Подручные Бездарной Луизы

      Этого дня Кирхе Августа Фредерика ждала давно. И волновалась, хоть и не показывала этого, старательно изображая несокрушимую уверенность в себе.       Нет, конечно, по-настоящему веских оснований для тревоги у неё не было, она-то, всё же, не Нулиза, которой хоть кого-то бы призвать, но, тем не менее, от того, кто именно ответит сегодня на призыв германки, зависело довольно-таки многое — ведь действительно сильный фамилиар способен не только существенно усилить своего хозяина, но и повысить престиж всего рода.       Даже для столь благородного и влиятельного семейства, как фон Анхальт-Цербст, очередное подтверждение их могущества и отменной наследственности не стало бы лишним.       — Как думаешь, кого я призову? — обратилась она к Табите, но подруга не ответила, сосредоточившись на очередной книге. Ну разумеется — иного от синеволосой и не следовало ожидать. Тратить время впустую, гадая о том, что в любом случае произойдёт самое большее получасом позднее? Не в её стиле.       Впрочем, вопрос и в самом деле был скорее риторическим:       — Наверняка впечатляющее, могущественное создание, как-то связанное с огнём, — кивнула сама себе Кирхе. — Иначе и быть не может. Хм… Возможно, алая виверна?       — Нет, — внезапно раздался из-за спины знакомый голос с рассеянно-задумчивыми интонациями. — Саламандра с Хребта Огненных Драконов.       Обернувшись, рыжая недоумённо уставилась на младшую де ла Вальер. Если незаметно подкравшаяся в царящем на лужайке нетерпеливом гаме обладательница роскошной розовой шевелюры намеревалась уязвить свою соперницу и извечную обидчицу, то почему не назвала что-нибудь пусть и связанное с благородной стихией пламени, но зато самое мелкое, слабенькое и неказистое, какое только случалось призвать за всю историю проведения ритуала, вроде искристого воробья, углебрюхой жерлянки или вовсе невзрачного пепельнокрылого мотылька-огнёвки?       — Известная и сильная порода, — осторожно кивнула фон Цербст. — Но откуда бы тебе знать, какого фамилиара я призову? — хмыкнула германка. — Или ты наконец-то решилась бросить заведомо безуспешные потуги освоить магию, и теперь пробуешь себя в чём-нибудь менее разрушительном? Например, в предсказаниях. Давно пора. М-м, пророчества младшей дочери славного рода Ла Вальер, известной гадалки — да, недурно ведь звучит?!       — Может, призовёшь что-то другое, — безразлично пожала плечами Нулиза, пропустив насмешку мимо ушей. Спорить она явно не собиралась. — Просто приснилось.       — Ах, вот оно что! — ситуация, наконец, прояснилась: неудачница всю ночь зубрила «Призыв Подручного», не без оснований опасаясь опозориться во время самого, пожалуй, важного в жизни начинающего мага ритуала, да так и заснула под утро с учебником в обнимку — вот и пригрезилась ей, бедняжке, церемония. — Не знала, что ты веришь в вещие сны. Сугубо из любопытства — а кто откликнулся Табите?       — Древний былинный дракон, — пожав плечами и ни на мгновение не задумавшись, будто ответ был совершенно очевидным и даже общеизвестным, а то же сновидение видела вся академия до единого студента, ответила Луиза.       — Ого, а какой стихии? — заинтересовалась Кирхе, и даже подруга на мгновение оторвалась от чтения.       — Воздушный, — ответила Луиза и, на мгновение задумавшись, будто что-то припоминая, продолжила, обращаясь к синеволосой:       — Ты назвала её Сильфидой. В человеческом облике её зовут Ирукукву.       Табита коротко кивнула и вернулась к учебнику.       — Какое странное имя, — пробормотала рыжая. С другой стороны, речь-то шла о драконе, да ещё и приснившемся. С чего бы такому созданию зваться нормальным, звучным прозвищем? — Так, погодите-ка, чуть не забыла самое интересное: а сама-то кого во сне заполучила? Помнится, вчера ты грозилась призвать нечто особенное и невероятно могучее, прямо-таки намного лучше, чем у всех нас, вместе взятых. Признавайся, удалось? Это ведь наверняка что-нибудь, хм, эффектное? Можно сказать, даже по-своему взрывное?       И вновь колкость была самым возмутительным образом проигнорирована.       — Не знаю. Проснулась на самом интересном месте, — совершенно спокойным тоном нагло соврала ла Вальер.       — Когда в центре пентаграммы стал расти огненный гриб? — предположила германка, усмехнувшись.       — Нет… Да и какая разница? Это всего лишь сон.       Странная она сегодня какая-то. Чересчур спокойная. И поглядывает вокруг без особого интереса. Как на уже просмотренный — и даже не единожды — спектакль, где все действия актёров и реплики персонажей известны заранее.       Обычно дразнить Луизу было весело: на каждую издёвку та яростно огрызалась и язвила в ответ, частенько довольно остроумно и метко, не давая спуску насмешникам.       Но сегодня… реакция казалась слишком вялой и апатичной.       Определённо, Нулиза не выспалась.       А может, удастся её всё-таки расшевелить? Заодно и отвлечься от приближающейся очереди…       — Ладно, не хочешь говорить — не надо. Тогда предлагаю пари, — предложила розововолосой Кирхе. — Проверим твой сон, и ежели ты верно предскажешь хотя бы пять вызванных животных, включая наших с Табитой, то… ну, например, я не буду называть тебя Нулизой в течение месяца, что бы ты ни вытворя… ну, ни взрывала на уроках. Целый месяц! Соглашайся, это очень щедрое предложение! Или предложи ставку на свой вкус — в рамках разумного, конечно.       Луиза посмотрела на неё с сомнением:       — Я не утверждала, что мой сон пророческий. Хотя… согласна. Проигравший признаёт свои ошибки и прилюдно приносит извинения победителю.       — Договорились. А ты веришь в победу… — впрочем, рыжей показалось, будто собеседница так легко пошла на пари даже не столько из уверенности в своей правоте, сколько из желания отвлечься. Воистину, нет ничего хуже и тягостнее ожидания.       — Отлично. Ну вот начнём тогда, скажем, с Маликорна, его аккурат сейчас профессор инструктирует. Итак, твоя версия: кто же станет его подручным?       Сова у де Гранпре, крот Гиша де Граммона, лягушка для Монморанси, а главное — драконица Табиты и самая лучшая в мире саламандра — её, Кирхе, Огонёк.       — Надо же… Я проиграла спор, — хмыкнула германка, не особенно, впрочем, расстроившись: всё же, она была очень довольна своим фамилиаром. — Что же, пари — дело благородное, так что свою часть уговора я выполню. Более того, с сего дня обязуюсь со всем вниманием прислушиваться к твоим снам… Уж больно они точно сбываются. Однако остаётся главная интрига. После маркиза наступит твоя очередь призывать, ла Вальер. Может, всё-таки откроешь секрет?       — Нет, — мотнула головой Луиза — и продолжила, прежде чем Кирхе успела возмутиться:       — Это утро снилось мне дважды, и оба раза всё совпадало до мелочей… кроме тех, кто откликнулся на мой зов.       — Хм. Вот как… Может, в таком случае назовёшь оба варианта? Какой-то ведь из них окажется верным.       — Или не сбудется ни один, а призову я нечто третье… Как бы там ни было, уже поздно: Жан получил свою ворону. Мой черёд.

***

      Рассеянно кивнув профессору, Луиза с подозрением оглянулась. Её не покидало ощущение чего-то насмешливо-снисходительного взгляда, и странно было не увидеть возле себя крылатую фигуру с неизменным обманчиво безмятежным выражением совершенного лица…       Но нет. Симург — фамилиар, что вела себя так, будто Луиза была её неразумным домашним питомцем, а остальные и вовсе игрушками — ей, очевидно, всё-таки просто приснилась.       Оно и к лучшему, пожалуй.       Да, определённо к лучшему. Выслушав инструктаж мэтра Кольбера, девочка решительно приступила к ритуалу.

***

      — Что, что там происходит?!       — Да подвиньтесь же! Или расскажите хотя бы! Отсюда не видно!       — Пентаграма призыва растёт. Один угол тут, другие уже куда-то совсем вдаль убежали.       — Ого! Видели? Рисунок по горе прошёл… кажется.       — Когда кажется… Извольте без шуток, сударь сказочник. Хребет едва полосой на горизонте виден, как бы вы там рисунок пентаграммы разглядели?       — Учитывая, кто её создатель… Боже, сейчас ка-ак рванёт!       — И мы у одной из вершин. Кажется, мсье и мадемуазели, пора делать ноги… успеть бы!       — Ой! Нулиза упала!       — Умерла?!       — Секундочку… Так, пульс есть — значит, просто сознание потеряла.       — Видимо, у неё истощение. Немудрено. Мистер Кольбер!!!       — Иду. Господа и дамы, расступитесь! Необходимо срочно прервать действие заклинания…       — Конечно, профессор!       Рыжая хмурилась.       Неужели это тоже приснилось Луизе? Вот ведь дура, могла бы и предупредить! Хоть не было бы сейчас так страшно.       Или было бы ещё страшнее. Смотря чем заканчивался сон.       — Слушай, Табита… — обратилась к настороженно наблюдающей за происходящим подруге германка, склонившись к самому её уху. — Если что, как думаешь, твоя Сильфида нас обеих унесёт? И моего Огонька… У меня очень, очень дурное предчувствие!       А затем… заклинание сработало, кто-то закричал, привлекая внимание остальных, и толпа студентов, отвлёкшихся было на упавшую в обморок девочку, буквально взорвалась возгласами…       — Что это?!       — Ноги!       — Гигантские!       — И не только.       — Огромная голая девушка?!       — С белой кожей и крыльями. Эти ленты, которые из спины растут, — явно крылья.       — Боже правый… какая жуткая!       — Милая Монморанси, я всецело с тобой согласен! Никогда бы не подумал, что скажу это, но, признаться, нагота девичьего тела в данном случае скорее пугает меня, нежели восхищает…       — Это же какого она роста?!       — Луиза призвала себе в фамилиары это?!       — И как только сил хватило… Неудивительно, что теперь в беспамятстве.       — Видимо, это должен был быть непредставимо мощный взрыв — как обычно у неё получаются, только в тысячу раз сильнее… но что-то пошло не так.       — Не смешно. Меня от одного вида озноб пробирает. И это оно ещё на нас не смотрит.       — Не бойся, прелестная Монморанси! Я защищу тебя!       — Мне стыдно за вас, будущие коллеги по благородному искусству магии. Неужто из всех присутствующих только лишь я на уроках слушала теоретические основы предстоящего ритуала? Невозможно призвать нечто настолько несопоставимое с человеком. Никаких сил не хватит. Луиза просто умерла бы, но всё равно не сумела протащить это в наш мир. Да сам принцип действия не позволил бы! Он подбирает подручных под стать врождённым способностям призывателя, а кем вы полагаете нашу неудачницу? Богом?! Магом Пустоты, реинкарнацией Основателя?! Так и сам Бримир бы не справился!       — Тем не менее, оно здесь. И возникло существо аккурат после того, как пентаграмма расползлась на всю равнину. Как объяснить-то сей факт иначе?       — Ну… Не знаю! Но если подумать… Например, оно само воспользовалось луизиным призывом, чтобы проникнуть в наш мир. Зачем-то.       — Бр-р-р. Вот для чего сейчас такие предположения выдвигать?       — Да, верно. Лучше бы ты промолчала, Клэр. Серьёзно.       — Погодите, но ежели представить, что перед нами всё-таки будущий фамилиар Нулизы, то как с ним… с ней дальше быть? Где такую махину поселить-то? Чем кормить? На одном фураже разоришься!       — Дальше — пусть ректор и родители Луизы решают. Хотя у себя на лугах усаживают. Первым делом стоит ответить на вопрос — как де ла Вальер будет завершать ритуал? Поцелует в ноготок на мизинце? И хватит ли этого?       — Мистер Кольбер, мистер Кольбер, скажите, это существо — великан? Э-э-э… Мэтр? Где вы?! Странно. Только что тут был…       — Побежал за подмогой, очевидно. И я, разумеется, не профессор, однако могу ответить за него — таких огромных великанов не бывает: она же выше облаков!       — Да вы, сударь, просто мастер преуменьшения! Тучки-то ей ниже середины голени приходятся. А руками барышня, наверное, луну может достать. Или звезду с небосклона.       — По идее, таких огромных живых существ просто не может существовать — никакие, даже самые прочные кости не выдержат вес тела, да и в земле будет тонуть…       — Да-да, Беатрис, сходите-ка расскажите ей об этом. Если это чудовище ляжет к академии ногами, то макушкой в стены столицы упрётся.       — Ага. И развалит, причём даже не ощутит неудобства.       — Я сейчас подумала… там, где её левая пятка, деревенька наша. Нижние Горшки. Ещё прадеду была пожалована, за доблесть в бою.       — Боюсь, нет больше вашей деревни, баронесса. В кровавую лепёшку, видимо… Упокой, Господи, души рабов твоих.       — Луиза-Нулиза вышла на новый уровень причиняемых разрушений       — она вызвала какой-то титанический кошмар, способный ногами запросто растоптать столицу.       — Да не при чём тут эта бездарность, сколько можно повторять?!       — Почему вы выгораживаете Нулизу?! Герцогство её родителей должно компенсировать нам раздавленные Горшки! Я немедленно отпишу папеньке, кто виновница ущерба!       — О боги, как же повезло, что великанша появилась там, а не тут. Иначе…       — Не сглазьте, сударь. Вдруг она сюда придёт? От силы пара шагов — и уже тут! Ей же достаточно ненароком наступить, чтобы стереть и нас, и всю Академию в порошок! С такой высоты человека, надо полагать, не проще заметить, нежели нам — муравья в траве…       — А ежели переступит с ноги на ногу, когда Нулиза подберётся к ней с поцелуем? Ритуал выйдет из-под контроля и не будет завершён!       — Хотите сказать, что сейчас всё под контролем?       — Ой. Господа! Оно на нас посмотрело!       И в самом деле, колоссальная фигура будто встрепенулась, собравшись с мыслями, а голова на слишком длинной шее повернулась и устремила вниз взор странных алых глаз.       Лицо утратило безмятежность, приняв выражение некоторой растерянности, которая почти мгновенно сменилась столь же лёгким раздражением.       — Она злится?       При подобной разнице в размерах титаническая незнакомка даже рассмотреть-то людишек не должна была… Однако тяжёлый взгляд ощутили все, и трудно было не понять: их заметили.       Ладони рук, плавным движением воздетых к груди, прорезали две красные черты.       — Колдует?!       — И в самом деле. Ой, не к добру всё это… Да где же преподаватели?!       План действий созрел мгновенно. Авантюрный и даже безумный, безусловно, однако бесчисленные поколения предков фон Анхальт-Цербст, славных рыцарей, генералов и маршалов на службе германской короны, наверняка поощрительно закивали на небесах.       — Табита, сейчас быстро хватаем ла Вальер, садимся на твою драконицу — и на всех ветрах мчимся к её фамилиару, — не допускающим возражений тоном отдала приказ германка. — Хоть к ногтю на ноге — плевать. По дороге приводим Луизу в чувство… пусть завершает ритуал. Иначе нам всем конец. Табита? Табита!       Подруга её не слушала. Уронив книгу и смертельно побледнев, широко распахнутыми глазами она смотрела в пространство перед собой. Смотрела явно не на паническую суету одноклассников, а на нечто иное, видимое только ей.       — Да что с тобой?! Очнись! Не время витать в облаках! Табита!!!       — Мама? Папа? — напрочь игнорируя рыжую, едва слышно пробормотала синеволосая на галлийском. Германка скорее догадалась, прочитав по губам, чем услышала сказанное в царящем вокруг хаосе. — Но… как?! Вы ведь…       — Надо же, саламандра с Хребта Огненных Драконов. Недурно, весьма недурно. Я горжусь тобой, Августа Фредерика! — знакомый мужской голос прозвучал за спиной неожиданно, и принадлежать он мог только одному человеку во всём мире. Человеку, которого сегодня и здесь быть просто не могло.       — Папенька?! — изумлённо воскликнула Кирхе, лихо развернувшись на каблуках. — И вы тут? Но что… как…       — Не мог же я пропустить такой важный день в жизни любимой дочери, — всё такой же статный, невзирая на возраст, мужчина добродушно фыркнул в могучие усы, переходящие в столь же роскошные бакенбарды. — Вот и приехал. Договориться с Осмондом было нетрудно.       — Но в Академии, кажется, сегодня опасно, — рыжая кивнула в сторону неведомого существа, пытаясь поймать то дразнящее ощущение некой неправильности, что засело на самом краю сознания и дразнило своей неуловимостью. — Луиза призвала… что-то. Мы с Табитой хотели долететь, пока не поздно…       — Всё будет хорошо, милая, — успокоил её отец, положив тяжёлую ладонь на плечо девушки. — Не бойся.       Справа — оттуда, где оставалась совершенно позабытая германкой подруга, — влажно плеснуло чем-то оранжевым, резко пахнущим кровью… но Кирхе уже не успела отреагировать.