Сказка не может длиться вечно. Рано или поздно она заканчивается и приходит осознание, что реальность здесь, на расстоянии вытянутой руки. Ждёт, когда наконец-то можно будет втянуть тебя обратно в свой мир. И было бы странно, если бы кто-то осознанно возвращался туда. Каждому, кто хоть немного почувствовал на себе волшебство и магию, хочется вернуться обратно, вновь и вновь переживать эти приятные моменты. Сказка может быть обманчивой, но она не воплотится в реальность. У каждой сказки есть конец, но вместо «жили они долго и счастливо», зачастую стоит совсем другая формулировка. В реальной жизни редко когда встретишь счастливый финал.
У нашей сказки, которая рассказывает о волшебном вечере Алины и Вадима тоже есть финал. И правда жизни стремительно врывается в них, отпираю неплотно закрытую дверь.
Свадьба закончилась, но Романович так не хотелось возвращаться к тому, что ждало ее дальше. Этот вечер был действительно волшебным, и девушка чувствовала это. Они с Тарасовым младшим много говорили, танцевали, потом снова говорили, как будто не было ничего другого до этого момента, как будто не было с ними той ситуации в клубе и до ресторана. Как будто они правда могут стать родными друг другу. Вадим больше не пытался уколоть или вогнать в краску своими шуточками сводную сестру. Хотя, надо признать, что девушка с парнем больше были похожи на влюблённых, что боятся признаться друг другу в чувствах. Им даже удалось принять участие в паре конкурсов, на которые их затащил Вадим. Алина после этого абсолютно точно была уверена в том, что ошибалась на его счёт. Но может не так уж и ошибалась, если парень играл. И играть, к слову, у него получалось потрясающе, очень правдоподобно, кто бы что не говорил.
Когда пришло время провожать мужа и жену на их первую брачную ночь, все вышли на улицу. Алина хоть и накинула пальто, но все равно было прохладно и ее пробирала мелкая дрожь. Вадим стоял всего в паре шагах за ее спиной и видел, как темноволосую трясло от холода, так что пока не появились их родители, парень подошел ближе, обнимая Алю за плечи. Романович тут же замерла, прекрасно зная, кто стоит за ее спиной. Только от его прикосновений у нее мурашки бегут по коже.
— Вадим, что ты делаешь? — почти шепотом нерешительно спрашивает Алина, а сердце уже заходится галопом, вот-вот готовое вырваться из груди.
— Согреваю тебя, Алина, ты же вся трясешься от холода, — куда-то в затылок таким же тоном отвечает парень, обнимая еще крепче. — Расслабься, так быстрее согреешься.
— Не нужно, все нормально, — упорная, все же хочет показать себя сильной, но руки парня все равно обхватывают ее кольцом. — Не могу сделать этого, пока ты обнимаешь.
— Не обращай на меня внимания, представь, что это кто-то другой, — Тарасов прикусывает язык, хочет, чтобы Алина только о нем думала на этом месте, о том, как его руки обнимают ее, чтобы спиной чувствовала, как сильно бьется его сердце.
Легко сказать, «не думай обо мне». Аля может и думала о том, что было бы проще представлять на месте нового сводного брата того же Ваню, но не могла. Нет, это не для нее, потому что не хочет. Не хочет она представлять рядом с собой другого сейчас, потому что в объятиях Вадима ей почему-то было так спокойно, так хорошо внутри. И она правда начала согреваться, даже сквозь толщу одежды чувствуя жар мужского тела. И девушка все-таки попыталась расслабиться, на удивление у нее это получилось. Романович неуверенно накрыла руки парня своими, чтобы ему тоже не было так холодно и этот жест пульсацией внутри отозвался. Еще больше прижалась к мужской груди, откидывая голову назад. Теперь, без высоких каблуков, Алина еще ниже и достает Вадиму лишь до плеча.
Парень же в этот момент загадочно улыбался. Он положил подбородок на макушку Али, думая о том, что сейчас они выглядят, как пара. Интересно, если родители их увидят, что подумают? Собственно, Тарасову младшему было плевать, но он знал, что Алине нет. Хотя, по сути, они ничего такого криминального не делают, и все же было приятно вот так стоять рядом, чувствовать, что темноволосая еще ближе прижимается. Разве не это ли называется душевным равновесием? Когда вдруг все исчезает и есть только она и ты. Потрясающе.
Появление на крыльце ресторана родителей заставляет Вадима убрать руки и сделать шаг назад, отчего Алина разочарованно выдыхает, приходя в себя от эйфории, которая обволакивала ее последние пять минут. Она мысленно задается вопросом, почему парень опустил руки? Потому что не хотел, чтобы родители видели, или потому что ему были так неприятны эти объятия и когда осталось пару минут до отъезда можно больше не помогать ей согреваться? Этот вопрос у Али еще долго будет крутиться в голове, а пока она подходит к маме и Петру.
— Мама, Петр Ильич, еще раз поздравляю вас со свадьбой и желаю хорошо провести время. Петр Ильич, помните, вы в ответе за эту женщину! — темноволосая широко улыбается, надеясь, что мужчина все понял правильно.
— Спасибо, Алиночка, я позабочусь о ней, — Петр крепче обнимает свою жену. — Надеюсь, Вадим вел себя хорошо и будет продолжать вести себя также.
— Пап, я вообще-то здесь, — влезает Тарасов младший в разговор.
— Петя, ну что ты такое говоришь? Вадик хороший мальчик и им с Алиной будет весело вместе, пока нас нет дома, — Наталья Петровна ободряюще улыбается детям. — Доченька, будь хорошей девочкой и слушайся старшего брата.
«Старший брат» снова больно режет по слуху, и Вадим с Алиной почти одновременно передергивают плечами. Кажется, никто из родителей не заметил, а вот молодежь явно заметила, что обоим не по себе. Скорее называть друг друга по имени нравится им больше, чем братом или сестрой, к тому как у обоих возникают чувства от одного лишь касания. Хотя родители, наверное, даже не могли бы подумать о том, что их дети могут быть не просто братом и сестрой, а чем-то больше.
— Наташа, нам пора ехать, — говорит Петр, вытаскивая детей из их размышлений.
— Проведите время с пользой! — вставляет свои пять копеек младший Тарасов и широко улыбается, обнимая одной рукой девушку за плечо. — А мы с Алиной поедем домой, устрою ей экскурсию. С утра отправимся вещи собирать для переезда, правда?
— Конечно, отдыхайте спокойно, — темноволосая чуть напрягается от такого поведения со стороны Вадима, потому что считала, что на счет завтра все было шуткой, но видимо нет.
— Дети, я так рада, что вы смогли найти общий язык, — радуется невеста. — Ладно, мы поехали. До завтра!
Вадим с Алиной машут им рукой вместе с остальными гостями, что стоят чуть поодаль. Парень все еще обнимает Романович, но как только машина родителей отъезжает от ресторана и скрывается за поворотом, убирает руку с плеча девушки и складывает их в карманы пальто. Смотрит на нее с высоты своего роста и замечает, что она снова подрагивает от холода. От холода ли?
— Нам тоже пора ехать, а то трясешься как осиновый лист на ветру, — машину парня уже пригнали с парковки и служащий отдает ему ключи. — Давай, помогу сесть.
Темноволосый открывает дверцу перед сестрой, придерживая за локоть, пока она устраивается на сиденье. Девушка молчит, задумавшись о чем-то своем, а Тарасов задерживается на пару секунд с все еще открытой дверью, но быстро опомнившись закрывает ее и занимает водительское кресло. Снимает машину с ручника и отъезжает от ресторана. Им до дома ехать около часа, при условии обычной езды Вадима со скоростью под сто километров в час. Но ему не хочется торопиться. Хоть дороги и были почти пустые, позволяя разогнать хорошую скорость, Тарасов не спешит. Он не едет больше восьмидесяти. Аля рядом с ним смотрит в окно, на мелькающие мимо огни домов, что находятся в отдалении, на фонари, и в конечном итоге через десять минут уже тихо посапывает. Парень улыбается, включая печку побольше, чтобы темноволосая не замерзла.
Тарасов практически остается со своими мыслями наедине, впервые за сегодняшний вечер. Он при любом удобном случае поглядывает на свою спутницу, не переставая удивляться тому, как она внешне спокойна. Она милая и ему хочется дотронуться до ее щеки, почувствовать мягкость кожи, но вовремя одергивает руку. Если дотронется, то не сможет сдержать себя в следующий раз.
Когда приходит время будить девушку, ему совсем не хочется. Вадик мог бы отнести ее в дом на руках, но боится, что она не так поймет. Так что все-таки дотрагивается до плеча Алины, слегка треплет, чтобы она проснулась.
— Аля, просыпайся, — он впервые называет ее этим сокращением, но ему уже не терпится снова попробовать его на вкус. — Аля…
— Ммм… — доносится с пассажирского сиденья, и темноволосая открывает глаза. — Я уснула, прости. Мы уже приехали?
Алина вот такой заспанной, с немного растрепавшимися волосами выглядит еще более милой, чем раньше. Тарасов улыбается уголками губ и глушит мотор. Машина уже стоит в гараже и видно, как опускается металлическая дверь.
— Ты за что извиняешься? За то, что уснула? Не говори ерунды. Давай, идем в дом.
Парень вылезает из машины, но в этот раз не успевает помочь темноволосой, потому что она уже выбралась сама. Вадим кивает ей на дверь, ведущую в дом, отпирает ее ключом и пропускает девушку вперед. Раздевается, вешая пальто в шкаф и забирает верхнюю одежду у сестры, потом разувается и ждет девушку, после чего они вместе проходят вглубь дома, оказываясь в просторной гостиной.
— Хочешь экскурсию по дому? Или можем оставить это на завтра и пойдешь спать? — лучше бы сразу спать, иначе провести с ней больше времени наедине чревато последствиями.
— Если ты не против, то я посмотрела бы, где мне предстоит жить ближайшие два года, — ответила Алина, оглядывая просторную гостиную. — У вас с отцом красивый дом.
— Почему только два года? Я думаю, Наталья Викторовна будет с отцом до конца... Они очень любят друг друга и это видно. Ты разве не замечаешь?
— Ой, да нет, я не о том, — Романович расслаблено улыбнулась. — Я буду здесь два года, точнее, полтора, потому что потом уеду учиться заграницу. Так что тут появляться буду крайне редко.
— Куда именно? — Вадим почему-то расстраивается от этой новости, но не показывает виду.
— В штаты, скорее всего Нью-Йоркский университет, если сдам вступительные и пройду собеседование, — об этом думать, конечно, еще рановато, но темноволосая хочет верить, что все получится.
— Хорошо знаешь язык?
— Да, у меня гимназия с уклоном, и я неплохо говорю по-английски, так что думаю, получится исполнить мечту.
— Надеюсь, у тебя все сложится, — Тарасов правда хочет, чтобы ее мечты исполнились, хотя все еще продолжает думать о том, что когда-то она отсюда уедет. — Идем.
Парень на ходу снимает пиджак, бросая его на диван, и закатывает рукава рубашки до локтей, расстегивает еще пару пуговиц сверху. Вот так намного лучше. Он и Алина обходят весь дом, комната за комнатой. Вадим рассказывает сводной сестре где что находится и что она может брать все, если ей нужно. Внизу располагаются почти все, что должно быть в доме, кроме комнаты парня и Алины. Первый этаж обследован, они перемещаются наверх по лестнице и Тарасов останавливается возле первой двери, крутит ручку и толкает ее, позволяя девушке увидеть, что внутри.
— Тут моя спальня, — темноволосый проходит внутрь и кивает Але, чтобы шла за ним. — У нас с тобой одна ванная на двоих. Я еще не успел освободить полки в шкафчике и ящиках, сделаю это завтра. Твои слева, мои справа. Дверь с обоих сторон запирается как с этой стороны, так и из комнат, так что если будешь внимательной, то мне даже не удостоится возможности увидеть вас в неглиже, мадам.
— Я запомню, — Аля закатывает глаза и думает, почему ему снова надо быть таким мудаком.
Тарасов уже открывает следующую дверь, видимо, ведущую в ее спальню. Точно. Комната Алине сразу же приходится по вкусу. Бежевые стены, натянутый потолок со спрятанной по периметру неоновой подсветкой. В центре красивая люстра. Вся мебель белая, очень красивая и современная. Комната, кстати, достаточно просторная, больше чем в их квартире в городе. Алина отмечает, что здесь есть все для ее удобства и мысленно благодарит Петра Ильича за то, что побеспокоился о ней. Думает, что может и не таким сложным будет для нее переезд. Но больше всего здесь Романович привлекает большое окно почти на всю стену с обустроенным под диванчик подоконником. Она всегда о таком мечтала.
— Петр Ильич постарался, мне нравится комната, — Алина оставляет Вадима у двери, а сама подходит к окну, отодвигая штору.
Вид открывается потрясающий и девушка уже знает, что это место станет ее любим во всем доме.
— Наталья Викторовна помогала. Она знает тебя как никто другой, — Вадим нерешительно подходит к девушке, оставаясь стоять за ней в паре шагов и тоже смотрит в окно. — Здесь бывают виды и получше. Например, закаты.
— Верю, — Аля закрывает штору и поворачивается, снова сталкиваясь с братом. — Я уже могу спать здесь сегодня?
— Конечно, это же твоя комната теперь. Почему нет? — смотрит на девушку сверху вниз, но так и не отходит.
— Хорошо, — поднимает на темноволосого невинный взгляд. — Мама сказала, что ты одолжишь мне пижаму.
— Пижаму, точно… — Тарасов едва находит в себе силы развернуться и пойти в свою комнату, пока у Алины есть несколько минут перевести дух. — Вот, все что могу тебе предложить.
— Спасибо, — Романов берет одежду из рук сводного брата, касаясь его пальцев своими и тут же спешит прижать к себе одежду. — Ну, тогда я схожу в душ и лягу спать. Спокойной ночи?
— Да, спокойной ночи, — парень быстро разворачивается и уходит, а Алина идет за ним следом и запирает ванну изнутри.
Девушка опирается руками на столешницу, смотрясь в зеркало. У нее странный вид, но Аля списывает это на усталость. Снимает украшения, укладывая их на край столешницы, стаскивает с себя платье, понимая, что у нее нет бюстгальтера. И как она покажется с утра перед братом в… А в чем, кстати? Темноволосая находит в стопке вещей большую футболку с v-образным вырезом и парой пуговок, широкие спортивные штаны, в которых она скорее всего утонет и трусы. Ой, да правда что ли? Он реально думал, что она наденет его трусы? Хорошо хоть, что футболка длинная, все нужное должна прикрыть. Девушка фыркает, осознавая, на сколько ей в ближайшие часов двенадцать будет сложно. Обещает себе не нервничать и быстро залетает в душевую кабину. У нее стенки выполнены из толстого ребристого стекла, так что если закрыть дверцы, то снаружи будет виден лишь силуэт, никаких подробностей. Оно и к лучшему.
Алина принимает душ минут десять. Голову оставляет нетронутой, только смывает макияж. У нее здесь еще ничего своего, так что она использует мочалку и гель Вадима. Ее кожа начинает пахнуть очень приятно, поэтому она почти что ощущает присутствие сводного брата. Подсушивается полотенцем, надевает трусики и футболку, остальное несет в свою новую спальню. Романович осознанно запирает обе двери со стороны спальни, мало ли чего можно ожидать от Тарасова младшего. Выключает свет и забирается в постель, ощущая, как приятно холодит кожу свежее белье, кажется, еще совсем новое. Странно, что после такого долгого для Аля не чувствует сильной усталости, хотя уже успела поспать в машине Вадима. Воспоминания о сводном брате снова стоят на repeat-е в мыслях. Как ему удалось так быстро забраться ей в голову?
POV Вадим
Нахожусь в доме с шестнадцатилетней девчонкой и понимаю, что пропал. Слышу, как в ванной включается вода и не могу не представлять себе ее, как она обнаженная стоит в моей душевой кабине, использует мой гель для душа, вытирается моими полотенцами. В штанах уже давно гудит от этих мыслей, так что просто не могу оставаться в кровати в своей комнате, иначе вынесу блядскую дверь и тогда буду ненавидеть себя до конца жизни.
Может поехать к Светке и спустить пар? Нет, у меня при мысли о блондинке сразу все падает, не то что от сводной сестренки. Да и черта с два я оставлю ее одну в доме. Если сегодня и предстоит кому-то беспокоится, то мне, а Алина лучше пусть крепко спит и не кажет носа из комнаты, иначе ей же хуже и будет.
Чтобы совсем не закипеть спускаюсь вниз в одних штанах и босиком. Нахожу отцовский виски в баре, достаю лед и совсем немного яблочного сока. То, что нужно. Первый стакан выпиваю практически сразу, а второй растягиваю на подольше. Остаюсь сидеть в гостиной на диване, специально не включаю свет, потому что в темноте думается лучше.
Если мне придется часто находиться рядом с Романович, то я взорвусь. У меня сил не хватит, чтобы разговаривать с ней нормально, или наоборот быть мудаком. Не железный, в конце концов и от нее мне откровенно говоря сносит крышу. Даже не знаю, чем думал, когда позвал ее танцевать, только еще больше мучился, пока она была рядом. У нее такая мягкая кожа, что мне потом вновь и вновь хотелось коснуться ее, а я все еще продолжал строить из себя примерного старшего брата и соблюдать рамки приличия. Чертов послушник. Нет, с ней рядом у меня в априори не выходит думать о хорошем, одна только пошлость лезет в голову. Но как же избавиться от этого наваждения? Не представляю, потому что каждый раз, закрывая глаза, вижу перед собой ее горящие глаза и ее улыбку.
Пью снова. На этот раз алкоголь приятной волной расходится по всему телу, и я ощущаю легкую расслабленность. Уже лучше. Мысли сами собой снова возвращаются к Але, к тому, как бы мы смотрелись вместе и понимаю, что это было бы идеально. Гремучая смесь, ничего не скажешь. А потом меня откидывает обратно к Тищенко. Пусть я ей ничего не обещал, но у нас какие никакие, но отношения. Она неплохая девчонка в какой-то степени и я поступаю с ней плохо, так что лучше поговорить с ней и разойтись, она должна была понять. Не дура ведь. И что на счет Алины? Есть ли у нее парень и была ли она с ним? Если есть, то любит она его или у них отношения как у меня со Светкой? Нет, я не верю, чтобы Аля могла в подобном участвовать. У нее точно есть мозги, чтобы не позволить кому-то использовать себя и вытирать ноги. Но если хоть кто-то обидит ее, клянусь, я оторву ему голову.
Мне даже думать противно о том, что у Алины кто-то есть, но вот так просто задать ей этот вопрос не могу, поэтому лучше узнать об этом у ее мамы. Представляю, что мне однажды придется увидеть, как ее обнимает кто-то другой или вообще целует и внутри словно все скручивается в тугой комок. Что со мной происходит за чертовщина? Эта девчонка что, ведьма? Приворожила меня к себе или что-то в этом духе? Нет, наверное, мне просто снесло от нее крышу, вот и все. Что же я буду делать дальше, когда она каждую ночь будет всего за двумя стенами? Когда я буду слушать ее пение в ванной вперемешку с шумом воды и думать о том, что она совершенного голая там. Хотел ли я ее увидеть такой, касаться? Определенно, да. И я все еще хочу узнать, какие на вкус ее губы.
Допиваю третий стакан виски и собираюсь все же пойти спать, но слышу тихий скрип половиц на втором этаже, а потом аккуратные шаги на лестнице. Уж не сбежать ли Алина собралась? Поворачиваю голову в ее сторону и на ощупь нахожу выключатель светильника. Щелкаю и гостиная наполняется не очень ярким светом. Девчонку напугал конечно же, она застыла, как вкопанная, на последней ступеньке.
— Почему не спишь? — спрашиваю и взглядом пробегаюсь по фигурке Романович, замечая, что она лишь в одной моей футболке и больше на ней ничего.
— Ох… — напряжённо выдыхает девушка, пытаясь оттянуть вниз короткую футболку.
Почему только ты не надела штаны, Алина? Неужели было так сложно? А что теперь делать мне? Выколоть себе глаза?
— Вадим, ты меня напугал, — переминается с ноги на ногу и нерешительно сходит со ступенек. — Мне не спится. Хотела выпить горячего чаю, думаю, поможет. Всегда помогает.
— Прости, не хотел пугать, — отвечаю быстро и отворачиваюсь, пытаясь думать о чем угодно, только не о ее голых ногах. — Где кухня ты знаешь. Сама справишься?
— Да, конечно, — растерянно отвечает, наверное, думает, что мне все равно, что она спустилась, а мне блядь совсем не все равно. — А ты почему не спишь?
— Тоже не спится, — все еще сижу к ней спиной, хочу повернуться, но не могу.
— Ладно… А, хочешь, я могу и тебе тоже чай сделать?
— Нет, Алина, я не хочу чай. Иди на кухню! — грубо, но она хотя бы отстанет от меня, а я смогу держать себя в руках.
Ушла. Слышу, как она в кухне щелкает выключателем, оставляя свет только над столешницей. Набирает воду, зажигает газ и ставит чайник на плиту. Несколько раз открывает и закрывает шкафчики, скорее всего пытается найти кружку, а я вспоминаю, что у нас с отцом они стоят высоко. Мы оба высокие, легко достаем, но у Алины не выйдет, если только она не подставит стул. Свалится еще не дай бог. Шумно выдыхаю, поднимаясь с дивана и забираю уже пустой стакан, иду в кухню.
Романович стоит на цыпочках, пытаясь дотянуться до полки с кружками. Ее и без того короткая футболка задралась, открывая вид на попу и трусики. Мать твою за ногу, какого хрена ты не надела штаны?! Мысленно успокаиваю себя и быстрым шагом подхожу к Але со спины, достаю кружку и со стуком опускаю ее на стол. Темноволосая, конечно, снова испугалась. Интересно, чего на этот раз?
END POV
Теперь Тарасов никуда не отходит. Вместо этого он продолжает стоять сзади Алины, очень близко, между ними почти нет пространства. В этот миг они оба замирают. Вадим, потому что втягивает через ноздри с воздухом вместе ее запах, а она, потому что закрыта в кольце из его рук. К слову, парень даже не касается ее, просто опирается на столешницу, потому что если коснется, то будет очень сложно оторваться. Они оба часто дышат, но никто так и не начинает говорить. Алина не поворачивается и не пытается выбраться. А Вадим уверен, она тоже с собой борется сейчас, знает, что если посмотрит ему в глаза, увидит отражение своих.
Алина это знает, поэтому и не двигается. Зачем, когда ей так хорошо сейчас? Она чувствует его крепкую мускулистую грудь через тонкую ткань футболки, от темноволосого сейчас горячее, чем от огня. По коже табунами бегают мурашки и в этом мгновении хочется задержаться на подольше.
Когда Вадим зарывается носом в ее волосы где-то в районе шеи, девушка инстинктивно отклоняет голову в сторону, давая ему больше места. У нее как будто все действия на автопилоте, хотя если бы на месте брата был Ваня, она бы уже остановила его. Нет, Аля не хочет останавливать Тарасова, просто не может, даже сил не хватило бы, если бы она захотела. Парень касается волос Романович и оголяет шею, оставляя едва уловимый невесомый поцелую. И у Алины вырывается тихий стон, а внизу живота что-то завязывается в узел. Господи, темноволосый даже не коснулся ее практически, а Алина возбудилась. И парень проклинает себя за то, что не умеет держать все под контролем, за то, что она так влияет на него. И будь его воля, он бы продолжил, но вовремя закипевший на плите чайник вырывает его из пелены возбуждения.
— В следующий раз не забудь надеть штаны, сестренка, или я за себя не отвечаю, — Тарасов быстро разворачивается и скрывается из виду, а Алина остается в растерянности на кухне.
Вот тебе и попила чай, называется. Романович все еще тяжело дышит, пульс зашкаливает от нахлынувших чувств. И правда, чем она думала, когда решила спуститься в одной только футболке? И ей просто повезло, что парень не видел ее сейчас, потому что под футболкой четко выделялись напряженные соски. И если братец имел в виду ее ноги, то здесь точно бы сдержаться не смог. Хотела ли Аля, чтобы он не сдержался? Где-то на задворках своего сознания да. Она хотела почувствовать его еще ближе, ощутить настоящий, полный страсти поцелуй, причем не в одни ворота, как было у нее с Мельником. Здесь у Али с Вадимом все было бы взаимно. И все же мысленно темноволосая поблагодарила всевышнего за то, что он уберег их от ошибки.
Больше Романович не хочет пить чай. Выключает плиту, свет, а потом почти бегом возвращается на второй этаж, сталкиваясь на пути со сводным братом. Он уже полностью одет, в руках держит ключи от машины, явно собрался уйти. Девушка от растерянности даже опустила руки, показывая Вадиму следы своего оставшегося возбуждения. Тарасов как стоял посреди коридора, так и остался стоять, как вкопанный, глядя на темноволосую. Он прожигает ее взглядом, от груди снова перемещается к ногам.
— Блядь, конфетка, уйди с дороги и прикройся уже! — матерится в голос, потому что больше не может сдерживаться.
— Не уйду, если не скажешь, куда ты уезжаешь! — ставит условие и с места не двигается.
— Подальше от тебя! — слишком громко. — Я не могу находиться рядом с тобой, когда ты вот такая! Никогда, слышишь, никогда больше не смей щеголять по дому в таком виде! И я тебя очень прошу, надевай лифчик…
У девушки щеки моментально вспыхивают, и она складывает руки на груди, пытаясь хоть что-то прикрыть. Откровенность Вадима возвращает ее в реальность, и она понимает, что так нельзя. Неправильно. Они теперь брат и сестра, а родным нельзя такие чувства проявлять. Да и у обоих есть пары. Правильнее было бы отпустить темноволосого, но как только он проходит мимо, Аля чувствует запах алкоголя и останавливает парня за руку.
— Ты пил? — ее глаза расширяются от удивления. — Ты не можешь сесть за руль, Вадим!
— Да что ты ко мне пристала? Я не маленький, сам за себя могу решить, — выдергивает свою руку из руки Али. — Иди спать, конфетка, не провоцируй меня! Иначе я лично оттащу тебя в кровать.
— Пожалуйста, Вадим, — буквально умоляет девушка. — Я уйду в спальню, только никуда не уходи, прошу…
Темноволосому едва ли есть что ответить на ее мольбу. У него кровь в жилах кипит и Тарасов зажмуривается крепко, борясь с желанием сбежать или наброситься на сестричку. Опирается спиной на стену, запрокидывая голову тяжело дыша.
— Уйди, Романович, — сквозь зубы цедит, не смотрит на нее. — И я останусь.
Алине не нужно повторять дважды. Она залетает в свою комнату и быстро закрывает дверь на замок, прижимаясь к ней спиной. Ее сердце готово вырваться из груди, оно отдается шумным биением в висках, но даже сквозь это можно расслышать, как в соседней комнате закрывается дверь, а через пару минут прямо за стеной начинает литься вода. Все-таки у нее получилось оставить Тарасова младшего дома, но как же быть дальше? Как ужиться с ним под одной крышей, когда друг от друга эту крышу и сносит? Лучше всего дать ему понять, что у нее есть парень и она занята, может хотя бы это сможет отбить желание Вадима от сводной сестры?
