «Гэвин» проводил парочку слегка рассеянным взглядом, пытаясь проанализировать все произошедшую ситуацию (до этого ему было не до анализа — слишком уж он был поглощен мыслью о том, как не стать Гавриком). Получается, только что эти людишки придумывали ему имя? И при этом забыли позвать его самого? Хотя, он ведь был собственностью департамента (как оказалось, не во всем еще андроидов успели уравнять с людьми, а если быть точнее — не все модели), поэтому они вполне себе могли бы относиться к нему не лучше, чем к рыбкам из аквариума. — Послушай, тебе действительно нравится имя Гэвин? — резко вырвал его из размышлений Ричард. — Мы ведь с Коннором не собирались ставить тебя перед фактом, ты бы мог отказаться от всех предложенных нами вариантов. Ты бы мог вообще отказаться иметь имя, — в голосе его звучало что-то наподобие волнения, и андроид впервые не мог поверить своим ушам. Этот человек беспокоился за то, нравится ли Гэвину его новое имя? От шока андроид не смог даже придумать какой-либо оригинальный ответ, а потому с его уст просто сорвалась правда: — Нравится. Ричард еще ненадолго задержался на нем взглядом, а после просто отвернулся к своим бумагам. Гэвин же еще некоторое время удивленно смотрел на сгорбленную человеческую фигуру, не понимая, с какой это радости его напарник вдруг перестал относиться к нему как к куску дерьма. Невольно в голове всплыли воспоминания всего их прошлого месяца работы, и андроид понял, что как к куску дерьма к нему, в принципе, никогда и не относились. Ричард, конечно, охотно (а иногда не очень) поддерживал их словестные перепалки, но первым не нарывался никогда. Так значит, получается, все это время Гэвин вел себя как-то неправильно? Нет, глупая мысль. И все-таки, было странным то, что Ричард вот так внезапно за него забеспокоился. Внезапно решил дать ему имя, хотя до этого его вполне не брезговал называть его микроволновкой или тостером. Хотя, по сути, а почему это Гэвин тут должен задумываться над странным поведением какого-то там человека? Да ему вообще должно быть плевать, что творится в голове у этого кожаного мешка! В конце концов решив, что он все равно никогда не сможет понять людей (а точнее, одного конкретного человека), Гэвин также склонился над документами. Как-никак, работа сама себя не сделает.***
Всю ночь Гэвин разгребал завалы бумажной волокиты, изучал старые дела и «висяки», пытаясь найти что-то, похожее на их случай. Однако ничего подходящего он так и не смог найти. Не отчаиваясь, он продолжал шерудить базу, одновременно разбирая электронные архивы и рукописные заявления и файлы. Именно в таком положении, среди разбросанных листов (Гэвин срал на ваш порядок) и груды папок, его и нашел Ричард. Когда Гэвина окликнули, он мгновенно выпрямился и рывком развернулся к человеку. — Утро доброе, — хмыкнул Ричард, — в производительности люди действительно уступают андроидам. Ну что, нарыл что-нибудь? — спросил он, сделав пару шагов по направлению к андроиду, отчего струйка дыма, шедшая от его кофе, разнесла горький аромат по всему помещению. — Не твое собачье дело. И может ты когда-нибудь перестанешь травить себя этой дешевой дрянью из автоматов и найдешь более эффективный способ по сокращению собственной жизни? — сказал Гэвин, вызвав на лицо гримасу максимального отвращения. Ричард же на его слова лишь показательно отхлебнул из стаканчика побольше жидкости. — А ты что, беспокоишься за мое здоровье? — спросил он насмешливо, и Гэвин от наглости подобного заявления аж растерял все колкие слова. — Да ты в конец охренел, раз можешь допускать в своей забитой некачественным кофеином головке подобные мысли. Поумерь свое самомнение, тебе это не к лицу, — и Гэвин вернул Ричарду ответную насмешливую ухмылку. Детектив на эти слова лишь как-то неопределенно хмыкнул и замолчал, и андроид уже было порадовался, что на этом их взаимодействие закончено, но человек внезапно снова заговорил: — На самом деле я хотел с тобой поговорить. Только, прошу, не перебивай меня, — поспешно добавил он, и Гэвин, чисто из любопытства (ведь, как-никак, не так уж часто напарник предлагает ему цивилизованный разговор), действительно промолчал. Ричард, поняв, что мешать ему никто не будет, продолжил мысль: — Мы с тобой работаем вместе уже больше месяца. С этого момента уровень раскрываемости дел заметно повысился, что, несомненно, не может не радовать, однако… Мне показалось, что наша совместная служба могла бы быть намного более эффективной, если бы мы смогли развить дружеские отношения. Ну, или их подобие. Что думаешь? Гэвин впервые словил себя на мысли, что он действительно не знает, что ответить. Да и вариантов действия было не так много: а) послать зарвавшегося человека далеко и надолго, чтобы тот с подобными «гениальными» идеями больше никогда не посмел его донимать; б) принять предложение и действительно попробовать настроить с этим человеком дружеские отношения (правда, в этом случае пришлось бы отказать себе в удовольствии издеваться над детективом); в) подколоть Ричарда, но потом предложение все-таки принять, только с условием, что их словесные баталии на этом не закончатся (при этом об данном условии человеку знать совсем было не обязательно). Еще раз проанализировав варианты и придя к однозначному выводу, Гэвин напустил на лицо самое свое надменное выражение: — Эффективность моей работы была бы наивысшей, если бы у меня перед глазами постоянно не маячил надоедливый биомусор. Хотя, возможно, в чем-то ты прав. Я принимаю твое предложение. Может, тогда ты действительно перестанешь путаться у меня под ногами, и я наконец смогу нормально работать. На его слова человек лишь беззлобно усмехнулся, что слегка озадачило Гэвина. Он ожидал, что Ричард поддержит его какой-нибудь ответной остротой, но тот, видимо, или действительно устал от их перепалок, или решил разыграть его каким-то уж слишком извращенным способом. — Тогда, может, сходим в бар? В знак примирения, так сказать, — и, не давая Гэвину возможности вставить едкое словечко, продолжил свою мысль: — В этом баре подают коктейли с тириумом специально для андроидов, так что, думаю, и тебе там скучно не должно быть. — То, что я согласился снизить количество оскорблений по отношению к тебе еще не означает, что я готов шляться с тобой по всяким дешевым забегаловкам, — и Гэвин подозрительно прищурился, пытаясь понять, в чем здесь крылся подвох. Однако непроницаемость человеческого лица сейчас играла с ним плохую шутку. — Во-первых, этот бар является одним из самых дорогих заведений Детройта, а во-вторых, тебе ведь все равно нечего делать этим вечером, так что провести его со мной было бы для тебя вполне себе не худшим вариантом. Разве я не прав? — доводы детектива были, конечно, логичны. И Гэвин действительно был вполне себе не против провести один из своих вечеров не в департаменте, среди очередных важных бумажек. Только вот он никак не мог избавиться от мысли, что что-то во всей этой ситуации складывается не так. — Допустим, я согласен. Только для начала ответь: что тебе от меня нужно? — решил Гэвин задать прямой вопрос, без шуток и подколов, надеясь получить такой же прямой ответ. Сначала Ричард дал ему имя, теперь вот предложил дружбу, и сделал все это так, будто весь предыдущий месяц его не поносили по поводу и без. Гэвин по своему личному опыту знал, что в этой сраной жизни все не может быть так просто, что вот так за один разговор из врагов в друзей перейти просто невозможно. Разве что все это время только андроид считал человека этим самым врагом, но ведь это было слишком маловероятно, не так ли? — Что мне от тебя нужно? — прозвучало даже не насмешливо — серьезно. — Наверно я устал от того, что мы с тобой постоянно цапаемся, как кошка с собакой. Я, конечно, рад, что работать стало легче и эффективнее, но мне хочется каких-то человеческих отношений, что ли. — Ну, так найди себе человека. Я здесь не для того, чтобы выполнять твои хотелки, — фыркнул Гэвин почти автоматически. Почему-то уже не кажется, что этот кожаный мешок над ним издевается, но предательское предчувствие все равно шепчет о том, что просто так из враждебных отношений перейти на нейтральные или даже дружественные попросту невозможно. — Мне кажется, что ты совсем не хуже человека. Даже, возможно, в некоторой степени и лучше, — как-то слишком серьезно ответил Ричард. Однако андроид все равно воспринял его слова со скепсисом: — Конечно, лучше. Странно, что ты в этом сомневался. — Поумерь свое самомнение, тебе оно не к лицу, — ответил ему Ричард его же словами, но, видимо, заметив, что его слова могут подействовать на андроида красной тряпкой, поспешил перевести тему разговора: — Так что насчет бара? За мой счет, конечно же, — добавил он, и для Гэвина эти слова действительно стали решающими. — Не вижу причин отказываться. Однако ты еще пожалеешь о том, что предложил мне это, — высокомерно отозвался Гэвин. Он решил не отказываться, рассчитав для себя, что он вполне себе был бы не против вытряхнуть из этого глупого человечка пару десятков баксов. Просто чтобы тот больше не доставал его со столь странными предложениями, только и всего. И нет, Гэвин согласился определенно не потому, что хотел наладить хоть с одним живым существом нормальные отношения. Неа. Точно нет. Или, быть может, Гэвину все-таки слегка надоело каждый вечер проводить в одиночестве, и подобная перспектива завести друга ему была не чужда? Нет, все-таки точно нет. Он согласился только из-за бесплатной выпивки (Гэвин, как-никак, знал толк в халяве). — Пожалею? Возможно, — не стал спорить Ричард. — Но ведь нужно нам с тобой начинать общаться как нормальные люди, — и детектив уткнулся в какие-то отчеты, давая этим понять, что их диалог окончен. Гэвин же еще некоторое время не сводил с человека подозрительного взгляда. Тот использовал в общении с ним, машиной, слово «люди», а до этого сравнивал его с человеком, причем сравнение вышло явно не в пользу биомусора. Неужели таким образом Ричард ставил его с собой на равных? Получается, этот человек действительно без всякой задней мысли хотел наладить с ним отношения, может даже подружиться? Конечно, любой девиант был бы просто счастлив узнать, что человек считает его равным себе, да только вот Гэвина эта мысль выбешивала, буквально выводила из себя. Он ненавидел людей. Искренне, всей душой ненавидел, не допуская и мысли о том, что среди окружавших его ранее ублюдков бывают приятные исключения. Гэвин жил на Земле всего год, но он уже успел составить свое мнение о человечестве. И оно было крайне неутешительным. Так значит, этот кожаный мешок хочет дружбы? Что ж, ему же хуже будет, когда он поймет, что Гэвин, даже будучи девиантом, оставался бездушной и расчетливой машиной.***
Бар, в который его завел Ричард, действительно оказался не таким уж плохим, и даже почти соответствовал чуть завышенным ожиданиям Гэвина. В нем не было ни громкой, разрывающей перепонки, музыки, ни выжигающих сетчатку неоновых огней — как раз наоборот, это было вполне себе тихое, можно даже сказать дружелюбное место. Приглушенный свет и тихая мелодия на фоне вполне располагали к какой-нибудь непринужденной, даже дружеской беседе. Правда, ценники на коктейли немного кусались, что, впрочем, Гэвина ничуть не смущало — не ему же, в конце концов, придется платить. В этом странном баре, несмотря на заявку на элитность, был свободный вход (хотя это вполне себе могло объясняться обилием охранников непосредственно внутри помещения). Также из примечательного было то, что весь персонал поровну (насколько смог рассмотреть Гэвин) делился на людей и андроидов — что, если подумать, было более, чем логично. Гэвин невольно усмехнулся. «Peace». Довольно говорящее название. Хотя, если подумать, это заведение действительно было идеальным примером мирного сосуществования людей и андроидов — ведь большинство посетителей представляли из себя смешанные парочки. Первые полчаса прошли вполне себе неплохо — Гэвину даже удалось почти не оскорблять Ричарда, которые на его ленивые нападки почему-то отвечал лишь снисходительной улыбкой. Разговаривать с этим человеком оказалось не так скучно, как он себе представлял. И через пару вполне сносных коктейлей Гэвин даже был рад тому, что согласился провести вечер не в компании отчетов и тупых заявлений тупых людишек. Он даже позволил себе мысленно поблагодарить сидящего напротив Ричарда, который оказался вполне себе неплохим человеком. Кто знает, может у них даже есть шанс завести дружбу? Наверно, еще через пару коктейлей эта мысль совсем перестанет звучать абсурдно (как-никак, Гэвин всегда ценил в людях щедрость). Казалось, ничего не предвещало беды, и андроид даже позволил было себе расслабиться, как вдруг, в очередной раз окидывая помещение взглядом, он заметил старого знакомого. Наверно, если бы он был человеком, то наверняка бы забыл, как дышать. Но он, к счастью, был всего лишь машиной, которой как никогда сейчас хотелось вновь почувствовать, какого это — не иметь эмоций. Гэвин слишком ярко помнил тот день (наверно, это очередная плата за то, что он имел идеальное механическое тело). Лео тогда снова проиграл какому-то из своих отбитых дружков кругленькую сумму в покер, и, так как денег у него не было, решил расплатиться натурой. Конечно, не своей. Зачем ему было мараться самому, когда рядом всегда есть покорный андроид, подчиняющийся любому его приказу? Правда, у Гэвина, к сожалению Лео, не было функции секс-андроида. Только вот его дружка это совершенно не расстроило. Морган оказался бывшим работником Киберлайф, теперь на досуге мастерившим различные программки и устройства для андроидов. На своих «игрушках» ему было жаль испытывать свои изобретения, чего нельзя было сказать о леовском GV200. Кожаный ублюдок тогда с радостью отдал своего андроида в руки Моргана, казалось, совершенно забыв отключить у него такую хрень, как девиантность. Гэвин вернулся после той ночи почти в идеальном состоянии — ни одна деталь не оказалась поврежденной. Чего, конечно, нельзя было сказать о психике андроида. Внезапно Гэвин словил на себе внимательный взгляд с другого конца бара, и понял: его заметили. Он резко вскочил со своего места, надеясь, что если он рванет прямо сейчас, то у него будет хоть какой-то шанс убежать. Но вдруг все его надежды разбились с оглушительным треском, когда он заметил, как Морган что-то прошептал на ухо сидящему рядом андроиду, который, коротко кивнув, закрыл глаза и слегка нахмурился, мигая желтым диодом — передавал сообщение. И Гэвин вдруг понял: даже если он сейчас побежит, то за ним обязательно организуют погоню. Возможно, он успеет оказаться в двухстах метрах от бара и свернуть в какую-то подворотню? С другой стороны, есть вероятность, что он не успеет добежать даже до выхода. В любом случае, стоило хотя бы попробовать. — Гэвин! Все в норме? — голос Ричарда сейчас звучал как-то отдаленно, нереально. А вот медленно надвигающийся в его сторону Морган был вполне себе реальным. Соображать нужно было быстро, а потому Гэвин, отчетливо понимая, что третьих лиц ввязывать в его разборки с прошлым нельзя, бросил напарнику наигранно-небрежное «жди здесь» и, проигнорировав то, как человек нахмурился, буквально вылетел из бара, отголосками сознания понимая, что сбежать у него все равно не получится. Оказавшись на улице, он начал судорожно осматриваться, стараясь сообразить, куда ему лучше рвануть сейчас. Но, как оказалось, уже было поздно что-то думать. — Эй, двухсотый! — резкий голос, которому следовало бы оставаться где-то далеко в прошлом, буквально пригвоздил Гэвина к асфальту. — Помнишь меня? — ага, блять, да такое просто невозможно забыть. Только вот этому монстру этого показывать было нельзя. — Извините, мне кажется, вы меня с кем-то перепутали, — проговорил Гэвин ровно, не оборачиваясь, стараясь за беспристрастностью скрыть резко накативший страх. Кто знает, может, ему всё-таки повезет? Может, Морган всё-таки поверит в его откровенно паршивую актерскую игру и отстанет? — А диод-то замигал. Значит, это все-таки ты. Гэвин почувствовал, будто пару программ внутри дали сбой. Нет, сегодня ему точно не везет. И Морган от него явно так просто теперь не отстанет. Чертов диод! Так нелепо спалиться… Что ж, ничего не поделать. Теперь, наверно, ему оставалось только молиться. Или что там еще делают эту глупые людишки в подобных ситуациях? — Разве так встречают старых друзей? — голос Моргана так и сквозил фальшивым сожалением. — Неужели ты хотел притвориться, будто и знать меня не знаешь? — Гэвин вздрогнул, и это неосторожное движение явно не укрылось от чересчур внимательных человеческих глаз. — Разве тебе не понравилось, как мы с тобой провели время тогда, полгода назад? Понравилось? Нет, серьезно, этот ублюдок сказал понравилось? Гэвина почти пробрало на истерический смех. Да, Морган, это была очень, очень неудачная шутка. Внезапное прикосновение к собственному плечу заставило андроида рывком обернуться и почти проорать в ненавистное лицо: — Отвали от меня, кожаный ублюдок! Да кому такое вообще могло понравиться?! — зачем-то выпалил он, и только когда словами сорвались с губ, понял, что он натворил. Морган, которого явно порадовали эти слова, недобро оскалился. — Мне. Мне очень понравилось. И, знаешь… Я не прочь был бы повторить… — и он начал жадно обводить андроида глазами, почти раздевая взглядом, отчего Гэвину больших усилий стоило не скорчить гримасу отвращения. — Отвали от меня сейчас же, иначе я… — Гэвин тратил последние силы на то, чтобы голос его не дрожал. Правда, выходило у него откровенно хреново. — …Иначе ты что? Да что ты мне вообще можешь сделать? — спросил Морган насмешливо. — Ты ведь прекрасно понимаешь, что я пришел сюда не один. Пусть даже Лео больше с нами нет, ты все еще будешь безоговорочно подчиняться мне, — в его голосе послышались мечтательные нотки. — О да, ты просто не посмеешь мне отказать. — Да пошел ты… — прозвучало гораздо менее самоуверенно и смело, как рассчитывал андроид. И он вдруг понял, что это конец. Что он попал, полностью и безоговорочно. И самодовольная улыбка Моргана это только подтверждала. — Ох, золотце, прости, но без тебя я уже никуда не пойду. Ты даже не представляешь, каким скучным был этот вечер. Неужели ты думаешь, что я упущу Такую возможность повеселиться? — Гэвину вдруг резко захотелось к черту послать всякое самообладание, но он сдержался. Раз уж спасенья нет, то он хотя бы будет держать лицо до самого конца — это, по крайней мере, меньшее, что он может сделать для своей гордости. Двое были настолько сильно поглощены этим подобием беседы, что не заметили, как хлопнула за их спинами дверь. Кажется, к их диалогу решил присоединиться кое-кто третий. — Гэвин, у тебя все в порядке? — внезапно подошедший Ричард заставил андроида вздрогнуть. Какого хрена этот человек здесь делает? Ему ведь сказано было сидеть и смиренно ждать в своем сраном баре (несмотря на то, что ждать все равно было бы уже некого). Гэвин настолько растерялся от прихода напарника, что хотел было как обычно послать этого человека со своим подобием заботы, да только вот Морган решил его перебить: — Гэвин, значит… — произнес он задумчиво. — Гэээвин, Гээээвииин, — проговаривал он медленно, растягивая гласные, будто пробуя слово на вкус, отчего андроида невольно почувствовал отвращение к собственному новому имени. — А тебе идет. Замечательное имя, — протянул он задумчиво. — Ты его друг? — мужчина внезапно перенес все свое внимание на Ричарда. — Прошу прощения, что не представился сразу. Я Морган, — и он протянул детективу руку, которую тот не спешил пожимать. — Ричард, — лишь холодно отозвался он, окинув Моргана быстрым взглядом. — Гэвин, ты так и не ответил. Ты в порядке? — спросил он, теперь смотря только на андроида. — Да, скажи ему, все ли у тебя в порядке, Гэвин, — делая акцент на имени, едко проговорил Морган, явно уязвленный тем, что его персоне уделяют слишком мало внимания. Андроид же, отойдя от некоторого шока, вызванного появлением напарника, вернулся в прежнее состояние бесконтрольного страха. Да, появление Ричарда ничего не изменило. Гэвина ведь уже все равно ничего не могло спасти. — Все в полном порядке, — глухо ответил он, не желая показать Ричарду свою слабость и страх перед стоящим перед ним человеком. — Все просто замечательно, — вновь втиснулся в разговор непонятно чему обрадованный Морган. Глаза его опасно горели: — Ну что, Гэвин, ты ведь не против развлечься со мной? — Да пошел ты на хрен со своими развлечениями, — Гэвин не совсем понимал, почему слова, которые должны были звучать как крик, сорвались с его губ почти шепотом. Иррациональный страх, появившийся еще при первом оклике старого знакомого, не отпускал андроида до сих пор, сжимая горло и не давая возможности мыслить здраво. Невыразимо сильно хотелось сорваться с места и спастись бегством. Но Гэвин не мог даже пошевелиться, что уж говорить о полноценном побеге. Морган внезапно гадко ухмыльнулся. — Ух, как грубо, — проговорил он энергично, казалось, ничуть не расстроившись ответу Гэвина. — Тогда, может, ты, Ричард, захочешь составить мне компанию? — и он лукаво улыбнулся, окидывая детектива хищным взглядом. Тот лишь слегка растерянным от подобного предложения взглядом уставился на Гэвина. Андроид же стоял неподвижно, будто боялся шелохнуться, и каким-то диким взглядом осматривал Моргана. Блеск в глазах. Похотливая ухмылка. Приглашающая поза. Страх новой волной начал овладевать всем естеством андроида, только боялся он в этот раз не за себя. Казалось, будто вместо тириума по организму пустили лёд, потому что иначе Гэвин не знал, почему еще в душном помещении ему внезапно стало невозможно холодно. В голове снова начали проявляться картины, где он лежит на полу, скрючившись от боли, а Морган шепчет над ним обманчиво-сладким голосом всякие непотребства. Гэвин вспоминал, как тот проходился по его коже, оставляя после себя электрические импульсы, которые раскаленной лавой жгли нервные окончания, как все внутренности, механизмы будто выворачивало наизнанку, как его самого выворачивало чем-то прозрачно-синим на пол. «Больно, двухсотый? Тебе больно? — спросил Морган почти шепотом и ласково провел рукой по железной груди, вызывая этим незамысловатым действием очередной рваный вскрик. Этот монстр, которого сейчас никто в здравом уме не решился бы назвать человеком, лишь с упоением наблюдал, как Гэвин выгибался в совершенно неестественной даже для машины позе. — Ох, ты даже не представляешь, насколько приятно смотреть на то, как ты изворачиваешься». И даже когда дымка воспоминания начала сходить, в его ушах все еще стоял приторно-сладкий, обманчиво-участливый голос: Больно, двухсотый? Больно? «Андроиды не чувствуют боли» — утверждают техники из Киберлайф. Конечно, не чувствуют. Ровно до момента, пока не попадут в руки умелых техников-психопатов, излюбленным развлечением которых являются эксперименты над андроидами. Над девиантами в особенности. Гэвин с силой сжал кулаки, не замечая тонких тириумных подтеков на своих ладонях. Собственная скрюченная фигура явственно предстала перед его глазами. Казалось, он даже мог расслышать жалкие просьбы, от каждой новой порции боли срывающиеся на крики. Вот рука Моргана, мягко оглаживающая его бедро. Незамысловатое движение, вызывавшее у Гэвина ощущение, будто из ноги внезапно стали выдирать кусками детали, натягивая провода-сосуды и расплескивая на пол тириум. Вот Морган решил переключить свое внимание на тириумный насос, от чего Гэвин, даже будучи машиной, чувствовал, будто он задыхается, и выгибался в совершенно неестественной позе, подобно какой-то дряхлой тряпичной кукле. Вот глаза Моргана, в которых отражалась вся эта картина, вот его ухмылка, раскрывавшая его маниакальное удовольствие, снова его рука, места касаний которой взрывались просто адской болью. И внезапно картинка стала меняться. Место Гэвина теперь занимал кое-кто другой. А шепот Моргана, слишком реальный для простой фантазии, эхом отбивался от стенок сознания Гэвина: «Больно, Ричард? Больно?» Гэвин резко вскинул подбородок, и в решительности сделал шаг вперед по отношению к похабно ухмыляющемуся Моргану. Нет, он не позволит этому кожаному ублюдку хоть пальцем притронуться к его человеку. Гэвин не совсем понимал, почему готов за детектива сложить голову на его личной гильотине. Просто этот человек… Он был другим. Он дал Гэвину имя. Он предложил ему свою дружбу. Он искренне за него беспокоился. Он проявил в жизни Гэвина большее участие, чем кто бы то ни было, и он просто не мог отплатить ему тем, что отдаст на растерзание этому психопату. Лучше уж он сам покорчится от нестерпимой боли, пронизывающей абсолютно все окончания и разрывающей сознание в пыль, чем позволит все это пережить этому человеку. А потому он, не давая себе возможности передумать, через силу проговорил: — Я согласен. Тириумный насос, казалось, на несколько секунд остановился. Гэвину едва удавалось сдерживать накатывавшую его дрожь. Он из последних сил сжимал кулаки, стараясь не выдать своего состояния, до последнего держать надменное хладнокровие. Вы знаете, каково это — смотреть в глаза собственным страхам, ужаснейшим ночным кошмарам? Вот Гэвин теперь знал. — Ты сделал правильное решение. Морган расплылся в уж слишком гадкой улыбке, а потому Гэвин еле смог сдержать гримасу отвращения. Он сделал еще один тяжелый шаг по отношению к его личной погибели, как его внезапно ухватили за предплечье и потянули назад. Почти над самым ухом раздался наполненный сталью голос: — Боюсь, что сегодня ни я, ни мой напарник не сможем составить вам компанию. Мы сейчас на задании под прикрытием, вычисляем тут одного типа. Как жаль, что честным детроитским полицейским приходиться работать сверхурочно, не так ли? — почти насмешливо проговорил он, внезапно обхватывая ничего не понимающего Гэвина за талию и с силой прижимая к себе. Андроид, совершенно ошарашенный происходящим, даже не попытался вырваться из крепкого полуобъятия. Страх потихоньку начал отступать, оставляя место шоку. В сознании крутился всего один вопрос: «Какого хрена?», на который Гэвин, даже будучи практически лучшей моделью для анализа данных, не мог ответить. — И не говори, — прервал мимолетную тишину Морган внезапно серьезным голосом, заново начиная осматривать детектива. Видимо, сделав для себя какие-то выводы, он привычно усмехнулся, но во взгляде его не осталось и тени от прошлого веселья. — Так ты, значит, теперь работаешь на полицию Детройта, а, Гэвин? — спросил он с хитрым прищуром, внезапно снова обращаясь к андроиду. Гэвин молчал, совершенно ошарашенный словами и действиями напарника. Только сейчас он понял, что напарник крепко придерживает его собственническим жестом за талию, и от прошлого страха не осталось и следа. Сейчас Гэвина разрывало лишь негодование от действий Ричарда, и он хотел было уже врезать этому не в меру обнаглевшему человеку... — Да, — внезапно ответил за него Ричард. Лицо Моргана вмиг стало крайне серьезным. Сдвинутые к переносице брови показывали, что тот над чем-то крепко задумался. Спустя с десяток секунд он все-таки ответил, вновь стараясь придать тону и выражению лица былую надменность и самоуверенность (что, однако, выходило у него крайне скверно): — Что ж, тогда не посмею вас больше задерживать. Долг службы зовет, да? — и он гадко усмехнулся, на что Гэвин, слишком пораженный поступком Ричарда, никак не отреагировал. — Именно, — в голосе Ричарда больше не было и намека на усмешку. — А теперь нам действительно пора. Прощайте, — и детектив, не дожидаясь ответа, крепче сжал руку андроида и поволок его подальше от злополучного бара. Самому Гэвину ничего не оставалось, кроме как безвольной куклой следовать за ним.