Гранатовое дерево

Уже неделю Азединне и Фирас были в пути. И, если Фирас время от времени удалялся к себе в каюту и занимался ненаглядным Луи, то Азединне не знал, куда себя девать. Порой вид гуляющего по палубе Луи рядом с Фирасом наводило на сердце Азединне ещё больше тоски. И, хотя, он с удовольствием общался с подростком, но часто на его месте представлял Реми. Несмотря на разницу в возрасте и внешний вид, положение у мальчиков было одинаковым – рабы с перспективой на вольную, любимые мальчики своих хозяев. Луи выглядел вполне счастливым рядом с Фирасом, грустил только когда вспоминал дом и родных. Кстати, Фирас решил показать Луи родственникам и оставить у них ненадолго, пока у него будут дела по торговле. А это могло затянуться надолго. Таким образом, Фирас давал своему любимцу подрасти, побыть с родными, а главное, он выполнял условия договора с Азединне. Азединне невольно вспоминались самые приятные и не очень моменты, связанные с Реми. Начиная с появления мальчика у его дома, и то как лечил; переживал, что может не помочь. И то, каким голодным его мальчик был, когда начал вставать и ходить после изнасилования. Постоянно что – то жевал! Как веселился и прыгал уже будучи здоровым вместе с мальчиками «малого» гарема. Как усердно занимался в школе и дома. Азединне невольно улыбнулся себе, когда вспомнил милую улыбку Реми, его ямочки на щёчках, когда он улыбался, блеск его небесно - синих глаз. И сожалел, что не увидит теперь его шалостей, вроде той, когда он с одним из мальчиков «малого» гарема решили отомстить Вали, как им показалось, за несправедливое наказание. Эти сорванцы привязали к ноге спящего днём парня верёвочку. Протянули её из комнаты, спрятались за стеной и дёрнули со всей силы, а сами удрали в передний двор делать вид, что подметают. Вали тогда очень сильно ругался и даже получил от Калеба пинок за то, что бросился на младших с кулаками. А эти два шкодника тихо радовались, что не были наказаны. Азединне не стал тогда ругать Реми, выслушал о причинах такой жестокой шалости, пожурил и отправил заниматься делом. Ну, не мог он наказать его и всё! Один виноватый взгляд синих глаз из-подлобья чего стоил! А что теперь? Где теперь эти глаза? Этот мальчик? Его мальчик!       От осознания того, что сейчас Реми неизвестно где, он не знает, что с ним и здоров ли, сердце тяжко сжималось. Как долго Азединне не увидит любимых глаз, улыбки, не почувствует рядом его тепло, не ощутит бархатистость кожи? Только сам Азединне знает, сколько раз он корил себя за проявленную тогда слабость, за то, что не ответил на вопрос мальчика, выгнал и не вернул. Да, вопрос непростой, но всегда можно было поискать ответ. Достаточно было спросить у ребёнка, а кем он хочет себя считать? Быть может, Реми сам подсказал бы Азединне, кто они друг другу на самом деле? И глядишь, ответ был бы найден, а сам Азединне признался, что очень любит его и жизни своей без Реми не представляет.       В пути Азединне, как и Луи, вспоминал родных. С новой силой в памяти всплывали образы родителей и навсегда оставшихся детьми братьев. В душу закралась обида на дядю, который, зная о беде, не пожелал забрать его к себе. Да, у самого детей много, но родную кровь никуда не денешь. Сколько бы Азединне не обижался на брата матери, навестить дядю всё же было нужно. С одной стороны, неужели же Дарио не мог быть полезен в семье дяди и разве объедал бы её без конца? С другой стороны, забери его дядя, стал бы Азединне тем, кто есть сейчас? А пять лет в монастыре? Они просто выброшены из жизни! Наверно, учитель был прав, говоря, что сама рука Аллаха вела его в Тунис. Видимо, прежде чем что – то получить – надо сначала что – то потерять. Азединне уже достаточно взрослый и самодостаточный человек, чтобы осознанно отпустить обиду, взяв взамен услугу. Кто знает, кто такой сейчас брат матери? И чем занимается его дядя, он тоже не знал. Но, если окажется возможным, то потребует своеобразную компенсацию. Следовало подумать и о том, в каком виде представлять себя в Италии: восточным лекарем, путешественником из Туниса – Азединне ибн Далераном или Дарио Манати - человеком, пропавшим из родного города в Италии много лет назад ещё подростком? У каждого положения были свои плюсы и минусы. Если он появится, как иностранец, это одно. И отношение иное, более уважительное, но и не везде слушать будут. К тому же, богатый иностранец привлекает слишком много внимания местного населения, простых людей, воришек. Найтись среди них могут и доносчики, шпионы. Если же как итальянец, вернувшийся на родину – совсем другое явление. Дело родителей может уже и забыто, но найдутся люди, которые вспомнят самого Дарио. И среди них тоже могут оказаться те, кто не по-доброму отнесётся к нему. И что стало с лавкой отца и их домом? Быть может удастся его выкупить, чтобы какое – то время жить? В общем, дилемма та ещё! Что ж, время подумать и решить есть, а действовать всё равно придётся по обстоятельствам. *** К концу второй недели корабль Калипсо – Гранд прибыл к берегам Италии, в город Сиракуз. Всю прошедшую неделю на корабле Абеле то и дело пытался найти подход к Реми. Судовой врач запретил морить мальчика голодом, а потому, Паоло начал с уговоров и подкупа, а закончил угрозами и реальными физическими наказаниями. Через день он насиловал парня при любом поведении. Чаще всего, его не устраивало то, что Реми постоянно с ним пререкался, проявлял нрав. Парень не боялся наказаний, обещаниям не верил, а самого Абеле ни во что не ставил и подчиняться ему всё равно отказывался и даже угрожал как-то расправой Азединне. К концу путешествия Реми был уже истощён побоями, принуждением к соитию, скудным питанием и жестоким обращением. Перед тем, как сойти на берег, Паоло предупредил, чтобы Реми вёл себя тихо, если не хочет, чтобы в постели он был порван (Реми вообще удивлялся, тому что Абеле до сих пор этого не сделал. Берёг на десерт, видимо). Чтобы не таскать парня за собой везде, а определить его куда – то в определённое место, подальше от любопытных глаз, жены и прочих, Абеле оставил Реми на корабле на сутки. За это время парню давалась возможность отдохнуть, прийти в себя после последнего посещения каюты хозяина. Абеле приказал найти рабу одежду, приличествующую в современном итальянском обществе. Причем Паоло позаботился о том, чтобы для Реми нашли рубаху с глухим воротником. Ошейник снимать было нельзя, а вот спрятать его необходимо, чтобы не привлекать лишнего внимания. Заперев Реми в его каюте и приказав матросам не спускать с него глаз, торговец сошёл на берег. Первым делом он наведался в ближайшее питейное заведение для торговых людей. Отсутствие на борту любимого мяса не давало покоя всё плавание. Он заказал свиную отбивную и красного вина. Усевшись подальше от суеты, Абеле принялся поедать мясо, попутно думая о том, куда бы пристроить Реми. На тот случай, если Дарио за ним бросится в погоню, нужно отрезать все пути и не допустить, чтобы Реми был найден. Было два варианта. Первый, спрятать у себя в родительском доме в Неаполе, а уж потом плыть домой к жене, из Сиракузы в Торинос, вдоль берега Италии. Так быстрее и дешевле. Но была большая вероятность, что Манати найдёт Реми, просто подумав, где Паоло мог бы его спрятать. Этот вариант был возможным, но оставлен на крайний случай. Второй – оставить Реми в доме родственника со стороны жены и друга детства в одном лице – Фабио Боретти. Друг был давний, проверенный, разделял многие интересы самого Паоло, а кроме этого, Абеле был женат на сестре Фабио - Катарине. Их отцы когда – то были компаньонами, поэтому Паоло и Фабио сдружились, а позже стали родственниками. Именно Фабио показал Паоло всю прелесть однополых отношений. Сам Боретти женат не был, но имел содержанок, девушек – сирот, которых потом очень выгодно продавал богатым сеньорам. Естественно, успевал за то время, что воспитывал девушку, наиграться в строгого воспитателя. Для утех же, имел мальчика. Обычно, одного – двух и тоже сирот. Их продавал, когда они надоедали или взрослели настолько, что с ними было уже не интересно. Оставить у Фабио Реми можно, там он будет в относительной безопасности и под присмотром. Однако сам Фабио, тот ещё жеребец и кабель! Была некоторая опасность, что он захочет опробовать яблочко из чужого сада. Можно, конечно, взять обещание с Фабио, что не тронет мальчика, который ему не принадлежит. Однако до конца верить этому любвеобильному ловеласу не стоило! В своих раздумьях Паоло не заметил, как к нему за столик подсел монах. Паоло чуть не поперхнулся, как святой брат смотрел на его мясо на тарелке. Монах показался ему отдалённо знакомым. — Простите, брат! – сказал Абеле, сглатывая кусок, которым чуть не поперхнулся, глядя на монаха. – Вы что – то хотели? Сразу говорю, милостыни не подаю, только непосредственное меценатство. — О, покорно прошу прощения, сеньор, - отозвался монах. – Я лишь хотел узнать, не вы ли сеньор Паоло Абеле? — Ну, я! — Я искал вас по поручению настоятеля монастыря святого Патриция. Уже пару дней ищу вас. У меня к вам письмо от него. — Давай! — Он просил перед тем, как отдать письмо, чтобы вы подтвердили свою личность и кое – что показали. Простите, это приказ. — А, понятно. Ничего страшного, я знаю, о чём идёт речь. Паоло достал из-за пазухи каменные чётки из малахита, довольно редкого и дорогого в Европе камня. Приметные чётки, не у каждого найдётся такой аксессуар, а потому, они вполне могли стать опознавательным знаком. Монах молча посмотрел на чётки, затем на Абеле и так же молча вынул тубус с письмом. Абеле взял тубус и вскрыв печать монастыря, вынул письмо. Монах терпеливо ждал, так как обязан был привести в монастырь ответ сеньора Абеле. Паоло тоже это понимал, как и то, что в общественном месте не укрыться, прочитал письмо бегло и спросил. — И давно у него нет «лекарства»? — Уже месяц. Он просил вас поторопиться, так как очень ждёт его, спать не может. Я могу сопроводить вас, так как мне всё равно возвращаться в монастырь. Либо с «лекарством», либо с вами. Абеле тут же осенила мысль. Нет надёжнее места, чем монастырь святого Патриция. Он помнил рассказы Дарио о том, как сбегал. Его находили и возвращали. А удалось сбежать лишь при поддержке его отца – Алонсо. Если Дарио Манати будет искать своего ненаглядного мальчика, то последнее место, где он будет его искать – монастырь, который стал для него самого тюрьмой на пять лет. Это при условии, если он сам ему не скажет. К тому же, с новым настоятелем всегда можно договориться. Например, в счёт поставляемого «лекарства» с востока. — С собой, как вы понимаете, брат, у меня ничего нет. Но оно есть на моём корабле. Если вы согласитесь пройти со мной на корабль, я не только достану его, но сам привезу отцу Бонифацию. — Буду вам признателен, - улыбнулся монах. — Тогда подождите меня на улице, я доем и с огромным удовольствием сопровожу вас на корабль. Монах вышел, а Абеле задумался. Идея запереть Реми в монастыре была довольно хорошей. Подумать лучше, так в монастыре, с которым у него давние торговые связи, вообще – великолепная идея. Если же учесть, что бывший хозяин его раба прожил там пять лет как в тюрьме, то мысль превращается в потрясающую! Манати в последнюю очередь будет искать своё сокровище там! Во всяком случае, у неё было меньше минусов чем у первых двух. Если Реми попытается сбежать, то связи среди карабинеров позволят быстро найти беглого раба с ошейником, хотя монастырские стены возможность побега раба снижали до минимума. Что ж, этого монаха ему прислало само проведение. И раз так, грех не воспользоваться шансом. Итак, решено: планы меняются, никаких суток ожидания, потому, что Реми срочно едет в монастырь святого Патриция! Буквально за час Паоло Абеле собрался, чтобы ехать в монастырь. Своему капитану и матросам он велел оставаться на месте до дальнейших распоряжений. Чтобы охранять мальчишку, Паоло взял двух охранников. А чтобы парень не сбежал, его везли со связанными руками. За верёвку, которая тянулась от рук, его держал один их охранников. Пришлось нанять лошадей, чтобы быстрее добраться до монастыря. На всякий случай Реми старался запомнить дорогу, по которой его везли. В самом монастыре настоятель, святой отец Бонифаций, встретил Абеле как родного и самого дорогого гостя. После обстоятельного разговора Абеле оставил настоятелю небольшой пакет с «лекарством» и Реми, рассказав легенду о том, что спас мальчика от ужасного злого хозяина, привёз к себе на родину, чтобы спрятать. Позже за ним вернётся, чтобы обеспечить юноше достойную жизнь, которую он заслуживает. Естественно, настоятель так был рад привезённому за полцены «лекарству», что с радостью согласился оставить мальчика у себя. И чтобы мальчик не забывал своего «спасителя», Абеле будет навещать его, с целью «проявить заботу». А пока у торговца есть много неотложных дел, в том числе посещение собственного дома. На сколько всё может затянуться, не известно, но Абеле планировал около месяца, неделей меньше-неделей позже. После отъезда Абеле, Реми проводили в свободную келью, накормили постным обедом, и чтобы не скучал, посадили на кухне помогать с мелкими поручениями. Абеле был очень доволен тем, что совместил приятное с полезным. И товар пристроил и мальчишку спрятал. Жене, как и малым детям абсолютно не обязательно знать, что у её мужа и их отца появилась довольно специфическая игрушка. А то брат тестя – судья вполне мог заинтересоваться. Из монастыря Абеле поехал именно домой, там его любили и очень ждали. А тут, в монастыре, он спрятал грех под самым носом у священнослужителей. *** По прибытии в Сиракуз, Азединне сошёл на берег вместе с Фирасом. Первым делом следовало найти корабль Абеле. Обнаружить мощный торговый корабль в порту особого труда не составило. Это просто удача! Значит, плыли правильно и посылать людей в другие портовые города не придётся. Фирас лично разговаривал с капитаном на предмет местонахождения хозяина, мол, торговать с ним хочет. Разговорившись, выяснил, что на корабле был пассажир, парень на вид шестнадцати – семнадцати лет. Очень строптивый, но красивый. Он сошёл вместе с хозяином, но куда они поехали капитан не сказал даже за деньги. Абеле предусмотрительно ничего не сообщил о дальнейшей судьбе мальчика капитану. Да и какое дело капитану торгового судна до судьбы пассажира? Так ничего не выяснив, Азединне обратился к карабинерам и подал заявку на поиск раба. Он решил вместе с Фирасом, что будет жить и действовать на территории Италии как иностранец, но, если будет нужно, то переоденется в европейскую одежду и будет действовать, как Дарио Манати. По обстоятельствам, так сказать. Сейчас было выгодно прикинуться несчастным восточным господином, раба которого вероломно выкрали из дома. Для правдоподобности даже говорить пришлось с акцентом и заявку писать под диктовку секретарю канцелярии карабинеров. Кроме этого, люди Фираса прочесали все гостиницы, постоялые дворы и таверны. Нигде не было ни Паоло Абеле, ни Реми. Дальше Азединне действовал сам. Первое, куда следовало бы поехать – это в Неаполь. Там жили родители Паоло. Логичнее всего спрятать мальчика там, как простого слугу. Ещё у них был дом в Ториносе, там Абеле жил с женой и детьми. Оба дома следовало проверить. Причем для экономии средств, сделать это нужно самостоятельно, не дожидаясь помощи карабинеров. Неизвестно, сколько продлятся поиски, поэтому следовало беречь каждый песо, выменянный на динары и те, что дал Фирас. Поездка к дяде тоже ничего не дала: он был разорён и влачил жалкое существование. Азединне только время потерял. Несколько дней активных поисков на месте ничего не дали. Поэтому, здесь Азединне и Фирас расходились. Фирасу нужно было отвезти Луи к родным, а кроме этого решить массу своих проблем по торговле. Больше Фирас ничем помочь не мог, разве что пару надёжных людей оставил и денег. У Азединне было время не больше месяца на поиски Реми. После этого Фирас планировал вернуться в Тунис один или с Азединне. На прощанье Азединне попросил Фираса, если он вернётся в Тунис без него, присмотреть за его домом и мальчиками. Чтобы не было накладно, по доверенности продать весь «малый» гарем, а ещё лучше, дать им свободу и никого больше не брать. Остальных следовало оставить на месте, иначе дом придёт в упадок. В доме много растений, нуждающихся в постоянном уходе – особо ценное его сердцу Гранатовое дерево. К тому же, парни сами могут заработать себе на жизнь в его отсутствие. А вот проследить за выплатой налогов и за тем, чтобы парни ни в чём не нуждались, надо. Ферас не мог отказать другу в столь малой просьбе и пообещал, что до возвращения Азединне домой, с его драгоценными мальчиками ничего не случится. Договорившись на этом, мужчины расстались. ***       Первым делом Азединне отправился в Неаполь, но не обнаружив ничего после недельного наблюдения, поехал в Торинос. Информаторы сообщали, что хозяин дома давно не показывался и ещё долго не приедет. В доме живёт лишь престарелая мать Паоло Абеле – сеньора Марика и её служанки. Он надеялся, что, хотя бы его мать знает, где сын, но и она ничего сказать не смогла. Реми в доме тоже не обнаружилось.       А вот сам Паоло Абеле, помимо прочих дел, раз в две недели проведывал Реми в монастыре. Побои за две недели немного сходили, а Паоло, насилуя, оставлял новые следы. Монахам и настоятелю объяснял это тем, что выбивает дурь, воспитывая покорность и повиновение богу и хозяину. Парень потом несколько дней отлёживался, а самое большее, чем монахи могли помочь, протирать раны с раствором соли, чтобы не попала инфекция, да молитвами, чтобы быстрее пришёл в себя.       Реми лежал после посещения Абеле как в воду опущенный, обессиленный и не желающий жить. После второго такого визита, Реми уже был на грани истерики. В этот раз Реми зубоскалил больше обычного, а тактика «я - бревно» не оправдала себя. Он называл хозяина палачом, изувером, извращенцем. Абеле только сильнее зверел и жёстко насиловал. Отлёживаясь, Реми задумался было о том, а не покончить ли собой? Может пусть уже этот вампир напьётся его крови и сам сдохнет? А с другой стороны, почему Реми должен это всё терпеть? Почему учитель берёг его, не трогал, указывая на слишком юный возраст для полноценного соития, а этот садист насилует и не задумывается ни о возрасте, ни о чувствах, ни о боли жертвы. В конце концов, он что, животное? — Я не животное, - шептал себе под нос Реми, когда лежал один в келье. – До каких пор этот изверг будет глумиться надо мной и моим телом? Что делать? Как же жить? Азединне, где ты? Неужели не ищешь? Неужели я останусь рабом до конца дней? Нет! – рассуждал Реми, морщась от боли. – Но, даже если не ищешь и никогда не найдёшь, неужели я буду ждать? Пока он меня совсем не порвёт или не убьёт? Чего ждать? Смерти? Да я вроде не старый! А этому сатане (так он однажды тоже назвал Абеле), я скоро наскучу, и он продаст меня таким же извращенцам, как и он сам. Если не хуже? Чего я жду? Нет, не так! Чего я хочу? Я сбежать хочу, свободы хочу! Я жить хочу! Реми тихо плакал, роняя слёзы на подушку. Его жалкое существование в этом жутком монастыре, где к нему относились вроде снисходительно, но больше пренебрежительно, не идёт в то сравнение с тем, что было раньше. Да, как раньше теперь не будет. Но это вовсе не означает, что теперь надо жить как животное на радость похотливому трусу! Не бывать этому! Реми сел на кровати, морщась и постанывая от боли и выпер ладонями слёзы. — Бежать надо! И я это сделаю! Или умру, или сбегу! Иначе, это не жизнь. А ждать Азединне, если он вообще меня ищет, я не могу и не хочу. Надо действовать. А ты, Паоло Абеле, ещё попляшешь, как уж на сковородке! С твёрдым решением сбежать, Реми осторожно улёгся на кровать. С этой минуты он начал думать о том, какие лазейки есть в монастыре. Через три – четыре дня, как только ему стало лучше (благодаря заботе неравнодушных братьев – монахов), он забрался на колокольню. С её высоты были видны все окрестности. Он подивился красоте природы, тому, как красиво парят в небе хищные птицы, какие маленькие внизу люди. Местный звонарь, под чьим присмотром сейчас был Реми не подпускал его к ограждению слишком близко, боялся, что парень сбросится вниз. Но у Реми были совершенно другие планы. Он обстоятельно опросил монаха Джованни о том, что интересного есть в монастыре, что стоит посетить, есть ли достопримечательности? А главное, как устроен монастырь внутри стен? Оказалось, что через территорию монастыря протекает река. Название её Реми не запомнил, а вот то, что река уходит далеко на юг, это точно. Естественно, за монастырские стены. Также было приятно узнать, что у неё бурное течение ближе к середине, а потому, монахи стараются не гонять скот там, где она сильно разлилась, только по броду в некоторых местах. Этой информации было более чем достаточно, чтобы уже иметь небольшой план. Далее Реми стал у простых монахов выведывать, кто чаще всего ходит к реке. Оказалось – те, кто пасёт мелкий рогатый скот. Еще несколько дней понадобилось, чтобы выпросить у настоятеля разрешение пасти скот. Поначалу Бонифаций был категорически против, но после того, как Реми чудом утащил заветный пакетик с «лекарством» из кельи настоятеля, тот стал более сговорчивый и в обмен на пакет разрешил Реми стать пастухом. Причём Реми пригрозил, что пожалуется своему хозяину на настоятеля, если тот обманет его. Тогда вопрос с поставкой «лекарства» будет поставлен, что называется, ребром. Да ещё все братии расскажет, что это за «лекарство» такое? Скрепя сердцем, Бонифаций согласился окончательно, дал обещание не обманывать и забрал, наконец свой пакет. ***       Азединне ехал в Торинос с тяжелым сердцем. Шансы застать там Реми были ничтожны, но даже их надо было проверить. Неплохо было бы застать и Абеле. Паоло наверняка отдыхает дома, в окружении семьи и слуг. Люди, которых выделил Фирас, сопровождали его везде. Уже около трёх недель они находились в пути в поисках Реми. На постоялых дворах никто не слышал о купце Паоло Абеле, соответственно и о Реми не стоило спрашивать. Может, не те дворы им попадались, кто теперь разберёт? Такой купец не останавливался у них, а если бы и остановился, то всех не упомнишь.       В пути произошла оказия. Азединне с помощниками задержали местные карабинеры для проверки документов на несколько дней. Это всё из-за одежды, которую Азединне ещё не сменил на европейскую. Вопросы были и к сопровождающим его людям. Пришлось после проверки переодеваться самому и купить европейскую одежду для помощников. Так хотя бы они не будут привлекать лишнего внимания, а карабинеров в том числе. Даже имя пришлось вернуть старое, но лишь для окружающих. Для помощников и себя самого он остался Азединне ибн Далеран. Азединне очень злился, негодовал, что в поисках Реми он теряет драгоценное время из-за этой проверки. Пока сидел в ожидании результатов проверки, проклял всё на свете, а Паоло Абеле в особенности.       В результате, до Ториноса лекарь с помощниками доехал с большим опозданием от запланированного. Не стоило забывать, что корабль Фираса скоро должен был отплыть, а Азединне ещё не приблизился к цели ни на йоту. Не пришлось бы догнать корабль на лодке с совершенно другого причала! Правда, для этого, надо было ещё найти Реми. К счастью, проверка прошла успешно и Азединне с помощниками отпустили.       На силу найдя в Ториносе дом Абеле, Азединне столкнулся с тем, что впервые не знал, что делать. То ли явиться в открытую и предъявить Абеле обвинение в воровстве, потребовать вернуть украденного раба? То ли наблюдать скрытно, выяснять, здесь ли Реми? И, если да, то вызволять его немедленно. Обращение к карабинерам здесь, в Торинос, затянул бы процесс поиска Реми до бесконечного. Поэтому пока не стоило их беспокоить, а разбираться своими силами. Если же Реми у Абеле нет, то прижать его к стене и трясти, бить об стену пока не скажет, где его мальчик. Всё же, помощники посоветовали сначала понаблюдать, выяснить, здесь ли хозяин. А уж потом идти и требовать возврата Реми открыто. Наблюдение заняло пару дней. В конце второго дня Паоло показался, но был в сопровождении жены и детей. Это определённо, был шанс, которого нельзя упускать ни в коем случае. Прежде чем уйти, Азединне дал распоряжения людям, как действовать в случае, если что – то пойдёт не так, отправил на позиции. И, только после того, как он убедился, что помощники на местах и готовы, оставил их наблюдать за домом. Можно выразиться: пошёл в наступление!       Подойдя к семейству Абеле, он учтиво поклонился и поприветствовал. — Доброго дня, сеньоры! Рад видеть тебя, Паоло! Представь мне свою прекрасную супругу, - Азединне говорил елейным голосом, чтобы наверняка расположить к себе жену Паоло. — Здравствуй, Дарио! Как неожиданно! – выдавил тот невозмутимо, но было видно, что испугался. — Поверь, увидеть тебя рядом с женой, было моей мечтой с того дня, как ты побывал у меня в гостях и рассказал о ней. Ты так интересно о ней рассказывал, что я не отказал себе в удовольствии приехать и лично засвидетельствовать своё почтение! — Дорогой, кто этот импозантный сеньор? Представь нас, – встряла сеньора Катарина. — Да Паоло, не стой как истукан и представь меня своей очаровательной спутнице жизни! – всё тем же елейным тоном сказал Азединне. Паоло Абеле действительно не ожидал так скоро увидеть Дарио. Он был в стопоре, но едва овладев собой, представил, наконец свою жену. Азединне с нескрываемым удовольствием наблюдал, как быстро меняется в лице Паоло: от безмолвной статуи до тихого ужаса. — Прошу прощения, я немного вылетел из реальности, - оправдывался сконфуженно торговец. - Безумно… рад тебя видеть, Дарио. Позволь представить мою супругу – сеньору Катарину. Дорогая, это мой… друг юности. Помнишь, отец рассказывал о бедном мальчике – Дарио Манати, которого он переправил в Тунис. Так вот, это тот самый мальчик. — Очень приятно, сеньор Манати. И как там живётся в Тунисе? — И мне приятно, сеньора Катарина. Прекрасней нет страны! — Да, а мне рассказывали, что там живут одни дикари! - простодушно заявила сеньора. — Неужели? Ни одного не заметил за столько лет! - хохотнул Азединне. - Уговорите мужа посетить её и будете влюблены навсегда! Ах, что же мы стоим? – будто спохватился Азединне, обращаясь к Паоло. – Разве можно держать гостя на пороге? Помнится, когда в гостях был ты, я принял тебя с восточной щедростью, Паоло. А кто эти милые создания? - Азединне вдруг указал на детей, стоящих рядом. — А это наши дети! - мило улыбаясь отозвалась женщина. Ей, как матери, было приятно, что её детям уделяет внимание иностранный гость. – Сын Лоренсо и дочь - Сисилия. На эти слова маленькая Сисиль сделала реверанс как учили, а Лоренсо поклон головой. Азединне отметил, что детки довольно милы и что с ними будет, если он, например, возьмёт их в заложники, пока их отец не вернёт живым и здоровым Реми. Впрочем, это было не в характере Азединне. Он вполне мог пригрозить (только пригрозить), жизнью и здоровьем детей, если его «друг» не вернёт ему украденное. — Очень приятно сеньорита! Очень приятно, сеньор, - поприветствовал Азединне детей. А сам взглядом дал понять Паоло, что нашёл слабое место Абеле. Тем не менее, на полном серьёзе, заявил: – Так что, меня пригласят на чай? Я только с дороги, желал бы немного отдохнуть и ехать дальше по делам. Меня ждёт мой отряд, так что задерживаться я не буду. — А, д-да, конечно! - от столь наглого заявления Паоло подкинуло на месте, но он предпочёл сдержаться. Было странным наблюдать, как в голосе и в целом угрозы со стороны Азединне не чувствовалось. Иначе, Катарина завозмущалась и не позволила впустить в дом нежданного и такого наглого гостя. А вот темно-карие глаза, почерневшие от внутреннего состояния, выдавали серьёзную угрозу всему, чем он дорожит: дому, семье. Особенно детям! И лучше его пустить, пока Катарина не догадалась, кто такой на самом деле Дарио Манати и каковы его реальные мотивы? Азединне прошёл в сопровождении семейства Абеле во двор дома. Пока дети побежали вперёд, радуясь возвращению домой, а сеньора Абеле побежала за ними, чтобы проследить, как умоются перед обедом, Азединне резко сократил расстояние и схватив Паоло за локоть, злобно прошептал на ухо: — Только открой рот, чтобы вызвать охрану. По периметру прячутся профессиональные стрелки в количестве пяти штук и ещё семнадцать под стенами ограждения. Если не хочешь быть пришитым к стене собственного дома, не смей рта открывать, чтобы позвать на помощь. Убери жену, надо поговорить и я уйду. Абеле сдержано кивнул, а затем попросил жену подать чай на закрытую террасу у дома и оставить их одних. Сеньора Катарина, будучи очень гостеприимной хозяйкой, обещала подать чай сею минуту, а затем пригласила гостя отобедать. От последнего гость отказываться не стал, но Паоло подал незаметный знак, что не останется. Как только Катарина ушла, Азединне, немедля ни секунды, схватил Абеле за грудки и тряхнув как следует, прижал к стене. — Где Реми? — Какой ещё Реми? — Ответ неверный! – Азединне ещё раз тряхнул и с большей силой надавил на грудки Паоло. Тот охнул, но не сдался. — Какой ещё Реми! Не знаю я такого! — Ах, не знаешь! Последний раз спрашиваю и даю знак стрелкам стрелять в твоих детей! В обоих сразу! Потом на очереди жена! Почувствуй то, что чувствовал я, когда ты его увёз! — Ладно – ладно! – Паоло поднял ладони вверх, мол, твоя взяла. Перспектива потерять семью из-за одного единственного мальчишки казалась ему страшнее. Поэтому, его лучше вернуть. – Спрятал я его! — Где? Только не ври! Я был в Неаполе! Там его нет! – Азединне для профилактики тряхнул его ещё раз и слегка приложил к стене. — Я увёз его в монастырь святого Патриция! — Куда? – Азединне не верил своим ушам! В этот ад на земле? Чего греха таить, не такой уже и святой, этот монастырь. Из святого только название. – Ты в своём уме? — А ты как хотел? Чтобы я его в дом родителей увёз или сюда? И как бы я пояснил это? — Значит, у тебя хватило ума украсть человека и спрятать его за стенами адова логова, а как объяснить его появление, ты не догадался! Ты идиот? Нет, ты - идиот! - Азединне ещё раз приложил Паоло к стене и уже хотел дать как следует по морде, как им помешали. — Сеньоры, что у вас тут происходит? - пришла Катарина и горничная с подносом. — Разговор по душам, дорогая. Давно не виделись! – пояснил Абеле жене как можно более спокойным тоном. — Не лучше ли все новости обсудить за столом? – предложила его супруга. Азединне сразу сел на скамью подальше от входа, чтобы контролировать пространство. Мужчины расселись и стали ждать, когда подадут чай со сладостями. Как только Катарина и горничная удалились, Азединне спросил Паоло. — Ну, рассказывай, как тебе это удалось? — А нечего рассказывать. Твой щенок попался сам и случайно. Ну, разве я мог упустить этот момент? Мои ребята скрутили его и дело с концом! — Дальше что было? - требовал Азединне больше информации. — А ничего! Доплыли спокойно, он был весьма довольным и к тебе не просился! — Ты трогал его? — А как же? И не один раз! — Что? - Азединне порывался уже подскочить с места и всё-таки ударить Паоло по лицу, но тот выставил ладонь вперёд и протараторил: — Тихо-тихо! Всё по обоюдному согласию! Не веришь, спроси его сам, как навестишь в монастыре. Азединне видел, что Паоло много недоговаривает и сейчас просто так, находясь у себя дома, даже под угрозой смерти ничего важного не расскажет. Да и сказал ли он правду из того, что уже поведал? В одном Паоло был прав, Реми сам может всё рассказать, но поверит Азединне своему мальчику, а не бывшему другу. — На что ты тогда рассчитывал, когда увозил в монастырь? – спросил Азединне. — На то и рассчитывал! Это самое надёжное место. Ни мои родители, ни собственная семья не знает о его существовании. И не должны узнать. Я планировал продержать его там до следующего отъезда по делам торговли. Но вообще –то, на нём ошейник раба с моим именем. Так что тебе его вряд ли выдадут! Он – моя собственность! — Абеле, - едва сдерживая спокойствие сказал Азединне. У лекаря впервые возникло желание прибить этого гада на месте. – Ты вор! Уже поэтому, он не может быть твоей собственностью! — Как не прискорбно, но это так, Дарио! — Я Азединне! – повторил лекарь своё имя, сказанное Абеле ещё дома, в Габесе. — Ах, простите, ты же стал арабом да мозга костей. И всё же я полагал, что раз ты потерял вещь, я могу взять её себе. — Во-первых, Реми прежде всего человек, а не вещь. А во-вторых, он не имел ошейника, а потому был свободен. Он мой ученик! — Он мне тоже так говорил, но я сделал иные выводы. Не забывай откуда он! Ты исключение из правил, европеец, ставший арабом. А он был привезён рабом! Рабом и останется! — Когда ты успел стать такой редкостной сволочью, Паоло? От кого-то другого я мог ожидать подобного, но не от тебя! Что заставило тебя украсть мальчика? — Обида, зависть, желание обладать этим сокровищем… - легко признался Абеле, понимая, что всё равно припёрт к стене и придётся отдать мальчика. Но, перед тем, как отдать, помучить его бывшего хозяина, Паоло не отказал себе в удовольствии. Ему нравилось наблюдать, как Азединне сдерживается, чтобы не соскочить с места и не ударить его. И всё же Паоло просчитался. — Ты… ты… ебнэ́н кэлп (сын собаки) – на арабском произнес ругательство Азединне. Судя по лицу Паоло, он прекрасно понял, как его назвали. Для уважаемого купца это довольно оскорбительное название, а вот для Азединне это было слишком мягкое и он прибавил: - Хинзи́р (свинья). — Ты оскорбляешь меня в моём доме! – серьёзно заявил Абеле. — Ничуть! – хмыкнул Азединне пожав плечом. - Всего лишь вернул тебе долг, когда ты оскорбил меня в моём доме, домогаясь ученика. И, да, я мало тебе тогда врезал! Мне следовало прикончить тебя на месте! Тогда и Реми остался бы дома! Азединне поднялся с места, чтобы уйти. Дальнейший разговор был с Абеле бессмысленным. Паоло тоже встал, желая проводить гостя, но тот со всего маха ударил его в нос и прорычал. — Моли бога, чтобы Реми был там, где ты сказал! Если я его не обнаружу, первые, кому свернут голову, будут твои жена и дети! — Да там он! – взвыл Паоло держась за окровавленный нос. — Я предупредил! Не провожай, где выход я запомнил! Азединне ушёл, хлопнув дверцей террасы. Прибежавшая Катарина, увидела мужа в крови и спросила. — Я так понимаю, гость на обед не останется? — Как видишь! — Зато ты мне подробно расскажешь, кто на самом деле этот сеньор и что ему было нужно! И берегись, если у нас из-за него будут проблемы! — Да, дорогая! Абеле поднялся с полу и пошёл в дом унимать кровь, а затем переодеваться к обеду. А пока он этим занимался, придётся придумать, что говорить жене.