Аромат

(продолжение флешбэка) Стоило Се Ляню оказаться внутри, как он сразу почувствовал себя героиней фильма «Танец-вспышка». Очень уж похожей была обстановка: просторный зал с зеркальными стенами и чопорные судьи за длинным столом. Вот только их было всего четверо и слово «чопорные» к ним совершенно не подходило. Первым сидел красивый мальчик, в одежде которого преобладал зелёный цвет. Яркие салатовые прядки в тёмных волосах, блестящие изумрудные тени на веках, матовый лак на ногтях. Бархатный тёмно-зелёный пиджак и куча золотых побрякушек. Когда Лянь вошёл, парень всего на секунду поднял глаза от телефона и тут же снова в него уткнулся. Судя по всему, это был один из тех айдолов, которые зарабатывают своё место под солнцем при помощи смазливой мордашки и упругой задницы. Се хмыкнул про себя и перевёл взгляд на следующего судью. Судя по чёрному костюму и характерной маске, это был Черновод. Прямая спина, сцепленные в замок руки и аура беспощадного убийцы. По крайней мере такое впечатление он производил на Ляня. И каким образом Се должен просить автограф у этого жуткого типа? Се Лянь невольно начал вспоминать не было ли в очереди на улице, помимо разговоров о лице Черновода, упоминаний о его криминальном прошлом. А то с него станется прибить человека за фальшивую ноту, а потом прикопать где-нибудь в лесочке. Лянь поспешно переключился на третьего члена жюри. Сразу вспомнилась утренняя реклама по телевизору. За столом, элегантно (если это слово применимо к такому вальяжному действию) откинувшись на спинку стула, сидела молодая женщина в красном платье. Это она снималась в рекламе кастинга. Длинные волосы были собраны в высокую причёску, открывая взору изящную шею и узкие плечи. Эффектно подведённые чёрным глаза внимательно следили за Се Лянем. Пальцами одной руки она ловко крутила карандаш, привлекая внимание к длинным острым ярко-алым ногтям. Лянь подумал, что если бы она работала у них в клубе, то стопроцентно была бы «госпожой» в латексе и с хлыстом. Се как раз вышел на середину зала, когда последний из судей поднял на него свой взгляд. Лянь замер и внезапно напрочь забыл кто он и что здесь делает. Ни разу в жизни Се не видел таких красивых глаз. Они с любопытством рассматривали его белую майку с надписью «Bliss» и серые тайтсы, выгодно подчёркивающие подтянутый зад и красивые ноги. Большинство мужчин при занятии спортом или танцами, обычно сверху на тайтсы надевали шорты. Причины у всех были разные, но основная это скрыть характерную выпуклость между ног и марку нижнего белья. Се Лянь же за годы работы в балете так привык к обтягивающим штанам, что ему даже в голову не пришло что-то там скрывать. Он просто повязал на бёдра синий платок из лёгкой ткани, наподобие того, как женщины повязывают пляжное парео. Но внешний вид в тот момент волновал Се Ляня меньше всего. Перед ним сидел просто нереально красивый человек, до того совершенный, что казался ненастоящим. Широкие плечи, густые блестящие волосы, чувственные губы… На это великолепие хотелось смотреть и смотреть, без остановки. Восхищённо пялясь на судью, Лянь даже не сразу осознал, что он очень молод — не старше «зелёного» айдола. Заметив ступор кандидата, судья растянул губы в чарующей улыбке и лукаво подмигнул Се Ляню. От этой улыбки у Се пересохло в горле, а сердце пустилось в галоп. — Если ты собрался просто стоять на месте, то лучше выйди за дверь и не отнимай наше время, — громовым раскатом прозвучало из-под костяной маски. Все повернулись к Черноводу, а Се резко пришёл в себя. На прекрасного судью он больше не смотрел. Минуты сладкого забытия хватило, чтобы понять — этот парень куда опаснее мрачного композитора. — Не пугай человека, — нежно прозвучал женский голос. — Он просто немного растерялся, верно, милый? Се Лянь благодарно улыбнулся «госпоже» и представился. — Се Лянь… — повторил за ним низкий приятный голос. — Красивое имя. «Зелёный» оторвался от телефона и недоуменно уставился на «прекрасного». Видимо вот так сыпать комплиментами было не в его стиле. — Меня зовут Хуа Чэн, — продолжил «прекрасный». — Студия «Тунлу» принадлежит мне, как и идея создания танцевальной группы. Перед вами костяк «Мотылька» — люди, которые будут принимать непосредственное участие в его раскрутке. — Я Ци Жун, — капризно пробурчал «зелёный». — Но, ты наверняка это и так знаешь. Я буду фронтменом группы. Се Лянь не стал спорить. — Лин Вэнь — хореограф, — «госпожа» чмокнула себя в ладонь и послала Се воздушный поцелуй. — Моя задача превратить неуклюжих утят в грациозных лебедей. Лянь скептически приподнял бровь. — Черновод. И всё, больше никаких дополнений. Хотя, в отличие от Ци Жуна, которого «и так все знают», композитора и правда знали все. Ему и говорить ничего не надо было. Се Лянь глубоко вздохнул и попросил позволения начать танец. Судьи в разнобой кивнули: Ци вернулся к телефону, Лин достала пилочку и принялась подравнивать ногти, Черновод так и не сдвинулся с места, а Хуа достал из принтера лист бумаги и начал его складывать. Лянь мысленно послал их всех к чёрту и сел на пол, скрестив ноги. Заиграла музыка. При первых же звуках песни, судьи недоверчиво вытаращились на Се Ляня. Из динамиков неслась задорная «Shake It Off». Лянь не был большим фанатом Тейлор Свифт, но пара-тройка её песен всегда водились в его МРз-плеере. А именно эта подходила сегодняшнему горе-кастингу как нельзя лучше. Се Лянь веселился от души. Он прыгал, бегал, делал сальто и на коленях скользил по полу, играя на воображаемой гитаре. Парео быстро развязалось и Се заворачивался в ткань, как в кокон, сминал её в шар и пинал его, как футбольный мяч. Ляню давно не было так хорошо. Никаких забот, печалей, обязательств — просто танец, просто движения, просто жизнь. Когда музыка стихла, со стороны судей не донеслось ни звука. Если учитывать, что обычно кандидату давали не больше минуты на выступление, то было очень странно, что они не остановили Се Ляня. Тот глубоко дышал, пытаясь подольше задержать внутри чувство ликования и счастья. Ежу понятно, стоит этим акулам музыкального бизнеса открыть пасть, как оно тут же исчезнет. Но, видимо сегодня Се и вправду был благословлён свыше. Судьи встали и вышли из-за стола. Ци Жун даже спрятал свой ненаглядный телефон. А Черновод сделал то, что повергло в шок не только Ляня, но и всех присутствующих — он снял маску. К удивлению Се композитор оказался куда моложе, чем он думал. Может всего на пару лет младше самого Се Ляня. А ещё он был обычным. Ни красавцем, ни уродом, просто обычным парнем. Такого увидишь на улице и сразу забудешь. С другой стороны, таким гениям, как он не обязательно блистать яркой внешностью. Черновод заработал себе имя благодаря великолепной музыке, которую он сочинял и постоянному упорному труду. Се вдруг понял, что уже совершенно не боится композитора, а напротив чувствует, что они очень похожи. — Я никогда не видел ничего подобного, — произнёс Черновод. — Тебе словно неведом закон гравитации. Музыка дрянная, но даже она не смогла испортить твой полёт. Я впечатлён. Лин Вэнь с улыбкой покачала головой. Черновод абсолютно любую песню считал дрянной просто потому, что в ней были слова. — Это было потрясающе! — Лин захлопала в ладоши. — Думаю, я выражу всеобщее мнение, если скажу, что ты на сто процентов нам подходишь. — Неплохо, — явно удивляясь тому, что говорит, согласился Ци Жун. Хуа Чэн просто молча стоял и смотрел на Се Ляня. Тот, усвоив урок, всеми силами его игнорировал. В голове набатом била мысль, что надо быстро взять автограф и валить отсюда. Не откладывая в долгий ящик, Се начал нести какую-то пургу о том, что он отец большого семейства (ну, а что, коллеги по клубу стали ему как родные), очень занят на работе (шесть ночей в неделю, с десяти до четырёх), а танцы для него не более чем хобби. Но он всегда хотел хоть раз поучаствовать в каком-нибудь большом кастинге и выйти в финал, чтобы доказать самому себе, что это возможно. И вот мечта сбылась, и он очень рад, что смог угодить такой высокочтимой публике. Не дав никому и слова вставить, Се Лянь повернулся к Черноводу и сделав щенячьи глазки, начал умолять дать ему автограф. Больше всех эта просьба поразила Ци Жуна. Мало того, что какой-то парень с улицы отказался стать звездой его шоу, так он ещё и автограф просит не у великого Ци, а у этой серой флегмы! Черновод молча вернулся к столу, вырвал лист из своего блокнота и размашисто расписался. Когда он хотел дописать имя Се Ляня, тот быстро выхватил лист, спрятал его в карман и, решив, что наглость второе счастье, попросил сделать совместное фото. У Ци Жуна уже чуть ли не пар валил из ушей от негодования. Лин Вэнь не оставляла попыток уговорить Се передумать и вступить в группу, в красках расписывая, как здорово быть звездой. Хуа Чэн, по-прежнему молча сверлил Ляня взглядом. Черновод согласился на фото только в маске. Решив, что это лучше, чем ничего, Се Лянь попросил Лин щёлкнуть их на его телефон, и пожелав всем хорошего дня, быстро ретировался. Трое судей задумчиво посмотрели на закрывшуюся дверь, а затем повернулись к Хуа Чэну. — Он будет танцевать в «Мотыльке», не сомневайтесь, — уверенно произнёс продюсер. — Дайте мне неделю, а пока занимайтесь теми, кто прошёл отбор. Хуа Чэн поднял кулак и разжал пальцы — на широкой ладони сидела маленькая бумажная бабочка. В семье Ши, Ляня ждали с распростёртыми объятьями. Стоило Цинсюаню увидеть автограф (Се копируя почерк Черновода, успел дописать нужное имя), он с радостным криком повис на шее у Се Ляня, а потом понёсся в свою комнату искать подходящую рамку. Ши Уду ради такого случая достал из загашника парочку припрятанных бутылок водки (угостил русский клиент) и они удачно отметили завершение дня. Се Лянь пил обжигающую жидкость, не ощущая вкуса, надеясь, что из головы исчезнет образ прекрасного лиса Хуа Чэна. Почему лиса Се и сам не понимал, просто этот грациозный зверь с пушистым мягким мехом так и стоял перед глазами. Лянь где-то читал про тотемных животных. Правда, где Китай и где тотемы, но это уже философия. Глубоко за полночь, Ши Уду заснул и было совершенно ясно, что до утра. Се затащил его на диван, а сам пошёл вглубь квартиры на поиски кровати. Проходя мимо комнаты Цинсюаня, Лянь увидел, что дверь открыта, свет горит, а сам мальчик спит за столом, подложив руки под голову. Рядом с ним в красивой рамке с ракушками стоял автограф Черновода. Утро встретило Се Ляня жутчайшим похмельем. Так херово ему не было уже давно. Ши Уду держался молодцом, по крайней мере он смог встать, залить в себя чашку кофе и уползти на работу. Цинсюань ушёл в школу, оставив Се запасные ключи от дома. Лянь часов до трёх безрезультатно пытался поспать, затем плюнул на это дело и закрылся в душе. Через полчаса непрерывной смены холодной воды на горячую, Се почувствовал себя человеком и решил, что пара поджаренных тостов его не убьёт. Взглянув в зеркало, бывший премьер решил, что сегодня придётся обратиться к Сюань Цзи и её волшебной косметичке. Не танцевать же перед посетителями с глазами как у панды. В клубе царило оживление, сегодня должны были прийти моряки с военного корабля. Они по полгода плавали в море и высадка на берег для них была подобна прогулке в райском саду. Естественно, парни не удовлетворятся только стриптизом, потом они уйдут на поиски жриц любви. Но, как говорится, аппетит приходит во время еды. Пару сотен баксов они клубу точно обеспечат. Се Лянь сидел в гримёрке и терпеливо ждал когда Сюань закончит его штукатурить. Цзи была в восторге, ведь обычно Лянь просто подводил глаза и наносил немного блеска на скулы. Его безупречной коже тоналка была ни к чему. А тут он пришёл с такими страшными синяками под глазами, что без косметического вмешательства босс бы просто не пустил его на сцену. Кроме того, когда ещё Сюань удастся поработать с таким красивым лицом?! Когда всё было готово, Се себя не узнал. На него смотрел привлекательный мужчина с яркими губами и широкими стрелками, которые придавали его образу восточный колорит. Кожа на лице была ровного оттенка, без изъянов и жирного блеска — Цзи знала, что делала. Лянь отыскал свой костюм и начал готовится к выступлению. В клубе было не протолкнуться. Все три малые сцены окружили голосящие мужчины. Тут и там мелькала военная морская форма. Охрана бдительно следила за порядком, готовясь в очередной раз оттащить пьяного и возбуждённого посетителя от стриптизёрши. Двое барменов только и успевали, что наливать шоты и взбалтывать коктейли. Официанты ловко лавировали в толпе, стойко перенося щипки и шлепки, а то и откровенное лапанье. Се Лянь выступал на разогреве у Сюань Цзи. Она была самой популярной стриптизёршей в клубе, поэтому её выступление в такие бурные ночи становилось гвоздём программы. Се выбрал для своего сценического образа одежду древнекитайского монаха и немного её модернизировал. На голое тело (не считая серебристых стрингов на завязках) он надевал шёлковый топ с глубоким вырезом на шнуровке и свободные штаны, наподобие пижамных. Сверху шёл белый халат-ханьфу с широким поясом и длинными рукавами. Татуировки Лянь заматывал бинтами, а волосы собирал в пучок и прятал под широкополой соломенной шляпой — доули. Музыкальная тема начиналась со звуков леса, затем вступала флейта, и мягкий женский вокал. Вдохновением для музыки послужило творчество группы Энигма, от которой Се фанател в детстве. Лянь подошёл к кулисам и застал конец выступления Ван Линцзяо. Девушку недавно взяли на работу, но она уже успела сделать себе имя. Ван мастерски раскручивала на запястьях небольшие обручи, подбрасывала их вверх и ловила. Фишка была в том, что при этом Линцзяо успевала раздеваться. За всё время выступления обручи ни разу не падали на пол. В конце кроме них на девушке ничего не оставалось. Номер был простой и в тоже время очень оригинальный. Се вместе со зрителями похлопал Ван и показал ей большой палец. Линцзяо тепло улыбнулась Ляню и скрылась за кулисами. Свет прожекторов упал на шест, и посетители замерли. Завсегдатаи знали, что сейчас будет выступать «развратный монах Се», а просто заглянувшие на огонёк поддались всеобщему настроению. В тёмном клубе, пропитавшемся запахом сигарет, алкоголя и пота запели птицы, зашелестел ветер в листве, заиграла флейта. На сцену неторопливо вышел монах в белых одеждах. Он поднял голову и окинул присутствующих добрым взглядом всепрощающего праведника. Руки потянулись к шляпе и аккуратно её сняли, закинув за спину. Народ одобрительно засвистел. Пальцы привычно развязали пояс и развели в стороны полы ханьфу, открыв взору полу-распущенную шнуровку топика и сползшие на бёдра штаны. Свист стал громче. Се Лянь сбросил на пол халат и обхватил рукой шест. Один раз крутанулся вокруг него и вытянул вверх ногу, чтобы потом мягко согнуть её в колене и сжать холодный металл. Когда Се прогнулся назад, обнажая живот до тёмных волосков в паху, зрители завыли от восторга. На сцену полетели купюры. Сцена хорошо освещалась, тогда как сам зал тонул во мраке. Это было на руку молодому человеку, который стоял прямо напротив сцены, и не отрываясь смотрел на Се Ляня. Се ловко стянул с шеи бинты и вытащил шпильки из пучка. Гладкие чёрные пряди упали на плечи, вызвав ещё больше одобрительных криков. Дальше в ход шли ноги, поэтому Лянь повернулся спиной к залу и кокетливо виляя задницей, снял штаны. Ноги и попка в стрингах были до того хороши, что зал взорвался громом аплодисментов. Се Лянь благодарно поклонился публике и с разбегу запрыгнул на шест, обвив его ногами. Элементы были не сложные, но отголоски похмелья ещё давали о себе знать, поэтому Се особо не расходился. Поднявшись повыше, он поменял положение, опустив голову вниз, и вытянул вверх ноги. Затем Лянь медленно их развёл, продемонстрировав всем идеальный шпагат на весу. Те, у кого кончились деньги, начали бросать на сцену часы и кольца. Дело осталось за малым. Не меняя позы, Лянь крепко ухватился ногами за шест и свободно повис, опустив руки. Шёлковый топ соблазнительно соскользнул с тела и упал на пол, обнажив тренированную грудь, розовые соски и плоский живот. Кто-то забрался на сцену, но был сразу остановлен охранником. Се даже внимания не обратил, он спустился вниз и встал прямо перед шестом. Руки с двух сторон потянули за завязки стрингов, секунда и кусок блестящей ткани полетел в толпу. Народ начал драться за трусы, как тигры в зоопарке за кусок мяса. Совершенно нагой Лянь снова обхватил ногами шест и ещё раз крутанулся вокруг него, дразня зрителей круглыми аппетитными ягодицами. Затем быстро нагнулся, собрал в охапку одежду, поклонился и убежал за кулисы. Посетители кричали, свистели и требовали продолжения. Инь Юй похвалил Се Ляня за хорошую работу и не терпящим возражений тоном отправил домой. Видимо мятная жвачка не смогла до конца сбить запах перегара. Се был только рад. Спать хотелось невыносимо. Он смыл с лица косметику и вышел на улицу через чёрный ход. Однако далеко уйти ему не удалось. — Вот значит, на какой работе ты трудишься не покладая рук, — беззлобно прозвучало из темноты. — И ног. Се Лянь, не веря своим ушам, развернулся и увидел Хуа Чэна. В голову не пришло ничего лучше, чем: — Что вы здесь делаете? Хуа ласково улыбнулся и начал медленно подходить к Се. — Захотел расслабиться и посмотреть на голых девок, — шаг стал шире. — А оказалось, что парни тоже есть в меню. Се Ляню вдруг стало страшно. Он же ничегошеньки не знает про этого Хуа Чэна. То, что он молодой и чертовски красивый не означает, что он добрый и ласковый. Обычно как раз наоборот — красавчики оказываются теми ещё маньяками. Лянь уже собирался дать дёру, как спиной почувствовал что-то твёрдое и холодное. Стена дома. Тупик. Каким-то образом, Хуа загнал его в ловушку. Страх усилился и Се Ляня начала бить мелкая дрожь. Из головы почему-то напрочь вылетело то, что он умеет драться и всегда легко разбирался с мужчинами куда крупнее этого мальчишки. Се как загипнотизированный смотрел в бездонные глаза напротив и непроизвольно облизывал губы. Хуа Чэн подошёл вплотную и упёрся руками в стену, отрезав Се Ляню пути к отступлению. — Се Лянь, нет… Гэгэ, — послышался жаркий шёпот у самого уха. — Мм? — Се Лянь плохо соображал, а после нежного обращения голова и вовсе опустела, а в животе запорхали бабочки. Хуа Чэн продолжал что-то говорить, но Се его не слышал. — Пожалуйста, гэгэ, скажи, что согласен. — Согласен, — не думая, отозвался Лянь. Он на всё согласен, пусть только этот полубог крепко его обнимет и даст себя поцеловать. — Отлично! Я знал, что ты передумаешь! — Хуа Чэн резко отстранился и радостно хлопнул Се Ляня по плечу. Се моргнул и осоловело уставился на Чэна. Они стояли в каком-то тёмном переулке. На углу светилась вывеска круглосуточного магазина. Из ушей словно вытащили затычки, сразу стали слышны звуки ночного города и проезжающих машин. Лянь медленно, но верно начал осознавать масштабы катастрофы. Кажется, он только что согласился стать участником проекта «Хрустальный мотылёк». А самое обидное, что ему даже поцелуя не досталось! Видимо Чэн с самого начала не собирался «соблазнять» Се. Просто хотел поговорить, а тот в своём розовом кумаре воспринял это как подкат. Стыд перцем обжёг щёки. Но взвесив все за и против Лянь понял, что проще согласиться, чем снова выдумывать предлог для отказа. Он же искал себе команду, вот и будем считать, что нашёл. Кроме того, Се Ляню очень хотелось понравится Хуа Чэну в сексуальном плане. Се ничего не знал о пристрастиях своего нового босса, но то, что тот видел его стриптиз и ему вроде как понравилось, вселяло надежду. В коллектив «Мотылька» Се Лянь влился довольно легко. Возможно, этому поспособствовало то, что до проекта все танцоры были незнакомы друг с другом. Всегда проще найти общий язык с людьми, если у вас общая цель и вы в самом начале её достижения. Ци Жун несмотря на свой вредный характер оказался прекрасным танцором. Он часто ворчал не по делу и любил награждать коллег обидными прозвищами, но всегда в точности выполнял всю необходимую программу. Не опаздывал на репетиции и даже давал дельные советы отстающим. В своей манере, но всё же. Лин Вэнь милая и кокетливая в жизни, на танцполе превращалась в медузу-горгону. Группа изо всех сил старалась ей угодить. Не дай бог, что-то шло не так как хотела хореограф. Всего парой резких слов она могла довести любого танцора до слёз. Зато и результат от такого диктаторского режима был на лицо. Участники понимали друг друга с полувзгляда. Танцуя, они превращались в единый организм — эфемерного мотылька, который грациозно махал крылышками, перед тем как красиво умереть в пламени свечи. Черновод, или как позже узнал Се Лянь — Хэ Сюань, с группой практически не контактировал. Всё что они от него получали — это музыкальные треки, под которые проходили репетиции и отрабатывалась программа. Собственно, никто и не стремился знакомится с композитором поближе. Не только Ляня на кастинге напугал мрачный человек в маске плезиозавра. Сам Се наконец-то чувствовал себя на своём месте. Он с удовольствием танцевал со своей новой командой и учился ощущать себя частью целого. Его навыки и умения в группе не только не подавляли, но принимали с восторгом и просили научить танцевать так же. В клубе ему устроили грандиозную прощальную вечеринку, куда он пригласил всю группу, включая главенствующий состав. Се Лянь не собирался скрывать, чем он занимался до прихода в «Мотылёк». Некоторые может и удивились, но вида не подали. В прочем к середине праздника всем было глубоко плевать на прошлое, как своё так и окружающих. Алкоголь лился рекой, на сцене Лин Вэнь в обнимку с Сюань Цзи громко распевали песни из караоке. Ци Жун играл в карты на раздевание с Цюань Ичжэнем и Инь Юем, и судя по редеющим шмоткам, постоянно проигрывал. Всё было прекрасно, и только одно не давало Се Ляню покоя — молодой продюсер студии «Тунлу». Хуа Чэн сидел за столиком в окружении полуголых девушек и рассказывал им что-то такое, отчего дамы заливались весёлым смехом. Лянь сгорал от ревности, и всё больше и больше накидывался текилой. За время совместной работы Хуа Чэн ни разу не дал понять Се, что заинтересован в нём как в мужчине, тогда как многие работники студии и члены группы были им просто очарованы. Хуа Чэн приветливо улыбался при встрече, желал удачи на репетициях, и только. Обычная вежливость. Се не знал что ему сделать, чтобы привлечь Чэна. Он никогда ничего подобного не испытывал, и никогда не делал первый шаг в отношениях. Всегда хотели и любили его. Проще всего было подойти и сказать Хуа Чэну всё прямым текстом, но Лянь до ужаса боялся отказа. Уж лучше так. Но когда одна из клубных нимф протянула руку к лицу Хуа Чэна и ненавязчиво заправила ему за ухо тёмную прядь, бывший премьер Шанхайского театра не выдержал. Се Лянь с грохотом откинул стул и полетел вперёд, не разбирая дороги. Он на полном серьёзе собирался разогнать этот курятник и выдрать у наглой потаскухи (напрочь забыв, что они бывшие коллеги) всё, что она нарастила. К счастью, на полдороге его схватили за руку и развернули в противоположную сторону. Хэ Сюань с отвращением посмотрел в остекленевшие глаза их лучшего танцора и потащил его к выходу. На улице Се собирался как следует высказать композитору всё, что он о нём думает, но не успел и рта раскрыть, как его засунули в такси и куда-то повезли. Очнулся Се Лянь уже утром в незнакомой квартире, в обнимку с унитазом. Поклявшись больше никогда не прикасаться к текиле, да и вообще к выпивке, Се пополз в душ. Квартира принадлежала Хэ Сюаню. Он дождался, когда Лянь приведёт себя в порядок и у них состоялся серьёзный разговор. Се как на духу выложил Хэ правду о своих чувствах к Хуа Чэну, понимая, что больше не может держать всё в себе. Композитор долго молчал, а потом выдал гениальное по своей простоте решение: — Привяжи его к стулу, возбуди приватным танцем, а потом отвяжи. Спорю на что угодно, что ты тут же будешь прижат к полу и хорошенько выебан. А потом вы наконец сможете сесть и поговорить, как нормальные люди. Се Лянь так густо покраснел, что никому бы и в голову не пришло, что он пять лет проработал в стрип-клубе. Но семена упали на благодатную почву — Се полностью загорелся идеей будущего соблазнения.