* * *
Соединение абонентов телефонных линий оказалось делом несложным: всего и нужно было, что внимательно следить за сигналами вызовов, да не перепутать вызываемого абонента. Скарлетт запомнила все премудрости этого дела за первый час, а потом ещё три часа самостоятельно соединяла абонентов под контролем старшего смены, после чего была отпущена до завтрашней ночи, когда должна была уже полноценно приступить к своим новым обязанностям. Вернувшись в общежитие, она застала в комнате обеих своих соседок, ворковавших над Томом. Малыш проснулся, гукал и сучил ручками, а девушки умилялись его бесплодным попыткам схватить кого-то из них за волосы. — Здравствуйте! — обратилась Скарлетт к девушкам. — Вы, должно быть, мисс Смит и мисс Гринвуд? — Можно просто Люси и Мэйбл, — ответила та из них, что была повыше. — А ты — мать этого красавчика? — Да, я — Меропа Блэк, но лучше зовите меня Скарлетт, второе имя нравится мне больше. А этого симпатичного юношу зовут Том. Ему только неделя от роду, а он уже покоряет женские сердца, негодник. — Да-а-а, — протянула другая девушка. Она была пониже ростом и покруглее, с задорными ямочками на щеках, сейчас Скарлетт могла о таких только мечтать. — Если он покоряет женщин в столь нежном возрасте, то как ты будешь отбиваться от его поклонниц лет через шестнадцать? — Будет тебе, Мэйбл, — одёрнула её, судя по всему, Люси. — То когда ещё наступит. Скарлетт, ты ведь будешь работать на нашей станции? — Верно. Я сейчас была на учебной смене, а завтра выхожу в ночную. Мистер Адамс сказал, что здесь работают несколько девушек, у которых есть дети, и обычно кто-то из соседок за ними присматривает. Вы знаете кого-нибудь из таких? С ними, наверное, будет проще договориться, чтобы они присматривали за Томми. — Ну, думаю, Хильда Джеймс или Дана Гроув вполне могут тебе помочь. Хильда живёт в двадцать пятой комнате, а Дана — в тридцать второй, это на этаж выше, — ответила Люси. Видимо, кроме внешней прямоты, а помимо высокого роста она обладала ясным взглядом голубых глаз и длинными прямыми русыми волосами, ей была присуща и прямота в суждениях. Да и вообще, говорила она побольше соседки, хотя именно у Мэйбл была внешность болтушки-хохотушки. — Спасибо за совет, Люси, обязательно с ними пообщаюсь, — тем временем, Скарлетт взяла Томми из люльки на руки и села на кровать. Малыш тут же перестал гукать, а почувствовав родного человека потянулся к груди Скарлетт. Немного смущаясь — грудь Меропы была несколько скромнее, чем в прошлой жизни — она покормила сына, после чего перепеленала его и снова уложила в колыбельку. — Скарлетт, а ты откуда? — Решила внезапно устроить допрос Мэйбл. — Я вот из Суонси, а Люси из Манчестера. Да и другие девушки на станции из разных городов. — О! Я тоже издалека: мой отец родился в Ирландии, а мать… — тут Скарлетт замялась. У Эллин Робийар были французские корни, но простушка Меропа ни капельки не была похожа на француженку. Пришлось ограничиться полуправдой. — Мать была американкой, она родилась после гражданской войны, в которой её родители потеряли все свои средства и отправили дочь в Англию в поисках лучшей доли. Она стала гувернанткой в богатом доме на севере, в Озёрном крае, где и повстречалась с моим отцом, который в то время жил неподалёку. — Говорят там потрясающе красиво! — выдохнула Люси. — А почему ты уехала оттуда? — Я влюбилась и вышла замуж за отца Томми. С ним и уехала в Лондон. Вот только под зиму он умер от чахотки, а я осталась одна, да ещё с ребёнком, — врала напропалую Скарлетт. — Магазин, в котором у Томаса была доля, отошёл его брату, а мне пришлось искать работу. Вот так я оказалась здесь. — Ну, не самая лучшая ситуация, конечно, но бывает и хуже. Ты здорова, твой сын тоже, а деньги — дело наживное, — ответила Мэйбл. — Да и правда. Но здесь много не скопишь. И если одной — то ещё как-то можно собрать несколько соверенов, а с ребёнком — попробуй-ка, — хмыкнула Люси. — Сказать по правде, я пошла на станцию, потому что мне не предложили никакой другой работы, а она была очень нужна. Но теперь я могу попробовать откладывать хоть по нескольку шиллингов, чтобы выучиться печатать на машинке и пользоваться арифмометром, чтобы можно было попробовать устроиться в какую-нибудь контору секретарём или младшим клерком, — сказала Скарлетт. Она была уверена, что мысль материальна и успех нужно притягивать. — Все девочки, кто не мечтает о скором замужестве, мечтают о месте секретарши, — ответила Люси. — Так что не ты первая. А я вот вечерами в церковную школу хожу, дома как-то недосуг было, а безграмотную помощницу никто и не возьмёт на работу. — Нет, глупость это образование, — отмахнулась Мэйбл. — Я замуж хочу, да ребёночка воспитывать. Вот скажи, Скарлетт, ты бы пошла работать, коли был жив твой муж? — Я бы пошла в любом случае, мне было скучно дома сидеть, салфетки вышивать. — Скарлетт вспомнила свою первую молодость, вспомнила работу на лесопилке и другие авантюры и решительно тряхнула головой. — Так что после я буду работать, а вот замужем мне не особо понравилось. По крайней мере, в этот раз.* * *
В тот же день Скарлетт сговорилась с Хильдой и Даной, что детей они будут воспитывать посменно. Как раз у одной смена была днём, у второй — вечером. Так что дневные часы все дети были у Скарлетт, в то время как её соседки работали, и импровизированные ясли никому не мешали, вечерние взяла на себя Дана, а ночные — Хильда. Рутинный ритм затянул Скарлетт почти на полгода, за которые она умудрилась накопить целых пять фунтов, обзавестись приданым для Тома (тут немного помогли её напарницы по детскому саду: дети обеих были немного постарше, поэтому часть вещей они просто отдавали). В июне Скарлетт пошла на курсы машинисток, на которые потратила все свои сбережения, зато к осени она уже вполне бегло печатала на любых машинках и научилась пользоваться громоздкими арифмометрами. От нормальной еды и регулярного сна (Томми и другие малыши давали ей урвать пару часов днём после смены, а ещё несколько часов она спала после вечерних курсов) у неё улучшился цвет кожи. Хорошее мыло и специальное масло сделало волосы не такими тусклыми, вместо прежнего мышиного оттенка они приобрели густо-каштановый отлив. Гардероб Скарлетт пополнился несколькими простыми, но новыми модными платьями. Они очень эффектно смотрелись на её весьма скромной фигуре. Единственной проблемой на пути к хорошей работе и более успешной жизни были глаза. Хоть они и стали чаще задорно блестеть, но по-прежнему косили в разные стороны. Магия, искавшая выхода с середины января, уходила на бытовые мелочи, к этому Скарлетт сподвигла отломавшаяся ножка стула, на который она встала, чтобы спрятать свою жестянку с мелочью подальше на шкаф. Сверзившись на пол, она разразилась бранью и разбудила только заснувших малышей. Дети начали плакать, ушибленная нога болела, остатки многострадального стула валялись по всей комнате. — А ну, хватит, — крикнула Скарлетт. В этот момент она почувствовала, как лёгкое тепло проходит по её телу, собираясь где-то в животе и растекаясь по всему организму. В то же мгновение ушибленная нога перестала ныть, ребятишки замолчали, а стул собрался сам собой. Недоумённо заморгав, Скарлетт обозревала результат своего первого волшебства. Стул выглядел вполне устойчиво. Сев на него, она не почувствовала прежней шаткости. — Великий Боже! Это что же, и есть магия? Так, попадая в разные нелепые ситуации и громко командуя «Хватит!» Скарлетт исправляла промахи, действуя с каждым разом всё увереннее. Хотя волшебная палочка её по-прежнему не слушалась. Видимо, колдовству тоже нужно было учиться…