Крик журавля

1 — Вставайте, — слабое касание к плечу пробудило Тэ ото сна. — Будут проблемы, если вас здесь заметят. Не стоит совершать больше одной измены в день. Лучше не совершать измены вовсе. Тэ вздрогнула всем телом и резко встала. Из-за истощения после использования дара она, видимо, отключилась, как только оказалась в крыле для слуг. Дама Пак склонилась над ней с благодарным блеском в темных, мягко мерцающих глазах. Тэ напряглась от этого неожиданного расположения — полной противоположности предострежению и настороженности, что читались во взгляде дамы Пак ночью. — Император на утренней прогулке. Тэ не знала, что это значит. Но дама Пак улыбалась так, словно на землю снизошел дождь после многолетней засухи. На ней был надет нежно голубой ханбок с тонкой вышивкой, а шпильки в волосах отбрасывали блики на переплетение убранных в высокую прическу чернильных кос. — Мне нужно… нужно идти, — Тэ обернулась, чувствуя как от страха пересыхает горло. В нем, казалось, не осталось ни капли влаги, словно в пасте из семян лотоса*. Солнце уже взошло над кронами разросшихся кедров. Она нещадно проспала. Они вышли из пустого в такое время крыла слуг и направились к западным воротам Внутреннего дворца. Тэ заставляла себя идти медленно и неспешно, вперив взгляд в гладкий камень садовых дорожек так непохожий на мелкие камешки в ее поместье. Наконец, оставив за спиной высокие стены и придворную даму Пак, она побежала, как будто была призраком и не могла ни с кем столкнуться. Ей в след раздавались крики рассерженных погонщиков мулов и носильщиков паланкинов, но Тэ было невозможно остановить. — Осторожнее! — Смотри куда лезешь! — Остановите эту безумную женщину! Тэ не остановилась. Ей нужно было подумать, а думать стоя на месте она не могла. Как она только посмела проспать? Этой ночью Тэ тайно пробралась во дворец и коснулась Его Величества Императора. Удивительно, как после этого у нее остались собственные ноги, способствующие возвращению домой, а не превращенные в штурвал**. Ее холодеющее от страха сердце грела лишь одна мысль: по реакции дамы Пак лечение помогло. Палочку благовоний спустя Тэ ворвалась в ворота поместья Ким, словно за ней гнались черти. От удивленно охнувшей служанки она отмахнулась, вертясь словно праздничный фонарь. — Брат дома? — Госпожа, остановитесь, прошу вас… — Намджун! — Тэ сбросила руку служанки, взбегая по ступеням на открытую веранду. — Молодого господина срочно вызвали во дворец! — Тэ затормозила так резко, что служанка едва не врезалась в ее спину. — Что на вас надето, госпожа? Я так испугалась, когда не обнаружила вас в покоях на утро… Тэ замотала головой, не обращая внимания на чужие руки, сжимающие подол ее чхимы. Она прижала ладонь ко рту и всхлипнула. — Они узнали… — Молодая госпожа, что с вами? Тэ медленно осела на пол. Над ее шеей словно уже был занесен меч. 2 Тэ потратила день на ожидание. Она несколько раз обошла сад, дала распоряжения насчет лекарственных трав в случае своего отсутствия («Госпожа куда-то уезжает?») и провела обеденное время с отцом. Ей не была знакома очередность действий при исполнении приказа Министерством Наказаний. Возможно, они не вызвали ее на допрос вместе с братом, чтобы помучить неведением. Что ж, если ее догадки были верны, то им это отлично удалось. Солнце уже клонилось к закату, а Тэ все ждала, мучая в красной беседке несчастный гуцинь. Если б только она уделяла больше внимания политике и устройству Империи, а не только медицине… — Молодая госпожа! Когда служанка окликнула Тэ, та с грустью, словно прощаясь, посмотрела на цветущие грушевые ветви. Оранжевые солнечные лучи проникали сквозь сеть из листьев, мягко касаясь светлыми пятнышками струн инструмента. — Придворный лекарь Чон Чонгук просит вас об аудиенции, госпожа. Насколько бы Тэ не была испугана, она понимала, что Министерство Наказаний посылает стражей или чиновников, но никак не лекарей. Она медленно кивнула и поднялась, чтобы перейти за ширму. На плотном белоснежном хлопке были изображены парящие журавли, а правый верхний угол украшала искусная каллиграфия. Тэ самолично вывела каждый иероглиф — в этом она была действительно сильна в отличие от живописи:

«Сквозь ткань тяжелой занавеси я вижу — ласточки летят, Ковром багровым на траве лепестки лежат. Перил изогнутая тень в прохладе вод скользит, Порыв вдруг ветра налетит, о ширму застучит. Сколь будет лотосов цветки, дробясь, дождь поливать? Тоску ушедших лет сквозь хмель уж не понять.»

У лекаря Чона была суетливая поступь. Мелкий гравий на садовой дорожке шуршал под его быстрыми шагами, а ткань официальных одежд хлопала за спиной. Не задержавшись и на секунду, он остановился перед ширмой, за которой Тэ замерла молчаливой тенью. Она до черных точек перед глазами вглядывалась в иероглифы стихотворения, лишь бы не всматриваться в очертания человек за натянутой на деревянный каркас тканью. — Госпожа Ким, — по тихому перезвону бусин на цепочке ката Тэ поняла, что лекарь поклонился. — Прошу простить меня за беспокойство в столь поздний час и за то, что не попросил аудиенции заранее. Голос лекаря Чона оказался звонким, словно у молодого юноши. Это удивило Тэ, которая при разговоре с братом о личном лекаре Императора представляла седовласого мужа. Она перевела взгляд с собственной каллиграфии на то место, где по звуку находился непрошенный гость, отделенный от нее тонкой тканевой стеной и нормами приличий. — Ваш визит ничуть меня не затруднил, лекарь Чон, — наконец, смогла ответить Тэ, сминая в пальцах мягкий шелк ханбока. — Уверена, что у вас была веская причина, чтобы посетить наше скромное поместье. Могу ли я чем-то помочь вам или Его Величеству? — На самом деле, — лекарь понизил голос до едва разборчивого шепота. — Дело, о котором я пришел поговорить с вами, касается не только Его Величества Императора, но и вашего брата. — О чем вы? У Тэ перед глазами снова встали картины пыток в Министерстве Наказаний. Она спрятала дрожащие пальцы в складках чхимы и обогнула ширму, лицом к лицу представ перед императорским лекарем. Тот резко опустил голову, снова зазвенев бусинами на катккыне, и так и остался стоять в полусогнутом положении. — Госпожа Ким, сначала я хотел поблагодарить вас. После вашего лечения боли Императора исчезли, его сон прошлой ночью был крепок, а разум чист по пробуждению. Но,.. — лекарь Чон замолчал, когда за его спиной мелкие камешки гравия зашуршали под быстрыми шагами служанки. Та удивленно посмотрел на Тэ, вышедшую из-за ширмы, и склоненного в уважительном поклоне гостя. — Чай, молодая госпожа. — Оставь нас, — Тэ кивнула на низкий столик, куда служанка послушно поставила принесенный поднос. — И передай, чтобы нас не беспокоили. Отец в своем кабинете? — Цензор Ким уже отошел ко сну, молодая госпожа. — Не сообщай ему о визите. Иди. Тэ очень редко раздавала приказы, но в этот момент ее беспокоила только безопасность Намджуна. Она ставила себя в неловкое положение, оставаясь наедине с малознакомым мужчиной, вот только их уже не разделяла ширма и условность скрывать лица. — Присаживайтесь, лекарь Чон, — Тэ вежливо указала ему на низкий резной топчан, краем глаза следя за удаляющейся в сторону поместья служанкой. — Этот чай из корней лотоса — подарок моему отцу от Первого Министра. Его аромат способствует очищению разума от плохих мыслей. Тэ запнулась и поморщилась, ударившись ногой об угол столика. Пара фарфоровых чаш жалобно зазвенела. Она не стала заострять внимание на своей неуклюжести, заняв идентичную низкую скамью с мягкими подушками. Пока лекарь Чон решался и неуверенно сел напротив, Тэ налила прозрачный чай в его чашу и пододвинула пиалу со сладостями. Сама она в такой момент не смогла бы сделать и глотка. — Благодарю вас, госпожа Ким, — немного нервно улыбнулся лекарь, принимая чашу из ее рук. У него оказались бледные ладони с длинными пальцами в мелких порезах от шинкования лекарственных ингредиентов. Если б не дар Тэ, то на ее коже оставались бы такие же ранки, тяжело рубцующиеся из-за соков специфических растений. Она подняла взгляд, открыто рассматривая молодого лекаря, когда он стянул с головы кат*** и положил рядом с собой — своеобразный знак доверия, не совсем уместный в их случае. На юном лице даже не было следов щетины. Тэ не рискнула напрямую спросить лекаря о возрасте, но догадывалась, что он гораздо старше, чем выглядит из-за некой детской округлости черт. Вопреки общему впечатлению у него был цепкий и внимательный взгляд, некая проницательность так присущая приближенным к власти. — Это ваши лекарственные растения? — лекарь Чон немного привстал, заглядывая за красные перила беседки. — Да, я ухаживаю за ними, — не стала скрывать Тэ, наблюдая как лучи закатного солнца проникают под крышу, окрашивая оранжевым цветом чайный фарфор. — Прошу вас продолжить, время уже позднее, лекарь Чон. — Верно, — он коснулся шнура, удерживающего волосы в пучке, словно это его успокаивало. — Как я уже сказал ранее, Император был исцелен. Но боли вернулись три палочки благовоний назад. Тэ нервно улыбнулась, словно услышала хорошую шутку, и замотала головой. Она взмахнула руками, случайно задев чайник, отчего тот недовольно выплюнул из носика приятно пахнущие брызги. — Это невозможно, — категорично заявила Тэ, отодвигая от себя сервиз на безопасное расстояние. — Я вылечила Его Величество. — Мне неизвестны ваши методы, но, возможно ли, что вы только на время облегчили боль? — Нет, — уверенно ответила Тэ. — Я уничтожила источник, а не симптомы. Она видела сомнение на лице лекаря Чона. Акупунктура, о которой ему соврал Намджун, вряд ли была настолько действенной. Сама же Тэ не могла целиком рассказать о том, с чем столкнулась. Но ее уверенность оставалась непоколебимой — та необычная, хищная, отравляющая боль, что сидела в Императоре, была вырвана ею с корнем. — Вы можете более подробно рассказать мне о том, что смогли узнать? — спросил лекарь, кивнув и тем самым приняв ее слова. — Это нечто заразное? Вы сталкивались с подобным прежде? — Эта болезнь не заразна, — медленно ответила Тэ лишь на один из вопросов. Потому что после его слов она вспомнила, что действительно сталкивались с этим. Много лет назад Тэ уже испытывала подобные ощущения, но гнала от себя воспоминания, словно поветрие****. Эта резкая, пугающая мысль мелкой дрожью сковала ее ноги и плечи. Она отвернулась, всматриваясь в гладь пруда с рябью от прохладного вечернего ветра. Тэ не видела, как лекарь Чон проследил за изменениями в ее поведении: за напрягшейся бледной шеей; за тонкими пальцами, сжавшими край столика; за заострившимся подбородком очерченным сумрачной тенью. — Вы говорите, что головные боли вернулись? — холодея, переспросила Тэ. — Верно. — У кого-то кроме Императора наблюдаются похожие симптомы? — спросила она, уже заранее зная ответ. — Когда головная боль Его Величества вернулась, то в тоже время здоровье Ученого Кима резко ухудшилось. Он сказал об этом сразу по прибытии. Дело касалось не только Императора, но и ее брата. 3 На Тэ снова был надет ханбок служанки. Теперь грубоватая ткань не вызывала того странного вибрирующего предвкушения, а только сковывала неудобством и неприятно покалывала в области лопаток. Шпилька с двумя крупными жемчужинами, как и лицо Тэ, скрывалась от посторонних глаз за катом с белой, полупрозрачной вуалью. И шпильку, и одежды менее суток назад ей передал брат, чтобы попасть в покои Императора. Теперь она снова проникала во Дворец — правда, во Внешний, а не Внутренний — после закрытия ворот, только уже под руководством лекаря Чона. Он и сам явился лишь для того, чтобы отвести ее к брату, потому долгие уговоры не потребовались. — Разрешение, — устало сказал стражник, которому явно порядком надоели задерживающиеся до ночи в городе слуги. — Ох, Чон Чонгук, это вы. Не признал в темноте, прошу прощения. Проходите. Ворота приоткрыли, и Тэ тихо последовала за лекарем. Вуаль липла к лицу от сильных порывов ветра, но из-за достаточной длины до локтя хорошо скрывала нервничающую Тэ. Она немного отвлеклась, задумавшись, что после ее второй столь легкой и удачной попытки проникновения во дворец, Намджун по выздоровлению должен намекнуть Императору о проблемах с безопасностью. Солнце уже закатилось за горизонт, оставив за собой лишь слабый розоватый след. В сумерках за длинной вуалью Тэ видела лишь очертания зданий, деревьев и лекаря Чона перед собой. Потому все внимание она уделила собственным ногам, чтобы не упасть на ровном месте. Во Внутреннем Дворце после закрытия ворот было более оживленно. Пока они дошли до крыла императорского лазарета, лекарь Чон успел обменяться десятком приветствий и поклонов. Из уважительного отношения Тэ быстро поняла, что лекарь Чон при дворе был на хорошем счету не только у самого Императора, но и у чиновников. — Осторожно, ступеньки, — предупредил он, когда череда широких дворцовых терасс осталась позади. Тэ рискнула немного отодвинуть вуаль, чтобы ненароком не сломать себе шею на гладком камне. Она восхищенно замерла перед темным павильоном, на загнутых вверх навесах крыши которого виднелись драконы. С их крючковатых когтей, словно мандарины с ветки, свисали бумажные фонарики. Тэ не мечтала стать лекарем — не стоило много думать о том, чему никогда не бывать. Поражающий своей элегантностью павильон императорского лазарета олицетворял собой то, чего она бы не смогла добиться, но желала всем сердцем. При первом же шаге через порог этого святилища Тэ почувствовала знакомый запах мяты и прогорклого цикория. У кого-то во дворце явно был нарушен аппетит. — Сюда. Тэ скрыла немую грусть за вуалью, послушно следуя за лекарем Чоном и кивая на приветствия, словно болванчик. — Кто это с вами, Чонгук? — Новая личная служанка. Она помогает мне следить за здоровьем Его Величества. Тэ только склонялась в поклонах все ниже и ниже. Они минули общий зал со множеством коек и перешли в узкий коридор, по обе стороны которого тянулись вереницы дверей. Намджун оказался в одной из первых индивидуальных комнат, куда лекарь Чон вошел после короткого стука. — Ученый Ким, это мы. Тэ закинула край вуали на каркас ката, открывая лицо, и быстро осмотрела брата на наличие внешних увечий. По крайней мере, все ее подозрения относительно Министерства Наказаний не оправдались, и ноги Намджуна не были превращены в штурвал. Вот только и в порядке он не был. Лежал на койке в углу и даже не обернулся на их приход. — Старший брат… Тэ опустилась на колени рядом с узкой кроватью и приложила тыльную сторону ладони к его лбу. Он был горячим и влажным, словно от лихорадки. Слишком выраженные симптомы по сравнению с мигренью Императора. Но лекарь Чон оказался прав — природа болезни оказалась одна. — Закройте дверь, — попросила она. — Оставьте нас. — Извините, госпожа Ким, но я хочу присутствовать, — лекарь Чон закрыл дверь, вот только не снаружи. — И не говорите мне про тайную акупунктурную технику. Не врите. Вы даже не потрудились взять с собой иглы. Тэ зажмурилась и скривилась. Она была слишком взволнована, чтобы продумать этот момент. — Я… не могу. — Клянусь небом, землей и дождем, что не выдам ваших тайных знаний и талантов, — лекарь Чон сел в противоположном углу и приложил руку к груди. — Но Императору снова необходимо ваше лечение. Я не могу во второй раз слепо довериться вам, основываясь лишь на пустых заверениях. Тэ хмыкнула, зная, что после увиденного вопросов не убавится, а только появятся новые. Один из них крайне волновал и ее саму.