Зеркало

Взгляд ярких зеленых глаз устремляется вдаль, всматриваясь в тонкую полоску горизонта, разделяющего два совершенно разных мира, туда, где перистые, легкие, воздушные облака сливаются с гладью воды, продолжая на ней замысловатые рисунки своего существования, повторяя и чуть искажая реальность этой картинки, делая ее тусклее и прозрачнее. Это там, вдали, кажется, что все тихо и спокойно. Медленно и неизбежно ярко-оранжевое пятно, с примесью алого, скроется за границей небосклона, а на место его придет голубая мертвенно-бледная холодная луна, которая так же будет отражаться в глади воды, создавая иллюзию жизни. На самом же деле, являясь лишь жалким подражанием всемогущественного властелина этого бесцветного мира, жалким его подобием, которое никогда не сможет сравниться с жарким и ярким огнивом. Когда это самое огниво целиком и полностью контролирует все живое на поверхности земли, подчиняя себе животный и растительный мир, подчиняя себе даже этот серо-желтый диск, овладевая и его существованием. Здесь же, у самого берега, где холодные серые волны касаются поверхности земли, жизнь, кажется, бурлит вместе с плескающимся и ударяющимся о берег прибоем, с новым всплеском воды унося за собою все неприятности и беды, даря надежду на новое, обновленное будущее, где не будет унылой серости и однообразия. Принося на берег все новые камешки с замысловатыми рисунками на них и переливающимися всевозможными оттенками красок, не давая высохнуть этой гладкой поверхности гальки, вновь и вновь накрывая их водой, смачивая каждую сторону этих чудесных и красивых кругляшей. С каждым новым ударом волны о прибрежный песок, сердце заходится в бешеном ритме, заставляя сжимать в кулаке очередной камешек, найденный здесь же, на берегу. Хочется окунуться в эту сине-зеленую бездну, смыть с себя все чувства и все воспоминания, всю ту боль, что он сейчас испытывал, забыться в этой бесконечной глубине водной призмы, стать единой ее частью. Но именно эта незримая, не осязаемая, но забравшаяся глубоко в сознание, боль, не дает этого сделать, заставляя сидеть на валуне, всматриваясь в окружающее его пространство и просто стараться не думать о случившемся. Вода, которая является источником жизни, равно как и солнце, отбирает ее с такой же невероятной скоростью, заставляя при этом чувствовать, думать, испытывать страх, отрешение, потерю, боль. Давая человеку еще что-то ощущать, заставляя сожалеть о происходящем, но порою не давая при этом что-то изменить и исправить, повернуть вспять. И он уже не в состоянии что-то вернуть, вдохнуть жизнь в бездыханное тельце, которое он когда-то любил, подарить жизнь, которую отобрали так жестоко и беспощадно. На его глазах, делая акцент на его слабости, на его бессилии. Зная, что он уже не сможет помочь, не сможет воспрепятствовать, не сможет остановить. Глядя прямо в глаза, в которых плескался страх и мольба, именно мольба, просьба не совершать этот опрометчивый и ни к чему не приводящий поступок. Хотя почему не приводящий, результат его как раз таки очень даже заметен - смерть. Взмах руки и камень летит вдаль, неизбежно врезаясь в поверхность воды и тут же исчезая в ее плотности, сливаясь с окружившим его мирком, становясь его частью. Так правильно, верно, так заложено природой. Но все равно, даже осознавая, что помимо этого яркого, такого почти идеально гладкого, красивого камешка, есть и другие точно такие же, которые ждут, когда же и они окунуться в эту бурлящую жизнью жидкость, окажутся на дне и будут вновь вынесены на берег. Которыми можно точно так же любоваться, вертя в руках, разглядывая их узоры и дивясь тому, как природа умудряется выточить из грубого и неотесанного булыжника такую красоту. Но все равно ощущать некую потерю, ведь времени, требующегося для того, чтобы вернуть его на свое место, слишком много. И эту потерю легко забыть, легко пережить и не зацикливаться на ней. А вот свыкнуться с потерей друга, того, кого любил всем сердцем, невозможно. Даже время, длительное время не сотрет отпечаток из сердца, оставив на нем грубый неотесанный след, вновь и вновь теребя его и стараясь показать окружающим, которые будут лишь сочувствующе смотреть на этот рваный неаккуратный шрам и качать головой, делая вид, что им не все равно. И никто не сможет понять каково это - чувствовать пустоту внутри. При этом упорно продолжая верить в то, что тот, кто совершил это злодеяние, просто ошибся, оступился, продолжая при этом беспросветно доверять этому человеку и любить его, всем своим сердцем, наивной детской душою. Заходящее солнце забирает с собою спокойствие, принося ей взамен тревогу и страх. Теперь он боится оставаться один, точнее один на один с этой стихией. Неподвластной, жестокой, грубой и невероятно сильной. Нужно уже собираться, возвращаться обратно, чтобы делать вид, что все хорошо, ведь он так привык. Ему не нужна ничья жалость, ведь он сильный, он боец. Ведь именно таким хотел бы видеть его отец, самостоятельным и способным. Он должен быть им, он будет им, всенепременно. Только соберется с мыслями, проглотит жалость к самому себе и уничтожит подкрадывающуюся тайком жгучую ненависть к этому миру. Только куда подевать этот поглощающий сознание страх, который пытается вырваться наружу, цепляясь за кожу своими мерзкими когтями, оставляя на ней противные мурашки? Тихий вздох, вырвавшийся из груди, заставляет его вздрогнуть от собственного ощущения. Ведь он на самом деле боится. Так странно, прийти сюда, чтобы окончательно это осознать. Так глупо. Так смешно. Сделать всего один шаг, чтобы сорваться вниз и окунуться с головой в эту чернеющую бездну, теряющую свою яркость, вместе с заходом солнца. Чтобы цепляться за отражающиеся искорки небосклона, называющимися звездами, и верить, что они смогут удержать тебя на поверхности, не позволят сорваться вниз и захлебнуться этой мутной жидкостью, называемой морем. Наверное, он уже никогда не сможет сделать этот шаг самостоятельно. Яркое свечение за спиной Криса заставляет обернуться, хотя он и без этого знает, кого увидит. Что-то говорить первым очень тяжело, да и неуместно. Обвинять брата в смерти своего друга - жестоко, хотя хранитель знает, что прав в своих невысказанных претензиях и обвинениях. - Крис... - негромкий оклик, но тело все равно отзывается на этот голос какой-то странной вибрацией, очень похожей на дрожь. Неужели он его боится или же это отзвук его скрытой обиды на брата? Не хочется признаваться ни в одном из ощущений, ни себе, ни тем более ему. - Что ты здесь делаешь? Зачем ты пришел? - темнота стремительно забирает с собой остатки вечерних красок, оставляя лишь миражи и два силуэта, отражающихся в воде. Становится еще страшнее, но теперь-то он не один. - Просто мне интересно... - спокойно отвечает Вайетт, присаживаясь на корточки на камень. - Каково это? - его взгляд кажется во тьме темнее и еще грубее, чем есть на самом деле, а он всматривается в гладь воды, пытаясь рассмотреть в ней свое отражение. - Я не понимаю, о чем ты? - тяжело притворяться, делать вид, что ничего не знаешь, а кожей ощущать, как страх пропитывает каждую частичку тела, заставляя еле заметно дрожать от этого колкого чувства. Слишком противно осознавать это. - Быть одному. - продолжает брат, поднимая глаза на Криса, замечая, как тот теребит в руках мелкую гальку, которая скрипит, трясь друг о друга. - Кого-то терять. - он протягивает ладонь, забирая из его рук эти гладкие камешки, - Того, кого любишь, кто так дорог. - взмах, и в воде появляется фонтан мелких брызг, камни теряются в черной пучине, оставляя после себя лишь круги на поверхности воды. - Зачем тебе это? - искреннее непонимание отражается на лице мальчишки с густыми каштановыми волосами. - У тебя всегда все было и есть. Возможно даже будет. - этот диалог кажется странным, Крис не понимает, что именно хочет от него брат. Пришел посочувствовать, попросить у него прощения, или же поиздеваться над его чувствами? - Именно поэтому, - ведет бровью брат, замечая, как Кристофер напрягся, от охватившего его волнения. - Ты и впрямь не догадываешься, что я от тебя хочу? - мальчишка, выше Криса на целую голову, поднимается на ноги. - Я хочу испытать это на себе. - его глаза в ту же секунду засияли диким, сумасшедшим блеском, безумием. Легкий толчок в грудь, и Крис летит в бездну, которая тут же накрывает его с головой, погружая на дно, не позволяя легким сделать вдох, чтобы набрать побольше воздуха. Он не успевает сообразить, что произошло, как оказывается в воде, которая тут же заполняет сжатые легкие противной жидкостью. Глаза застилает мутная пелена, не давая сообразить в какой именно стороне находится поверхность воды, куда нужно плыть, чтобы спастись. Страх окутывает сознание, заставив все тело дергаться в нервном напряжении, делать совершенно ненужные и неосознанные движения, которые лишь усугубляют ситуацию, утягивая его вниз. Руки цепляются за пустое пространство, хватаются за воздух, ощущая, что вода лишь просачивается сквозь пальцы, заставляя вновь хватать пустоту. Руки и ноги сводит судорогой, заставляя скорчиться от дикой, адской боли. Кажется, что возможности вырваться из этого плена нет, рука тянется вверх, парень надеется, что Вайетт протянет ее ему и вытащит на поверхность, не позволит ему утонуть. Но вновь ощущается пустота. Неужели он так и стоит там на камне и наблюдает за тем, как его собственный брат умирает на его же глазах?! Неужели ради интереса и любопытства он может пожертвовать его жизнью? Вот так, жестоко, глупо, безрассудно. Неужели его разум настолько поглотила тьма? Должен же быть просвет в этой кромешной мгле... Сил сопротивляться этой стихии больше нет, разум заволакивает чернота, заставляя забыться в ней навсегда. Легкие невыносимо жжет от разрывающей боли в них. Сделать вдох, всего один, чтобы больше не сопротивляться смерти, а взглянуть ей прямо в глаза. Тело кажется чужим, сознание покидает Криса, унося его в свой мир, как вдруг резкий и чуть грубый толчок заставляет вынырнуть из этого вакуума, заставляет открыть глаза и закашляться, освобождая легкие от жидкости... *** Крис очнулся от нахлынувшего воспоминания, заметив, что его отражение полностью стало мутным и неразборчивым. Зато воспоминание слишком яркое, хочется уничтожить его навсегда, стереть из своей памяти, ведь он все изменит, он не позволит в будущем этому произойти, но и он должен забыть об этом, чтобы смотреть на брата и не бояться его, не знать, что он на такое способен. Сосредоточившись на своем воспоминании и на том, что он собирается сделать, Крис резким движением руки провел по мутной глади зеркала, стирая с него испарину, а вместе с ней и эту частичку его прошлого.