Грозовая ведьма

      1.       Избитая, надоевшая до Мордреда фраза: со смертью всё только начинается - была знакома Гарри Лилиан Поттер далеко не понаслышке. Собственно, в её жизни, как правило, всё со смерти и начиналось. С чужой или собственной.       Сложно было сказать, что это - карма, проклятие, благословение, судьба или просто происхождение обязало, но так уж повелось. И сделать с этим, вероятно, ничего было нельзя. Не то что бы она старалась - в конце концов, всё было не так уж и плохо. И даже местами забавно и весело. Гарри просто бесила эта фраза. Ну, почему “начинается”, если в её случае и не заканчивалось вовсе?       Кто бы ответил ещё…       И тем не менее, это была аксиома и непреложная истина. Со смерти всё начиналось и ей же заканчивалось. Поэтому нет ничего удивительного, что и эта веха в её жизни началась для Гарри со смерти. Собственной.       Но если бы кому-то пришло в голову спросить её, как это случилось, то ответ получился бы весьма простым и коротким: не помню. Вот вроде бы ещё совсем недавно закончилась война с Тёмным Лордом, она отучилась на артефактора, плюнув тем самым на все чаяния друзей и союзников, видевших её почему-то исключительно аврором, и… всё. В памяти сохранился праздничный выпускной Магической Сорбонны и салюты в ночном небе...       В следующее мгновение её уже держала на руках незнакомая женщина с тёмными волосами, размытым лицом. Обстановка вокруг была какой-то слишком крупной.       С днём рождения. Здрасте.       От накрывшего ступора даже слов не нашлось.       Чуть позже она узнает, что теперь её зовут Гретта Дель-Спиро. Она родилась в Италии, живёт с мамой и бабушкой в маленькой деревушке близ Палермо, в большом, светлом доме, принадлежащем её семье вот уже больше полувека и построенном лично прадедушкой Ретто, в честь которого ей дали имя - матушка была свято уверена, что родится мальчик. В доме всегда пахло молоком и хлебом, солнцем и растущими в саду яблоками. Новые родственники её любили, баловали, всегда помогали и были готовы отвечать на любые вопросы, как только она подросла достаточно, чтобы их задавать.       Хороший старт, правда? Отличный, на самом деле.       Вот и Гретта так решила, приняв новое начало, как данность. Всё равно уже ничего не изменишь. Да и не хочется, честно говоря.       Не так уж важно, почему так случилось - прислушиваясь к себе, она с уверенностью могла сказать, что ничего плохого не произошло. В той жизни всё своим чередом, её не убил залётный тёмный маг/светлый фанатик, не случился несчастный случай, и она не сложила голову, кинувшись к какому-нибудь древнему артефакту. Так что, ничего такого, из-за чего стоило переживать. Внезапно, конечно, но когда у неё было по-другому?       К тому же, она всё равно осталась ведьмой - привычный, тёплый клубочек в груди никуда не делся, как и тонкая ниточка связи с Предвечным. Любимое дитя Смерти по-прежнему оставалось под его приглядом, что можно было счесть и вовсе королевским подарком. Так что всё отлично. Живём!       Понимание того, что новый мир от старого немного отличается - пришло не сразу, но как-то обыденно. Во-первых, не совпала дата календаря, а во-вторых, дети и взрослые, встречающиеся на улице, обладали уж очень забавными вывертами внешности. По крайней мере, зелёные или фиолетовые волосы она раньше видела лишь как результат шутки или неудачного визита к парикмахеру. Окружающим это странным не казалось, так что и Гретте пришлось со временем привыкнуть.       Под весёлый смех бабушки она провела несколько часов перед большим, старинным ростовым зеркалом в её комнате, крутясь и так, и этак, с любопытством отмечая забавности и необычности. К счастью, природа была благосклонна к ней. Бывшая Поттер почти не изменилась. У неё остались её тёмные волосы, гладкие и струящиеся, словно шёлк: не было сомнений, что если постричься под мальчика, они встанут привычными иголками и шухером. Глубокие изумрудные глаза и даже круглые очки - да, да, не лучшее зрение, - и тонкие черты лица, но теперь в облике проявились итальянские корни.       Единственным изменением оказались забавно закручивающиеся прядки перед ушами, напоминающие спиральные бачки, которые не распрямлялись, сколько бы их ни дёргали. С этим можно было смириться.       Кстати, такие бачки были и у мамы, но не было у бабушки, из чего стоило сделать вывод, что достались они от дедушки.       Заинтересовавшись вопросом, Гретта попыталась найти фотографии, но, к сожалению, не преуспела. Кажется, её дедушка не очень любил фотографироваться.       - Да уж, - весело фыркнула бабушка Катарина. - Заставить его спокойно постоять перед камерой было невозможно.       - А что с ним случилось?       - Ушёл.       В тот вечер ей была поведана чудная и чудная история знакомства лучшей танцовщицы Палермо - Катарины Дель-Спиро и “невероятного педанта, зануды и кобеля всея Сицилии” - Ренато Ильсоле. Начинающий мафиози был галантен, статен, харизматичен и дьявольски красив.       - От него-то тебе и достались эти прекрасные завитушки, - улыбнувшись, мягко провела рукой по тёмным волосам бабушка.       Она его очень любила, поняла в тот момент Гретта. Любила и так и не простила за то, что бросил накануне свадьбы на пятом месяце беременности. Он просто ушёл и не вернулся однажды, оставив своей невесте на память обворожительную улыбку, серебряную подвеску в виде хамелеона с жёлтыми глазами и запах оружейной смазки.       От маленькой подвески-браслета на цепочке веяло теплом и защитой, так что Мастер-артефактор внутри неё не сомневался, что всё было не так просто. Бабушка, кажется, тоже в это не верила, но, видимо, решила, что лучше считать любимого мёртвым и идти по жизни дальше, чем жить в тягостном ожидании неведомого. Правда, замуж Катарина так и не вышла, что, на взгляд Гретты, говорило о многом.       Наверное, не стоило, но в тот же день она задала вопрос и о своём отце, которого за все прошедшие с момента рождения пять лет ни разу не видела. Раз уж открывать семейные тайны, то лучше разом.       Семейной тайной оказался постулат, что девушкам семьи Дель-Спиро катастрофически не везло с мужчинами. Уж очень странными были у них с ними отношения.       Дорогая и любимая матушка, выросшая без отца и понаблюдавшая за парнями и мужчинами в округе, с чего-то решила, что все они козлы, и замуж выходить отказалась. Совершенно. Но ребёнка ей всё-таки хотелось, а потому она не придумала ничего лучше, чем обратиться в Итальянский Институт хранения генетического материала - в банк спермы, проще говоря.       На этом моменте Гретта поперхнулась воздухом и посмотрела на сидящую рядом мамочку круглыми глазами. Та, видимо, решила, что реакция относится к незнакомому слову, и постаралась объяснить его пятилетней девочке доступными и понятными словами. Видимо, Гарри чего-то не понимала в воспитании детей…       В общем, о втором родителе ничего путного не было известно. Придерживаясь правил конфиденциальности, организация промолчала и об имени донора, и о всём остальном. Единственным, что казалось странным на фоне всего остального, было письмо, написанное тем мужчиной.       В нём тот писал, что не уверен, останется ли жив в ближайшее время, а потому совершает подобный шаг. Будущий ребёнок, возникни у него такое желание, может попробовать его отыскать, когда станет взрослым, но единственной подсказкой, которую он даст, будет маленькое платиновое кольцо с тонко выгравированным крокодилом с изумрудным глазом. Кольцо выпало из конверта и осталось лежать на маленькой ладошке.       С иронией она подумала тогда:       “Мир и семья сменились, а вот скелеты и тайны в шкафу прошлого стали только зубастее и странней”.