Девочка потерявшая всех
Одри стояла в первых рядах, когда тело Эви Мальдини опускали в землю. Девушку хоронили в закрытом гробу, так как из-за столкновения её лицо было сильно изувечено и, как бы не старались привести его в порядок, ничего не вышло. Родители Эви позаботились о том, чтобы девушка была в белом платье, хоть этого никто и не увидит, но семья хотела соблюсти традицию, так же в светлый деревянный гроб положили её любимые вещи: камеру, про которую девушка в последнее время забыла, несколько памятных снимков и письмо с извинениями от Одри. Мама Эви стояла рядом с её лучшей подругой и крепко прижимала девушку к себе, словно она была родным для неё человеком. Одри отметила, что руки синьоры были невероятно холодными, а кожа на них потрескалась и кое-где даже была видна запекшаяся кровь. Поднимался сильный ветер, казалось, что сама природа поторапливает всю эту процессию. Одри подняла голову и взглянула на обнимающую её женщину. Синьора Мальдини выглядела болезненно бледной. Она сильно исхудала за эти дни пока шла подготовка к похоронам. Щеки впали, а под глазами образовались синие круги. Губы женщины покрылись коркой, которую она раз за разом срывала зубами. Нервное. Её глубокий вздох свистом отзывался где-то в легких. Неужели рак вернулся? Одри постаралась отогнать эти мысли, но ними в голову червем проникли и другие размышления: а что если бы Эви доучилась? Ждала бы её такая же участь? Ветер снова с силой подул, выводя девушку из размышлений. Одри снова пробежалась взглядом по присутствующим и её взор остановился на отце Эви. Синьор Мальдини… Его лицо будто превратилось в камень. По нему нельзя было прочитать ни одной эмоции, мужчину выдавали только дрожащие пальцы, которые он сам себе заламывал. Нос у мужчины был почему-то голубого оттенка, а в глазах полопались капилляры. Эта страшная маска горя застыла на его лице. Сама же Одри была измучена переживаниями. Она переступала с одной ноги на другую, чувствуя внутри нарастающую тревогу. Когда все было закончено и люди стали расходится девушка аккуратно потянула за рукав синьору Мальдини, женщина остановилась и вопросительно посмотрела на девушку. — Прошу простите меня, — дрогнул голос Одри, она смотрела куда-то в землю, кусая губы, — я должна вам признаться… Девушка рассказала о том, что случилось накануне, а точнее о ссоре двух подруг. Она старалась объяснить почему все так сложилось, почему не смогла быть рядом. Синьора Мальдини посмотрела с болью на Одри. По щекам девушки текли слезы. Чувство вины разъедало её изнутри. Женщина, дослушав рассказ крепко обняла девушку. — Я прощаю, — прошептала она на ухо Одри, — я прощаю тебя за все, моя девочка, ты ни в чем не виновата… Услышав это, Одри со всхлипом выдохнула. Она дрожала, проливая крупные слёзы. Синьора слабо улыбнулась и вытерла большими пальцами мокрые дорожки, после чего мягко прикоснулась своими губами к щеке девушки.***
Семь месяцев спустя
Это был солнечный теплый день. Одри словно гусыня переваливалась с одной ноги на другую, её легкое синее платье развивалось на ветру. Настроение у девушки было прекрасное. Она шла проведать свою подругу и поделиться свежими новостями. Одри любит приходить к Эви. Сейчас они видятся куда чаще, чем при жизни подруги. Когда до нужной надгробной плиты оставалось совсем немного -девушка заметила стоявшего возле неё человека. Она узнала этот зеленый ирокез. Одри остановилась. Воспоминания волной нахлынули, вызывая в груди странную гамму чувств: ностальгии, боли и радости. Может стоит подождать, когда он уйдет? Обычно к Эви не приходят гости. Хотя однажды, спустя месяц после похорон, Одри увидела возле могилы своей подруги незнакомую ей девушку, та представилась именем «Рейчел» и сказала, что они с Эви были коллегами. Но больше Одри её не видела. Девушка еще немного постояла, но ноги стали затекать и ныть. Выдохнув Одри все-таки решилась подойти. Она не знала, как себя вести, может стоит подать все-таки сигнал, чтобы мужчина понял, что он тут не один? Но так ничего не придумав девушка просто подошла и заговорила: — Здравствуй, — как можно дружелюбнее старалась произнести Одри. Луссурия даже не вздрогнул. — Давно не виделись, — мужчина повернул голову, и если бы не его привычные темные очки, мы бы увидели, как у него округлились глаза и вытянулось лицо, — видимо очень давно… Девушка рассмеялась и потрогала свой округлившийся живот, который уже никак нельзя было спрятать ни под какой одеждой. — Да уж, не ожидал, — Лусс был в замешательстве, он как-то нервно почесал затылок, — вижу с Дастином у вас все хорошо… и кого ждете мальчика-девочку? Одри демонстративно хмыкнула и откинула назад волосы. — Девочку, — коротко ответила она, глядя на могильную плиту. — Видел, что твой дружок пробился и уже повсюду светится, — с какой-то странной интонацией произнес Лусс, — что ж, поздравляю… — Не стоит, — перебила его Одри, — этот козел сбежал от меня с каким-то «папиком», предварительно сделав ребенка. Наверное, сейчас они обнюхались чем-то и «творят что-то невообразимое». — Как двусмысленно, — губы Луссурии тронула усмешка, девушка улыбнулась ему в ответ. — Что ты тут делаешь? — вдруг став серьезной спросила Одри, — тебя не было на похоронах… — Да, я не смог прийти, — голос мужчины не дрогнул, — так, а чем ты занимаешься сейчас? — А? Да я по профессии пошла работать, — девушка по-доброму улыбнулась, говоря о своей работе, — я воспитатель младших групп… Перебросившись еще парой фраз из разряда «а у тебя как дела» повисла тишина. Одри переступила с ноги на ногу и тихо заговорила. — Мы теперь с ней больше общаемся, — с грустью в голосе сказала девушка, — только говорю одна я… — По крайней мере, теперь она тебя может выслушать, — спокойно ответил Луссурия, но заметив вопросительный взгляд девушки решил объяснить, — брось, Одри, Эви была хреновым другом, её заботило только свое собственное «я». Как часто она выручала или хотя бы была готова выслушать тебя? Пусть она сама и считала, что ради друзей готова на все, но на деле это не так. Хотя, может ты и любила её за это? Судя по тому, как с тобой обошелся Дастин, ты любительница встревать в подобные «надежные» связи. — А ты? — не дав опомниться спросила Одри, проигнорировав оскорбление в свою сторону. Хотя на самом деле глубоко внутри девушка понимала, что возможно он был прав, но принять это было сложно, — ты её тоже любил? — Я любил наши встречи. Но я никогда не любил Эви Мальдини, — отрезал мужчина и развернувшись добавил, — что ж, мне пора, увидимся ещё. Он махнул рукой, оставив девушку одну. Одри смотрела вслед уходящему мужчине, на её губах появилась мягкая улыбка, а глаза стали слегка влажными. — Возможно, что и ты любил её, по-своему, Луссурия… — в никуда шепнула девушка, — иначе, зачем ты здесь?***
Оливия Смоук сидела за своим рабочим столом и грустно взглянула на папку с «делами». Офис уже опустел, а за окном было давным-давно темно. Девушка смотрит на время, стрелки часов перевалили за полночь. Она устало выдыхает и, взяв документы, отправляется в единственный кабинет, в котором сейчас горел свет. Тихонько стукнув кулаком в дверь, она услышала заветное «войдите». За деревянным столом в горе бумаг сидела женщина сорока лет. Черты её лица огрубели, да и сама по себе она выглядела неприятно и отталкивающе. — Это последние, — равнодушно констатировала Оливия, показывая на документы в руках, — Я могу идти? Женщина посмотрела на девушку. Её твердый взгляд смягчился. — Я знаю, что тебе это не по душе, Смоук, но после ухода детектива Локка ты перешла в моё распоряжение, я не настаивала на этом, так что прими это и давай работать. Оливия поджала губы. — Да, мэм, — девушка отдала честь, на что женщина устало покачала головой. — Мы не в Англии и не в Америке, — жестко отрезала новая начальница, — Я знаю, что детектив Локк любил обращаться в этой манере и тебя приучил, но мы Итальянцы и обращаться друг к другу должны соответствующе! — Простите, синьора Пеларатти, — быстро исправилась Оливия. — Иди, — махнула рукой женщина. Смоук закрыла за собой дверь. Девушка все никак не могла смириться с тем, что детектив Локк, не выдержав того, что в Палермо всем заправляет мафия подал в отставку. Она знала не так уж и много, только то, что он где-то купил себе ферму и стал выращивать кукурузу. Насколько это было прибыльно сказать сложно, но по словам бывшего детектива, это хотя бы не запятнает его честь. Оливия тяжело выдыхает, думая о том, что его честь может быть запятнана тем, что бывший детектив перестал бороться, оставив её одну против целого мира мафии.***
1:50 штаб-квартира независимого отряда убийц Вонголы, Варии.
Скуало вышел из душа в одном полотенце, повязанном на бедрах. От его тела все еще шёл жар. Вечерний душ явно расслабил и разморил мужчину. Он размял плечо и подошёл к своей кровати. «Наконец-то свободный вечер», — именно об этом сейчас думал капитан. Действительно, он уже давно не отдыхал. Эта длинная игра в кошки-мышки наконец-таки прекратилась. Когда все разъяснилось и с карты пропали ненужные пешки, Скуало разработал по-настоящему годный план, да и парни хорошо постарались, только он им об этом не говорил. Пока Скуало вспоминал как все происходило с его длинных волос успела накапать целая лужа. Капитан встал босой ногой в холодную жижу и, вспыхнув от злости, громко чертыхнулся. Все-таки легко его вывести из себя. Он хватает капну своих волос и со злости начинает её выжимать, оставляя после себя ещё большую лужу. Зачем он только дал эту дурацкую клятву? На прикроватном столике от вибрации начало разрывать телефон. Как же все не вовремя. Скуало сильнее закипал, он хватает свой смартфон — на весь экран имя абонента — «босс». Капитан проводит мокрыми пальцами по гладкой поверхности смартфона, тот не реагирует, трубка не снимается. Это плохо, Занзас ждать не любит. Второпях Скуало быстро вытирает руки о полотенце, которое висит у него на бедрах, и резко хватается за телефон, но не рассчитав силы его набедренная повязка срывается и падает на пол. Мужчина стоит полностью голый, но выбирать не приходится, он снимает трубку: — Почему так долго, мусор, — слышится на другом конце бархатистое рычание. — Босс… — Скуало был в замешательстве. — Зайди ко мне, есть дело, — Занзасу было все равно на оправдания, как и на время, мужчина, не дождавшись ответа повесил трубку. — Чёртов босс, — выругался капитан, но вспомнив, что стоит совсем голый, твердой походкой направился к шкафу. Что ж, нужно одеваться и попрощаться со сном. Занзас ждать не любит.