Комета с того света

Загрузившись, наконец, обратно на борт Бенатара, Стражи и Локи взлетели и взяли курс прямиком на Ксандар. Локи, не успевший утром как следует осмотреться, бродил по кораблю и совал свой любопытный острый нос везде и всюду. Где была дверь — он открывал, где была закрытая дверь — он взламывал замок и открывал. Изучены были все ящички, полки, коробки, отодвинуты все щитки, панели и люки. Если ему говорили, что куда-то лезть нельзя, он дожидался, когда запретивший уйдёт, и станет можно. Так, спустя несколько часов, он вполне сносно изучил устройство механизмов корабля, включая доработки Ракеты, обнаружил парочку мест, в перспективе неплохих нычек для предметов или даже себя самого, а ещё нашёл кучу потерянных навсегда, как думали их хозяева, вещей: приставки Грута, разномастные инструменты Ракеты или Небулы, пару пушек и ножей, моток запасных кабелей, всевозможные стыренные когда-то одним кроликом протезы, раскиданные по всему кораблю, ту самую пышную юбочку Мантис времён отпуска на Ксандаре, из-за потери которой она очень расстраивалась, ещё с десяток расчёсок Гаморы, которые она умудряется постоянно терять… давно забытый, а потому протухший схрон еды в комнате Тора. Плотно закрытый контейнер не давал запаху просочиться, но это не сделало выражение удивления вперемешку с отвращением на лице Локи менее выразительным. Не меняя этого самого выражения, он брезгливо подхватил контейнер телекинезом и пошёл к Тору, чтобы задать ему напрямую закономерный вопрос… — Какого Сурта, Тор? — маг оборвал его на полуслове, встряв в спор с Питером, что круче: Фортнайт или Мортал Комбат. Узрев, что притащил на всеобщее обозрение его дражайший братец, Одинсон покраснел ушами и подорвался с места, отобрав у него злосчастный контейнер, впрочем, Локи был вовсе не против убрать это от себя подальше. — Какого надо! Что ты вообще забыл у меня под кроватью? — Ты прятал жратву у себя под кроватью? — иронично переспросил Ракета. — А теперь не смей выбрасывать. Я не проверял, но там наверняка уже завёлся новый мир. Мы в ответе за тех, кого породили, — Локи издевался в своё удовольствие, ехидно зубоскаля Тору в лицо. — О, я могу сделать инкубатор, хочешь? — подхватил Ракета. — Будешь разводить себе новых друзей. — Главное не съешь их ненароком, братец, а то знаю я тебя. — Он раньше жрал своих друзей? — Да была там в детстве история с парочкой козлов… Я бы на твоём месте бдительности не терял. — Бля, ещё один?! — Заткнись, Ло… Кро… Вы оба! — взревел Тор. О, боги, теперь их двое! Да за что же ему это?! Видят Норны, он наделал кучу ошибок, но ведь не столько, чтобы в наказание ему послали целых двух наглых злоязыких язв! А сейчас они ещё и объединятся на почве совместной вредности. Будут вместе строить козни и кошмарить всех жителей Бенатара. И Тор нутром чует, что больше всех огребать будет именно он. Мысль, что с Ракетой он так тесно общался всё-таки из-за его схожести с Локи, Одинсон упорно старался игнорировать. — Локи, прекрати шарахаться по кораблю и лезть в каждый угол, как какой-то неугомонный енот! Кролик, довольно смеяться надо мной, раньше ты так почти не делал, а сейчас как… да как Локи! Иди лучше Грута чему-нибудь полезному научи! А ты, братец, сидел бы смирно. Мы тебя в тюрьму везём, если не забыл! И вообще, даже не разговаривайте друг с другом! Локи и Ракета уставились на злющего, тяжело дышащего Тора, как на душевнобольного. Наблюдающий за этим шоу со стороны Квилл в целом понимал обе стороны, потому что в его глазах дуэт из Трикстера и генно-модифицированного саркастичного енота тоже не предвещал галактике в общем и нервной системе команды в частности ничего хорошего, но и Громовержец сейчас, конечно, хватанул через край. Так что обрывать повисшую паузу, неловкую в первую очередь для Тора, Квилл не спешил. Переглянувшись, Локи с Ракетой, видимо, решили, что здесь они закончили, поэтому маг стряхнул с себя лёгкое недоумение и зазывно крикнул на весь корабль: — Народ, я тут нашёл гору вашего хлама, заберите назад свои вещи! — О, а лазерный болторез не находил? — оживился Ракета. — Был такой. Пошли, я всё в одну кучу свалил. Две злобные ехидны удалились куда-то вглубь корабельных коридоров, продолжая переговариваться на какие-то свои заумные темы и напрочь игнорируя бешеный взгляд Тора. От гневного сверления глазами пустого дверного прохода Одинсона отвлёк пытающийся тихо свалить Квилл, медленно ползущий крабиком вдоль стены, но в не слишком просторной комнате сделать что-то незаметно было почти невозможно. Поймав на себе взгляд Громовержца, Питер быстренько состроил самый непринуждённый и расслабленный вид, мигом сменившийся на выражение лица в стиле «чёрт-чёрт-чёрт», стоило откуда-то из глубин корабля раздаться возгласу: «А чей это фотик? И почему он заблокирован?!» — Мне пора, — блякнул Питер и поспешно сбежал вслед за Локи и Ракетой, оставляя Тора наедине с контейнером с его новыми друзьями внутри. *** Спустя какое-то время первая волна «Последствий от Локи», — а первая ли? — немного стихла: все порадовались найденным вещам, из-за чего даже не стали возмущаться по поводу чрезмерного любопытства одного озорного засранца, Квилл смог унести от греха подальше загадочный фотоаппарат, старательно игнорируя восемь пар подозрительных глаз, Тор попытался словить пресловутый дзен и у него даже кое-что получилось. Как он думал. Не успел Одинсон как следует зафиксироваться в точке душевного равновесия, как вдруг застал картину, выбившую его из этого равновесия, как Халк выбивает из своих врагов… вообще всë. Грут сидел на своëм привычном месте перед игровой приставкой, а по соседству, кто бы сомневался, устроился торов любимый братик, которому древо подробно и терпеливо втолковывало, как управляться с джойстиком, и правила игры в Фортнайт. — Я есть Грут. — Понял. — Я есть Грут. — Подожди, что? — Я есть Грут! — А, дошло. — Я есть Грут. — То есть суть в том, чтобы убить всех и выжить самому? — Я есть Грут. — Е-хе-хе! Чудно, погнали. — Я есть Грут! — Какие команды? Зачем команды? — Я есть Грут… — Сурт… Ладно, на первый раз и так сгодится. Тору аж интересно стало. Чтобы его брат, ценитель высокого искусства и постоянный житель библиотеки, да играл в мидгардскую игру, как простой смертный? Это стоило увидеть в своей многотысячелетней жизни. Так что он тихонько пристроился у них за спинами и приготовился наблюдать. Первые несколько минут Локи беспрерывно и устрашающе матерился на всех известных ему языках на непривычный для его рук джойстик, путался в кнопках, не туда поворачивал контроллеры, в принципе мало что понимал и грозился распылить проклятую приставку на атомы. Хуже, чем Локи, было только персонажу, которым он управлял. Тор тихо посмеивался в кулак, наблюдая за этим. Уж во что только они не играли за столько лет, Локи его всегда обыгрывал, как бы Тор ни лез из кожи вон. Даже в вышибалах, где, казалось бы, решает сила и скорость броска, всегда побеждал младшенький, ловко уворачиваясь от мячей и бросая их каким-то волшебным образом почти всегда точно в цель. Тор бы и заподозрил, что дело действительно в магии, только они тогда были совсем мелкими, и Локи максимум мог высечь сноп зелëных искр. И вот, похоже появилась игра, в которой Тор наконец победит! Спустя столько лет поражений, головоломок, отчаянных и бессмысленных реваншей, сотен щелбанов и тысяч желаний, золотых монет в конце концов! Пришло время, когда он сможет отыграться! Вынырнув из своих фантазий о триумфальной мести, Тор увидел на экране очередное сообщение о проигрыше Локи. Тот, как ни странно, уже не бесился, но продолжал фыркать от досады, Грут говорил что-то утешительное, мол, в следующий раз точно получится. — Ну как, понравилось? — Одинсон всë же решил перейти от наблюдения к наступлению. — Ничего так, можно иногда время убить, — сдержанно прокомментировал Локи. — Ладно, может тогда с тобой сыграем? Научу тебя чему-нибудь, подскажу хорошую стратегию, — Тору было очень сложно не лыбиться во всю харю. Собственно, он даже не был уверен, что он этого не делал, потому что Локи зыркнул на него так, что иного неопытного бедолагу могла бы и кондрашка хватить на его месте. — Что ж, брат, почему бы и нет. Давай сыграем. Сияя от радости и предвкушения, как начищенный пятак, Тор уселся на место Грута и запустил игру заново, готовясь надрать зад виртуальному Локи. Однако с каждой минутой его улыбка всë угасала и угасала. В какой-то момент он осознал, что Локи, хоть и делает это медленнее, чем он, возводит очень эффективные строения и использует какую-то хитрую тактику, которую Тор не мог просчитать. Игра затягивалась. К зрителям уже добавились Квилл и Дракс с Мантис. Тор агрессивно атаковал, но не мог пробить мудрëную оборону, в результате чего совсем забыл о своей собственной и… проиграл. Наблюдавшие за спиной орали что-то в духе: «Эта битва была легендарной!» Одинсон продолжал пялиться в свой экран проигравшего, но боковым зрением он всë равно заметил, как Локи плавно повернулся к нему с этой своей мягкой улыбочкой, расшифровывающейся как «На что ты вообще рассчитывал, лопух». Тор больше пяти лет играет в эту игру! Как он мог продуть?! — Как? — Что «как»? — Как… Ты освоился так быстро? — Тор сформулировал свой вопрос максимально нейтрально, стараясь сохранять спокойствие. — Брат мой, всë предельно просто. Мне предначертано Норнами обыгрывать всех и всегда. Я — Бог Озорства, если ты забыл, а игры — одно из ярчайших его проявлений. Так что, можно сказать, я Бог Игр. Ну и ещё у меня был прекрасный учитель. С этими словами Локи взглянул на Грута, снова отрастившего себе деревянные рога в честь победы своего лучшего ученика. Они ударили кулачки и отправились смотреть другие приставки Грута, Мантис деликатно заткнула Питера и Дракса до того, как они успели придумать, что сказать, и выпроводила от греха подальше. Зашуганный ненормальными хозяевами корабля полтергейст заметил, как у Тора из ушей повалил эфемерный пар и решил, что лучше он всë-таки отправится скитаться в открытом космосе, там безопаснее. *** Вырвавшись из терний комнаты Грута, Локи внезапно осознал, как измотался. На его давеча химически ослабленную нервную систему свалилось слишком много впечатлений всего за несколько часов, поэтому ему было необходимо присесть и просто по-человечески повтыкать полчасика в стену. Именно в таком состоянии его обнаружила Мантис, заметив выглядывающую из-за спинки дивана чëрную макушку. Эмпат в ней негодовал. За те несколько минут, когда она имела доступ к его эмоциям во время рассказа о том, как он выжил, она почувствовала так много!.. Но в то же время знала, что на самом деле это лишь деталька от всего паззла. Кроме того, мозг Локи, как сильного псионика, испускал довольно мощные по сравнению с другими волны, которые в свою очередь Мантис, как эмпат, в отличие от других, улавливала, — не зря же ей природа дала целых две антеннки, — и для себя выделяла те, что транслируют эмоции. К сожалению, никакой конкретики эти волны не давали. Был ясен только общий фон, сотканный из невообразимого количества чувств, разных и сложных, зачастую противоречащих друг другу и даже их хозяину, вернее, его собственным представлениям о своих же чувствах. Многие из них были тяжëлыми, страшными: одно из таких вызвало у Мантис ту истерику, которую Локи и унял. Были и ещё похуже. Но были и те, что спутаны, как клубок ниток. Переплетали то, что обычно вовсе не пересекается! Великое множество эмоций, почти растворившееся за давностью лет, но всё ещё цепляющее, и новое, порой застилающее даже столь острый разум, светлое и тёмное — всё практически сливалось воедино, что даже непонятно, чем это было с самого начала, и оставалось только бесконечно долго идти по путеводным нитям в отчаянной надежде, что не заблудишься и не сгинешь в этом чудовищном лабиринте. Еë это одновременно влекло, как учëного, сделавшего небывалое открытие в своей области, и пугало до дрожи и остывшей в жилах крови. Она помнила, как Локи сказал ей: «Не подходи ко мне». Помнила предостережение, чтобы больше не читала его эмоции. Помнила, что обещала больше так не делать и почему с такой радостью дала это обещание. Но ведь любопытство всегда пересиливает страх… Мантис и не заметила, как стала подкрадываться к Локи, боясь спугнуть не то его, не то собственную еле-еле обретëнную решимость. Осознала она себя уже когда поднесла руку к черноволосой голове. Оставалось только преодолеть какие-то сантиметры до цели! Взглянуть хоть одним глазком! Вот сейчас… — Наш эмпат разбушевался? — внезапно заговорил Локи, чем испугал Мантис, и она пронзительно взвизгнула, отскочив от него, как кошка, в которую брызнули водой. Трикстер лениво развернулся и встретился с огромными глазками перепуганного мотылька. — Возможно, это лишь приступ белой горячки, но мне казалось, я говорил тебе не делать так больше никогда. Или ты у нас мазохистка? Мантис молчала. Она не знала, как объяснить ему свой порыв. Не расписывать же тут про пугающие лабиринтные нитки… Локи был уверен, что то была не белая горячка, потому что он Бог, жалкий ты алкоголь! Но и в психологических садо-мазо наклонностях этой святой наивности сильно сомневался. Отсюда оставался один вывод о причине её действий, которая для Локи была… вполне понятна. Когда кажется, что уже всё повидал, и вдруг натыкаешься на некую неведомую бесовщину, какой наверняка видится для эмпата кладовая в его голове, хочется исследовать эту бесовщину вдоль и поперёк, несмотря ни на какие риски, в идеале даже поэкспериментировать. Трикстер знал об этом не понаслышке. И тем не менее, категорически не собирался делать из своего мозга захватывающий бесплатный кинотеатр, даже для такого умилительного и забавного создания, как эта девочка, которая продолжала стоять в стороночке, от испуга прижав ручки к груди и нервно подёргивая усиками. Усики… — Не думал, что однажды отберу дар речи у такого уважаемого человека, — усмехнулся Локи. Мантис оторопело моргнула и нахмурилась, стараясь сообразить, что значили его слова, но ничего не поняла. — Кого? Локи не ответил, только кивнул на стеклянное окошко в двери. Посмотрев на своё отражение, Мантис обнаружила у себя под носом внушительные, густые, пышные усы, всем своим видом показывающие, что их владелец непременно должен курить трубку и отсылать кого-нибудь на расстрел, чтобы обедать было не скучно. Удивлённо икнув, девушка вскинула руки к новому волосяному богатству, но оно исчезло, стоило ей прикоснуться к губе. Ошалело оглядывая себя и пространство вокруг в поисках пропавших коммунистических усов, Мантис чувствовала себя так, словно опять встретила кого-то впервые после уединённой жизни в компании с двинутым целестиалом. От священного негодования её отвлекло тихое хихиканье со стороны дивана. — А жаль, тебе шло, — подтрунил Локи. Поняв, наконец, что это один из так любимых ею розыгрышей, Мантис зашлась громким смехом, хватаясь за живот и иногда похрюкивая. Настала очередь Локи удивляться, он не ожидал, что второй комплект усов произведёт такой фурор. Но это означало, что девица не прочь похохотать, а значит при случае у него появится компаньон по розыгрышам, который может управлять эмоциями жертвы. Потрясающий корабль — Бенатар. Столько родственных душ, а какие перспективы!