Аромат

(продолжение флешбэка) На кастинге Хуа Чэн впервые познакомился с Ци Жуном — популярным айдолом, которого его дядя нанял, как фронтмена будущей группы. Он был молод, самоуверен и открыто заигрывал с продюсером. Хуа сразу дал понять, что их отношения не зайдут дальше рабочих, но отметил, что Ци и правда так красив, как о нём говорят. Айдол принял комплимент, и в дальнейшем часто бросал на Чэна красноречивые взгляды, словно ждал, что тот передумает. Кандидаты были хороши. Молодые парни изо всех сил стремились к успеху, и будь воля Хуа Чэна, он бы взял в проект куда больше народу. Но бизнес-план был давно составлен, и отходить от него продюсер не собирался. В первый же день кастинга произошёл интересный случай — за дверями зала для прослушиваний началась потасовка. Она быстро была подавлена охраной, и никто не пострадал, но Хэ Сюань решил, что это прекрасная возможность устроить перерыв, так что снял свою жуткую маску и ушёл. Когда он не вернулся спустя пятнадцать минут, Хуа Чэн принялся ему звонить. Выяснилось, что Черновод подобрал перед входом в студию рыдающего подростка и сейчас везёт его домой. Продюсера это сильно удивило. Хэ Сюань не входил в число добрых самаритян, которые так и мечтают о том, как бы помочь ближнему своему. Кроме того, он терпеть не мог плачущих детей. Решив потом выяснить все подробности, Хуа Чэн, Лин Вэнь и Ци Жун продолжили кастинг втроём. Пять дней пролетели как один миг. — А потом появился ты, — тихо прошептал Хуа Чэн на ухо Се Ляню. Во время рассказа они успели переместиться на диван, и каким-то образом Се оказался лежащим на Хуа, чего последний, видимо, и добивался. — Если бы ты знал, какая буря тогда разразилась у меня внутри, — продолжил Хуа Чэн. — Мне хотелось послать всё к чёрту, схватить тебя на руки и осыпать поцелуями. Но ты меня, конечно, не узнал. По большому счёту, мы ведь даже не были знакомы. Все букеты, что я тебе посылал, были без карточек. Наверняка ты думал, что это какая-нибудь богатая, но стеснительная поклонница средних лет пытается добиться твоего внимания. — Сказать по правде, я никогда не интересовался личностями тех, кто дарил мне цветы — фыркнул Се Лянь, — звёздная болезнь, знаешь ли, штука приставучая. В годы своей славы я был настоящим нарциссом. Все знаки внимания от поклонников принимал, как должное и даже не задумывался, что может быть иначе. Прости. — Тебе не за что просить прощения! — горячо возразил Хуа Чэн. Он сел прямо и согнул ноги в коленях, невольно заставляя Се Ляня тоже подняться и оседлать его бёдра. Они оказались очень близко, и Хуа не в силах больше сдерживаться, потянулся за поцелуем. — Стоп! — на ищущие губы легла ладонь, и Се Лянь с укоризной посмотрел в глаза продюсеру. — Во-первых, я ещё ничего не ответил на твоё признание. Хуа Чэн застыл и ощутимо напрягся. Он так давно привык считать Се Ляня своим, что даже не задумывался об отказе с его стороны. — Во-вторых, почему сейчас? Я уже месяц танцую в «мотыльке» и за это время ты ни разу не дал понять, что заинтересован во мне! — Заинтересован?! — зарычал Хуа Чэн. Рывок и сильное, разгорячённое тело прижало Се Ляня к дивану. — Гэгэ, я люблю тебя! Люблю больше всего на свете! Все эти пять лет, я не жил, а существовал. Не хотел просыпаться по утрам, потому что только во сне ты был рядом. Учился и работал, как безумный, лишь бы не думать о тебе. Ты не представляешь, каких сил мне стоило весь этот месяц держать себя в руках. Но я не хотел тебя пугать! Ты пришёл на кастинг, и я понял, что это судьба. Было совершенно ясно, что ты создан для этого проекта, поэтому меня так поразил твой отказ. Я тогда пошёл следом за тобой, собираясь молить о том, чтобы ты передумал. Когда я узнал, что ты работаешь в клубе, что ты раздеваешься перед столькими мужчинами… Се Лянь был совершенно ошарашен. Он и не подозревал, что будет объектом такой всепоглощающей любви. Се тоже нравился Хуа Чэн, но его чувства ни в какое сравнение не шли с чувствами продюсера. Он в шоке смотрел на то, как прекрасные глаза напротив наполняются слезами. Хуа Чэн громко всхлипнул и уткнулся в грудь Се Ляня. — Я всегда хотел быть твоей опорой и поддержкой. Чем бы ты не решил заниматься после балета, я был уверен, что соглашусь с любым твоим выбором. Но стрип-клуб?! Ты отказался от места танцора в студии с мировым именем, ради того, чтобы раздвигать ноги перед незнакомцами, и я… Я разозлился. Се Лянь затих. Его даже не обидело замечание про раздвигание ног, куда больше его заинтересовал злой Хуа Чэн. Продюсер поднял голову, отодвинулся и встал с дивана. Он подошёл к окну и сделал пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться. — Я решил, что тебе нравится эта работа и ты дорожишь ей, поэтому и отказался вступить в группу, — спустя какое-то время вновь заговорил Хуа Чэн. — Но, меня это не устраивало, поэтому я зажал тебя в подворотне. Хотел припугнуть. Довольно по-детски, я знаю. Но твоя реакция была иной — ты скорее удивился, чем испугался. Но, главное, что ты согласился, о большем я не смел и мечтать. Се Лянь смутился. Его воспоминания о подворотне были довольно смутными, но он точно помнил, что удивление — последнее что он тогда испытывал. Лидировала смесь из страха и жгучего желания запустить пальцы в густые чёрные волосы продюсера. — Я держал дистанцию, так как ты только вступил в новое окружение и тебе требовалось время, чтобы ко всему привыкнуть и со всеми познакомиться. Адаптироваться. Я ведь тоже был для тебя незнакомцем, — горький вздох. — Согласись, было бы странно, начни я на первой же планёрке клясться тебе в любви. — Не соглашусь. Может всё же посмотришь на меня? — Се Лянь тоже слез с дивана и приблизился к Хуа Чэну. Продюсер робко, из-под ресниц, глянул на своё божество. Се положил руки ему на грудь и медленно повёл их вверх. Ладони прошлись по ключицам, погладили кадык, очертили шею и нырнули в волосы. — Мне нравиться, когда ты смотришь на меня, — доверительно сообщил Се Лянь своему боссу. Хуа Чэн боялся пошевелиться. — А вот когда ты смотришь на других, особенно на грудастых девок, меня это бесит! — продолжая мягко перебирать шелковистые пряди, прошипел Се Лянь. — Ты ревнуешь, гэгэ? — сглотнув, прохрипел Хуа Чэн. — Да. — Тогда позволь доказать, что мне никто кроме тебя не нужен! Стоило Се Ляню кивнуть, как его рот тут же накрыли нетерпеливые губы. Хуа Чэн крепко прижал к себе своё сокровище и углубил поцелуй. Се Лянь задохнулся и вцепился в широкие плечи, чтобы не упасть. От такого страстного напора закружилась голова и подкосились колени. Хуа легко подхватил Се на руки и понёс в спальню. Когда его аккуратно положили на застеленный синими простынями матрац, и начали раздевать, Лянь вспомнил, где они находятся. — Подожди… Чэн!.. — Се Лянь выгнулся, когда горячие губы обхватили сосок. — Зови меня Сань Лан, — не прерывая своего приятного занятия, ответил Хуа Чэн. Он уже успел сбросить верхнюю одежду и остался в одних джинсах. А учитывая, что на Се Ляне была только одолженная у Черновода пижама, Хуа не понадобилось много времени, чтобы её стянуть. — Сань… Лан… — простонал Се Лянь. Ласки были настолько приятными, что сносило крышу. Он даже не заметил, что лежит под Хуа Чэном совершенно голый. — Постой… Мы же в квартире Хэ Сюаня! — наконец удалось ему сложить слова во внятный протест. — Не переживай, любимый, — Хуа Чэн с сожалением оторвался от набухших и возбуждённых его стараниями сосков, и начал спускаться ниже, оставляя на коже Се Ляня дорожку из поцелуев. — Он знал, что этим кончится, потому и ушёл. Квартира в нашем распоряжении. — Знал?! Но как он мог… Ах!.. — очередное возражение потонуло в громком стоне удовольствия. Хуа Чэн добрался до тёмных волосков в паху Се Ляня, и зарывшись в них носом, обхватил рукой вертикально стоящий член, обильно сочащийся смазкой. Се был так возбуждён, что ему хватило пары движений, чтобы кончить. Белая струйка вырвалась из розовой головки и запачкала руку Хуа Чэна. Он, не раздумывая слизал белёсые капли, и тут же взял его в рот. Се Лянь вскрикнул и попытался отодвинуть потерявшего всякий стыд, продюсера, но безуспешно. Язык Хуа Чэна любовно обсасывал яички, водил по выступающим венкам, тёрся о головку и нырял в уретру. А любой мужчина знает, что трогать головку члена сразу после оргазма, значит терпеть настоящую пытку — смесь из боли и экстаза. Се Лянь скулил в закушенный кулак и вскидывал бёдра, в попытке быстрее освободиться от жестокого плена. Но Хуа Чэн слишком долго ждал своего драгоценного небожителя и не собирался так легко его отпускать. Пока рот был занят, руки активно разминали напряжённые бедра и ягодицы любовника. Попка Се Ляня давно была для Хуа одной из его самых любимых частей тела. Её совершенная форма сводила Чэна с ума, ещё когда он подростком смотрел спектакль «Фигаро», где Сянь Лэ порхал по сцене в обтягивающем трико. В то время Хуа Чэн, еле дождавшись конца представления, бежал в машину и самозабвенно дрочил, воображая, как он вылизывает эти идеальные ягодицы, а потом трахает, вгоняя член до упора. Сейчас наконец все мечты стали явью, и продюсер на полном серьёзе собирался любить своего лучшего танцора до тех пор, пока из глаз не посыпятся золотистые звёздочки. Причём у обоих. Тем временем Се Лянь вскрикнул и кончил во второй раз. Было до того приятно, что он напрочь забыл, что его член до сих пор во рту у Хуа Чэна. Только когда Се услышал звук глотка и почувствовал прохладу внизу, то понял, что случилось. — Хуа… Сань Лан! Зачем ты… — сгорая от смущения пробормотал Се Лянь. — Гэгэ, любимый, я так сильно этого хотел, — Хуа Чэн легонько прикусил нежную кожу на внутренней стороне бедра любовника, а потом стал зализывать след от укуса. — Тебе не понравилось? Се Лянь закрылся руками, не веря в то, что сейчас происходит. Что он занимается любовью с Хуа Чэном, и тот ведёт себя как заправский соблазнитель, хотя Се намного старше, а значит опытнее. И это было чистой правдой, из них двоих опыт постельных игр был только у Се Ляня. Хуа Чэн же до сих пор был девственником. Просто он так сильно любил и хотел своего кумира, что тело само подсказывало что и как делать. Возможно, также сыграли роль постоянные фантазии, и целый шкаф проштудированной литературы на тему секса между мужчинами. Хуа Чэн немного полюбовался на смущённого Се Ляня, и осторожно перевернул его на живот. Ладони прошлись по спине, успокаивая, и сжали аппетитные полушария, слегка их раздвинув. Взору Хуа Чэна открылся маленький розовый анус, который так и просил, чтобы его растянули. Хуа очень хотелось претворить в жизнь давнюю мечту, и основательно вылизать манящую дырочку, но он боялся, что этим только ещё больше смутит чувствительного любовника. Се и так еле отошёл от минета. Поэтому Чэн решил, что обязательно займётся этим в следующий раз, а пока пора переходить к главному блюду. Продюсер потянулся к заднему карману джинсов, достал пару презервативов и пакетик лубриканта. Се Лянь немного пришёл в себя и ему вдруг пришло в голову, что он ведёт себя как бревно. Он ведь просто лежит, а всю работу делает Хуа Чэн, то есть Сань Лан. Кстати, почему «Сань Лан»? Но имя красивое. Такое мягкое и нежное. Се решил, что оно ему нравится, даже больше, чем «Хуа Чэн». Но вернёмся к вопросу об активной позиции в постели. Лянь тоже мужчина и тоже хочет доставить удовольствие партнёру, значит надо действовать. Во только действовать не получилось, потому что его ягодицы внезапно задрались кверху, а на анус потекло что-то холодное. Возмутиться тоже не получилось, потому что к спине прижалась широкая грудь, а в рот нырнул горячий язык. Хуа Чэн настойчиво гладил тугое колечко мышц, постепенно всё сильнее надавливая в самый центр. Мгновение и вот уже один палец внутри. Се Лянь вздрогнул и напрягся, но Хуа продолжал его целовать, словно говоря, что бояться нечего. Пальцев стало ощутимо больше. Смазка нагрелась и проникновение пошло легче. Довольно скоро Се начал чувствовать внутри приятное жжение, вот только с приятного оно быстро превратилось в невыносимое. Лянь стал двигать бёдрами навстречу пальцам Хуа Чэна, чтобы они быстрее заполнили его и принесли облегчение. Хуа стиснул зубы, и медленно выдохнул. Вид распалённого кумира, который сам насаживался на его пальцы, да ещё и постанывал от удовольствия, напрочь сносил крышу. Член болезненно пульсировал. Ещё немного и похоть полностью затмит разум, чего допустить никак нельзя. — Гэгэ… Я больше не могу сдерживаться… Можешь помочь мне рукой?.. Се Лянь потряс головой, приходя в себя, и недоумённо уставился на Хуа Чэна. Если уж от пальцев так приятно, разве не лучше будет вставить что-то побольше? — Рукой? Я думал ты войдёшь… — казалась краснеть уже некуда, но каким-то образом ему это удалось, — Войдёшь в меня. — Любимый, я уже на грани… Если войду — превращусь в зверя, и могу неосознанно сделать тебе больно… — в отчаянии прорычал Хуа, — мы можем дойти до конца потом… Не сейчас… — Сейчас. — Се Лянь протянул руку и накрыл ею вздыбленную ширинку Хуа Чэна. Рычание стало громче. — Я приму всё, что ты мне дашь. Не надо сдерживаться. Покажи мне своего зверя. Предохранители слетели. Хуа Чэн вынул член из штанов и приставил массивную головку к растянутой, но по прежнему маленькой и нежной дырочке Се Ляня. Резкое движение вперёд и ствол почти полностью скрылся внутри. Се вскрикнул и вцепился зубами в подушку. Из глаз потекли слёзы. Он не ожидал, что будет ТАК больно. Хуа Чэн облизнулся и медленно вышел, чтобы тут же резко войти снова. Толчок, ещё один. Комнату заполнили звуки влажных шлепков кожи о кожу, и приглушённые стоны Се Ляня. Хуа позабыл кто он и где находится. Его мир сузился до хрупкого дрожащего тела под ним. На молочно-белой коже отпечатывались следы его пальцев, ягодицы покраснели от шлепков. Чувство горячей и влажной тесноты, в которую погружался его член, было до того восхитительным, что обещало в дальнейшем стать серьёзной зависимостью. В опустевшей голове мелькали, порождённые инстинктом, мысли: «Мой!», «Драгоценный», «Любимый», «Никому не отдам!», «Убью любого, кто посмеет приблизиться!», «Мой небожитель!», «Сокровище!», «Родной!», «Ненаглядный!», «Мой хороший!», «Люблю!», «Умру без тебя!..». Се Лянь изо всех сил старался не реветь. Боже, он же никогда не обращал внимания на боль! Бывало и мышцы растягивал во время тренировок и травмы получал, один раз даже вывихнул руку, когда неудачно поймал партнёршу на репетиции спектакля. Так чего сейчас он, как маленький рыдает в подушку?! Может всё дело в том, что место, которое сейчас таранил огромный член, раньше никогда не повергалось такому испытанию? Или виновата сама ситуация? По факту Се Лянь трахается со своим боссом, с которым до этого практически не общался, и о котором до сих пор ничегошеньки не знает. Да, Хуа Чэн признался ему в любви и рассказал историю своего детства, но кто докажет, что это правда. В своих чувствах Се был уже не уверен. Одно дело, когда ты влюбляешься в знаменитого актёра, спортсмена или айдола, которые так же недосягаемы, как звёзды на небе. И совсем другое, когда такая звезда подминает тебя под себя, и имеет в задницу. Может он был слишком наивен? Се Ляню и правда очень нравился Хуа Чэн. При взгляде на него перехватывало дыхание и становилось горячо в животе. Такое чувство же можно назвать любовью? И Се серьёзно собирался претворить в жизнь план соблазнения, который они придумали с Хэ Сюанем. Но… в данный момент Ляню хотелось только одного — чтобы Хуа скорее кончил и оставил его в покое. Хуа Чэн всем телом прижался к Се Ляню и крепко обнял его двумя руками. Движения бёдер ускорились и, глубоко толкнувшись, он кончил внутрь. Опьянев от крышесносного оргазма, Хуа вонзил острые зубы в шею любовника, прокусив нежную кожу до крови. Чэн был похож на хищника, который после долгой охоты наконец набил брюхо свежим мясом. Вот только чувство сытости никак не приходило. Зализав укус, Хуа перевернул Се Ляня на спину и обнаружил любимое лицо покрасневшим и опухшим от слёз. Се, посмотрев в глаза Чэна, совсем размяк и принялся рыдать уже навзрыд, махнув рукой на то, как это выглядит со стороны. Сам виноват, просил зверя — получи, распишись. Хуа Чэн прижал к себе плачущего любовника и начал ласково гладить его по голове, шепча на ухо слова утешения. Извиняться он не стал. Всё-таки он сразу предупредил Се Ляня о возможных последствиях, и тот согласился. После того, как Се успокоился, Хуа отнёс его в ванную и хорошенько вымыл, как снаружи так и внутри. По ходу дела он ещё пару раз руками довёл Ляня до оргазма. Во-первых, это была своего рода компенсация за грубый первый раз, а во-вторых, Хуа Чэну доставляло невообразимое удовольствие слышать, как Се Лянь умоляет его о ласке, а потом смотреть, как любимый дрожит в экстазе. Осталось приучить через чур чувствительную попку Ляня к размерам и аппетитам внушительного достоинства Чэна. Продюсер плотоядно улыбнулся, следующие недели обещали быть незабываемыми. Се Лянь же решил плыть по течению. Забота и внимание Хуа подкупали, а ещё бывшему премьеру очень хотелось испытать то же, что его бывший начальник Инь Юй испытывал со своим парнем Цюань Ичжэнем. Он помнил, как хорошо было этим двоим, и это вселяло надежду, что анальный секс всё-таки может быть приятным. Испытать это на себе Се Лянь смог спустя пару недель после неудачного первого раза. За это время Хуа Чэн всем и каждому объявил, что они встречаются и уговорил Се переехать к нему. Секс стал регулярным, и с каждым разом проникновение приносило всё меньше дискомфорта и всё больше удовольствия. Хуа Чэн часто зажимал Се Ляня в укромных уголках на работе, и мастерски доводил до оргазма руками и ртом. После изнурительных репетиций, Хуа часто делал Се массаж всего тела, разминая напряжённые мышцы, а совместное купание как-то незаметно стало само собой разумеющимся. Продюсер холил и лелеял своего любимого танцора, и со временем Се Лянь начал к этому привыкать. Рядом с ним никогда не было человека, которого он мог бы назвать возлюбленным или партнёром. У него были недолгие интрижки и внимание фанатов, но это ничто по сравнению с тем, что ему давал Хуа Чэн — он его просто боготворил. Каждый раз как их глаза встречались, Чэн чуть ли не светился от счастья. Он был серьёзным и довольно жестоким, когда дело касалось студии или шоу-бизнеса. Но рядом с Се Лянем Хуа Чэн расцветал и делал всё, чтобы угодить своему возлюбленному. На дебютное выступление группы «Хрустальный мотылёк» билеты были распроданы за десять минут. Зрители были в восторге — это был настоящий фурор. Критики и журналисты во всю хвалили репертуар и стиль новой группы. Сцена утопала в цветах. Но всё вокруг померкло, когда вперёд вышел Хуа Чэн, неся в руках огромный букет красных роз сорта Black Magic. Продюсер одел красный пиджак с серебряными цепочками, которые при свете софитов ярко сверкали и придавали Хуа Чэну ещё больше загадочности. Он подошёл прямо к Се Ляню и протянул ему букет, с улыбкой поздравляя с дебютом. Зал взорвался шквалом аплодисментов. Многие женщины, да и мужчины, присутствующие тогда на этом концерте, всё бы отдали за такую улыбку. Это они ещё не знали, что дома, осыпав возлюбленного цветами, Хуа Чэн встал на одно колено и стал умолять Се Ляня выйти за него замуж. Тогда Се ему отказал. Всё-таки слишком мало времени прошло, и Лянь ещё не был готов к такому серьёзному шагу. Хуа Чэну понадобилось почти десять лет, чтобы доказать Се Ляню свои чувства. Они многое пережили вместе, как хорошее, так и плохое. Группа быстро обрела мировую известность, и продюсеру пришлось столкнуться со всеми нюансами такой популярности. Чего только не случилось за эти десять лет. Творческий кризис Линь Вэнь, похищение Ци Жуна, нервный срыв Черновода, появление конкурирующей группы, которая копировала стиль Мотылька и хотела на этом нажиться, потеря Хуа Чэном правого глаза, всего и не упомнить. Когда Хуа Чэну исполнилось двадцать восемь и студия закатила грандиозную вечеринку, Се Лянь наконец исполнил свою давнюю мечту — он подсыпал Хуа снотворное и тихо умыкнул его от гостей. Дома Хуа Чэн проснулся совершенно обнажённым, и крепко привязанным к креслу… На утро после приватного танца и последующего бурного секса Хуа Чэн обнял Се Ляня, и принялся в очередной раз умолять его о замужестве. Когда вместо своего обычного: «Не сейчас», Се кивнул и согласился, Хуа без промедления заказал билеты на Гавайские острова, и уже на следующий день они официально стали супругами. Сразу же начался медовый месяц. Новоиспечённые мужья купались в море, загорали, пили коктейли и не могли друг от друга оторваться. Секс уже очень давно приносил Се Ляню только наслаждение. Сейчас он с улыбкой вспоминал их первый раз, дразня мужа варваром, который не смог сдержаться, встретившись с кумиром. Хуа Чэн лишь молча улыбался. За прошедшие годы нетерпеливый юнец превратился в спокойного мужчину, которого было очень трудно вывести из себя. Его благоговение перед Се Лянем никуда не делось, он просто научился его скрывать. Хуа по-прежнему, без памяти любил своего небожителя, и Се Лянь ощущал эту любовь каждой клеточкой тела. В Китай они вернулись ночным рейсом, не привлекая внимания журналистов. Но в прессе всё равно поднялась шумиха, когда фотографы заметили на руках знаменитостей обручальные кольца. Поставив всё на кон, Хуа Чэн и Се Лянь совершили каминг-аут, на пару месяцев повергнув Китай в глубокий шок. К счастью, всё закончилось хорошо. Фанаты горячо поддержали своих кумиров, и правительство решило, что лучше пусть студия со своим голубым начальством останется и приносит доход в казну страны, чем уедет заграницу и увезёт с собой весь капитал. Дверь открылась, и к нежащемуся в горячей воде Се Ляню подошёл высокий мужчина с повязкой на правом глазу. Одна рука опустилась на белоснежную шею и мягко провела кончиками пальцев по контуру татуировки. Се Лянь перехватил руку и прижался к ней щекой. Хуа Чэн присел на край ванны, наклонился и нежно поцеловал мужа в подставленные губы. — Я вернулся, любимый. — С возвращением, Сань Лан!