Одна из огромного количества трудностей, с которыми Аните пришлось столкнуться — вновь привыкнуть к тому, что она теперь в теле мужчины, о жизни которого она, как оказалось, ничего не знает. Последние несколько лет Алекс и Анита были настолько далеки друг от друга, что непонятно, как они вообще прожили вместе так долго. Да и не знали они друг друга, как людей, по-настоящему. У каждого жил какой-то свой образ, но реальность была абсолютно другой.
У вас может возникнуть логичный вопрос, почему Алекс не показывал себя с такой стороны изначально, почему все было настолько мило и романтично, что о чем-то подобном даже задуматься было сложно? Абьюзеры действуют именно так. Начало отношений всегда превосходно и это может сохраняться на протяжении недель, месяцев, а в их случае лет. Насильник никогда не отпугнет свою жертву на первых порах, а скорее наоборот, приручит. Он может чуть-ли не с ложечки кормить, не оставлять тебя одного даже в душе, в общем проявлять самую что ни на есть сильнейшую романтику. Вернее, только кажется, что романтику, на деле же — это жестокая игра.
На первых порах довольно сложно распознать абьюз. Его часто путают с обычными ссорами, просьбами, предложениями сделать что-то иначе. Но насилие — далеко не обыденные скандалы, после которых возникает мир. В начале отношений абьюзер эгоистичен, провоцирует на жалость, ревнив и зачастую у него всегда были виноваты в прошлых неудачах партнёры, но только не он. После, контроль начинается все сильнее и сильнее, насильник чаще раздражается, обвиняя в этом свою жертву, срывает на ней зло. Жертва даже может не заметить, что из круга общения уходят люди сначала противоположного пола, а затем и того же. Кроме своего возлюбленного у них никого не остаётся, поэтому она становится ещё более привязанной к нему. Абьюзер не сдерживает своих обещаний, перекладывает ответственность на партнёра, все отношения похожи на американские горки, при том, что на других людях он абсолютно другой.
Зависимость. Ещё один пункт абьюза. Изначально насильник может казаться идеальным — не пьёт, не курит, спортсмен, да и просто красавец. Однако чем дальше уходят отношения, тем больше все это становится только сказочным прошлым. Алкоголь, наркотики или другие действующие вещества появляются в их жизни всё чаще.
Ну и один из самых заметных и зачастую путающий с невероятной любовью пункт — скорость развития отношений. Насильник будет стараться как можно скорее вовлечь жертву в глубокие отношения. Они будут развиваться просто стремительно, дабы ты уже никуда не смог деться. Свадьба. Дети. Жертва на крючке.
Последняя стадия — физическое уничтожение. Абьюзер сначала будет проявлять насилие по отношению к стоящим рядом предметам, зажимать между собой и стеной или другой поверхностью, ну, а после происходит удар или даже нечто хуже, что может привести к смерти жертвы.
Нита почти всю ночь провела, изучая этот материал. Она перечитала сотню статей, жизненных историй и пришла к выводу, что, как бы ей не было больно это признавать, она — жертва, а Алекс — насильник. «Нет, ну не может же быть, чтобы он был так ужасен. Саша не может быть насильником…» — думала она, но вспоминая их отношения с самого начала, лишь больше убеждалась, что он являлся таковым.
— Саш, ты что делаешь? — Удивлённо и раздражённо смотрела на сидящего на кровати парня, который держал в руках её телефон, очевидно читая переписку с Кристиной.
— Я?! Ничего. — Парень отбросил гаджет в сторону и сделал вид, будто просто отдыхает. Хотя уже был пойман с поличным. Алекс шарил в её смартфоне.
— Ты читал мои чаты? Громов, ты мне не доверяешь? — Нита не просто злилась, ей было до ужаса обидно.
— Я тебе доверяю, однако не понимаю, почему ты пишешь Кристине про меня всякие гадости? Слушай, я твой муж и я же не рассказываю Тиму о том, какие у тебя бывают проблемы.
— Но я…
— Надеюсь, впредь такого не повториться. Раньше ты ей не жаловалась. — Заключил Громов, встав с кровати и, специально обиженно взглянув на девушку, оставил её в комнате одну.
Нита на секунду перевела взгляд на часы. Было четыре утра. За окном начинало светлеть, хотя и звезды были видны ещё достаточно ярко. В Осло было тихо, несмотря на то, что Тим жил в оживленном районе. И эта тишина давила на Аниту намного сильнее, чем шум и крики.
— Да я не понимаю! Она тебе важнее меня? Какая-то непонятная девка с курсов занимает тебя больше, чем собственный муж?
— Саша, но это всего лишь подруга с курсов итальянского… Мне так нравится этот язык, я его практикую с ней и я бы хотела продолж…
— Итальянский? Ха, кого ты хочешь насмешить? Ты английский и норвежский нормально не выучила, а хочешь ещё и итальянский? Да и вообще, тебе что, какие-то курсы важнее, чем я? Подружанька и занятия значат больше, чем провести время со мной?
— Но Мария очень классная девушка, да и единственная моя подруга в Норвегии. Ну и итальянский — моя мечта. Я уже года три хочу его освоить.
— То есть все-таки дороже?
— Нет, что ты, я не в этом смысле… Саш, я тебя люблю больше, чем все остальное. В конце концов, тебе я уделяю намного больше времени…
— Почему я не знал об этих занятиях? Какого черта ты не рассказала?
— Я хотела, но…
— Всё, хватит! Выбирай: я или курсы с подружаньками твоими? — Поставил ультиматум мужчина, стукнув кулаком по стене.
— Конечно, ты… — замешательство длилось не долго. Ведь как между мужем и чем-то ещё она могла выбрать не его?
В глаза постепенно стал бить солнечный свет. Первые лучики солнца уже попадали ей в комнату, заставляя, сначала, щурясь, прикрыть рукой глаза, а затем и вовсе отвернуться, свернувшись калачиком. Анита лежала без движения, пустым взглядом смотря в никуда. Она не плакала, нет. Что-то внутри преграждало путь слезам, словно все иссякло. Никаких эмоций и чувств, кроме боли. Осознание происходящего приходило все больше и Нита сильнее погружалась в омут окончательного самоуничтожения.
На улице начинали свое движение машины. Их становилось больше и постепенно начинался обычный рабочий день. Анита же знала, что сегодня не притронется к отчёту для её организации. Уволят? Плевать. Меньше всего девушку сейчас интересовала карьера. Жизнь и так пошла под откос, причём ещё очень давно, а заметить она это сумела только сейчас.
— Я все делаю ради нашей любви! Пахаю, как проклятый, пытаюсь уместить в список обязанностей тебя и ребёнка, а ты смеешь меня упрекать в том, что я выпиваю с друзьями?
— Ты стал делать это слишком часто! Саша, все это переростает в зависимость! Хочешь быть алкоголиком?
— Знаешь, каждый видит только то, что хочет видеть! Если ты замечаешь во мне лишь плохое — твои проблемы! — Он уже не был пьян. Она никогда раньше не позволяла себе выяснять с ним отношения, когда Алекс был под алкоголем. Подобные разговоры все равно ни к чему не привели бы, а на трезвую голову мужчина хоть осознавал происходящее.
— Ну так может тебе стоит хоть чуточку измениться в лучшую сторону, чтобы я замечала в тебе хорошее? Помогать, там, хотя бы…
— Я не собираюсь меняться! Ты моя жена и ты должна принимать меня таким, какой я есть!
— Тогда я уйду. — Заявила вдруг Нита, чего не делала никогда. Она решительно направилась в спальню и достала чемодан, быстро складывая туда свои вещи.
— Ты не посмеешь! — Крикнул мужчина, поднявшись следом за ней и перехватывая вещи из её рук.
— Надоело… — Бормотала она, застегивая молнию на чемодане и направляясь к выходу из дома. Уже буквально в дверях её остановил его вопль.
— Я покончу с собой, если ты уйдёшь!
Анита остановилась. Она стояла на месте, не в силах сделать шаг на улицу. Заглянув назад, на кухню, она увидела, что Громов держит в руке нож, приставляя тот к венам. Он замер в таком положении, глядя на испуганную Ниту.
— Ты же не сделаешь этого… — Пробормотала девушка, заглядывая ему прямо в глаза. Это был не Алекс. В нем не было ни капли отчаяния. Он никогда бы не вскрылся. Взгляд был скорее бешеным. Мужчина злился.
— Сделаю. Смысл мне жить без тебя? — Это не звучало романтично. Отвратительно и мерзко — вот как все происходило. Шантаж. Девушка даже подумать не могла, что он будет так с ней поступать.
— Положи нож. Убери его! — Попросила Нита, надеясь, что он выполнит.
— Я сделаю это, только если ты пообещаешь, что не уйдёшь от меня, — строго заявил Громов.
— Не уйду. Обещаю… — поколебавшись, она снова сдалась, допустив роковую ошибку. В очередной раз показав ему, что Алекс может добиться от неё всего.
Послышался дверной скрип. В комнату заглянул Тим, проверяя, спит ли Анита. Он надеялся увидеть, что она придаётся сну, но, к сожалению, всё было совсем иначе. Громова не сомкнула глаз. Возможно, Андерсен был бы спокойнее, если бы Нита плакала, чем просто лежала, уставившись в одну точку. Молодой человек понимал, что должен как-то помочь, поддержать, но не представлял каким образом это сделать.
— Ты не спишь? — Прошептал он, все ещё не рискуя зайти в комнату. Вдруг, тем самым сделал бы ещё хуже.
Ответа не последовало. Анита знала, что он стоит в дверях, но не могла говорить. Боялась, да и не хотела. Сейчас девушка была отрешена от всего мира.
Не сдержавшись, Андерсен осторожно прошёл в комнату и сел на самый краешек кровати, рядом с Анитой. Мужчина открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог вымолвить и слова. Меньше всего ему хотелось сделать подруге ещё больнее.
— Тебе нужно поспать, возможно, станет легче, — пробормотал наконец Тим, краем глаза глядя на мужское тело, но так и не решаясь предпринять какое-либо действие.
Молодому человеку не нужно было быть экстрасенсом, чтобы понять, насколько сильно перевернулась её жизнь. Он подозревал, что все не могло быть так хорошо, как Алекс преподносил ему, ведь знал мужчину. Знал, что девушки уходили не просто так. Знал, но не удосужился проверить. Он, Тим, человек, который всегда любит чёткость и ясность — не позаботился о том, чтобы узнать как все проходит в их личной жизни. Андерсен винил себя за это. Корил ещё и за то, что не отговорил Аниту тогда, раньше, когда они ещё не были настолько близки и привязаны друг к другу. «Если бы я только знал, что все будет именно так… Хотя, Тим, кого ты обманываешь? Предвидел и предупреждал неоднократно обоих. Сколько раз я твердил ей, сколько раз пытался предотвратить их совместное проживание, свадьбу. Дурак, не надо было идти у неё на поводу, присечь — вот что я должен был сделать». — думал молодой человек, всё больше и больше желая повернуть время вспять, спасти Аниту. Когда он видел их семейную жизнь со стороны, то думал, что Громов всё-таки изменился. Она не уходила от него, глаза горели, когда певец попадал в её поле зрения. «Почему? — думал он, — почему она не рассказала мне? Кристине? Я бы помог, не оставил. Нита же меня знает, не стал даже упрекать в том, что был прав»
— Давай я сделаю тебе завтрак и ты хотя бы поешь? Я могу сделать любое блюдо. Всё, что захочешь. Не повар, конечно, но пока никто не жаловался, — коснулся мужчина её плеча, однако заметив, что девушка испуганно сжалась, убрал руку.
— Солнце, не молчи, скажи хоть слово, пожалуйста…
— Тим… — Вдруг шепнула она, даже не повернувшись в его сторону. Мужской голос безжизненно дрожал.
— Да? — Уже с некой надеждой смотрел Андерсен, но не тут-то было.
— Будь другом, уйди. — Попросила Нита и закрылась носом в подушку, пряча красные от недостатка сна глаза.
— Нита, ну давай я…
— Уйди! — Чуть громче повторила она, резко кинув вторую подушку в стену и скрутившись в комочек ещё сильнее.
Поняв, что сейчас говорить с Анитой бесполезно, Андерсен, тяжело вздохнув, вышел. Мужчина собрал Луизу в школу, попутно успокоив, что все нормально, ничего не произошло и ей не стоит распространяться о случившемся, потому как со стороны других все может быть неправильно понято.
— Это обычная ссора родителей, ничего страшного, скоро всё образуется, — Успокаивал малышку Тим, поцеловал ту в щёчку и протянул ей тарелку с овсяной кашей.
— Нет, не обычная. Они разводятся, да? — Испуганно смотрела девочка. Очевидно, ночью она плакала, потому что глаза и приближенные к ним участки отдавали красотой.
— Лу, тебе не стоит лезть в их разборки. Всё может стать только хуже. И пожалуйста, не говори об этом в школе. Не хватало, чтобы их ещё к директору вызвали. Договорились? — Тим вдруг оставил посуду, протёр руки и, взяв девочку за плечи, серьезно посмотрел ей в глаза.
— Договорились… — Шепнула София-Луиза и продолжила поедать завтрак.
Андерсен знал о последствиях, которые могут произойти, если малышка расскажет учителям о происходящем и насколько все будет плохо. В особенности, узнай те подробности их недавней ссоры. Следы на Анитином теле не пройдут так быстро. Боль не утихнет ещё очень долго.
Луиза быстро позавтракала, оделась, собрала рюкзак и Тим отвёз её в школу. Если бы малышка сказала, что не может идти, он бы оставил ту дома, но девочка решительно хотела отвлечься.
Анита осталась одна в квартире. Впервые со вчерашних событий. Сначала она даже не заметила, что Андерсен и дочка уехали. Она вообще ничего не слышала и не осознавала. Все мысли были только об одном — о том, что случилось вчера и происходило всю их совместную жизнь.
Когда же на пару секунд девушка вышла из состояния погружения в себя, она оглянулась и прислушалась. Тишина. Так любила её раньше, но сейчас это отсутствие звуков разрушало.
Приподнявшись, Анита настроила колонку, стоящую неподалёку от кровати и включила свою любимую певицу. Несмотря на то, что у неё уже был ребенок, где-то глубоко в душе она оставалась подростком. Алёна Швец. Девушка ценила множество её песен, но сейчас они вызывали нечто большее, чем просто грусть и восхищение творчеством.
Мой страх — поцелуй, а в груди двенадцать пуль
Пустит корни сквозь меня вишня
Мой магнитофон я поставлю на балкон
Пусть другие люди нас
Слышат
Видят
Ненавидят
Анита прибавила громкости, вновь уткнувшись в потолок. В комнате было темно, потому как светлые лучики солнца спрятались за чёрными тучами. Начиналась гроза.
Снег вдруг в комнате, босиком на потолке
Ненаглядная моя прелесть
Бей мне по лицу, я уж точно заслужу
Кровь вкуснее красных вин
Веришь
Знаешь
Любишь
«Он меня ударил. Ударил. Ударил.» — твердила она, заставляя ужасные воспоминания вновь и вновь воспроизводится в памяти.
Боль. Анита словно заново чувствовала это ощущение его руки у горла, толчки, удар. Сердце сжималось от приходящего с каждой секундой все больше осознания.
Боль. Моральная и душевная. Она теперь одна. Нет больше Их. Есть только Алекс и Анита. Чужие друг другу. «Так было всегда?» — девушка пришла в ужас от собственного предположения. Она не хотела выходить за него, ребёнка так рано. Это было то, чего хотел именно Он, чтобы Нита не смогла уйти. Чтобы он ежедневно уничтожал её, не боясь, что этому придёт конец. Алекс не просто насильник, но ещё и вампир, который выпивал из неё всё, становясь сильнее и делая Ниту слабой.
Боль. Как бы отвратительно все это не было, как бы не пыталась Анита присечь каждую мысль об этом на корню, она все равно где-то в глубине души любила. Пройдёт?
Вино и сигареты — это всё, что нам осталось
Душить друг друга в ванной и снимать свою усталость
Мой сон — твои объятия, а мой космос — гематома
Впечатай меня в стену, чтобы я осталась дома
«Любил ли он когда-то?» — Задалась вопросом Нита и в тот же миг на телефон раздался звонок. Она даже краем глаза не глянула на него и, наверное, ещё не скоро узнала бы, кто же звонил, если бы вибрация не продолжилась.
— Анита, прекрати, это уже как минимум глупо! Вернись сейчас же домой и мы все обсудим нормально. В противном случае я и правда подам на развод! — но девушка молчала, не проронив ни слова. Видимо, заметив, что она его игнорирует, Алекс с ещё большим остервенением начал пытаться что-то предпринять, ведь для него это настоящая трагедия. Он, вампир, теряет свою единственную пищу. — Ты же понимаешь, что брачный договор составлен таким образом, что ты проигрываешь мне! Ты никто, если мы разведемся.
Громов, вероятно, думал, что ему все всегда сойдёт с рук. Что он может убивать её, но Нита все равно будет прибегать. И главное, почему, потому что боится его угроз? Ну уж нет, единственный её страх сейчас — повторение всего того ужаса, в котором она жила последние года.
— Я… Я вскрою себе вены! — До боли знакомая фраза. Невольно, Нита даже истерически усмехнулась. Этот трюк прошёл в прошлый раз, но не сейчас. — Ты что, даже ничего не скажешь? Я вообще-то в твоём теле и если умру, то с ним, а ты так и останешься сидеть в моем! — Угрожал он, однако угрозы эти были для Аниты пустым звуком.
Один из главных методов примерения насильника и жертвы — жалость. Абьюзер может давить на детские травмы, на свое одиночество, а может поступать как Алекс — угрожать совершить суицид. Действительно, узнав, что возлюбленный хочет покончить с собой, мы первым же делом прощаем, даже не задумавшись, что это просто отвратительный шантаж. Абьюзер эгоистичен и слишком сильно любит себя, чтобы как-либо навредить. Другому — да, себе — ни в коем случае.
— Ты что, совсем рехнулась что-ли? Я тебе говорю, я сейчас покончу с собой. У меня, вот, нож в руке! — Вопил Громов, злясь от того, что у него не получается сломать ту ещё сильнее, что она совершенно не беспокоится.
Она была уверена в том, что он того не совершит, ведь, хоть, как оказалось, нормально Анита его и не знала, но единственное, на что она могла даже спорить — Алекс не причинит себе боли. Никогда. Не при каких обстоятельствах.
Не став дожидаться дальнейших воплей, Нита сбросила звонок, продолжая пялиться в потолок. Вдруг послышались чьи-то шаги. По скрежету когтей девушка сразу поняла, что это был Ральф, самая добродушная на свете собака. Он вплотную подошёл к мужскому телу и ткнул носом в руку. Не ощутив отклика, тот начал поскуливать и дёргать Ниту лапой.
— Чего тебе, единственное нормальное существо? — Посмотрела на животное Анита, когда как тот, не выдерживая, прыгнул на кровать и лёг прямо рядом с ней, открывая своё пузико, мол, «я тебе доверяю, чеши».
Впервые со вчерашнего дня Нита очень слабо улыбнулась и прикоснулась пальцами к толстому слою собачьей шерсти. Ральф был породы грюнендаль. Эти собаки очень активны и им нужно много физических нагрузок, так что Тима уматывает по-полной, но ещё эти псы очень привязаны к человеку. Вообще, почти все собаки умеют помогать в сложных ситуациях. Ведь как не улыбнуться, пусть даже и совсем слабо, когда эти существа так и лезут, прося от тебя ласку, показывая полное доверие.
Нежный собачий взгляд так и говорил: «люби меня, потому что я люблю тебя. А если ты будешь меня чесать, то это не только принесёт удовольствие мне, но ещё и тебе». Поэтому когда Нита принялась гладить Ральфа, то ощутила совсем слабое, однако облегчение. А ещё, её немного забавило то, как мило пёс дёргал ногой от наслаждения.
Усталость брала своё. Несколько ночей без нормального сна, отсутствие хоть каких-то жизненных сил и любых эмоций выматывали. Поглаживая животное, Анита, сама не заметив как, провалилась в сон. Ей не снилось ничего. Лишь только пустая чёрная комната, в заточении которой она находилась.
***
Когда Анита открыла глаза, было около трех часов дня. «Ничего не хочу» — подумала она, как только поняла, что все, что случилось до — не кошмарный сон, а реальность.
С кухни доносились какие-то звуки. Вероятнее всего, это готовил Тим, потому как Ральф по-прежнему лежал рядом с ней. Пёс спал, уткнувшись своим носиком Аните в руку и периодически подергиваясь от снившихся картин.
Девушка хотела написать Кристине, но заметила, что телефона рядом не было. Анита точно помнила, что когда засыпала, тот ещё лежал на прикроватной тумбочке, а сейчас его там не было. Подумав, что он куда-то упал, Нита заглянула под диван, но и здесь его не оказалось.
— Я услышал звук, ты чего проснулась? Тебе как минимум нужно выспаться… — Заглянул в комнату Андерсен и удивился тому, как свисала с кровати Анита, высматривая что-то под ней.
— Ты телефон мой не видел? — Очень тихо, почти что беззвучно спросила девушка, возвращаюсь на постель и поджимая ноги к груди.
— А, точно, держи, — мужчина достал мобильный из кармана шорт, вызвав у Ниты раздражение и даже капельку злости.
— И ты туда же? Ты залезал в мои переписки? — Анита выхватила гаджет из рук Тима и опять обессиленно упала на кровать.
— Что ты, совсем нет. Просто он у тебя часто звонил. Ну… Один определённый номер, я и сказал, что звонить не стоит. И чтобы телефон не мешал своим звуком, я просто убрал его к себе, пока ты спишь. Честно. — Во взгляде Андерсена действительно не скрывалось чего-то недоброго. Всё, что он сделал — только ради Ниты.
— А что у тебя с щекой? — Заметила девушка довольно большую и некоторое время назад определённо кровоточащую царапину от ногтей.
— Да неважно, так, пустяки, — Андерсен прикрыл щеку ладонью и сделал вид, будто ничего не случилось
— И всё-таки? — Анита даже чуть привстала с кровати, разглядывая рану. Андерсену, конечно, было только в радость, что она заговорила и отвлеклась, но, честно говоря, находиться так близко с телом Алекса было не слишком комфортно.
— Ну, считай, что пострадал от твоих прекрасных ноготочков, — нервно усмехнулся Тим, поняв, что скрывать все равно бесполезно. Лучше сказать правду.
— Он приходил? — Испуганно поинтересовалась Нита, коснувшись царапины и тут же одернув руку, потому что Андерсен болезненно шикнул.
— К сожалению, да. Ну, а из-за того, что находился он в твоём теле, то мне не удалось даже ответить на его «пусти, иначе лицо расцарапаю». Ну вот и расцарапал.
— И я все это время спала…
— Нет-нет, это даже хорошо. Зачем тебе лишние переживания из-за какого-то кретина? Ну поцарапал и поцарапал. До свадьбы заживёт, как говорится, — Тим улыбнулся, надеясь, что Анита сделает то же самое, но нет. Она потухла ещё сильнее.
— Вот черт, это все из-за меня. Я во всем виновата. — Прошептала Нита, вновь уткнувшись носом в подушку, не желая даже дышать нормально. Андерсен подсел поближе.
— Что за бред? Солнце, ты ни в чем не виновата, слышишь? — Заверял её молодой человек, опасаясь, что так она скоро вообще в депрессию может впасть, если уже того не сделала.
— Нет, это потому что я дура. Я не послушала тебя, когда ты говорил, что он за человек, я согласилась выйти за него, родить ребёнка. Это все из-за меня… Позволила ему властвовать над собой. — Анита резко приподнялась и уткнулась Тиму в плечо. Той было абсолютно плевать на то, как все это выглядело со стороны. В квартире они были одни, поэтому стесняться было некого.
Андерсен сначала смутился, а потом, сообразил, приобняв Ниту за плечи, понимая, насколько ей это сейчас необходимо. Он вдруг почувствовал, что она заплакала и где-то внутри стало чуть легче. Всё-таки лучше, когда человек плачет, чем когда безжизненно смотрит на всё. Это означает, что в ней ещё осталась эмоциональность.
— Ты не могла знать, что все так получится. Тебе не в чем себя винить. Он тварь, а ты просто не знала об этом. Самое главное, что ушла от него сейчас, а не вперёд ногами. У тебя есть шанс прожить действительно счастливую жизнь. Полностью измениться.
— Как? Я… Я никогда не жила свободно. Ты же помнишь, из-под материнского крыла я сразу попала в его лапы. Я даже не знаю, каково это — жить без мужа, семьи. И ещё я себя так ненавижу за то, что продолжаю его любить. Так больно внутри, так обидно, но я ничего не могу поделать. И почему мы опять поменялись? Я просто не понимаю… — Задыхаясь от слез бормотала Анита, а Тим поглаживал ту по спине, пытаясь перенять боль на себя. Она и так намучалась достаточно.
— Ответ на последний вопрос я правда не знаю. Может, помог бы, будь у меня такой дар — понимать, зачем что-либо происходит. К сожалению, все, что я осознаю, что это не просто так. Значит, ты должна сделать какие-то выводы или что-то подобное. А может, это наказание для него… В любом случае, Нит, ты свободна. Ты вольна делать все, что хочешь, не спрашивая на то разрешения. Пусть в двадцать семь, но начнёшь нормально жить. Тебе разрешено все, что не запрещено законом. Пользуйся. Я побуду с Луизой, буду помогать. А вот как-только все образуется и ты вновь будешь собой, мы поедем и купим тебе столько той одежды, которую ты захочешь, что в шкаф не влезет. Сделаешь все, что хотела, но он запрещал тебе или говорил, будто не получится. Договорились? — Улыбнулся Тим, заметив, что её слезы постепенно высыхают, а новых не появляется.
— Но как? Без него… Без семьи… Я не знаю как мне теперь жить. Тем более в его теле. — Анита начала глубоко дышать, чтобы перестать истерить.
— Есть у меня какое-то особое предчувствие, что все это не надолго и не навсегда. Подождём, а потом посмотрим. Просто поверь в то, что скоро все образуется. А пока можешь заняться тем, чем хотела. Научиться чему-то, на что раньше не представлялось возможности. Подумай, что ваше расставание — к лучшему. — Тим смотрел на Аниту заботливым взглядом, от чего она даже ощутила некую неловкость.
— Ты правда так думаешь?
— Nella guerra d’amor chi fugge vince. — Вдруг сказал Тим, чем вызвал явное удивление со стороны Ниты. Она осторожно посмотрела на него убитым взглядом, в котором, кажется, блеснуло нечто похожее на более светлые эмоции. Девушка поняла намёк. — Подумай об этом. А если тебе понадобиться моя помощь — то только скажи. Я буду рядом, даже если нужно будет быть на другом континенте… — Сказав это, он покинул комнату, вновь оставив Аниту наедине со своими мыслями, которые теперь были заняты одной фразой…
Nella guerra d’amor chi fugge Vince…
