Аромат

Вторник. На поверхности воды плавали розовые лепестки. Они мягко приставали к коже, стоило Се Ляню поднять ногу или руку, и он весело сдувал их обратно в воду. Розы в доме были всегда. Куда не пойдёшь — непременно наткнёшься на благоухающий букет. Се набрал в горсть бархатных лепестков и уткнулся в них лицом. Божественный аромат. Самый лучший. Се Лянь никому бы не признался, что до самих цветов ему не было никакого дела. Он любил розы, потому что их ему дарил муж. Се до сих пор помнил тот огромный букет роз сорта Black Magic, которые Хуа Чэн вручил ему после их первого совместного концерта. Сянь Лэ с ранних лет занимался балетом. Не потому, что этого хотели родители или требовала мода, Лэ просто нравилось танцевать. Его не утомляли тяжёлые тренировки или, как для многих, болезненная растяжка. Лёгкое и гибкое тело быстро приспособилось как к простым, так и к сложным движениям. В четырнадцать лет он впервые выступил на сцене в большом спектакле. И хотя он играл всего лишь одного из массовки в кордебалете, Сянь остался под большим впечатлением. Он решил, что непременно станет премьером и покорит публику своим танцем. Не лишним будет упомянуть, что Сянь Лэ обладал довольно нестандартной внешностью для мужчины. Он был выше многих мальчиков, но в тоже время не отличался широкими плечами или выдающейся мускулатурой. Длинная шея, тонкая талия, плавный изгиб спины, округлые ягодицы, красивой формы ноги (девчонки были готовы убить за такие) и конечно лицо. Когда люди видели Сянь в первый раз, то были совершенно уверены, что перед ними девушка. Нежные черты лица, белоснежная кожа без веснушек и родинок, огромные глаза и ласковая улыбка ввели в заблуждение немало людей. Даже отсутствие груди не спасало. Мужчины начинали отпускать сальные комментарии, а женщины просто молча его ненавидели. Когда тебя сравнивают с подобной красотой, как правило сравнение не в твою пользу. Лэ расстраивало такое отношение, но он любил себя таким какой он есть (спасибо родителям), и поэтому не зацикливался на этом. Кроме того, несмотря на безобидный вид, Сянь был сильным парнем, способным в парном танце одной рукой поднять девушку. Те мужчины, которые думали, что его можно безнаказанно потискать, очень быстро понимали, как жестоко ошиблись. Драться Лэ умел так же виртуозно, как и танцевать. У него была цель, и он упорно её добивался. В двадцать, обойдя многих конкурентов, Сянь Лэ стал первым солистом. Это было немыслимо! До него в таком юном возрасте подобных результатов не добивался никто. Лэ играл юного Ромео в постановке «Ромео и Джульетты». Когда был сыгран последний акт — зал взорвался аплодисментами. Сянь стал звездой. Однако, прежде чем добиться звания премьера, ему пришлось пять лет танцевать и гастролировать, как первому солисту. Директор на пару с художественным руководителем не желали так просто присваивать двадцатилетнему выскочке высокий статус. Но, видя необыкновенный успех Сянь Лэ у зрителей, и конечно, его безупречную технику, они, наконец, сдались. И тут, как гром посреди ясного неба, получив звание премьера Большого Шанхайского театра, Сянь объявил о своём уходе из балета. Сказать, что руководители были в шоке, это ничего не сказать. Они испробовали все возможные методы убеждения от уговоров до угроз, но безрезультатно. Хитрый Лэ специально ждал момента, когда его контракт подойдёт к концу. Он уже и не надеялся на звание, хотел просто тихо уйти, а вышло так, что его отставка стала самым громким событием последних лет. В отместку, оставленные без своего лучшего танцора (а значит и без прибыли), руководители натравили на Сянь Лэ фанатов и СМИ, без конца поливая его грязью. Чего о нём только не писали: и объявляли геем, и обвиняли в расизме, и тайно женили на богатых старухах, которых он потом хладнокровно убивал, всего и не упомнить. Сянь понял, что самым лучшим решением будет уехать в другой город и сменить имя. Так, в двадцать пять лет Сянь Лэ превратился в Се Ляня. Он отпустил волосы и сделал татуировки в виде цветочной лозы. Одна украсила шею, вторая — щиколотку. Для Се они олицетворяли оковы, которые он с себя сбросил, когда ушёл из балета. Что же побудило Ляня оставить дело, которому он посвятил немалый отрезок своей жизни? Ответ был довольно прост: ему стало тесно среди правил и традиций. Движения престали приносить радость. Он сам себе напоминал робота, который бездушно повторяет запрограммированный алгоритм. А ещё дело было в музыке. Несмотря на свой богатый опыт танцев под классические произведения, саму классику Лянь не любил. Ему больше нравились ритмичные песни, под которые можно свободно махать руками и ногами, как захочется. Но, оглядываясь на свою балетную молодость Се Лянь ни о чём не жалел. Просто так бывает, что однажды осознаёшь, что занимаешься не своим делом. Пусть ты отличный специалист, но душа требует иного. И лишь от человека зависит, прислушается он к своим желаниям или проигнорирует. Лянь прислушался. Оставалось решить, что делать дальше. Родители во всём поддерживали сына, хотя и переживали за него. Отец подал идею не забрасывать танцы совсем, а просто попробовать себя в другом направлении. Благо их было как грибов после дождя: свинг, модерн, контемп, джаз, брейк-данс… глаза разбегались. Се Лянь серьёзно настроился попробовать как можно больше разных стилей, чтобы понять какой ему больше подходит. Однако, с начала надо было решить вопрос с деньгами. Все накопления, что Се привёз с собой в Пекин, ушли на смену документов и покупку маленькой квартирки. Просить у родителей Ляню не позволяла совесть, а потому он отправился в ближайший стрип-клуб. В статье про современные танцы, которую отец посоветовал Се Ляню, упоминался танец на шесте (или пилоне, кому как нравится). Вот с него-то бывший премьер и решил начать. Хозяин клуба оказался тихим неприметным мужчиной в рубашке и при галстуке. Такого ожидаешь увидеть в каком-нибудь офисе со стаканчиком кофе в руках, но никак не в «логове разврата». Звали его Инь Юй и он ничего не имел против того, чтобы нанять Се Ляня. Когда Се признался, что у него нет никакого опыта в подобных танцах, Юй подозвал одного из вышибал и что-то тихо ему сказал. Тот кивнул и пропал из виду. Клуб открылся только час назад, и посетителей пока было немного. Вышибала вернулся вместе с шикарной красоткой, на которой из одежды были только прозрачный лифчик, трусы и босоножки на высокой шпильке. Она представилась как Сюань Цзи и предложила Ляню посмотреть на её сегодняшний номер. Тот благодарно кивнул и занял место поближе к круглой сцене, в середине которой был закреплён длинный металлический шест. Заиграла музыка, и из-за кулис с кошачьей грацией вышла Цзи. Она ещё даже не притронулась к шесту, а каждое движение уже завораживало и лишало воли. Она медленно шла, встряхивая густыми волосами, оглаживала себя руками по груди и ягодицам, пробуждая в мужчинах самые низменные инстинкты. Когда Сюань обхватила рукой шест, многие посетители уже тяжело дышали. А дальше началось такое, что даже у бывшего балетного танцора Се Ляня отвисла челюсть. Цзи как заправский акробат начала крутиться на шесте, принимая такие позы, которые у неподготовленного человека точно бы вызвали разрыв связок, а то и пару-тройку переломов. И всё это под музыку! Сюань словно змея, обвивалась вокруг шеста, ни разу не сбившись с ритма. Соблазнительное тело блестело в лучах прожектора. Прозрачное бельё не скрывало, но выгодно подчёркивало аппетитные формы. Когда танец кончился, посетители утробно заревели, хлопая в ладоши и бросая на сцену мятые банкноты. Сюань поклонилась и с достоинством ушла за кулисы. Денежный мусор ловко собрал мальчик в костюме официанта. Се Лянь вскочил и побежал вслед за Цзи. Следующие пять лет Лянь работал в клубе «Полумесяц», танцуя на шесте. Профи он, конечно, не стал, но его навыков хватало, чтобы привлекать зрителя. Инь Юй был человеком широких взглядов, поэтому его клуб пользовался популярностью у людей любого пола и ориентации. Даже несмотря на то, что многие считали «Полумесяц» чем-то вроде замаскированного борделя, одним из основных правил клуба был запрет трогать танцовщиков. Некоторые индивиды, залив глаза алкоголем, пытались перехватить девушек или парней, когда те уходили домой. Но вышибалы клуба быстренько их скручивали и обезвреживали, обещая оторвать причинное место, если те не вытащат голову из штанов. Инь Юй заботился о своих работниках. Кроме того, он сам вот уже несколько лет жил вместе с одним из них. Цюань Ичжэнь был самым популярным стриптизёром-мужчиной в клубе. Он не работал с шестом, а просто показывал классический стриптиз — раздевался под музыку. Женщины его обожали. Цюань был высоким накачанным красавцем с вьющимися волосами до плеч. Причём кудри ему достались от природы. Когда Се Лянь спросил у Ичжэня, не ревнует ли Юй, когда его парень трясёт членом пред посторонними людьми, тот ответил, что нет. Они давно научились разделять работу и личную жизнь. Кроме того, Цюань прекрасно знал, как возбуждает любовника его танец. После выступления, парочка обычно запиралась в кабинете Юя, и минут сорок они были недоступны для окружающих. Однажды, в пылу страсти они напрочь забыли про дверь, и она немного приоткрылась. Лянь не хотел подглядывать, но стоило подойти ближе, как от завораживающей картины уже было не оторваться. Абсолютно голый после номера, Ичжэнь стоял на коленях и отсасывал сидящему на столе Инь Юю, который, напротив был полностью одет. Инь стонал, и обхватив кудрявую голову обеими руками, толкался в горячий рот. Судя по выражению лица, Цюань наслаждался своим положением чуть ли не больше, чем Инь своим. Присмотревшись, Лянь понял, что помимо минета, Ичжэнь ещё и успевал растягивать любовника пальцами. Юй кончил, заскулив от наплыва приятных ощущений, и откинулся спиной на стол. Цюань встал, раскатал по члену презерватив (откуда только достал?), и окончательно стянув с партнёра штаны, плавно вошёл в растянутую дырочку. Се Лянь охнул и поспешно закрыл себе рот рукой. Он впервые видел, чтобы что-то настолько огромное так легко входило в такое маленькое отверстие. Но Юю явно не было больно. Хозяин клуба вцепился руками в широкие плечи любовника и вскрикивал в ответ на каждый новый толчок. Цюань огромными ладонями держал Иня за ягодицы, полностью контролируя скорость и глубину фрикций. Лянь неожиданно осознал, что стоит возле кабинета начальника и беззастенчиво пялится на то, как двое людей занимаются сексом. Возбуждённый член натягивал ткань джинсов и просил немедленной разрядки. Дожили. Се бросил последний взгляд на любовников как раз в тот момент, когда Ичжэнь бурно кончил в Юя и сгрёб его со стола, чтобы опрокинуть на диван. Видимо предстоял раунд номер два. Се Лянь аккуратно прикрыл дверь и поспешил в туалет. Се и раньше знал, что существует однополая любовь. В бытность балетным танцовщиком к нему часто подкатывали мужчины с непристойными предложениями. Большинство из них уходили сразу же, как понимали, что у Се тоже есть яйца. Но были и те, кто продолжал настаивать на близком знакомстве, несмотря на его пол. Скорее даже благодаря ему. Тогда разговор Се Ляня с подобными поклонниками был коротким. Он чётко давал понять, что не заинтересован в таких отношениях с мужчиной. Причина была не в том, что Се считал это мерзким или неестественным, а в том, что он всего себя отдавал балету и у него просто не было времени на романы. Не важно с мужчиной или с женщиной. Хотя отношения с последними у Се Ляня были. В старших классах он встречался с молодой учительницей, а уже будучи первым солистом, с девушкой из кордебалета. Ни с первой, ни со второй ничего путного не вышло. Любая женщина хочет стоять для своего избранника на первом месте. Хочет внимания и выражения любви. А Лянь был слишком повёрнут на своей карьере танцовщика. Он и на отношения-то соглашался только потому, что на этом настаивали подруги. Поняв, что он всегда будет бесконечно предан только балету (они же тогда не знали, что он всё бросит и уйдёт), женщины желали Ляню всего наилучшего и оставляли его. Секс Се Лянь считал необязательным, но приятным бонусом в близком общении между людьми. В отличие от многих других мужчин, Лянь мог месяцами обходиться без партнёра. На репетициях и концертах он так выкладывался, что всё в чём он нуждался потом — это лишь поесть и выспаться. В крайнем случае, на помощь приходила мастурбация. После увиденного в кабинете, Се Лянь понял две вещи: первая — Цюань Ичжэнь и правда без ума от Инь Юя, вторая — Се хотел попробовать переспать с мужчиной. Это желание возникло где-то на задворках сознания и притаилось, ожидая своего часа. Всё то время, пока Лянь работал в клубе, он активно искал студию или школу танцев, где мог бы реализоваться. Он подавал заявки, бегал на кастинги и участвовал в различных танцевальных конкурсах. Со стилем проблем не было, стоило Се Ляню один раз повторить нужные движения, как он запоминал их от и до. Соискатели поражались его таланту, восхищались точностью выполнения номеров и наперебой предлагали Се вступить в их дружный коллектив. Но Ляню нигде не нравилось. Точнее будет сказать, что он не ощущал себя на своём месте. Он любил танцевать, и с удовольствием показывал на что способен. Однако, стоило музыке смолкнуть, как на Се накатывала тоска и безнадёжность. Он был слишком хорош. Другие за ним просто не поспевали. И если в балете это был плюс (ведь солист танцует один или с не менее одарённой партнёршей), то в современных танцах, где важна синхронность и слаженность группы, он просто оказывался «белой вороной». Се Лянь ничего так не хотел, как стать частью большой команды. Быть со всеми на одной волне. Но, каждый раз он лишь сильнее выделялся, спиной ощущая злобные и завистливые взгляды. Как-будто и не уходил из театра. Лянь не привык жалеть себя и поддаваться меланхолии, но даже его фирменный позитивный настрой трескался под напором постоянных неудач. Друзья из клуба советовали ему сделать перерыв и на время забыть о танцах. Даже Инь Юй заметил, что его работник не крутиться на шесте, а безвольно висит на нём, словно ленивец на ветвях цекропии. Се внял совету коллег и взял недельный отпуск. Целыми днями он бездельничал, смотрел на ноуте фильмы и сериалы, объедался пиццей, гамбургерами и другой вкусной, но жутко вредной едой. Благодаря ускоренному метаболизму, Се Лянь мог не волноваться о фигуре, но желудок, не привыкший к таким пиршествам, уже пару раз намекал, что если Се не остановится, то пусть потом пеняет на себя. За день до выхода на работу, ноут сдох. На манипуляции вроде щелканья по клавиатуре или похлопывания по корпусу, он не реагировал. Се Лянь выругался, затем стёр пыль с допотопного Sony (достался в приданое вместе с квартирой) и пошёл искать батарейки от пульта. По телеку, через канал шли различные ток-шоу, магазины на диване и старые фильмы, то и дело прерываемые рекламой. Лянь тупо щёлкал пультом, не особо всматриваясь в происходящее на экране. На 236-ом обнаружился древний боевичок с Джеки Чаном. Се устроился поудобнее и закинул в рот горсть попкорна. Герой Чана только-только надрал задницы злодеям, как фильм снова прервала реклама. На экране эффектная женщина в красном костюме что-то говорила про кастинг, студию «Тунлу» и всемирную славу. Лянь уже хотел переключить, когда услышал жужжание телефона. Он выбрался из кресла и пошёл на звук. Найдя в куртке бьющийся в припадке смартфон, Се Лянь нажал на зелёную трубку. *** Перед небоскрёбом с зеркальными окнами стояла длинная широкая очередь. Сегодня был последний день прослушивания в новый проект студии «Тунлу» — танцевальную группу «Хрустальный мотылёк». Пять дней желающие стать звёздами шоу-бизнеса отбивали порог студии. Сотни молодых людей от шестнадцати до двадцати пяти лет с надеждой проходили через стеклянные двери, собираясь вынести свой талант на суд воротилам музыкального бизнеса. Уже было отобрано тридцать счастливчиков, из которых в основной состав попадут только пятнадцать. Сегодня оставался последний шанс для тех, кто не прошёл основной кастинг, но хотел попасть в резерв группы. Ведь фавориты у публики сменяются каждый день, и тот, кто вчера был незаметной тенью, сегодня может засиять подобно звезде. Се Лянь скучал в очереди. Ему, если честно совсем не хотелось идти на это прослушивание. Но, отказать в просьбе Ши Уду он не мог. Уду был владельцем небольшой риэлторской конторы. Он помог Ляню в поисках квартиры, когда тот только приехал в Пекин. Дело в том, что младший брат Уду был страстным фанатом танцев. Когда он узнал, что будет кастинг от самой «Тунлу», то забил на школу и все дни с раннего утра простаивал в очереди в студию. Ши Цинсюань в свои пятнадцать и правда, хорошо двигался и чувствовал ритм. Но, естественно, этого было мало чтобы попасть в основной состав будущей известной группы. Зная своего брата Уду был уверен, что от сильнейшего нервного напряжения тот не то что станцевать перед судьями не сможет, он и музыки-то не услышит. Но даже если у Цинсюаня ничего не получится, он хотя бы сможет встретится со своим кумиром — композитором Черноводом, который входит в состав судей. Вот только всё сразу пошло совсем не так, как предполагали братья Ши. В комнате ожидания, куда охрана запускала по пять человек из общего холла и где был проход в зал для прослушивания, к Цинсюаню прицепился один из его пятёрки. Уже потом стало понятно, что парень принял нехилую дозу наркоты «для храбрости», но в тот момент он так наседал на младшего Ши, что тому пришлось защищаться. Очень скоро словесная баталия переросла в драку. Охранники не стали выяснять, кто прав, а кто виноват, они просто вытолкали мальчишек на улицу и запретили возвращаться. Цинсюань сел прямо на дорогу и отчаянно зарыдал — так ему стало горько и обидно. Какой-то мужчина поднял Цинсюаня на ноги и стал приводить в чувство, вытирая слёзы и спрашивая кому позвонить, чтобы его забрали домой. Младший Ши ничего не соображал и на автомате назвал адрес конторы Уду. Очнулся он уже дома, с распухшим лицом и обезвоживанием. Выяснилось, что незнакомец привёз его к брату, объяснил ситуацию и сдал с рук на руки. Уду оставил дела на помощника и отвёл Цинсюаня домой. Уже вечером, Ши Уду вспомнил, что Се Лянь тоже танцор и вполне может добиться того, что не вышло у Цинсюаня. Правда, основная просьба заключалась в добыче автографа Черновода. А если ещё и фото удастся сделать, то вообще хорошо. Дело в том, что лица знаменитого композитора никто никогда не видел. На всех своих выступлениях и интервью он всегда надевал маску в виде черепа плезиозавра с длинными острыми клыками. На сайте студии, в форуме всех очень волновал вопрос: видели ли те, кто прошёл кастинг, Черновода без маски? И если да, то какой он из себя? Се Лянь краем уха слушал разговоры молодёжи и думал, чего бы такого станцевать. Не может же он просто прийти и попросить автограф, надо хоть сделать вид, что он такой же как все. Вот только охрана на входе проверяла содержимое сумок и просила показать документы. Сумка не проблема — её нет, а вот паспорт сразу выдаст, что хозяину уже тридцатник. Но, видимо сегодня судьба была благосклонна к Ляню. Охранник только глянул на миловидного парня, которому никак не могло быть больше двадцати и сразу пропустил, ничего не спрашивая. Се отошёл в угол и начал разогреваться. Неделя без тренировок давала о себе знать. Мышцы вяло откликались, словно недоумевая, зачем надо работать, если можно отдыхать. Перед тем как войти к судьям, кандидат должен был сказать сотруднику с планшетом своё имя и музыкальный трек, под который будет танцевать. Се Лянь перебрал в памяти с десяток подходящих песен и остановился на одной, которая всегда вызывала у него улыбку. Он будет на расслабоне. В конце концов, ему совершенно плевать на этот кастинг, так почему бы не сплясать в своё удовольствие?! Сотрудник кивнул Ляню и открыл перед ним дверь в зал для прослушиваний.