***
Огромный зал. Тихие шаги. Закусаная губа. Мальчишка, что ходит из стороны в сторону, не замечая ничего на своем пути. Пара часов до встречи с Куджо. И Мэри на диване, думая о том, что в одном они с сыном похожи. Волнение. Помнится, с почти двадцать лет назад она точно также измеряла комнату шагами, готовясь к своему первому свиданию с человеком, который потом стал ей любимым мужем. Они вдвоём, кинотеатр, первый поцелуй... Романтика, скажете вы. Громкие звуки с последних рядов, что мешали весь фильм, скажет вам женщина, и всё равно с улыбкой расскажет о любимом. Но сейчас мы говорим не о ней. Нориаки ходил по комнате быстрым шагом, обнимая самого себя руками, пальцами сжимая ткань толстовки, которую уже привык носить. Тревога ни в какую не уходила, а лишь добавляла абсурдных мыслей и картин. - А что, если я ему не понравлюсь... Парень тяжело дышит и качает головой, тщетно стараясь себя успокоить. Он понимал, что всё это - очень и очень глупо, но по-другому просто не мог. Не мог не переживать о встрече, постоянно думая о том, что он может всё испортить одним своим лишь видом. - А что, если ему будет со мной скучно, и он уедет сразу же... Затем руки вцепляются в замок и, похоже на то, что Нориаки начинает сходить с ума и молиться. Молится о том,чтобы ничего такого не натворить. А потом, кажется в дурной головушке проскакивает какая-то шальная мысль и пальцы вцепляются в яркие волосы, вероятно, имея желание вырезать их с корнем, полностью. Он уже ничего не говорит, лишь измученно, панически пищит, глядя куда-то в потолок. А после уходит в комнату с зеркалом, смотря на то, как он выглядит. Наряжаться слишком ярко не было смысла, Какёина и так среди тысяч увидят, так что черные джинсы и белая кофта подойдут идеально. Однако же, всё таки, тот всматривается, стараясь отыскать хоть один видимой недостаток, который Куджо мог бы заметить. Выискивает глазами и совсем не замечает мать, что подходит сзади, обнимая сына, прижимаясь лицом к чужой спине. Руки на талии держат чужие запястья, стараясь морально и физически поддержать. - Всё будет нормально. Он тебя любит? Любит. Любит со всеми недостатками и достоинствами. Я это вижу. Так что не нервируй себя. Всё будет хорошо. - Но вдруг я... - Никаких вдруг! - возражает мать, поворачиваясь к Нориаки лицом, говоря это, смотря тому прямо в глаза, - у вас всё будет прекрасно. Я знаю это. Так что давай. Не волнуйся и едь к нему со спокойной душой. Какёин мягко улыбается, и эти двое обнимаются крепко. Сын благодарит мать и чувствует теплоту на сердце. Абсолютно всё это кажется глупым, но таким прекрасным сном. И, если это так, то он не хочет просыпаться.***
Он опаздывает. Не надолго, однако, всё таки. Сжимает в руках телефон, а в голове держит лишь одной прочитанное им недавно сообщение. Джотаро уже тут. Ждёт его на площади, а сам Нориаки ещё в автобусе, тихо сидит и проклинает всю эту пробку, в которую попал. Сквозь музыку в наушниках пробивался крик и ругань бабок с огро-о-омными сумками, что сидели в другой стороне автобуса. Никто не был рад тому, что едут крайне медленно. Вообще, возможно, будь это обычный день, то Какёин бы и не собирался возмущаться, ведь любил подолгу сидеть где-то, смотря в окно, слушая музыку, просто проводя время в хоть каком-то социуме, однако не сегодня. Сейчас он ехал на встречу к очень и очень важному человеку, да ещё и в полном волнении. Класс. Приходится писать Куджо о том, что будет чуть-чуть попозже из-за такой дорожной проблемы, на что получает смайлики и ответ, что всё в порядке. Ведь это действительно не его вина. И вот оно. Какёин буквально пулей вылетает из транспорта и бежит так быстро, как только может. Отдышка появляется не так сразу, но довольно скоро. Надо бы больше заниматься этим делом. Но, это потом. Сейчас, это не главное. Главным был тот человек, который в черном плаще и такой же темной кепке сейчас стоял к нему спиной. - Джотаро! - кричит он во всё горло, заставляя обернуться. В глазах у обоих искры восторга. С рюкзаком на плече бежать не особо удобно, но, знаете что? Плевать! Действительно плевать, ведь, боже мой. Это правда происходит. Они оба бегут друг другу на встречу а затем с громким визгом, который, кажется, напугал прохожих (хотя, те уже должны были к такому привыкнуть. Местные, по крайней мере.), обнимаются, даже нет не так, вцепляются так сильно, как только могут. - Нориаки, Господи... - этот бархатный голос прямо сейчас заставлял его сердце биться в ритме чистейшего счастья. Руки Куджо действительно крепкие. Они оба сжимают друг друга в чертовски сильных объятиях, улыбаясь до боли в щеках. Смотрят в глаза и, наверное, впервые в жизни не могут дышать от восторга. Ведь, неужели это действительно происходит? Это не сон? Нет ведь? Боже! Кажется, ещё чуть-чуть и они оба упадут на асфальт, но им даже это было по боку. Они слегка кружились по площади, даже не собираясь отлипать от чужого тела. Такого теплого и родного. Тела, которое прямо сейчас хотелось расцеловать. Хотя, кто мешает? Вот именно, что никто. Ни единая душа не даст им двоим не быть вместе. Джотаро, смотря на мальчишку, от которого так и веет весенней теплотой и уютом, даже не спрашивая разрешения, целует его. Немного грубые пальцы ложатся на мягкие щёки. Нориаки совершенно не против, поэтому также вцепляется в чужие волосы, спрятанные под темной, такой любимой Куджо, кепкой, как бы углубляя. Их первый, такой чувствительный, слегка нервный, но чертовски замечательный поцелуй произошел в двенадцать часов на какой-то площади около вокзала. Прохожие смотрели на этих двоих с восторгом, тоже чувствуя, как же им сейчас хорошо. И едут они домой вместе, крепко держась за руки, ни на секунду их не отпуская. Ладони уже вспотели, и Какёин волновался из-за этого. Ну, по крайней мере, по началу. Потом же перестал обращать на это внимание, особенно когда они сидели у окна, и Нориаки, чувствуя безграничную радость, положил свою голову на чужое плечо, и ощущал, как к волосам осторожно и нежно прикасались, слегка лохматя всю причёску. Джотаро улыбался так, как никогда до этого. И этим двоим было абсолютно всё равно на те взгляды людей, что мысленно осуждали их. Сейчас они на седьмом небе, и им наплевать на других...***
К Какёину они приезжают достаточно скоро. Мэри, в своей домашней футболке и джинсах встречает их, удивляясь тому, какой же Джотаро высокий, обнимает парня, как своего родного сына (да и самого сына тоже, но это потом), говоря, что ему тут рады. Тот также улыбался. Для него это было не привычно, но с Нориаки можно. Можно буквально всё. Первый час прошел в квартире немного неловко. Куджо, кажется, боялся пользоваться всеми предметами быта, однако ярковолосый заверил, что всё в порядке. И тогда началось. Вот вы можете представить себе такую картину: грозный и высокий школьник, который может убить тебя взглядом, стоял у плиты и жарил котлеты? Вот и мальчишка нет. Но теперь сюда можно вставить фразу "всё бывает в первый раз". Первый глоток воздуха, что чувствуем мы при рождении; первое слово, которые родители стараются запомнить, записав куда-то в блокнот; первый друг, которым ты, вероятнее всего, очень дорожишь; первый нежный поцелуй; первый секс... Первый раз, когда ты видишь, как Джотаро с любовью жарит котлетки. Прелесть. Весь остальной же день они пробыли в разговорах. Как с матерью, о том, что можно делать, что нельзя, а также помогая ей собрать ещё некоторые вещи, так и друг с другом. Это было слегка непривычно, смотреть на этого человека так, в живую. Но чертовски хорошо. Трогать его за запястье, вдыхая тот самый запах. Его личный. Толстовка уже давно потеряла его, к сожалению. Но, что же, теперь у него есть сам Джотаро (и, возможно ещё одна отнятая насовсем футболка). И вот, почти ночь. Мать целует мальчишку, как бы на прощание, говоря о том, что уедет слишком рано, так что увидятся они в следующий раз только спустя неделю, а затем уходит в свою спальню, оставляя парней совершенно одних. Оба сидят на кровати Нориаки смотрят сериал. Сам Какёин расположился на плече Куджо, что держал телефон с кино, а на руках у них была не самая полезная еда и бутылки сока. У Джотаро виноградный, а у ярковолосого, что было естественно, вишнёвый. Так проходят часы. Глаза постепенно смыкаются, не желая более держать груз приятной усталости. Владелец телефона ставит на паузу то, что они смотрели, уже не глядя на персонажей, которые, кажется, только что чуть не умерли. Сейчас это было не очень интересно. Хотелось спать. Темноволосый на это лишь кивает, отправляя сообщение своей матери, что у них всё отлично, и тоже откладывает в сторону гаджет, смотря лишь в чужие глаза, двигаясь ближе, приобнимая парня. - Я люблю тебя, вишенка... - лишь шепчет он, мягко прикасаясь к чужим губам. Их второй поцелуй происходит в мягкой кровати и уютной атмосфере. Он нежный и осторожный, не такой, как первый. Но он тоже был просто чудесным. Нориаки отвечал. Этот день запал ему в сердце также, как и сам брюнет с мягкими губами и прекрасными глазами.