***
— Салфетки в бардачке, — стряхнув пепел в открытое окно, Чимин вновь сделал глубокую затяжку. Он ненавидел курить в машине. Молча вернувшись на пассажирское сиденье, Тэхён утер рукой рот. Кажется, из него вышел весь невыпитый алкоголь. — Я тебя ненавижу. — Я тоже тебя выебал бы.***
Светало. Машина остановилась возле непримечательного, но довольно уютного на вид дома. Пятиэтажка редко светилась тёплыми окнами неспящих жильцов. Кто-то, наверное, собирался на работу, а кто-то только ложился после бессонной ночи. Тэ с отрешенным видом смотрел через лобовое стекло и не находил сил выйти. Это всё слишком. Просто слишком. — Тэхён, — сухая ладонь накрыла дрожащие пальцы. Повисло болезненное молчание. Двигатель медленно остывал, издавая странные звуки, на которые никто из парней не обращал внимание. — Я хочу шоколадное мороженое, — Тэ снял капюшон, поправляя спутанные волосы. — И мармеладных мишек. Есть люди слова, есть люди дела, а есть Тэхён — человек, который не станет усложнять и просто отпустит. Чимин медленно улыбнулся. Дышать стало значительно легче. Он понял, что переборщил ровно в тот момент, когда пёс затих, а блондин рухнул на асфальт безвольной куклой. Нет, Чим не побежал поднимать того, говоря кучу ненужных успокаивающих слов вроде «я пошутил!». Нет, он не пошутил. Покинув салон машины, брюнет спешно достал сигареты. Курить не хотелось, но так… лучше. Так он займет руки и ничего больше не сделает. Тэ последовал его примеру, медленно выползая из машины. Хотелось поймать того за талию, прижать к себе и никогда, никогда, блять, не отпускать. Как в самых дешёвых драмах. Лёгкие кольнуло от количества дыма. — Идите домой, я скоро вернусь. Найни осторожно вилял хвостом около двух хозяев, не понимая кому больше требуется поддержка. Умный пес сжимал в зубах собственный поводок, оставаясь сидеть на месте и ждать. Наконец один из парней обратил на него внимание, потрепав по шёлковой золотистой шерстке. — Охраняй. Чим всегда добавлял это непонятное для пса слово, отчего тот только усиленно вилял хвостом, показывая готовность ко всему. К счастью, сегодняшняя поездка для него оказалась мелкой неприятностью, которую он не собирался хранить в памяти. Умный пес — счастье хозяина. Проводив взглядом Тэ и Найни, Чимин направился в сторону круглосуточного магазина. Неприятные мысли сменялись старой пленкой, оставляя после себя горькие следы. Парень закашлялся. Надо бросать курить. «Надо бросать…», — Чим спешно отогнал ненавистное для себя слово. По-сути, думал Чимин, жизнь — это сборник правил. А в любом правиле есть исключения. В отличии от школьных дисциплин, для жизни исключения каждый выбирает себе сам. Конечно, кто-то остается с заводскими настройками. В то время, как кто-то переписывает код, заменяет корпус и ставит блокировку. Чимин из последних. В магазине приятно пахло выпечкой и мятой. Странное сочетание. — Шоколадное мороженое, мармелад и Лаки Страйк серый, — несколько купюр остались на столике. Распределив всё по карманам, Чимин хлопнул дверью магазина. Свежий запах утра будто не знал о скором зное. Часы показывали ровно четыре. Хорошее время, цвет только убогий, как сказал бы Тэ. Его синестезия всегда забавляла брюнета, пусть природу этого заболевания (?) он не понимал. Чёрт, не то! — Простите, а у вас мармеладных мишек нет? — парень за кассой чуть не разлил свой кофе от внезапного возвращения посетителя. Чимин не был человеком слова, не был человеком дела. Он просто был человеком, который ради Тэхёна готов умереть и купить именно мармеладных мишек. Слово, из-за которого парень прокусывал губы до крови, стало бы давно разумным итогом, но Чимин запретил себе. Он давно уже запретил себе любить. Давно, лет так семь назад. Когда потерял его.***
Найни радостно забежал домой, направляясь в свой любимый манеж. Когда Чимин попытался намекнуть истинному хозяину пса о том, что, возможно, манеж для собаки это слишком, то получил строгий взгляд гордого собачьего отца. Для своего малыша блондину не было ничего жалко. Однажды Тэ припер кучу нового и полезного корма, в который добавили гранат. Исходя из логики парня, гранат — это очень полезно. Полезно — надо брать. — Малыш, я просто надеюсь, что ты простишь меня за сегодня, — вслух озвучил свои мысли Тэхён, шаркая в сторону кухни. Хотелось любимого зелёного чая, а ещё не мешало бы выпить таблетки. Он обещал, он сдержит обещание. Пока вода собиралась закипеть, парень старался найти хоть какие-то остатки таблеток. Привычка всё разбрасывать сейчас могла очень помочь, но вторая привычка быть самым «везучим» человеком была явно против. Пусто. Последнюю упаковку он спустил в унитаз. — Утром схожу, — пообещал себе парень, направляясь в сторону ванной. Хотелось смыть с себя весь этот день. Шум в прихожей отвлек от поиска чистого полотенца: — Чима, ты? — парень высунул руку из ванной, показывая так где он находится. Снова шум. Значит, точно Чим. Тем временем брюнет пытался развязать шнурки, не выронив из карманов покупки. Продавец, кажется, его запомнит и надолго. Ну да похуй, хоть какое-то развлечение в четыре утра среди компаний алкоголиков. Справившись с ботинками, Чим устало поплелся на кухню. Выпить кофе или поспать оставшиеся два часа? Сложный выбор закончился тем, что парень просто лёг головой на обеденный стол. — Тц, где-то я уже это видел, — грубый голос Тэ никак не сочетался с его добрыми помыслами. Он попытался укрыть задремавшего брюнета тёплым пледом, находя этот вариант самым разумным. С волос неприятно капала вода, заставляя того морщится от холода. — Ебаный водяной. Не спит. Чёрт, всё-таки разбудил. Тэхён сжал край пледа в руках, закусывая нижнюю губу. Он старался быть аккуратным. — Водяной старался. Чимин тихо и коротко засмеялся, расслабляя плечи. Пусть так будет каждый день, пожалуйста. Он, блять, готов сменить свою квартиру на болото и устроить Тэ заместителем водяного, но только пусть блондин и дальше будет проявлять о нем заботу. — Водяной молодец, — Чим наконец поднял взгляд на парня. Тот выглядел уставшим. — Пойдем спать. И нет, не говори мне сколько сейчас времени.***
— Видимо, Вам действительно необходимо сменить таблетки, — доктор хмурил брови, периодически поглядывая на Тэхёна. — Сколько длилась ремиссия? — В восемнадцать лет мне удалось продержаться без приступов полгода. Больше ремиссии не было, — откашлявшись, Тэ поднял красные глаза. Новый врач, новая клиника, новая амбулаторная карта с его старым именем. В этот раз всё пошло не по плану.***
«Так, ладно. Нихуя я уже не выучу, надо успокоиться», — стук колес вагона немного отвлекал. До экзамена оставалось чуть меньше часа. Тэхён каждую минуту заставлял экран мобильного включаться и показывать ему время. Хотелось отделаться от этого и побыстрее. «09:40» гласил циферблат в вагоне метро. Тэ ненавидел утро. Утром всегда случался маленький приступ. Дома или на работе его пережить было проще и привычнее. Конечно, по началу на рабочем месте он был вынужден сбегать в туалет или в кладовку, пугая этим коллег. Потом он как-то смог расположить к себе сотрудников и не сбегать, а наигранно непринужденно уходить. Под землей он не мог никуда деться: ни в кладовку, ни в туалет. Зря он попросил Чима остаться на работе и не переживать о нем. За неделю относительного спокойствия дома, Тэ и сам поверил в ремиссию. Он же стал принимать лекарства, наладил режим и старался не нервничать. — Парень, выходишь? — грубый голос откуда-то сбоку вырвал из раздумий. Промямлив что-то нечленораздельное, он вышел не на своей станции. «Ладно, дыши. Сейчас сдашь, будет повод для гордости», — успокаивать себя он никогда не умел. Хотя не так. Он устал себя успокаивать. Когда-то пожилой психиатр похвалил его. «Не многие пациенты так правильно реагируют на свой недуг!». Действительно, ненависть — одна из заключительных стадий принятия. Тэ снова нацепил капюшон толстовки, пропуская в новый поезд спешащих пассажиров подземки. Если бы у него спросили каким словом он мог охарактеризовать свои приступы, он бы не задумываясь ответил — несправедливость. Почему все эти люди спокойно ездят на работу, спокойно могут гулять с друзьями, спокойно могут есть в кафе? Почему они не хотят держать руку на пульсе, отсчитывая своё сердцебиение, почему они могут есть у всех на виду? Почему они всё могут? Подступающий ком злости застрял в горле. Опять, снова. Он снова всех подвёл, он снова не может, блять. Как сел на пол — не помнит, как достал новую порцию бета-адреноблокаторов — тоже. Помнит только, как ему пытались вызвать врачей, но он спокойно и уверенно просил этого не делать. Еще и людей поднял, клоун. Лучше не становилось, пусть толпа поверила в его «Просто узнал, что девушка беременна. Так счастлив, что не смог сдержать себя!». Откуда этот бред в голове парня он сам не знал, но тем не менее ему поверили, похвалили и пожелали быть смелее. Кажется, он даже придумал имя своему ребенку, пока одна из женщин протягивала влажную салфетку. От улыбки болело лицо, от своей ничтожности — он весь. Телефон оказался в кармане, привычно оживая от команд хозяина. Сейчас хотелось услышать только один голос. Чимин, возьми трубку… Вторая попытка, третья. Размеренные гудки. Абонент в сети, просто не слышит вызов. Тэ на секунду замирает, ощущая привычное и незнакомое чувство абсолютного одиночества. Подступающая паника не даёт усидеть на месте. Парень начинает ходить вдоль станции, к счастью не привлекая внимания. Четвертая попытка, пятая. Тупое оповещение из какой-то игры. Шестая попытка, седьмая. Чёрт! Телефон летит на пол, разбиваясь на мелкие осколки вслед за Тэ. Дышать уже нечем, сердце болезненно заходится, разгоняясь до скорости болида. «Нужно валить», — парень успевает забежать в последний вагон поезда, прижимаясь к поручню. Останутся следы. Так надо. Надавливая руками на железные трубы, Тэ пытался разложить боль на составляющие, как опытный музыкант-наставник. В кармане куртки лежит последний шанс не опозориться перед толпой. Несколько лет назад он встретил приступ на детской площадке, спокойно ожидая Чима после работы. На лавочке валялся ржавый с одной стороны гвоздь. Недолго покрутив тот в руках, Тэ с размаху вогнал его под тонкую кожу. Он никогда не смывал ржавчину и кровь с гвоздя, принципиально играясь с судьбой в одну и тут же понятную только игру. Тэхён пообещал себе умереть не от приступа. Пять станций, неоновый свет, мелодичный голос озвучки, скрип тормозов. «Только не остановка в туннеле, прошу. Только не в туннеле», — молиться Тэ никогда не умел, но сейчас он был готов на всё. Он весь пропах страхом и самоненавистью. Три станции, приятная девушка напротив, нужно купить овсянку, она разве закончилась? Мысли путались, будто во сне. Главное стоять смирно, сжимая пальцами острые грани железа. Карман толстовки слабо окрасился в тёмно-вишнёвый. Одна станция, туристы, слишком ярко, наземная станция, квадратный корень из ПИ? Парень шумно выдохнул, приказывая себе не трогать запястья. Всё хорошо, не смей считать. Выход. Улицы сменяются одна другой, машины гудят низко, испуганно, пешеходные переходы с красным светом. «Чимин = помощь», — единственная оставшееся мысль. Слёзы катились по щекам, ровно дышать уже не получалось, пульс слился в один сплошной удар. Как же, блять, страшно. — Простите, Вы к кому? — Тэ видел двигающиеся губы мужчины в форме, но не мог понять и слова. «Чимин», — ответил парень, только со второй попытки понимая, что не сказал это вслух. — Чимин, — еле различимо. — Простите, но… — договорить ему не дали. Сильные руки схватили Тэ, прижимая к себе. Родной запах дома, грубая ткань синей формы, сухие и теплые ладони. Чимин. Тэхён улыбнулся, размазывая окровавленной рукой солёные слёзы. — Сейчас, тише. Мы сейчас будем дома, ты в безопасности, — Чиму было всё понятно и без слов. — Идти можешь? Блондин смотрел на него, не разбирая слов. Он будто бы медленно погружался на дно, упорно и глупо продолжая дышать ледяной водой. Чимин кивнул коллеге, который в этот момент потянулся к телефону. Нет, врачи не помогут. Подняв на руки худое тело, он поспешил покинуть участок. Слишком лёгкий, снова похудел, а говорил ведь, что начал заниматься. — Всё хорошо, я рядом, — повторял как мантру брюнет. Когда машина уже подъезжала к пятиэтажке, Тэ начал медленно приходить в себя. Поморщившись, он вынул разбитую руку из кармана толстовки. «Ясно», — пронеслось в голове. — Чим, я хочу к психиатру.***
— Я слышу твоё ворчание в другой комнате, — Чимин наклонился к макушке блондина, который сидел с ноутом за обеденном столом. — Он, блять, специально назначил таблетки, который хуй найдешь? — Тэ забавно злился. Брюнет спрятал улыбку в копне мягких волос. — Давай я после работы заеду и куплю, — Чим наконец оторвался от парня. — Нет! Я, блять, найду! — Ты не блядь, но попробуй. Пёс счастливо крутился возле хозяина, который, уткнувшись в навигацию телефона, старался правильно идти. После недавнего случая в транспорте, парень решил на время воздержаться от поездок. Всего им следовало пройти несколько кварталов. Спасибо Чиму, который подкинул двух бедолаг до центра. «Ебать, старые телефоны слишком сложны для молодого меня», — думал Тэ, путаясь в кнопках. Найни разрешили быть на поводке, но без намордника. От этого дружелюбный пёс успевал здороваться со всеми бабочками в округе. Где он их только находил. — Малыш, рядом, — парень говорил с собакой только самым мягким тоном, избегая грубых слов. Он действительно считал, что воспитание хвостатого ребёнка лежит на его плечах. Знакомый зелёный крест аптеки показался вдалеке. Тэ довольно улыбнулся, не догоняя, что сделал два лишних круга. Внезапно пёс сорвался вперед, парень не успел остановить его. Руку от грубой ткани поводка неприятно жгло. — Найни! — Тэ не на шутку испугался, срываясь сам на бег. Знакомая рыжая холка остановилась около аптеки, изредка пропадая из поля зрения. Тэхён не сводил глаз со своего любимца, продолжая безуспешно звать того. Когда до пса оставались считанные метры, парень резко замер. — Какого?..***
Чонгук еле открыл глаза. Белый натяжной потолок танцевал румбу и не собирался останавливать ход. Такое ощущение, что его мозг сожрали, переварили и высрали обратно. Руки отказывались слушаться, ноги тоже. Рядом что-то ворочилось и мирно похрапывало. Что за чёрт, а… Чон попытался встать, но, видимо, гравитационное поле запойных деньков резко утащило его обратно, мордой в подушку. Спасибо, что не на пол. И так… Внимание!.. Попытка номер два. Морда-подушка. Блять. Но тут организм одержал победу: мутить начало так, что Гук торпедой улетел в ванную комнату, сбив по дороге парочку стульев. Белый друг встречал его приветливой белизной. Мол, привет, дружище, давно не виделись. Склонившись над унитазом, парень выпустил всё, что вчера съел и выпил в свободное плавание. В глазах даже посветлело. — Чёрт… — сплюнув, Чон принялся подпирать унитаз собой. Будто тот уйдёт от него, ага. Голова болела беспощадно. Кружилась и болела. Сраный вальс похмелья и ещё не совсем выветревшегося алкоголя. Попытался напрячь безнадёжно проспиртованный мозг, чтобы вспомнить какой сегодня день. Безуспешно. Чонгук ударил себя по лбу — никаких результатов. Нужно встать. Просто встать и хотя бы почистить зубы, поскольку от запаха изо рта можно было бы убить роту солдат. Приложив демонические усилия, Гук таки поднялся на ноги, придерживаясь за стены. Постояв с минуту (пытаясь привыкнуть к новому положению тела на сегодня), плавно, с утиной грацией двинулся к умывальнику. Парню стоило огромных усилий не нырнуть туда лицом, но он выстоял: умылся, почистил зубы, посмотрел на себя… Блять, вот этого делать не надо было. Щетине точно несколько дней, в глазных белках кое-где полопались капилляры, фингал под глазом… Стоп, а это тут откуда? Минуточку, что-то вспоминается… Старая плесень, слабо ли бутылку об лоб… Сука, пьяный Чонгук равно тупой Чонгук. А когда это было? Ёб твою мать, а поганка как выглядит? Он же и без этого весь побитый был… Не важно. Нужно срочно найти что-то от головы. Так, где-то в ванной была аптечка… Или топор на кухне… Собравшись с силами, Гук двинулся на поиски хоть каких-нибудь лекарств от головной боли. Нашёл только кучу пустых бутылок. Если их сдать, то как раз хватит на какой-нибудь Нурофен. И ещё бутылку. Блин, снова мысли не в ту сторону. Где-то вдалеке доносился еле слышимый звонок телефона. Чонгук пошёл на звук. Мелодия звонка исходила с балкона, а дверь была настежь открыта. Класс. Добро пожаловать к нам в гости, птички. Телефон одиноко лежал на деревянном стульчике и умолял хозяина взять трубку. В глазах всё расплывалось ровно до того момента, как Гук прочел имя входящего абонента: «Спасение от люлей». Окей, уже ясно, что телефон принадлежит Юнги. Но этому абоненту может ответить и Чон. Ну как может… Должен. — Да?.. — неуверенно протянул парень, приложив трубку к уху. — Вы живы? — строгий голос вынуждал приходить в себя быстрее, поскольку ничего хорошего не сулил. — Да?.. — один-в-один как и в первый раз. — Ты хотел сказать «нет»? — с лёгкой издёвкой прозвучало в динамике. — Да, — уже твёрдо и авторитетно заявил Гук, — Ты чего в такую рань звонишь? Случилось что-то? — Представь себе. Я тут неделю назад младшего брата потерял. Ты его, случайно, нигде не находил? — вот именно этот тон Чон ненавидит больше всего. С самого, сука, детства. Сейчас «Спасение от люлей» трансформируется в «Раздачу люлей». — Бля, ну забухали немного. Ну с кем не бывает? — в этот момент брюнет обнаружил несколько бутылок минералки в самом углу балкона. Вот оно — спасение! — На неделю, долбоёб ты тупой. На неделю. Дело стоит, все тебя ищут, Юнги тоже уже в розыск объявили. Дверь не открываешь, трубку не берёшь. Ебанулся совсем что ли? Так, я в аэропорту, к слову. У меня пересадка скоро. А через 5 часов ты должен быть трезвее всех трезвых и встречать меня в Инчхоне. С табличкой «ЛЮБИМЫЙ СТАРШИЙ БРАТИК», понял, алкоголик несчастный? — Постой, как это? Ты возвращаешься? Но почему? — Чонгук мгновенно протрезвел. — Изначально взял билет, чтобы тебя найти. А теперь не вижу смысла его сдавать. Родители не особо расстроились, что я решил улететь раньше. Всё, удачи. Трезвей, — брат положил трубку. «Вот и приплыли» — пронеслось в голове Чонгука. На экране чужого телефона светилось около 130 пропущенных. Стоп, такое вообще возможно? Как эта железяка не разрядилась окончательно? Видимо, плесень её не забывал заряжать. Какой там у него пароль? Точно, 1234. Юнги есть Юнги, что тут сделаешь. Гук невероятно сильно охуел, когда узнал, что сегодня двадцатое-мать твою-число. Не соврал братишка. Реально неделю. Сука… Как так можно было забухать?! О, вспомнил. Лучше бы не вспоминал. Чёртов Пак Чимин… — Ёбаный свет, какой долбоёб воду не спустил?! — послышался ужасающий полувизг из квартиры. О, бледная поганка проснулась. Брюнет пошлёпал босыми ногами обратно в квартиру. — И тебе доброе утро, старая плесень. Как спалось? — Я тебе сейчас раковину заблюю, если ты не спустишь воду, — абсолютно серьезно произнёс белый, как стенка Юнги. Гук молча прошел в ванную и нажал на кнопку спуска. — Прошу, — поклонился брюнет, руками указывая на унитаз. Пока Юнги повторял судьбу Чона, тот решил поведать ему новости о незапланированном приезде брата, проёбаном заезде позавчера ночью и тем, что аптечка отсутствует, а топор он может найти на кухне. *** Около восьми утра помытый, но небритый Чонгук покинул квартиру, оставив Юнги один-на-один с больной головой и заданием нарисовать табличку. Выйдя на улицу, он осознал, что очки покоятся где-то дома. Возвращаться уже не хотелось. В куртке Чон нашёл свои наушники, но не нашёл телефон. Супер. Деньги хоть есть? Да, в штанах завалялось несколько купюр. Сто лет не расплачивался наличкой. Так, сколько там? Должно хватить. Пока Гук следовал в аптеку, голова его была забита давно забытыми мыслями. Ему, с одной стороны, очень сильно хотелось найти Чимина… Того самого Чимина, которого он так сильно любил. Но умом понимал, что сможет найти только того, которого также сильно ненавидел. Хотелось крови. Хотелось до такой степени, что на языке ощущался лёгкий металлический привкус. Хотелось вырвать ему сердце своими же руками и бросить в огонь. И смотреть на то, как красиво оно будет гореть. Сука… Чонгук сплюнул в ближайшую урну. Но, с другой стороны, хотелось бы больше никогда его не видеть. Та боль, которую брюнет ощутил от одного только взгляда, пульсировала под кожей до сих пор. Успокоить бы её да снова забыть обо всём. Найти его и выпотрошить? Или не искать и оставить в покое? Дилемма последних семи лет отбивала пульсирующий ритм по венам. Надпись «S.F.»беспощадно чесалась на правой кисти. Быть может, стоит задуматься о её сведении? У них были парные татуировки, как связь. Чонгук очень боялся и одновременно хотел её разорвать, но всё никак не решался. «Shine forever, my baby» — постоянно твердил ему Чим. Это был его девиз по жизни, который перенял на себя Гук. Собственно, этим он и руководствуется все эти семь лет. Он должен сиять. Нет, не так. Он сияет. «Nevermind» — всегда отвечал ему Чон. В голове миллион мыслей и ни одной правильной. Кажется, Чонгук понимает, почему так долго не выходил из запоя… Интересно, как много он рассказал седой поганке? Он ведь не вдавался в детали? Будем надеяться, что у Юнги провал в память на уровне его собственного. В конце-концов, это история Гука. Только его. И Пак Чимина, который явно не хотел принимать в ней никакого участия. Обосрался и съебался. Так ведь проще, да?.. Возможно и Чону стоит так поступить? Да только он не лажал, чтобы съебывать. Внезапно вариант «забыть обо всём и жить дальше» показался не таким уж и плохим. Может, стоит пожелать Чимину удачи в его любовных делах с больным на голову пареньком? Ведь если у того реально не всё в порядке с головой, то жизнь Чима уже наказала. Как говорится, Боженька милосерден. Да вот только Чон Чонгук — нет. Если наказывать будет он, то жизнь Пак Чимина превратится в истинный ад на земле. Гореть будет всё. И все, кто ему хоть немного дорог. Сейчас у Гука есть для этого все инструменты. Но вот педаль газа всё ещё не вжата в пол на максимум, поэтому ещё есть время вытащить ключ и покинуть этот старый, давно всеми забытый автомобиль, который увезёт в никуда всех, кто в нём окажется. А на место рядышком претендует аж целый один человек — Пак, чёртов, Чимин. Это имя… Сука. Чон потерял два года жизни из-за этого пиздопротивного имени. Он потерял всё, о чём мечтал: поступление в университет, карьера футболиста, спокойная жизнь, любимый человек рядом… Гук всё ещё помнит первое пробуждение после той злосчастной ночи: трубка в горле просто убивала, глаза не открывались толком, сказать ничего не мог, ног не чувствовал практически вообще, куча проводов вокруг, противно пищащие аппараты и чёртов больничный потолок, который по сей день в кошмарных снах преследует. И всё было бы не так плохо, если бы Чимин остался с ним. Просто остался… Просто приходил бы иногда, чтобы просто поболтать… Сказать, что всё будет хорошо, что они справятся… Чтобы его детка продолжала всегда сиять… Но нет. Его там не было. А Чон продолжал ждать. До последнего ждал, как последний идиот. Даже когда осознал, что Чимин не придёт… В то время слова матери о привязанностях наполнились невероятно глубоким смыслом. Всё, нахуй. Нахуй всю эту херь. Эй, голова, ты же там болела? Так ты это… Боли дальше, а не о хуйне думай, окей? Пусть лучше виски разрывает к чертям, а желудок устраивает акции протеста, чем вот это вот всё. Чонгук прикрыл глаза, ориентируясь только на звуки, как вдруг сильный толчок заставил брюнет отшатнуться и приземлиться пятой точкой на серый асфальт: — Какого, блять, хуя?! — взвыл Чон, пытаясь поскорее открыть живущие пока своей собственной жизнью глаза, но тут же почувствовал что-то мокрое и шершавое на своей правой щеке. А потом и на левой. — Малыш! — послышалось рядом, но где… Голова отказывалась воспринимать поступающую в неё информацию адекватно, но что-то тяжелое и явно счастливое расположилось на нём сверху. Чонгук сумел сфокусировать взгляд окосевших глаз только с эн-ной попытки и узрел знакомую мордашку золотистого лабрадора, который ко всему прочему, умудрялся счастливо пиздить его своим мощным хвостом. — О, пёсик, ты ли это? Неужели твой тупой хозяин всё же умудрился тебя потерять? — Гук почесал пса за ухом, позабыв о своём не особо удобном сидячем положении, — Пойдёшь со мной? — Боюсь, мой пёс в направлении «нахуй» не ходит, — рядом возник очкарик в спортивном костюме. — Зато, погляжу, его хозяин уже отлично выучил туда дорогу. Ты ещё жив, смертник? — Чон попытался встать, но попытка успехом не увенчалась. Тем временем блондин не сводил взгляд со своего пса. На его лице отчетливо читалось волнение. — Может протянешь руку помощи? Я-то тебе и руку, и ногу, и плечо протягивал, — легко усмехнулся Гук, намекая очкарику на поднятие своей туши с асфальта. — Ты о чём? Я тебя впервые вижу, — сказал, как отрезал Тэ, до сих пор не понимая причину резкого побега Найни. Возможно, у незнакомца было что-то вкусненькое в карманах. — А я тебя — нет, — расплылся в ещё более широкой улыбке брюнет, умиляясь реакции светловолосого, — Так что? Поднимешь? Тэхён молча протянул руку к пострадавшему, помогая подняться на ноги. Пёс залаял, обращая всё своё внимание к Чонгуку. — Малыш, ты чего разлаялся? Твой хозяин сейчас, вроде как, не подыхает, — хрипло засмеялся парень. Тэ внезапно дёрнулся, поочерёдно складывая в голове недавний пазл мыслей. Неужели именно этот противный молодой человек — тот самый ДжейКей, который не дал ему загнуться у магазина? Да ладно, быть не может. Но когда брюнет подошёл ближе, Тэхён ощутил смутно знакомый запах мускуса. «Как пощёчина» — пронеслось в его мыслях. Стоп, это точно где-то уже было. — ДжейКей? — очень тихо спросил светловолосый. — Воу, ты моё имя помнишь? Какое счастье! — раздражённо хлопнул в ладоши Чонгук, — Как себя чувствуешь, Тэ? — Я в порядке, — отрешённо ответил блондин, всё ещё пытаясь сложить дважды два. — Знаешь, я тут тебе кое-что задолжал, — произнося эти слова, в больной голове Гука уже вырисовывалась картина триумфального падения Пак Чимина в ад, — Не думаешь? — Что? — искренне удивился Тэхён. — Бутылку джина. И немаленькую сумму твоему другу. — Чимину? Ты его знаешь? — еще сильнее удивился светловолосый. — Да, знаю. Познакомились неделю назад на остановке, когда он бросил мне деньги, в которых я вообще не нуждался и забрал тебя. Так его зовут Чимин? Не повезло тебе с другом. — В комментариях не нуждаюсь, — Тэхён перехватил поводок пса, намереваясь уйти. — Постой, не обижайся. Я пытаюсь быть дружелюбным, что с похмелья не очень-то получается. Тэ, серьёзно, мы можем как-то встретиться? Я бы с радостью отдал тебе долг сегодня, но с собой ничего не взял, — Гук перехватил парня за руку. — Ты мне ничего не должен. Скорее, я тебе. Поэтому… Спасибо, — блондин опустил глаза, но руку вырвать даже не пытался. — А ты, кажется, красивый. Сними очки, пожалуйста, — улыбнулся Чон, ослабляя хватку. — Пока, ДжейКей. — Постой, Тэ. Запиши мой номер. Вдруг, тебе снова станет плохо. Я буду только рад помочь, — Чонгук полностью отпустил руку парня. — Я бы и рад, но ничего в этом кирпиче не понимаю, — блондин вытащил свой кнопочный телефон времён Флинстоунов. — Зато я понимаю, — брюнет перехватил мобильник и быстро вбил в память свой номер телефон, подписав двумя буквами «JK», — Пока, Тэ, — Чонгук уже и про аптеку забыл, и о прилёте брата… Всё, о чём он сейчас мог думать — страдания Пак Чимина, которые не за горами.