Наши жизни полыхают в золоте

Мори лихорадочно соображала. Можно было поддаться и проиграть, чтобы не ссориться с Дубощитом — уж в том, что эльфа владела луком лучше, чем гном, у неё сомнений не было. С другой стороны, посмотрев на решительно настроенного Торина, гонец понимала, что просто так сдаться нельзя — тот вовек не забудет своей победы. Окинув взглядом гномов, жаждущих зрелищ, Мори со вздохом откинула лук и уселась в траву, задумчиво принимаясь гадать на цветке.  Ну почему всегда так? Ей спокойно не живется, что ли?! Не надо лезть туда, куда не просят. Вздорный гном! — тихо негодовала эльфа, бездумно обрывая нежные лепестки.   А вообще, день не заладился с утра… В сотый раз натягивая не поддававшееся одеяло, Мори нервно открыла глаза и тут же отчаянно простонала, заметив, во что она вчера завернулась. Перед глазами пронесся весь вчерашний вечер. Ох, Варда, чтоб эту двалинову дрянь!  В доме не было никого, зато двор, куда предстояло выйти эльфе, грохотал на все лады. Гонец выпуталась из кожаной перевязи и натянула одеяло на голову. Переминаясь с ноги на ногу у двери, Мори сжимала в руках злополучный ремешок и порывалась сбежать куда-нибудь подальше. Невероятно хотелось, чтоб бравая компания отказалась от её помощи. Наконец рыкнув на саму себя, черноволосая распахнула дверь и шагнула на траву. Запал закончился тут же, как она привыкла к яркому солнцу. Вся компания, как по команде, обернулась к гонцу. — Чего застыли?! — наградил Двалин подзатыльниками принцев, заставляя вернуться к тренировке — как и было обещано, беспощадной.  После окрика вояки остальные тоже вернулись к своим делам. Бомбур продолжил уплетать беорновские медовые коржики. Дори, забрав с собой Ори, рыскал по полям медведя в поисках чего-нибудь полезного. Нори же беззаботно лежал на траве, греясь под солнцем и слушая текучую беседу Глоина и Балина о мастерских Эребора. Бифур сидел в тени дерева и точил свою алебарду, изредка кивая в разговоре с Оином. Бофур, насвистывая веселую песенку, вырезал что-то из дерева. Торин оказался в компании Бильбо, которому захотелось узнать, что им теперь предстоит преодолевать. Отчаянно краснея, гонец зашагала к ним.   — Про Лихолесье лучше спросить у Мори, — кивнул Дубощит на эльфу. Бэггинс порывисто обернулся. — Мори! Доброе утро, — улыбнулся тот. — Ты расскажешь про Лихолесье?  Тяжело вздохнув, зеленоглазая помотала головой и неловко протянула Торину перевязь Оркриста. Тот хмыкнул.  — Тебе она шла, — ухмыльнулся узбад. Эльфа распахнула глаза, ещё больше покраснела, виновато потупилась и, плотнее запрятавшись в одеяло, поспешила прочь.  Выдохнуть она смогла лишь забежав в баню, по пути сняв с веревки свою привычную одежду. Нельзя, что ли, спрашивается, было напоить её так, чтобы на утро ничего не вспоминалось красочными обрывками?! Легче стало, когда Мори вернулась в свой походный костюм. Намного лучше, чем расхаживать в одеяле со шлеей из перевязи меча. Здраво поверив в то, что просидеть здесь целый день не получится, эльфа вышла и уселась на крыльцо. Бильбо там её и нашёл.  — Доброе утро, — безнадежно протянула она, виновато улыбнувшись другу и подвинувшись. Хоббит приветливо кивнул и сел на ступеньку.  — Ты знаешь, когда гномы заявились ко мне в нору, то такой переполох устроили. Уверен, они быстро забудут вчерашнее, — ободряюще отозвался Бэггинс. Мори тяжко вздохнула.  — Только не Торин, — покачала она головой. — Тот всю жизнь глумиться будет. Да и Фили с Кили шебутные очень. — Но ты-то останешься в Лихолесье, — погрустнел Бильбо.  — Мне кажется, мы ещё встретимся, мистер Взломщик. Ты ведь собираешься возвращаться домой, — мягко улыбнулась Мори. — Пошли лишь маленькую весточку, и я провожу тебя хоть до самого Хоббитона.  — Тогда я тебя приглашаю погостить у меня, — довольно качнул головой полурослик. — Я невероятно рада, что повстречала тебя, — искренне произнесла эльфа. — Mellon. И счастлива, что этот путь разделила с тобой.  — Ты вдохновила меня пойти с ними, — признался хоббит. — Что? — изумилась та.  — Я понимал, что тебя учили быть гонцом с детства, но отчего-то решил, что раз эльфе нашлось место в компании гномов, то, может, найдётся и мне? — пожал плечами друг. — И оказался прав. Все-таки хоббиты — удивительный народ, — оборвал Мори всплеск криков с поляны перед домом. Встрепенувшись, она переглянулась с Бильбо и, кивнув, пошла узнавать, что происходит.  Во главе двора остались Торин с Двалином. Вымотанные Кили и Фили громко поддерживали дядю, недовольно косясь в сторону наставника, видимо, позабыв, кто придумал наказание. Остальные занимались своими делами, краем глаза все-таки посматривая на поединок двух скал. Мори, опешивши, дернула бровями, замирая на другом конце поляны. Эльфа помнила, как яростно в Гоблинграде подгорный король прорубал путь к свободе, как спешил отомстить, как ловко не подпускал к отряду варгов. Здесь было другое. Завороженная Мори не могла отвести глаз от зрелищного поединка. От Торина.  Два друга скинули рубахи ещё перед сражением, и теперь невольно задерживать дыхание приходилось эльфе. Мышцы перекатывались под кожей на каждый взмах меча. Кожа лоснилась от пота под солнцем, входящим в зенит. Широкие плечи, сильные руки, нити старых шрамов, вычерченные черным узоры на лопатках и плечах. Волосы, стянутые в небрежный хвост. И… ухмылка, лежащая на губах: — Долго ещё глазеть собираешься?  Мори икнула, зажмурилась и поплелась, краснея до кончиков ушей, в дом. Гонец терялась в мыслях — когда они только успели остановиться? Хм, нет, не только вопрос витал в мыслях — там прочно засели и сильные руки, и уверенные взмахи клинка, и обветренные губы, и бархатный голос, и глубокие глаза. Влюбленность — пьянящее чувство, лишающее рассудка и окрыляющее. Оно розово-бравадное, воздушное и сладко щемящее. Туманит взор и нежно обволакивает, сводя с ума. Теперь Мори знала это по себе. 

***

— Ifridî bekâr! Эльфа дернулась и чуть было не лишилась обеда из рук, резко поворачиваясь. Дубощит почти смеялся, привалившись плечом к деревянной подпорке. Гонец непонимающе нахмурила брови.  — По твоему тону могу предположить, что это был приказ. — Оружие к бою, — кивнул узбад. — Ты говорила, что в Лихолесье опасно, так не забудь про свое оружие.  — Ifridî bekâr, хм… Ifridî bekâr, — по слогам растянула она. — Я слышала это в Имладрисе. Оружие к бою, значит.  — Что тогда, что сейчас — все одно по-эльфийски щебечешь гномьи слова, — фыркнул Торин, проигнорировав упрек.  — А как надо? — заинтересованно склонила черноволосая голову набок.  — Тверже и не так напевно. Это же приказ. — Я не умею раздавать приказы. Это надо мной командуют. Я не узбад, — поджав губы, покачала она головой.  — Ты и не была бы узбад. Только азбад.  — Так, — протянула Мори, — Азбад. Хорошо. Это кто? — В Эреборе узнаешь, — хмыкнул Торин и ушёл, так и не объяснившись. Эльфа только хихикнула — может, и незачем ей оставаться в Эрин Галене? В Мглистые горы она ведь с ними навязалась… 

***

А все-таки про оружие Торин вовремя напомнил — думала Мори. Солнце постепенно клонилось к западу, и эльфа грелась в его затихающих лучах на ступенях крыльца, с легким сердцем правя один из парных кинжалов.   — Vemu! — подняла она голову, приветливо улыбаясь ошивающимся рядом принцам: Фили довольно растянулся на траве, Кили порывался залезть на яблоню. Они хитро переглянулись и подошли ближе.  — Знаешь, где лучше всего учить язык? — начал младший. — Где? — с внимательным любопытством подняла на них глаза.  — В постели, — лукаво поднимает брови старший. В дрогнувших руках ножик дергается в его сторону. Мори вздыхает и, потупив взгляд, краснеет кончиками ушей. Братья заливисто смеются. Гонец раздраженно хмыкает.  — Дети, — закатив глаза, заключает она. — Вам заняться нечем? Шли бы с оружием поупражнялись. — Нас Двалин сегодня уже погонял, — недовольно поводит плечами Фили. — Знаю, — кивает эльфа. — И вы теперь решили забросить свое оружие?  — Денек можно и передохнуть, — беззаботно пожимает плечами Кили. — И потом передóхнуть, — мрачно усмехается черноволосая, отложив кинжал в сторону, — Видела я, как ты стреляешь, — тяжко вздыхает она. Брови лучника возмущенно летят вверх.  — И как же?! — эльфа лишь поджимает губы, промолчав. — Мори!  — Неси лук, — произносит она. Кили, хмыкнув, спешит в дом. Фили, устало махнув рукой, снова улегся на траву, а потом вдруг вспомнил отца и, прикусив губу, отправился проверить любимых близнецов. Гонец в ожидании младшего принца вернулась к своему кинжалу. 

***

Мори взмолилась Ауле. Она отчаянно не понимала, как гном умудряется попадать в цель, совершенно её не слушая. Закрыв глаза на мелкие недочеты, которые по кусочку собирались в абсолютно иную технику владения луком, уверившись, что подгорному лучнику «просто так удобно», эльфа лишь устало спросила: — Кто тебя учил-то? — Кили обернулся к ней и застрял глазами где-то над её головой.  — Я, — прозвучал бархатный голос за спиной. Мори отчаянно посмотрела ввысь, выискивая там насмехающихся Валар. Хотелось провалиться под землю.  — Так ты умеешь стрелять из лука? — справившись с волной безмолвного негодования, удивилась эльфа.  — Умею, — отрезал узбад. — Или меня ты тоже собираешься учить? — он глумливо дернул бровью.  — Боюсь, для этого мне не хватит терпения.  — Правильно! Потому что это бесполезно! Гномы не эльфы. Я готов поспорить, что дядя тебя победит в стрельбе.  — Кили, — бедственно протянула гонец. Дубощит окинул племянника хмурым взглядом, но этот механизм было уже не остановить. — Спор? — удивился Фили, появляясь из-за угла дома. — Я в деле! Бофур, тут спор! — гномы посыпались во двор, переспрашивая друг друга и галдя. — А что за спор?  Мори безнадежно вздохнула — эта передышка в доме Беорна окончательно доконает её. Гомон на поляне нарастал, было ясно одно — ей не отвертеться. Кили в подтверждение этого впихнул гонцу в руки эльфийский лук, дяде отдал свой.  Черноволосая не боялась проиграть, она боялась выиграть. Боялась потерять тот хрупкий мир, что был достигнут между ней и подгорным королем. Боялась потерять дружбу Торина.  Насмотревшись на разбушевавшихся мужчин, Мори фыркнула и поспешила скрыться на лугу, пока гномы спорили о правилах. Да, день как не заладился с утра, так и привел её сюда. Лучше бы опять на целый день потерялась среди цветов! Лихорадочно бегающие мысли вдруг собрались в кучу. Эльфу осенило. Цветы… Ну конечно! Уверенно поднявшись, Мори решительно выдохнула и шагнула к Торину. Стараясь не смотреть на остальных, она упрямо чеканила шаг, собираясь с духом.  — Торин!  — А, Мори, готова? — обернувшись, он смерил её взглядом, почти почтительно кивнув.  — Тебе не кажется, что цветы лучше стрел? — эльфа заглянула в глубокие глаза, никак не оставлявшие мысли. — Что?  — Цветы лучше стрел, — робко улыбнулась она и протянула узбаду сорванный василёк. Тот, опешив, скорее бессознательно, взял протянутый цветок.  В безмолвии затих звенящий зной. Гномы поспешили в дом после того, как Двалин, ненавязчиво кашлянув, шикнул на возмутившегося Кили и убийственным взглядом показал младшему принцу на дверь. Пока Торин бездумно разглядывал синий цветок в руке, Мори выцепила из его пальцев лук племянника, вытащила из рядом брошенного колчана стрелу с желтым оперением и с трудом прицелилась — гномий лук, он другой, кондовый, тяжелее и массивнее эльфийского. Стрела, вылетев из-под пальцев, оцарапала щеку. Эльфа поморщилась. Желтое яблоко, упав, прикатилось почти что к ногам гонца. Взяв плод за сорвавшую его стрелу, Мори окликнула Кили, который, впрочем, и сам неотрывно следил за действиями черноволосой.  — Я соглашусь, что лучники гномов и эльфов не могут не отличаться, но и ты имей честь признать, что эльфы кое-что смыслят в стрельбе из лука, — едко, но довольно серьезно, произнесла гонец, вперив пронзительный взгляд в Кили. Тот, опешивший, уважительно склонил голову, получив подзатыльник от Двалина.  Проводив глазами последнего гнома за захлопнувшуюся дверь, Мори свободно вдохнула свежий воздух, переводя взгляд на закатное солнце. Торин, который так и стоял напротив, ласково провел рукой по оцарапанной щеке, разглядывая красную черточку. Эльфа вздрогнула, перевела взгляд с неба на узбада и невольно затаила дыхание.  — И стоило оно того? — покачал головой Дубощит, забрав из эльфийских пальчиков простреленное яблоко. Мори не нашла слов ответить. — Ты на Кили не обижайся, он тот ещё обалдуй, не думает, что говорит, — он улыбнулся уголком губ.  — Да, — заторможенно протянула гонец, качая головой, — Я и не думала. Сама ведь влезла.  — Знаешь, а я уже в красках представил, как проиграю и подарю цветы прекрасной лучнице, — признался Торин. Мори изумленно распахнула глаза. Он тепло улыбнулся и кивнул на вопрос, безмолвно застивший в изумрудах напротив. — Я ведь не наивный мальчишка, понимаю, что эльфе в стрельбе уступлю.  Мори завороженно бегала глазами по лицу узбада, стараясь запомнить каждую черточку. Дубощит задумчиво посмотрел на цветок в руке и вдруг принялся вплетать василек в мягкие волосы, разбавляя угольную чернь. Про косы гномов эльфа знала лишь то, что они не заплетаются кем-то без доверия. Торину она безоговорочно доверяла.  — А тебе идёт синий, — хмыкнул он, оглядев свою работу. Мори робко улыбнулась. — Знаешь чей это цвет? — эльфа покачала головой, и узбад, лукаво улыбнувшись, прошептал, приблизившись к острому ушку: — Синий — цвет рода Дурина.  Мори изумленно выдохнула через рот и обдалась румянцем. Торин приблизился к манящим губам, вопросительно взглянув в доверчивые изумруды. Сглотнув, эльфа робко поцеловала его первой. Сердце стучало, отдаваясь в ушах. Король упивался мягкими, желанными губами, сжимая в руках тонкую талию. Черноволосая отчаянно хваталась руками за дюжие плечи. Едва отстранившись, Мори судорожно выдохнула ему в губы. Торин, рыкнув, собственнически притянул её к себе. Эльфа прижалась к нему всем телом, сладко зарываясь тонкими пальчиками в черную гриву.      Цветы определенно лучше стрел — кивали племянники короля. Фили с Кили наотмашь отбили друг другу пять, через маленькое окно на чердаке улыбаясь тому, как их дядя обретает свое хрупкое счастье.