Любовь бывает разной...

— Где я?! — удивление Анабель, едва она открыла глаза. Девушка не могла поверить своим глазам. Сейчас она находилась не в привычной для себя комнате, а на улице. Вернее в каком-то парке и свет уличных фонарей четкой говорил ей о том, что сейчас поздний вечер или же глубокая ночь. Кругом было тихо и это девушку пугало еще сильнее, нежели темнота, что не мог победить свет фонарей. — Нужно скорее найти людей, выйти на улицу, где много людей, — принимает решение мисс Кроуби и, подскочив на ноги, желает кинуться прочь, но в этом ей мешает цепь, что была прицеплена к ее правой лодыжке при помощи металлического кольца. Другой конец цепи был буквально приварен к самой ножке скамьи. — Что это значит? — теперь приходит в ужас девушка. Она даже подумать не могла, что с ней вот так обойдутся. Ее просто тут оставили на погибель. Неизвестно вообще бывают ли тут люди, да и что вообще с ней будет, если она не сможет отсюда уйти. «Значит, вот как он решил со мной поступить». — Осознает Анабель, рухнув обратно на скамейку и закрыв лицо руками, чтобы не расплакаться. Сейчас пришло четкое осознание, что ее похититель просто какой-то безумный — МАНЬЯК. Вначале он казался ей приятным и учтивым человеком, сейчас же Анабель четко поняла, насколько же он жесток и кровожаден. — Эй, смотри какая тут цыпа сидит! — раздается мужской голос, от которого по спине девушки пробегает холодок. Тон, с которым была произнесена эта фраза, был противным и склизким, от чего возникало жгучее желание пойти и помыться. — Эй, детка, тебе тут не скучно? — звучит второй, что похож на первый и такой же неприятный. «Анабель, у тебя сейчас огромные неприятности!» — мысленно кричит девушка, подняв взгляд, ей на глаза тут же попадаются двое странных парней, что были в нескольких метрах от нее и сейчас начали приближаться еще ближе. — Братан, кажись, нам нереально повезло, — оскаливается первый, жадно глядя на Анабель, и этому способствовал еще и внешний вид девушки. — Эта детка явно специально так оделась ради нас! — еще одна усмешка, что заставляет Кроуби посмотреть на свою одежду. — Значит, вот как ты избавляешься от своих кукол?! — шепчет Анабель, когда понимает, что ее внешний вид весьма провокационный. Сейчас на ней было надето полупрозрачное кружевное платье, через которое можно было увидеть ее нижнее белье, что было так же из кружева. В силу материалов, из которого были сделаны вещи, с легкостью можно разглядеть те или иные участки кожи. Она ни за что не стала бы такие вещи одевать, чтобы выйти на улицу, возможно, будь у нее любимый человек, она оделась бы так для него, если между ними должна была состояться близость. — Готова с нами развлечься?! — странный вопрос, за которым следует прикосновение к ее подбородку, чтобы она посмотрела на тех, кто явно ее сейчас просто изнасилует. — Сейчас же отпусти меня, — сквозь зубы все же произносит Анабель, не желая так просто сдаваться. Пусть лучше ее вначале убьют, нежели она будет жестоко ими изнасилована. — А цыпа умеет тявкать, — смешок и хватка парня становиться сильнее, — тебе лучше нас не злить. «Ладно, была, не была», — решается Анабель, ибо ей сейчас нужно было просто как-то напугать эту злобную шпану. — Вам лучше не злить моего хозяина, иначе вам не снести головы. — Хех, и кто же твой хозяин? — очередная усмешка от одного, в то время как другой зазвенел цепью, что взял в руки: — Эээ, смотри она реально на цепи…как собака! Блядь, точняк встань на четвереньки как псинка… — злорадный теперь уже смех, что предвещал ничего хорошего. — Мне не нравиться, когда кто-то другой желает поиграть с моими куклами, — спокойный голос, что раздался позади Анабель и заставил затрепетать все внутри. — Ты еще кто такой?! — с вызовом в голосе произносит тот, кто все это время держал девушку за подбородок. — Я преступление. Я наказание. Ты это знал? Преступление и наказание едины. Граница между ними исчезает. — Произносит Достоевский, неспешно приближаясь к парням, а после лишь едва коснувшись их, позволяет уже двум трупам упасть на землю. «Вот теперь мне точно конец!» — ужасается мисс Кроуби, наблюдая за тем, что произошло и, видя выражение лица мужчины. Его широкая ухмылка обезобразила губы, в то время как взгляд был совершенно спокоен, от чего казалось, словно лицо было составлено из частей других лиц. — Мой ангел, Анабель, выбор за тобой. Чего ты сейчас желаешь? Преступление или наказание? — теперь Достоевский прямо обращался к девушке, и касается ее руки, чтобы поцеловать. — Я не знаю, что у тебя в голове. Я тебя боюсь. Я потеряла тех, кого любила. Я просто устала. И я хочу жить. — Признается Анабель, не отводя взгляда от Федора. — Видимо только тебе я могу позволить такую вольность. — С легким оттенком лени в голосе выговаривает мужчина. — «Если бы ты только знала, что стала одной из моих слабостей». Достоевский никогда не был из числа тех людей, которые слепо следуют за своими чувствами, отдавшись их воле. Он всегда все рассчитывал и четко планировал. Сейчас же когда в его слишком странной жизни появилась эта девушка, было тяжело вернуться в прошлое и жить как раньше. «Как же хочется тебя поцеловать», — мысль, что лениво скользит в сознании Федора, когда он сидит на кровати, где лежит Кроуби. Мужчина проводит кончиками своих пальцев по ее лицу, очерчивая его контур. Даже не смотря на то, что девушка сейчас спала, он мог себе позволить только коснуться губами пряди ее волос, что, как и раньше ловко подцеплял пальцами руки и эти легкие касания. — Ты слишком дорогая, чтобы тебя осквернять. К собственному удивлению, Федор не желал испортить свою куклу в лице — Анабель Кроуби. Именно по этой причине, она сейчас и спала, чтобы тот его странный порыв показался ей просто кошмарным сном. Ведь едва она дала тот свой ответ, он просто вколол ей снотворное и вернул в комнату, где она была раньше. — Видимо Бог на моей стороне, раз ты решила выбрать меня, моя личный ангел Анабель. — Касание губ кисти руки девушки и мужчина удаляется из комнаты, позволяя своим губам расплыться в довольной улыбке. Сейчас его взгляд излучал радость, хотя другим людям явно могло показаться, что это безумие танцует в глубине глаз. Через два дня. — Могу я кое-что у тебя узнать? — осторожно интересуется Анабель, сидя напротив Федора, в то время как между ними снова накрыт столик для чаепития. — Тебе, ангел мой, можно все, — как всегда странный ответ, с такой же улыбкой и печальными глазами, что только в определённый момент горели жизнью. — Федор, зачем я тебе? Ведь мы уже поняли, что я просто кукла, с которой ты играешь. А после… — начала выражать свою мысль девушка, как ее тут же перебил мужчина: — Ты не просто кукла… ты любимая кукла, — слова, с которыми Достоевский поднимается со своего места и оказывается возле девушки. — Постойте, я… — попытка осознать скрытый смысл слов собеседника, и испуг от его действий. — Молчи, не стоит нарушать столь прекрасную игру глупыми и никому не нужными словами. — С этой фразой, он касается указательным пальцем своей руки губ Анабель, призывая ее остановиться. — «Какие мягкие и теплые», — тут же приходит осознание в голове у Достоевского. — Угу, — не смотря на действие мужчины, отвечает мисс Кроуби и из-за этого движение губ, словно подарили поцелуй пальцу Федора. «Как у тебя так легко получается меня вывести из равновесия?» — злится Достоевский, чувствуя, как по его телу проходит легкая дрожь, что заставляет отдернуть палец. — Анабель, могу я тебя поцеловать? — Что?! — удивляется девушка, не ожидая такого поворота. — «Поцелуй… могу ли я его подарить такому человеку как он? Ну, он не страшный, а вполне даже красивый, только худой и бледный. Но он мне не противен. Неужели мне нравиться мой похититель?» — от этих мыслей щеки Анабель зарделись ярким румянцем, и она даже опускает голову, тихо шепча, — да. «Она согласилась?!» — удивляется Достоевский, не ожидая, что все будет так легко складываться. Осторожное прикосновение его пальцев к подбородку девушки, чтобы она подняла голову, в то время как он склоняется к ней. Все это казалось настолько медленным, что создавалось впечатление, словно само время желает растянуть момент столь странного порыва. Соприкосновение губ. От этого у Анабель даже перехватывает дыхание, но это не мешает ей ощутить сладковатый привкус губ Федора. Тепло и мягкость с легким цветочным ароматом кожи мисс Кроуби. «Что ты творишь, Анабель?! Не смей влюбляться после этого. Он явно специально это делает! Но это волшебно!» — мучается мысленно девушка, закрывая глаза, чтобы ощутить всю прелесть первого поцелуя. «Этот поцелуй похож на распускающийся пион, что готов одурманить своим ароматом». — Почему-то именно это сравнение возникло в голове Достоевского, даже не смотря на то, что это было просто соприкосновение губ не более. — «Теперь я ее точно не отпущу». — При возникновении этой мысли, глаза мужчины не по-доброму сверкнули. Звонок телефона. Именно он прервал Федора и Анабель, а может даже вернул обратно в реальность. — Прошу меня простить. Продолжим в следующий раз, — фраза, с которой мужчина удаляется прочь, попутно доставая телефон из кармана. — «Люблю». — Лишь это слово сейчас было в голове Федора.