Его вещь. Антонин Долохов/Рита Скитер
29 июля 2020 г. в 10:07
Она принадлежит ему. Она его.
Полностью, всецело, навсегда.
Она давно не та одураченная школьница, не та глупая девочка, не та юная журналистка. Она выросла, она поднялась, она изменилась.
Только Долохова это никак не трогало.
Он заявлял на нее права, он ненавидел всех, кого она подпускала ближе позволенного, он сжимал ее горло, оставляя фиолетовые синяки, привязывал к себе жестокостью, ставил на колени и задирал юбку, где хотел.
Долохов был ужасен.
Об этом знали все. Еще в Хогвартсе, еще в начале ее работы, во всей ее жизни. Все все знали, все все видели, но все почему-то молчали. Люди говорить боялись, а он ей жизнь ломал.
Даже когда приходил после рейдов, закуривая одну сигарету за другой, даже когда смотрел так спокойно и преданно, будто был прирученным ею котом.
Даже когда гладил ее по голове, выпив слишком много.
Он все время пил, не просыхая, но иногда бывали моменты, когда посреди этого крутящегося мира, посреди бегущей жизни, он замирал. И у нее сердце пропускало удар в этот момент, она тяжело дышала, боясь лишний раз шевельнуться.
Только потом Долохов тихо говорил, что видел ее с кем-то в кафе. На улице. Просто в лифте Министерства.
И Рита бессильно сжимала челюсти, боясь закричать.
В один миг ласковая рука сжимала ее волосы на затылке и с силой оттягивала назад, вмиг он направлял на нее палочку. Он швырял ее по комнате, он играл с ней, как с тряпичной куклой, а она и слово сказать боялась.
Сильная и независимая, известная своим острым язычком Рита Скитер не могла говорить в присутствии Долохова.
Хотя кто мог?
Если он не хотел слушать, он не слушал.
Он просто видел, что на его вещь посягает кто-то другой и бесился с этого. Он и правда становился до дрожи жестоким и ужасным, когда дело касалось чего-то его.
Рита была вещью. И Рита с этим смирилась.
Она больше не удивлялась, когда он возвращался с рейдов весь в крови, когда тушил сигареты о ее кожу, когда стягивал волосы в кулаке.
Но она его боялась. Она никогда не думала, что его можно не бояться.
Таких людей нельзя не бояться. А если ты не боишься, они заставят.
И Рита это знала. И Рита боялась, хоть ей и было позволено больше.
Совсем немного больше. Но и получала она в разы больше.
Долохов свои вещи любил. Долохов свои вещи оберегал. Но так же он терпеть не мог, когда на его кто-то засматривался.
И почему-то «его» получало совсем чуть-чуть меньше, чем провинившийся.
Провинившийся обычно не выживал.