Журавль — птица сильная, Со свободным орлом сравнимая. Горы и реки на нашей земле Дышат свободой и величием, Неумолимые, как само время. Так разве можно ожидать, Что, способный силой орла превзойти, Окажется заперт в тесном дворце, Вдали от природы? Где любовь и ненависть, промахи и ошибки, Кратковременное обладание и утраты, Яростное стремление к свободе, Все, что свойственно человеку. Я буду наблюдать не как посторонний зритель, А проживать вместе с ним…
Императорское совершенство
Журавлиный крик до ступеней трона донесся, Рассыпаясь эхом по золотому павильону… Бао Чжао «Танцующий журавль»
1 — Его Высочество Третий Принц является большим ценителем живописи и… — Искусства танца, — закончила за него Тэ. — К великому сожалению, я не проявила таланта ни в одном из этих направлений. Потому и отослала нанятых вами учителей, господин Ким. — Снова «господин Ким»? — А как еще прикажете мне обращаться к одному из самых молодых и подающих большие надежды ученых Империи? — Тэ! Она широко улыбнулась на его недовольство и уже собиралась ответить, но подол чхимы* назойливо влез прямо под мысок. Тэ покачнулась и всплеснула руками в воздухе. Намджун потянулся к ней, но сестра отошла слишком далеко, пытаясь избежать разговора об обучении. Тэ упала на садовую дорожку, растянувшись через нее подобно фонарному мосту через реку Суëнган. Намджун опустился на колени и вздохнул. — Брат мой, вы все еще настаиваете на искусстве танца? — с легкой улыбкой спросила Тэ, приспуская край посона**. — Перестаньте вертеться. Вы только привлечете этим внимание. Намджун все равно оглянулся еще раз и закрыл ее спиной от глаз служанки, терпеливо ожидающей у входа в сад. Лодыжка Тэ уже немного припухла. Она легко коснулась пальцами кожи в месте вывиха. — Я хотел поговорить об этом, Тэ. — Снова об уроках или о моей поразительной неспособности сохранять равновесие? Она плотно обхватила ладонями собственную лодыжку, и фиолетовое сияние от кончиков ее пальцев потекло к источнику зудящей боли. Закончив, Тэ поправила посон и позволила брату помочь ей встать. Нога была в полном порядке. — Для танцев сначала мне нужно научиться ровно стоять на земле. Тэ удивленно посмотрела на Намджуна, когда он не отпустил ее локоть и утянул с дорожки в тень раскидистого грушевого дерева. Ветви уже начали цвести и источали легкий приятный аромат, сетью нависнув над их головами. — Отец снова поставит вам в вину излишнее ко мне расположение, — Тэ легко коснулась его ладони в успокаивающем жесте. — Знаешь, — Намджун нежно отпустил ее руку, избегая взгляда. — Император, он… — Безумен? — Тэ! — Но именно об этом говорят на каждом углу, а вы, брат мой, только отмаличаетесь. — Это не правда, — Намджун так резко качнул головой, что бусины на его катккыне*** громко застучали друг о друга. — Я знаю. В противном случае он бы не смог заслужить вашу верность и расположение, — мягко улыбнулась Тэ. — Вы все реже появляетесь в родительском доме. — Тэ, я,.. — Намджун отвел взгляд, словно его крайне интересовали прожилки на зеленых листях и розоватых лепестках. — Император болен. Тэ медленно кивнула и отвернулась, потянувшись пальцами к тонким ветвям. Она очень любила сад. Ей нравилось гулять по извилистым дорожкам, помогать со сбором груш и качаться на качелях, подвешенных к толстому суку старого кедра. Она знала каждое лекарственное растение, что выращивалось за красной беседкой, в которой так любила играть на гуцине. — Я согласна помочь, — медленно кивнула Тэ, улыбнувшись через плечо. Больше сада в их поместье она любила только отца и старшего брата. — Я понимаю, что прошу тебя о том, что раньше заклинал не делать ни при каких обстоятельствах. Но… Головные боли Его Величества с каждым днем усиливаются. Он не может спать без специальных лекарств. Об этом известно лишь мне, императорскому лекарю и главной придворной даме. Лекарь Чон говорит, что их действие со временем сильно ослабнет, а обстановка на границе с каждым днем… — Я всегда хотела побывать в Императорском дворце, — легко улыбнулась Тэ, словно они обсуждали выбор одежд к праздничному ужину, к которому с самого утра готовилось все поместье — сын Цензора Кима посетил родительский дом после долгого отсутствия. — Тэ! Она подошла к Намджуну и медленно обняла, как когда они были еще маленькими детьми. — Брат мой, я согласилсь еще с половину палочки благовоний назад****. 2 Скромный ханбок служанки, несмотря на грубость ткани, понравился Тэ своей простотой. Она аккуратно вставила в низко собранный пучок шпильку с двумя жемчужинами размером с деревянные бусины. Ее Намджун передал вместе с одеждой дворцовой служащей. Пару раз покружившись, Тэ провела ладонями по складкам юбки и выпрямилась. — К этому можно привыкнуть. Поместье Цензора Кима погрузилось в сонную тишину после праздничного ужина по случаю приезда Намджуна. Душная ночь наполнилась влажностью и стрекотом цикад, с которым смешался звук мягких шагов — это Тэ садилась в паланкин, молчаливой тенью уже ожидающий ее у северных ворот. — В путь, — сидевший внутри Намджун придержал шторку, отдавая приказ, и они медленно двинулись в сторону императорского дворца. Тэ всегда нравилось умиротворяющее покачивание паланкинов, но сгустившееся в воздухе напряжение не располагало к наслаждению поездкой. Она немного сдвинула ткань, чтобы лунный свет попадал внутрь, и выглянула на пустую улочку. — Неудачное время для попытки тайно проникнуть во дворец, — задумчиво сказала Тэ, словно рассуждая о чем-то незначительном и совершенно безопасном. — Ночь безоблачна, а луна почти вошла в свою полную силу. Брат, боюсь, я не смогу слиться с собственной тенью. Из-за поворота выскочила стая диких собак и залаяла им в след. — Тэхён, — от обращения она дернулась, потому что Намджун называл ее полным именем в редкие моменты душевных терзаний. — Я не смогу пойти с тобой во Внутренний дворец. Тэ вздрогнула и прикрыла глаза. Ее дыхание стало более тяжелым и глубоким. — Тогда как… — Из-за усиленной охраны без особого постановления никто не может попасть во Внутренний дворец после закрытия ворот. Придворная дама Пак официально пустит тебя внутрь, представив своей помощницей из секретариата. Твоя задержка будет обусловлена ее личным поручением, из-за которого ты и оставалась во Внешнем дворце дольше положенного времени. Ворота во Внутренний дворец, в черте которого находились императорские покои, крыло для слуг и крыло наложниц, закрывались с заходом солнца и открывались с первыми рассветными лучами. Тэ кивнула, и Намджун тихо продолжил: — Она отведет тебя к Императору и на короткое время оставит с ним наедине. Он будет спать. Ты можешь,.. — Намджун запнулся и отвел взгляд. — Касаться его в случае необходимости. Лекарь Чон сегодня увеличил меру снотворного для Его Величества. Ничего не трогай в личных покоях и постарайся закончить за половину палочки благовоний. После этого дама Пак сопроводит тебя в крыло для служанок, а с восходом солнца, когда ворота откроются, ты сможешь покинуть дворец. — За,.. — Тэ сцепила ладони на коленях и медленно кивнула еще раз. — За прикосновение к Императору без позволения отрубают руки. Любовь брата безгранична. — Тэ, — Намджун наклонился и перехватил ее пальцы. — Мы все еще можем вернуться в поместье. Ты улыбаешься, словно это попытка проникнуть в соседский сад, а не в Императорский дворец. — Просто стены немного выше, — успокаивающе похлопала его по ладони Тэ. — Будьте спокойны, брат мой. Я справлюсь. Вы так дорожите Императором, что я заранее разделяю ваши чувства. Намджун с громким вздохом откинулся на сидении и прикрыл глаза. — О твоей помолвке с Третьим Принцем объявят на ближайшей Императорской аудиенции с чиновниками. Если вдруг что-то пойдет не так, я не смогу простить себе. Прости меня, Тэ. Прости своего брата за… — За вашу дружбу с Императором? Или за мой сильный дар? Брат мой, я часто спрашивала себя о природе этих способностей и причине их возникновения. Возможно, это она. Возможно, эта причина — лечение Императора Мина. Тэ выглянула за шторку, когда паланкин стал идти медленнее. Они уже достигли стен Императорского дворца. — Дама Пак и лекарь Чон думают, что ты обладаешь тайной акупунктурной техникой, — вернулся к делу Намджун, увидев, что их время почти истекло. — Во дворец ты войдешь и выйдешь под именем служанки Тэ, а не госпожи Ким. — Я все запомнила. Личная подчиненная придворной дамы Пак из императорского секретариата. Вылечить Императора, дождаться рассвета в крыле для слуг. И да, не прикасаться ни к чему кроме Его Императорского Величества. — Тэ! Паланкин остановился, и перегородка с тихим скрипом открылась. — Я справлюсь, господин Ким. И надеюсь, в благодарность вы принесете мне те чудесные лунные пирожные. Тэ легко спрыгнула на каменную мостовую, не дожидаясь пока вынесут подножку. Она могла долго шутить и храбриться, но внутри ее скручивало от страха. И тот только усилился, когда она окинула взглядом тяжелые ворота. Тень от них тянулась чернильным пятном, наползая на бамбуковый лес. Острейшие зеленые пики чертой обрисовывали стены Внутреннего дворца с востока на юг. — Служанка Тэ. Она обернулась, мысленно благодаря брата за столь удобную фальшивую личность. В противном случае Тэ бы так естественно не отозвалась на тихий оклик. Она быстро сцепила руки перед собой, опустила взгляд и присела в неглубоком поклоне. — Пропустите ее. Тэ засеменила следом за придворной дамой мимо императорской охраны. Она сдержала желание оглянуться, когда за спиной заскрипел остов паланкина — Намджун оставил ее одну. Один из воинов приоткрыл ворота ровно настолько, чтобы меж дверей смогла протиснуться женщина или очень худощавый мужчина. Тэ едва успела сделать шаг на территорию Внутреннего дворца, когда ворота за ее спиной с грохотом закрылись, едва не прищемив край чхимы. — Скорее. Мы ждали вас раньше. Только тогда Тэ подняла взгляд от гладкого камня дороги и любопытно оглянулась. Перед ней простиралась широкая мощеная площадь, тянущаяся до ступеней Великого дворца. Луна заливала голубоватым светом покатую крышу, колонны и квадратный периметр балконов на фоне зеленых темных холмов. Если спустя годы Тэ попросят назвать что-то настолько же красивое, насколько и пугающее, то перед ее глазами непременно появится образ этого места. — Идите за мной, служанка Тэ, — придворная дама обернулась, едва заметно выделив обращение. Из-за густых сумерек Тэ не успела рассмотреть лицо, но ее внимание привлекли красивые шпильки в высоко убранных волосах дамы Пак — подобную прическу могли носить лишь придворные дамы пятого и шестого ранга, к которым причислялись и императорские наложницы. К удивлению Тэ ее повели не в Великий дворец, а вглубь садов, раскинувшихся между павильонами. Здесь стрекот цикад и шелест ветвей заглушало журчание воды. Вокруг были разбросаны двухъярусные рукотворные водопады, гранитные бассейны и изогнутые ручьи. Духота ночи отступила под напором холодной свежести — вода сюда поступала из ледяных подземных ключей. Дама Пак ускорилась, и Тэ подсознательно поняла, что они прибыли в место назначения. Она нервно сцепила руки за спиной и сглотнула, когда заметила движение в тени деревьев — личная охрана Императора. — Не поднимайте головы. Говорить буду я, — дала последние наставления дама Пак, когда они ступили на мост. На искусственном острове посреди озера стоял темный павильон. Лунный свет не проникал под покатую выступающую крышу, отчего двери меж тяжелых колонн походили на оскалившуюся пасть. Переход по мосту обошелся ей в двадцать четыре коротких шага. Тэ успела рассмотреть потертую табличку: «Павильон Высоких Стремлений», прежде чем ее ноги коснулись гравийной дорожки, и она послушно опустила взгляд. — Дама Пак, — им навстречу вышел уже немолодой евнух и коротко поклонился. — Что привело вас в столь позднее время? — Прошу извинить нас, евнух Ван, но служанка Тэ привезла из города новые благовония для укрепления сна Его Величества, — придворная дама кивнула на небольшую коробочку, которую все это время держала в руках. — Лекарь Чон приказал заменить курильницу сразу по прибытию. Тэ сверлила взглядом собственные руки, сцепленные на поясе, и потому не могла наблюдать за реакцией евнуха. Впрочем, даже ей затянувшаяся пауза дала понять, что что-то явно идет не по плану. — Вы можете передать благовония мне, — после недолгого молчания прохрипел евнух Ван. — Я все сделаю. Тэ задержала дыхание, но больше ничем не выдала собственного волнения. Она уперлась взглядом в спину дамы Пак — удивительно расслабленную с мягкой линией выступающих лопаток. Тэ ранее никогда не видела придворных дам, но почему-то заранее была уверена, что дама Пак отличается от остальных. — Евнух Ван, — ее спокойный размеренный голос звенел в ночной тишине. — Только служанка Тэ и лекарь Чон умеют правильно обращаться с этим благовонием. Пропустите ее. — Я не возьму на себя такую ответственность… — Я возьму, — мягко прошелестела в ответ дама Пак. — У Его Величества завтра важная ауедиенция. Воцарившееся молчание было еще более напряженным. Тэ казалось, что в этой тишине евнух или один из воинов дворцовой охраны непременно услышат испуганный стук ее сердца. — Только быстро, — наконец, тихо проскрежетал евнух и махнул охране у входа в павильон. Тэ прикусила губу, сдерживая облегченную улыбку. Видимо, слова дамы Пак при дворе имели большой вес и влияние, если после указаний слуги открыли двери павильона. Тэ ожидала, что евнух Императора последует за ней, но тот остался при входе. — Поспешите, служанка Тэ, — дама Пак также остановилась на ступенях павильона и передала ей резную коробочку. Сквозь открытые створки дверей на ее лицо упала полоса света. Тот теплым касанием очертил тонкие черты придворной дамы, и Тэ с трудом сдержала удивленный вздох. Дама Пак оказалась молодой девушкой лишь немногим старше ее самой с удивительной белизны кожей и красотой заточенного лезвия острого меча. В глазах дамы Пак правильной формы миндаля читалось предостережение и слабый отблеска ожидания. Тэ кивнула, присела в поклоне и вошла в павильон Высоких Стремлений. Двери за ее спиной бесшумно закрылись. 3 Тэ честно призналась самой себе, что до этого самого момента не понимала, во что именно ввязалась. Проникновение во дворец каралось смертной казнью. Маскировка под дворцового служащего каралась смертной казнью. Ее бы, не задумываясь, обвинили в покушении на Императора, и, как следствие, смертная казнь на месте без допроса в Министерстве Наказаний. Тэ думала о смерти слишком много и часто для молодой госпожи ее возраста. Ей годами снились кошмары, в которых толпа обвиняет ее в потворстве демонам. Ей снилась площадь и занесенный над шеей меч в ожидании приказа к исполнению приговора. Теперь же с помощью своего дара она собиралась помочь человеку, который способен отдать этот самый приказ. Ранее Тэ никогда не бывала в Императорском дворце, что уж говорить о личных павильонах. Она всегда представляла себе изобилие золота, редких артефактов и ценностей, но павильон Высоких Стремлений напомнил ей аскетичные комнаты брата. Здесь было свежо — сквозняк надувал потолочные ткани подобно белоснежным парусам. Свечи при входе освещали небольшое пространство, за которым в тени утопали широкие ступени, ведущие к возвышению и еще одной двери. Собственное дыхание казалось Тэ оглушающим и, больше не оглядываясь, она бесшумно скользнула вглубь императорского павильона. Покои Императора были залиты светом, будто луна в этот самый момент потворствовала Тэ — со своей невероятной способностью к потере равновесия в темноте она бы непременно уронила что-то (себя) в незнакомом помещении. Очень тихо и внимательно прислушиваясь, Тэ прошла к дальней стене, где под аркой красного дерева темнели очертания широкой кровати. Когда от тканевого завеса ее отделял всего шаг, звуки внутри арочного свода заставил Тэ резко остановиться и задержать дыхание. Широко открытыми глазами она всматривалась в движущуюся тень за тонким шелком. Император ворочался во сне. Собственно о самом Императоре Мине Тэ не знала ничего кроме слухов, которыми столица полнилась подобно прошениям на столе Министерства Указов. Он пришел к власти всего несколько сезонов назад после смерти отца, отстранил от должности большую часть министерских чиновников и избегал выходов в народ. Поговаривали, что его лицо изуродовано, а сам он невероятно жесток и находится на грани безумия. Намджун, сдав экзамен на дворцового ученого, познакомился с Императором еще до его восхождения на трон — тогда к нему обращались, как к Его Высочеству Второму Принцу Юнги. В то время брат чаще бывал дома и с теплотой рассказывал о молодом принце, ведущим затворническую жизнь в павильоне Холодной Воды. Тэ всегда хотела увидеть человека, который заслужил верность ее любимого старшего брата. Она присела и аккуратно поставила на пол переданную дамой Пак коробочку с благовониями. Несколько курильниц около кровати почти потухли, и только из одной из них поднималась закручивающаяся струйка дыма. Больше на раздумывая, Тэ отодвинула тонкую ткань балдахина и переступила через подъем. Император лежал на спине, подложив руку под голову. Его грудь медленно поднималась и опускалась под белым хлопком нижних одежд, в разрезе которых четкими линиями выделялись острые ключицы. Тэ нервно сглотнула и отвела взгляд. Пшено волос — отличительный знак императорского рода — серебрилось в лунном свете на темном шелке постели. На бледном широком лбу Императора выступили капли испарины. Он был очень юн — возможно, даже младше Намджуна. Никакого уродства или язв, о которых судачили на столичном рынке, только тонкий шрам. Длинный, пересекающий бровь и правый глаз до середины щеки. Для Тэ он делал лицо Императора более мужественным и взрослым, нежели пугающим. Она поймала себя на том, что бесстыдно рассматривает его, но в тоже время… Ее можно было понять. Тэ ранее никогда не видела ни одного Императора. Она придвинулась ближе и покачнулась. Под мысок так не вовремя попал свесившийся с кровати край одеяла, на котором Тэ поскользнулась и полетела вниз. Привычная к падениям, она выставила руки и зажмурилась. Было почти не больно. И почти тихо. Если бы не упомянутое братом снотворное лекарство, то неуклюжесть Тэ в тот момент могла стоить ей жизнь. Император продолжал спать, а боль в коленях не являлась чем-то новым. Тэ вздохнула и не стала подниматься, только немного выпрямилась. В таком положении ее лицо находилось на одном уровне с лицом спящего Императора. Сон его явно был беспокойным. Испарина, мелкая дрожь и подрагивающие веки свидетельствовали о кошмарах. Для полноценного лечения Тэ было необходимо прямое прикосновение к очагу боли. На расстоянии она могла только ее облегчить, потому Тэ не собиралась тянуть с неизбежным. Она и так слишком задержалась в павильоне Высоких Стремлений. Ее поступки заслуживали не менее трех смертных казней, после которых отрубание рук за прикосновение к Императору казалось едва ли не наградой. Тэ встала на колени, одной рукой оперевшись о деревянный остов кровати. Пальцами другой она потянулась к мертвенно бледному в свете луны лицу Императора. За исключением отца и брата ее пальцы должны были касаться лишь одного мужчины — будущего мужа. И в мыслях нельзя было представить, что ей придется дотронуться до лица Его Величества. Тэ накрыла ладонью впалую щеку, задевая кончиками пальцев край уха Императора и прядь светлых волос. Это оказалось намного легче, чем она ожидала. Молния не поразила ее на месте, а сердце продолжало испуганно стучать в грудной клетке. Кожа Императора была холодной и немного влажной от пота. Напряженная скула четко прослеживалась под пальцами, особенно в том месте, где кончался тонкий, бугристый шрам. Губы были сжаты в узкую линию даже во сне. Тэ некоторое время всматривалась в бледное лицо Императора, будто пытаясь запечатлеть его в мельчайших деталях в своей памяти. Испытываемое ею волнение походило на чувства из рассказов служанок, которые ходили на реку подглядывать за рабочими. Неожиданное тепло в груди даже вытеснило парализующий мышцы и кости страх разоблачения. Тэ закрыла глаза. Вдруг ощутившаяся мигрень по силе походила на удар в живот. От неожиданности и боли Тэ едва не убрала руку, но, сцепив зубы, выдержала. Это не походило ни на одну рану или болезнь, что ей встречались ранее. Боль Императора была живой. Она скалилась в его голове диким животным, исходила слюной, выла и огрызалась. Тэ потянула из-за всех сил, отчего в висках застучало, а в глаза словно насыпали песка. Фиолетовое сияние наполнило арочный свод, волнами растекаясь по павильону. Со всей возможной силой она прижала ладонь к мужской щеке, чувствуя покалывание щетины. В какой-то момент Тэ показалось, что глаза Императора приоткрыты, но из-за яркого сияния она не могла быть в этом уверена. Боль от места прикосновения расходилась по всему ее телу, отдаваясь резью под веками, покалыванием в ногах и жаром в спине. Голова раскалывалась, и Тэ удивилась выдержке Императора, который жил с этим дни и месяцы. Такое могло привести к смерти, не то что к безумию. Девичий всхлип разрезал тишину, когда Тэ упала рядом с кроватью Императора, хватая открытым ртом воздух. Все кончилось. У нее получилось. Когда она смогла медленно привстать, опираясь на локти, то увидела что Император расслаблен. Болезненная дрожь ушла. Он громко вздохнул и перевернулся на бок. Его Величество спал.