You will believe

Когда я пришел в эту студию через тридцать лет после моего ухода, я думал, что загляну на пару часов, посмотрю на ту вещицу, что мне обещал показать в письме Джоуи, и на этом всё закончится. Думал, что я вернусь домой, меня на пороге дома встретит моя дорогая Линда, потом мы зайдем внутрь, отведаем только-только вытащенного из духовки пирога с яблоками (а он у Линды всегда получался таким пышным и таким вкусным, просто чудо, а не пирог!), а потом, если время не позднее будет, посмотрим какой-нибудь фильм по телевизору или почитаем книги (их у нас дома было очень много) друг другу вслух... Но после того, что ты мне рассказала, я не знаю, что делать дальше. Прошло уже сорок лет, дух Линды наверняка уже покинул землю и теперь на небесах обретается, как и полагается всем праведным душам, детей у нас с ней не было, так уж получилось. А я застрял тут, в этой студии, покинуть которую мне не удавалось и, наверное, никогда не удастся. Я даже пытался, когда в очередной раз меня отбросило к самому началу, открыть ту самую дверь, через которую вошел, но она никак не поддавалась. Даже кочерга, найденная в ящиках в одном из складских помещений на этом этаже, не помогла - она просто сломалась пополам. Потому каждый раз мне приходится проходить через одно и то же. Каждый раз, пытаясь отыскать дорогу наверх, в человеческий мир, к тем, кого люблю и кто мне дорог, я ухожу всё глубже и глубже и, в конце концов, начинаю тонуть в этих треклятых чернилах. Почему чернила? Я и сам не знаю. Не знаю, что творилось в голове Джоуи в тот момент, когда ему в голову пришла "гениальная" идея создать машину, способную воплотить - да, ты не ослышалась - персонажей, созданных на бумаге, в реальности. И не знаю, что именно произошло на этой студии, чьи работники - и действовавшие на момент её закрытия, и бывшие, вероятно, как и я, вернувшиеся сюда по приглашению Дрю - перестали быть людьми и превратились во что-то иное, странное и ужасающее не только своим внешним обликом, но и внутренней сущностью. Есть, конечно, те, кто сумел сохранить хоть что-то человеческое, и их облик потому претерпел не такие сильные изменения, но большая часть работников изменилась до неузнаваемости. Некоторых своих знакомых я узнал только после смерти по каким-то мелким деталям, например, Джека Фейна, нашего лирика, узнал только по его шляпе, которая изнутри была подписана, и то не сразу. Я тоже начал меняться, медленно, но верно. И это неудивительно, из-за цикла, в котором оказался заперт по воле твоего дедушки, я не способен умереть, но всё так же подвержен изменениям, как и прочие люди. Но, можешь не сомневаться, я человек. Пока что. Можешь даже пульс проверить на всякий случай. А чернила... Они везде, куда ни посмотри. Хотя пока что они спокойно текут по трубам, которых, как ты заметила, здесь очень много. В общем, в этой студии воплощаются все самые страшные человеческие фантазии, и было бы лучше, если бы ты ушла отсюда, пока можешь. Мне терять нечего, а ты еще ребенок, тебе еще жить и жить, шишек себе и так набьешь... Итак, что я могу сказать: теперь я знаю, что ничего не знаю о своем деде и о его работе. Серьезно. Я знала, что он, конечно, та еще зараза, думающая в первую очередь о себе любимом, а на остальных ему глубоко плевать. Но чтобы настолько... У меня просто в голове это не укладывается. Если бы мне кто-нибудь пару дней назад сказал, что я буду сидеть в дедушкиной студии, существование и местонахождение которой находилось под большим вопросом, болтать с его официально почившим сорок лет назад другом и узнаю о том, что в этой студии творится какая-то чертовщина, оживающая благодаря монструозной чернильной машине, малая версия которой расположена на первом и в то же время самом верхнем этаже студии, я бы не поверила. Такое бывает только в фильмах-ужастиках или в компьютерных играх, которые сама никогда не видела, но про которые знаю достаточно из рассказов своих друзей-фанатов подобного жанра - один "Silent Hill" с городом-призраком и населяющими его монстрами чего стоит. Хотя "Joey Drew Studios" может его уделать, если всё действительно обстоит так, как рассказал Штейн. Мне и сейчас слабо во всё это верится, несмотря на то, что я таки смогла потрогать чернильную руку Штейна (удивительно, как она может поддерживать нужную форму и в то же время не терять своей "текучести"!), увидела эту самую чернильную машину, о которой он рассказывал и которая вызвала у меня массу вопросов, например, откуда берутся все эти чернила, и использовала магическое зеркало, чтобы ознакомиться с некоторыми из скрытых надписей. Но, что бы ни утверждал упрямо мне глас разума, всё это - правда. Жестокая, но правда. И я не имею никакого права от неё отворачиваться и делать вид, что ничего не знаю. Я хочу быть человеком. А, как говорил один знаменитый американский писатель, "Быть человеком — значит взять на себя какую-то ответственность, а не просто заполнять собой пространство". Понятия не имею, сколько времени прошло после завершения рассказа Генри, но я, наконец-то пришедшая в себя и "переварившая" всю поступившую информацию, первой нарушила воцарившуюся между нами тишину. - У меня есть идея, - осторожно заговорила я, привлекая внимание хорошо так призадумавшегося мужчину - так уж получилось, что мне легче свои мысли озвучить или записать на бумаге, нежели их пытаться удержать в голове, они имеют свойство улетучиваться и могут не вернуться. Да и новому знакомому будет легче поправки вносить. Посмотрев на часы на руке, я приступила к делу, - Уже время позднее, мне надо домой возвращаться, а то мама нервничать будет. Завтра у нас вторник, учеба заканчивается рано, как сегодня приблизительно, так что часам к пяти я сюда снова приду, и мы вместе поизучаем этот этаж студии - на остальные, как я поняла, без подготовки лезть не стоит, да и не надо там нам ничего пока что. Вы сможете тогда ничего в этой студии не делать из того, что приближает включение машины? - Да, могу, - после небольшой заминки ответил старик. Видимо, он тоже не особо хотел идти дальше по изученному вдоль и поперек маршруту, если есть возможность его изменить и просто немного отдохнуть душой и телом от всего этого. - Вот и замечательно. Я заодно с собой еще еду захвачу, а то нельзя на одном беконовом супе сидеть, нужно разнообразие... - Не переживайте Вы так, Генри, мне их вполне хватает! - воскликнул он, не желая меня пригружать еще и поставками нормальной еды в студию. Интересно, а в лучшие голы студии люди тоже сидели на одном беконовом супе или у них было какое-то разнообразие?.. - Ну уж нет, возражения от мужчины в самом расцвете сил не принимаются! - сурово проговорила я, но затем рассмеялась вместе с этим мужчиной - надо было как-то разрядить обстановку и поднять всем настроение. Да и несложно мне принести еду, зато приятное человеку сделаю. Хотя ему это еще и полезно будет - одна кожа да кости, непорядок, надо срочно исправлять. - Эх, будь по-Вашему, только придите завтра, пожалуйста. - Обязательно приду, можете не сомневаться! - встав из-за стола и одев на правое плечо рюкзак, я пожала руку вскочившему на ноги Штейну и в его компании уверенно направилась в сторону выхода... Едва подойдя к входной двери, я услышала характерный "дзынь", извещавший о получении сообщения. Угадайте, от кого? От мамы, кто ж еще мог мне написать. "Дорогая, ты скоро? И как тебе студия?" Краем глаза я заметила, как мой новый знакомый, который может стать в ближайшем будущем моим хорошим другом и наставником (?), нервно сжимает и разжимает руки, глядя то на меня, то на скрипящие под моими ногами доски, и догадалась, по какой причине, но не стала озвучивать её, лишь отписалась маме: "Да, дай мне полчаса. И студия просто изумительна, буду частенько в неё наведываться". - Что ж, до свидания, Генри, - обратилась к нему ласково, стоя на пороге студии и держась одной рукой за ручку двери, открывшей для меня новый, страшный, но по-своему удивительный мир. - До скорой встречи!