Эхо третьей реальности: Резонанс

      Пидж, отбросив посторонние мысли, вливалась в привычную колею. Запрыгнуть в Зелёного, проводить галрийскую формацию до места назначения, протащить под полем невидимости какой-нибудь десант или разведчика. Что-нибудь перехватить, взломать, выяснить, выгадать момент, отправить пару сообщений. Пидж понятия не имела, как так у Лотора вышло, но все офицеры, с которыми ей выпадало работать, оказывались толковыми. Они отдавали приказы, а Лев со своим пилотом служили силовой поддержкой, причём применение им находили самое лучшее и в наиболее удачное время. Можно было не думать. В кои-то веки.       — Я всё понять не могу, как тебя до сих пор не раскрыли, — Пидж, подперев рукой щеку, наблюдала за неунывающей Эзор. — «Красный паладин сегодня в ударе», «Красный паладин, поднажми!» — галра до сих пор уверены, что вы с Лэнсом один человек. Списать бы всё на потрясающую логистику, но я своими глазами видела, как вы летали с одним и тем же коммандором.       Редкие моменты отдыха у паладинов не совпадали, встретить кого-то вот так — на обеде или хотя бы в перебежках между ангарами — было поистине чудом. Пидж медленно впадала в меланхолию. Казалось, за пару квинтантов, добровольно возложив на себя нагрузку вдвое больше обычного, она отдалилась от друзей окончательно. Даже ссоры, случавшиеся в третьей реальности, не чувствовались настолько… всеобъемлющими. Вишенкой на торте было ещё и то, что сейчас она ни с кем вроде как не ссорилась.       Единство Вольтрона заменили личные качества каждого паладина. Дружеские посиделки — подколки от галрийских офицеров. Хорошие ребята, чем больше было вылетов, тем лучше Пидж их узнавала, но всё равно казалось, будто что-то не то. На привычное, на любимое, по-настоящему желаемое — не было времени. Ни у кого.       — Ты не поверишь, — скривилась Эзор. — Ладно глухой протектор шлема, хрен с ним, но мне приходится молчать! И всё потому, что этому балаболу достался первый вылет, а мне — второй. Галра уверены, что у дезертирчика приступы… э-э-э, болезни какой-то с дыхалкой. Типа, в такие моменты у него фильтр включается, а голос становится механическим. Громкий, дребезжащий — жуть, аж у самой в ушах звенит. Да-да, на самом деле его «приступы» — это я.       Пидж хмыкнула. Оказывается, о конспирации всё-таки позаботились. Или в столь изощрённой форме устроили тренинг по улучшению личностных качеств. Молчание, очевидно, было одной из слабых сторон Эзор.       — А Ханк с Зетрид?       Щитовиков чаще всего просили в конвой, Пидж с ними не пересекалась.       — О, там всё взаправду. Они ж совсем разные, никого обдурить бы не удалось. Все в курсе, что жёлтых паладинов двое, но Зетрид скрывает лицо. На всякий случай. Мы ж до сих пор не знаем, где застряли в этой реальности наши клоны.       Действительно, хочешь спрятать — положи на видное место. Мало ли где Вольтрон нашёл себе ещё одного пилота, и совсем не дело посторонних — почему тот предпочитает инкогнито. Меньше знаешь, крепче спишь, а начнёшь копать — ну, приблизишь встречу с императором. Совсем не в том ключе, в каком бы хотелось.       — Между прочим, очень жаль… У меня были такие планы!       Эзор, мечтательно вздохнув, растеклась по столешнице.       — Пощади. Двух Эзор, которые затеяли пакость, Вселенная не переживёт. И, справедливости ради, в этой реальности клоны скорее вы, а они — настоящие.       — Не такая уж и пакость… — Эзор, проигнорировав претензию, чему-то плотоядненько улыбнулась, — если кто и не переживёт, тебе его будет не жалко. Но, подозреваю, выйдет наоборот — все останутся в плюсе.       Пидж захлопала ресницами, но уточнить не успела. Эзор, глухо ругнувшись на оживший коммуникатор, уже унеслась. От обеда осталась лишь тарелка, вылизанная до кристальной чистоты.       Мало того, что уборку на ближних оставила — буфетчик делал боньк за неубранную посуду, — так ещё и…       Пидж, ойкнув, принялась навёрстывать упущенное. Часики тикают, отдых кончается, а заболтали, обрекая на бурчащий живот, почему-то её.       Одни Цезари кругом, аж злость берёт.

***

      Пробуждение вышло паническим. Пидж, выныривая из тревожной полудрёмы, едва не подскочила до потолка. Будильник не прозвенел. Она проспала? Стоп, какой ещё будильник…       Назойливый сигнал коммуникатора, преследовавший её последние квинтанты, превратился в сердцебиение. Отмахиваешься на автомате, почти не обращаешь внимания, но пугаешься, когда перестаёшь его слышать.       Её не подорвали среди ночи, позволили спать часов десять вместо привычных пяти-шести. Зелёный Лев никому не нужен? Запросы закончились? Бунт подавили? Да быть того не может!..       Вдруг он просто сломался? Да нет, огонёк мигает, и вообще — за ней бы пришли.       Пидж, наскоро впрыгнув в костюм, в дверях налетела на сонно плетущегося Лэнса.       — Что случилось?!       — Что?! — подскочил он в ответ. — Пидж, святые твои тапочки, нельзя ж так пугать!       — Вот к твоим тапочкам у меня и вопрос! Где все? Почему ты не одет? Почему нас никто не зовёт?       Лэнс тяжко вздохнул. Двухцветные львиные тапочки, лихо подвязанный халат и огуречная маска на лице невзначай намекали, что срываться куда бы то ни было в ближайшее время он не намерен.       — Всё ясно, мои друзья — хронические трудоголики, обратной дороги нет. Вы меня с ума сведёте. Только что Ханку объяснял, выходной у нас. Круизное путешествие. Расслабься, Пидж, отдохни наконец. Хочешь, заглянем в гости к Калтенекер, пропустим по коктейльчику?       Пидж с сомнением покосилась на засыпающего на ходу Лэнса. Калтенекер. Он что-то просёк или просто совпало? Да нет, не удержался бы, кусал бы уже губы от смеха, если бы тоже слышал эту историю. Пидж в конце концов решила, что не поделится ей больше ни с кем, будет хранить глубоко в сердце, как драгоценное сокровище. Да и не удалось бы ей рассказать её эпичнее, чем получилось у Лоторов.       — Что ещё за круиз? Посреди гражданской войны?       — Куда-то там, — Лэнс неопределённо махнул рукой, — очередные алтеанские заморочки. Типичный пример «туда, не знаю куда, и то, не знаю что». Мы, — хохотнул как-то грустно, — пригодиться можем, прикинь? Лот… Аллура сказала, позовёт потом на инструктаж, а пока — чтобы шли отдыхать. Вот и пользуюсь оказией. В кои-то веки.       — А сама она где? — сделала Пидж стойку на оговорку.       Лэнс поджал губы.       — На мостике, где же ещё.

***

      Просачиваясь на мостик, Пидж сделала ставку — и не прогадала. Лотор с Аллурой что-то бурно обсуждали у звёздной карты. Линд, не иначе, вход сторожил, да ещё и в полной боевой экипировке, респираторе своём то есть. Чуть в сторонке шушукались Дейя и Мэтт.       Пидж демонстративно закатила глаза. Зыркнула на Линда, который к её прибытию остался до обидного равнодушен, с трудом удержалась, чтобы не зашипеть, и грозно потопала к своему креслу. Села. Осмотрелась. Ни приветствий, ни указаний не дождалась. Лэнс оказался прав. Здесь, если только не выбрать целью любование Лотором, было до смерти скучно.       Навострение ушей толком ничего не дало. Камушек, на который Аллура догадалась то ли наплакать, то ли со всей решимостью замахнуться скалкой, выдал-таки координаты, но, как оказалось, неоднозначные. Теперь императорская чета спорила о системе отсчёта и уровнях приближения, а Замок, чтобы время зря не терять, летел в первую предполагаемую точку назначения.       — Три небесных тела… Ну да, задачка не то чтобы однозначная.       Пидж, откинувшись в кресле и массируя внезапно разболевшийся висок, наблюдала за проекцией звёздной карты, которую втихаря, в миниатюре, утащила прямо себе перед нос. После третьего прыжка, сморщив лоб, принялась соединять точки назначения линиями. Аллура, не иначе, вознамерилась побить рекорд тёзки по открытым за квинтант порталам.       — Квадрант Тирлингва, звезда кей-класса, искусственно выращенная… — перечислила Пидж данные после очередного прыжка, — и заброшенная планета. Дайте угадаю, снова не то?       Мэтт остановился за спиной, задумчиво потёр подбородок. Спросил громко:       — А забросили-то почему? Выглядит перспективно.       — Хотите слетать посмотреть? — неожиданно отозвался Лотор.       Пидж переглянулась с братом, сделала страшные глаза.       — О, звучит заманчиво. Пожалуй, если нам дороги наши жизни, — поднял Мэтт брови, — безопаснее всего отказаться.       — Там немного не уследили. Завезли жуков-чистильщиков, упустили парочку из виду, дали им свить коконы в тёмном углу. Забыли на десяток декафибов, когда снова открыли отсек — оказалось, что в местной атмосфере с жуками происходят занятные метаморфозы. Отряд первопроходцев был драматически съеден, второй, который отправился на их поиски, тоже. Когда местные очухались, оказалось, что гнездо проще взорвать, чем зачистить. Взрывать не хотели, очень уж ценная там была инфраструктура. Предприняли несколько не слишком удачных рейдов и на время отступили, чтобы выбрать тактику получше. В итоге имеем, что взрывать надо планету целиком.       — Ой, — поморщилась Пидж. — Её что, оставили как памятник несвоевременным поступкам?       — Насколько я знаю, владелец ещё надеется, — Лотор заглянул в выскочившее сбоку окошко, — надеялся поправить ситуацию. Он столько вбухал в проект, что готов был заплатить половину тому, кто преуспеет с зачисткой. После того, как в сеть просочилось количество неудачных попыток, желающие иссякли.       — Ой, — совсем скисла Пидж, — а если жуки мутируют ещё сильнее, отрастят бронебойные надкрылки и вылетят в космос? Об этом охотники за прибылью не подумали?       Лотор на экспромт не ответил, но черкнул — Пидж поклясться могла! — что-то в наруче, заменявшем ему блокнотик.       — И вообще, зачем мы сюда прилетели? Искать алтеанские древности среди жуков?       — Звезда подходящая, — сказала Аллура, со странной эмоцией покосившись на Лотора. — Но действительно…       — В связи с катастрофой, — ответил тот невозмутимо, — здесь никого не бывает, прячь не хочу. К тому же стоит принять во внимание рукотворность планеты и причины, которые побудили архитекторов разместить её именно в аномальном скоплении кей-класса.       В вязкой, осязаемой тишине, сгустившейся на мостике, Лотор непритворно вздохнул.       — Ладно. Мне в ставке подсовывают по вопросу Терлингвы уже третий рапорт. С такой-то оказией — грех было не воспользоваться, не проверить, как здесь дела.       Кажется, будь у Аллуры в руках тряпка или полотенце, быть бы головушке шутника избитой, но принцесса — все боги свидетели! — сдержалась, только лицо ладонями закрыла, издав приглушенно-невнятный звук.       — Так что, изъявит кто-нибудь желание помочь мне с разведкой?       У Пидж затрескались установки. Она была готова пойти за Лотором куда угодно — даже, проскрежетав остатками зубов матную тираду, в логово старика — но на планету, полную насекомых-убийц… Увольте.       — На Синклайне.       Зал хранил стоическое молчание. Жуки представлялись размером в два человеческих роста, мерзко чирикали, клацали жвалами, вели коготочками по гипотетическому стеклу.       — Почему-то я так и думал.       — Я хочу, — донёсся звонкий голосок из угла. — Эм, раз никто больше не претендует…       Зал, не сговариваясь, уставился на Дейю. Та, нервно поведя плечами, сбросила с рукава невидимую пылинку.       — Что? Люблю жуков. Э-эм, в смысле, если милорд сочтёт мои услуги стоящими внимания, я…       — Я понял, — прервал излияния Лотор, стремительным шагом направляясь к выходу, — за мной.       Он что, серьёзно? Пидж, проморгавшись, подорвалась было возразить, но любителей жуков уже след простыл. Аллура, закатив глаза, отвернулась к панелям, Линд слинял с дверного поста — не иначе, догонять бросился, — а Мэтт, с силой хрустнув запястьем, внаглую устроился на сестринском подлокотнике. Спросил, будто ничего не произошло, подбородком указав на мини-карту:       — Тебе наш сегодняшний маршрут сложение точек эллиптической кривой не напоминает?       — Скорее маршрут бешеного сайгака, — буркнула Пидж, подрисовывая полосочку к «жуковатой » планете. — Мы как-то странно мотаемся, реально, из конца в конец. Можно было и оптимальней, по кру…       Карта внезапно погасла.       — Вы оба слишком много думаете, — сообщила, не оборачиваясь, Аллура. — Ещё, не дай древнейшие, начнёте задавать вопросы. Идите отдыхать, вас позовут, когда вы понадобитесь.       Пидж попробовала вернуть карту, с негодованием обнаружила, что все заметки стёрлись.       — Вопросы? Что ещё за вопросы? Что, чёрт возьми, происходит?       — Вопросы, на которые я не собираюсь отвечать, — Аллура не думала оборачиваться. — По крайней мере, не сейчас. Доверьтесь мне хоть раз, а если не мне, то, — цокнула языком, — Лотору. Линд, пожалуйста.       — Принцесса настоятельно просит вас покинуть капитанский мостик, — Линд возник за спиной бесшумно и неожиданно, как скорбная тень. — Вы её очень обяжете, если последуете совету.       — Ещ-щ-щё чего предложишь? — обернулась Пидж. Зашипев, прикрыла половину лица. Заточённая добрыми друзьями в каюте, в квинтанты вынужденного безделья Пидж читала. Всё подряд — из того, что прошло ценз Ханка и осталось в планшете — и в первую очередь про физиологию, неврологию и прочие мудрёные врачебные изыскания. Алтеанские, вроде как. В переводе. Действительно, чем ещё заняться, когда лежишь пластом из-за забаговавшейся тушки! Умом Пидж понимала, что это почти как вбить в сеть симптомы простенькой простуды или аллергии, чтобы найти у себя смертельную болезнь, но делать всё равно было нечего. Поэтому продолжала. И вычитала. Всякое. Особенно про то, что дёргающийся без причины глаз — звоночек тревожный.       — Принцесса, как вы, несомненно, заметили, не расположена потакать чьему бы то ни было упрямству, — Линд, если судить по отсутствию паузы, реплики заготовил заранее, — и потому, если вас не устраивает просьба словесная, я вынужден буду — предвосхищая вопросы, в рамках своих полномочий — применить иные методы убеждения.       Продолжение — «…и выставить вас взашей» — осталось невысказанным, но в гаденькой улыбке, которая расплылась по всё ещё бледнючему лицу, читалось отчётливо. Только сейчас Пидж заметила, что маску Линд успел снять и та теперь ненавязчиво болтается на шее.       Нет, Пидж погорячилась. Глаз дёргается по причине, имя которой венесуэльский водопад, но в самом деле, так беситься из-за парочки безобидных в сущности реплик — это непрофессионально. По-детски. Линду на радость.       — Полномочия, значит? — Пидж, подавив раздражение, медленно встала. Ладно, допустим, пошла на поводу у брата, настойчиво дёргающего за рукав. — А ты что, швейцаром решил заделаться? — Уловив очередной языковой коллапс, мстительно пояснила: — Дверным охранником.       — Нет, всего лишь дипломатом, — улыбнулся Линд ещё шире, опасно поблёскивая клыками. — Будьте так добры, не продлевайте агонию и проследуйте к выходу. Если же, что, признаться, меня удивляет, вы воспылали желанием к диалогу — я к ваши услугам, но, как велела принцесса, в любом другом месте.       — Иди к чертям собачьим! — рявкнула Пидж уже из-за двери, выволоченная упорным как таран Мэттом. — Вы оба! Нет, серьёзно, тебя что, всё устраивает?!       — Меня? — хмыкнул братец. — Слушай, нам сказали уйти, так к чему упорствовать?       — Сказали! Уйти! Нам! И кто! Он! То есть не он… — Пидж шумно выдохнула. — Аллура! По её указке! Какой-то!.. Что это вообще такое?!       — Считаешь, — Мэтт окинул её задумчивым взглядом, — если бы ты продолжила грызню с Линдом, в Аллуре проснулась бы совесть и она передумала бы нас выгонять?       — Нет, но…       — Ну так и!       — Мэтт, мы не на помойке себя нашли, чтобы позволять с собой так обращаться!       — Ты не знаешь, в Замке таблички есть? — резко сменил он тему.       — Какие таблички? — хлопнула глазами Пидж.       — Да любые, с верёвочкой. Чтобы написать «собака злая, кусается, не подходить» и повесить кое-кому на шею. — Мэтт дождался, пока до неё дойдёт, и перебил закипающее негодование: — Да включи же ты мозг! Мы привыкли, что всегда есть причина и следствие. «Нам нужно уйти, потому что…» Почему? Потому что Аллура решила устроить себе денёк беспричинного хамства? Да нет, она вежливо попросила. Сначала. Может, она забыла, как и зачем что-нибудь объяснять? Не смеши меня.       Пидж раздражённо сдула чёлку со лба.       — А может, всё дело в том, что она не может сейчас ничего объяснить — по причинам, которых мы тоже не знаем — и понадеялась на нашу догадливость? О, кажется, логично. Теплее-теплее, чувствуешь?       — Отлично, дожили, — буркнула Пидж. — Батрачим на людей, которые резко засомневались в наших умственных способностях.       — Я б после таких сцен на её месте тоже засомневался, — выдал Мэтт, увернулся от тычка в бок и продолжил серьёзнее: — Тут дело скорее в доверии.       Пидж, до того невзначай влекомая куда-то по коридору, резко затормозила.       — В смысле?       Мэтт тяжело вздохнул.       — В коромысле! Кто мне все уши прожужжал своим шпионом? Он что, исчез? Проблема куда-нибудь делась? Рассосалась сама по себе?       — Ты только что наблюдал эту проблему на мостике, и почему-то она, в отличие от нас, там осталась! — вскипела Пидж по новому кругу. — И нет, всё, я не собираюсь это обсуждать. Придурь Аллуры — её дело, а я умываю руки. Я сделала всё, что могла, из аргументов осталась только бита. У тебя бита есть?       Мэтт закатил глаза, выматерился одними губами, но комментировать не стал. Жаль. Пидж слукавила. Ещё как бы обсудила! Ладно Аллура, но Лотор — он-то куда смотрит?! Избирательная слепота в отношении тешайца — бывшего любовника будущей жены, да ещё и шпиона! — это что-то за гранью. На месте Лотора вместо жертв и подачек Пидж выбрала бы кирпич кое-кому на голову. Сразу после свадьбы, чтобы успеть воспользоваться всеми преимуществами политического союза. Ладно, через месяцок — чтобы авторство кирпича было не столь очевидно.       «Три, два, один, спокойствие, только спокойствие…»

***

      Пидж помаялась, определяя, чего бы такого «отдыхательного» поделать, чтобы не сойти с ума, и не нашла ничего лучше, чем воспользоваться-таки предложением Лэнса. Злиться, попивая коктейль, было чуточку лучше, чем злиться на голодный желудок. Мэтт присоединился. Ускользновение возлюбленной — Пидж скрипела зубами каждый раз, как думала об этом — если и произвело на него впечатление, то недостаточно, чтобы охладить оптимизм.       — Слушай, ты так и не дорассказал… Они ж всё время вместе вертятся. Называют друг друга этими самыми словечками, как будто женаты тысячу лет. Тебе не хочется Линду шею свернуть, нет?       — Не-а, — открестился Мэтт, с шумом высасывая из трубочки остатки коктейля. — Не любовники они.       — Да почему?!       Диверсии, как Пидж ни изворачивалась, не работали. Увещевать можно было даже не пытаться. Мэтт вздохнул.       — Не уймёшься ведь, да? «Спутник и спутница», — процитировал он, повёл плечами. — Это больше, чем дружба, больше, чем любовь. Это связь, которая нужна всем тешайцам без исключения. Я ведь рассказывал.       — И ты не чувствуешь себя третьим лишним?       — Пидж! Не ты ли говорила четверть часа назад, что не собираешься ничего обсуждать?       Пидж надулась. Всё, что она выведала у Мэтта тогда, после неудачного столкновения с Линдом, прояснило парочку странностей, но совсем ей не помогло. Скорее наоборот — теперь при виде тешайцев приходилось отгонять не только злость, но и волнами накатывающую задумчивость.       — Вы привыкли упрощать, — Пидж почти слышала, как Дейя, обхватив себя за плечи, отводит взгляд в сторону. — Нет, не так… Те, в ком течёт тешайская кровь, те, кто воспитан нашими порядками, несут правду в сердце, но не тратят время на то, чтобы озвучивать очевидное. Тем же, кто вознамерился выведать тайну, достаточно отголоска — силуэта, чёрно-белого медальона, который падает всего лишь одной стороной.       — Мне не достаточно! — и то, как Мэтт с жаром вскакивает, едва сдерживается, чтобы не схватить её за руки. — Я ведь чувствую, что это не всё! Я не хочу упрощать.       — Ты подумаешь, что я виню в чёрствости всех вокруг, — она скалится, показывая клыки, отступает на шаг, — или, хуже того, что выпрашиваю крупицы жалости, которые отчего-то остались в твоём сердце.       — Я подумаю, что ты потакаешь моему исследовательскому интересу, — не сдаётся Мэтт. — Ну пожалуйста! Я же спать спокойно не смогу, пока не докопаюсь до сути. Ну, хочешь, я составлю список предположений, покажу тебе, а ты будешь подтверждать и опровергать? Или поиграем в горячо-холодно?       — Ты невыносим.       — И пользуюсь положением.       — Хорошо, — выдыхает, едва заметно закатывает глаза. — Я скажу, о чём вы забыли. Для нас не жалеют определений. Любовный дурман, страсть, перечисляют они, наркотик, лишающий воли. Но давай представим, что ты — именно ты, несущий в себе дурную кровь архас, родился мгновение назад. Твоё проклятие, твои силы ещё не окрепли, но они есть, сочатся наружу — потому что никто не учил тебя, как именно их контролировать, потому что ты даже не знаешь, что в мире, где тебе уготовано выживать, их принято контролировать. Ты, беспомощный младенец, какие чувства ты вызываешь? Вожделение? Желание обладать?       Смотрит исподлобья, сжав руки, а Мэтт — широко распахнув глаза — впервые медлит с ответом.       — Вы упрощаете. Услышав про нас, думаете, что поняли всё, но на деле не поняли ничего, и в первую очередь — про себя. Мы не источник, наши феромоны — не причина ваших чувств, а всего лишь катализатор. Тех самых чувств, которые вы смешиваете, переплетаете, называете — для простоты — одним словом, но только для того, чтобы запутать себя ещё больше. Страсть, — напирает Дейя, — любовь, от которой сносит голову, пропадает способность критически мыслить. Только между теми, кого влекут друг к другу тела? А может, поступки? Внутренний мир? Как ты, именно ты, определяешь, кого ты полюбишь, а к кому останешься равнодушен?       — Кажется, я был… — трёт шею Мэтт, будто кадет, не выучивший урок, — слегка самонадеян. Честное слово, не знаю, что сказать.       — Хорошо. Ответь мне, ты любишь сестру? Вашего отца?       — Конечно.       — Тогда почему тебе не отвратительна я?       — Но т-ты же, — Мэтт всплескивает руками, обводит в воздухе фигуру, силясь выразить невыразимое. — Ты девушка! Это другое!       — А у тебя, помнится, и не брат, — фыркает Дейя, даже не скрывая, что потешается над незадачливым ухажёром. — Значит, ты любишь по-разному? А потом, вот так невзначай, встречаешь в космосе нехорошего архас… И некий разум, всевышний и неподкупный, определяет, к какой категории его отнести? Будет тебя тянуть к нему, как мотылька на огонь, или выворачивать наизнанку? Я знаю, что ты хочешь сказать, — подняла руку Дейя, — и возвращаю к вопросу о младенце. Ты, лично ты, возненавидишь его? Или нет?       — Видимо… нет? — в голосе Мэтта сквозит неуверенность.       Дейя смотрит оценивающе, медленно кивает.       — Пожалуй. В чутье тебе не откажешь, — трёт переносицу, снова смотрит куда-то в сторону, — потому что вселенский «сверхразум» — это ты сам. Ты смотришь, ты спрашиваешь себя: кем новый знакомый мог бы стать для тебя? Любовником? Родственной душой? Братом? Ребёнком? Ты спрашиваешь, ты отвечаешь — и, будем честными, первое впечатление остаётся с тобой навсегда. А мы, архас, мы эгоисты. Либо мы первые и единственные, либо никто.       — Значит, — сглатывает Мэтт, — ребёнок… Если он первый в семье, его обожают. Если нет, то место уже занято, и он тогда… Он… Неужели его ненавидят с самого детства?       — Ситуации разные бывают, но в общем случае — да, — Дейя кивает. — До тех пор, пока ребёнок не научится себя контролировать, и до конца его жизни. От случайностей не застрахован никто, ты наблюдаешь это своими глазами. Внушение же, которое однажды возникло, не проходит бесследно. Химические процессы со временем остановятся, — Дейя стучит по маленькой роговой чешуйке на виске, — но опыт, воспоминания, мысли — они смешаются воедино, в клубок, который ты никогда не распутаешь.       — Значит, — улыбается Мэтт, — нечего меня прогонять. Я уже тебя люблю, и ты только что подтвердила, что этого не исправить.       — Я не… — Дейя привычно вспыхивает, ещё немного — и волосы дыбом встанут. — Я не закончила! Ты вообще меня слушаешь? Клубок самому не распутать, зато с кое-чьей помощью — делов на полварга. Иначе, — бурчит, — архас извели бы как вид пятнадцать тысячелетий назад. Найди практикующего актахар на Хиваро, он избавит тебя от проблемы.       — Нет у меня никаких проблем, — Мэтт снова серьёзен. — Дейя, а ты? У тебя есть брат или сестра?       — Зачем тебе знать?       — Твой рассказ, он ведь не абстрактный ни разу. Ты говоришь о себе? О том, что испытала сама?       — Нет, — она, вздёрнув подбородок, прожигает его нечитаемым взглядом. — Я единственный ребёнок в семье. Но ты прав, эта боль мне знакома. У спутника моего, Анхелинда, был и есть старший брат.

***

      Инспекторы проторчали на захваченной планете больше варга. Пидж, презрев личную неприязнь и решив, что источник информации игнорировать глупо (очень уж было любопытно!), спросила у Дейи — вернее, пнула Мэтта спросить у Дейи, — чем те занимались. Счастливица (варг с Лотором наедине!) только плечами пожала.       — Десяток мест облетели, проверили сигнатуры станций, скинули на пробу звуковые бомбы. Аппаратуре нормально, зато жуки разбежались. Засекали, сколько времени им потребуется, чтобы прийти в себя и вернуться.       — И как?       — Результаты неутешительные. Особи реагируют приблизительно одинаково, с поправкой на молекулярное строение тела. Разброс в пределах семи добошей. После того, как звуковые помехи затихают, они роем — строевым шагом, я бы сказала — возвращаются к гнезду. Если гнездо в порядке, успокаиваются. Если гнездо повреждено, то… ух, — Дейя, кажется, впервые за время знакомства не нашла подходящего слова. — Они как цепное цунами! Ищут неприятеля на земле, не находят — устремляются вверх и вниз. Своими глазами видела, как в стальной балке, на перекрытиях, за тикунду прогрызли во-о-от такую дыру, — у Дейи, показавшей что-то вроде косой сажени, глаза зажглись фанатичным блеском. — Но мы-то над землёй парили, они подумали-подумали, и как начнут взлетать тоже! Неловко, как будто крылья им не совсем подходят, но целеустремлённо, аж щиты захотелось проверить. Явно поняли, откуда исходит угроза. Мы поднялись выше, жуки за нами. Взлетают-взлетают, потом устают как будто, шлёпаются на землю — тоже неловко, на спинку, но их остальные переворачивают. Меньше добоша прошло, они перегруппировались, пощёлкали жвалами — предками клянусь, у них совещание было! — и опять полезли наверх. Друг на друга, ловко так, быстро. Когда башня стала крениться, к ней снизу «пристроили» ещё одну опору. Мы прикинули, на сколько их хватит — не бесконечная ж в гнезде популяция, в самом деле! — а потом присмотрелись: там подмога со всех сторон прибывает. Сотня радиусов, как по щелчку пальцев — бац! — и вместо вялого и хаотичного движения, как вначале, к потревоженному гнезду стекается океан.       — Ебаный ж ты свет, — не выдержала Пидж, схлопотала подзатыльник от Мэтта и убралась подобру-поздорову в кресло подальше. Похоже, шутка про надкрылки вышла не шуткой, а предсказанием. С жучар сталось бы башню до Луны построить, чтобы дотянуться до обидчиков.       — Милорд выяснил, что хотел, и, насколько я могу судить, — Дейя призадумалась, — был этим доволен.       — Доволен? — подал голос Лэнс, который добрых полварга нарезал круги по кают-кампании. После того, как Аллура велела им подготовиться и «привести себя в надлежащий вид», он вынужден был смыть огуречную маску, приуныл и теперь изнывал в ожидании. — Доволен планетой, которая только в утиль годится?       — Результатами анализа, — поправила Дейя. — Мы нашли глубокую пещеру, установили в ней… алтеанские устройства, затрудняюсь дать им название или определение. Быть может, коллекторы? — она склонила голову к плечу, обвела взглядом слушателей, что-то прикидывая. — И звуковые отпугиватели, чтобы оборудование продержалось до триумфального возвращения. Во мне теплится надежда, что собранные коллекторами данные прольют свет на дальнейшую судьбу планеты.       Пидж фыркнула про себя, с тоской покосилась на двери, намертво заблокированные, в смежный отсек каюты. Там — бесконечно долго! — шло совещание, куда не пустили ни их, изгнанных недавно с мостика, ни подтянувшихся паладинов. Предлог — вернее, его отсутствие — оставался всё тем же. Загадочно-никаким. Никто ничерта не объяснял!       Махинации, устроенные организаторами круиза, из интригующих превратились в мучительные. В отдалённом уголке разума сидел жук-древоточец, шевелил надкрылками и старательно выжжуживал: что-то здесь нечисто. Всё взаимосвязано, совпадения неслучайны — даже нелепый филлер, отданный жучиным собратьям, — и это ещё не конец.

***

      — Думаю, промежуточные итоги мы пропустим и перейдём сразу к делу, — сказала Аллура, когда непосвящённых, иссохших от ожидания, пустили-таки в святая святых. С порога взгляды приковывали иллюминаторы, за которыми разливалась белоснежная карусель. — Мы в зоне Патрулиан, если кому-то знакомо это название, и нам предстоит её пересечь.       — Красиво, — присвистнул Лэнс.       — Как по мне, ваши невероятные поиски, — буркнула Пидж, всё ещё злящаяся на непонятные тайны, — стоило начать как раз с места, где нарушаются законы теоретической физики. Остальные проигрывают по всем фронтам. Даже незабвенные жуки.       — Вау, это реально… — не сдержал эмоций Ханк, — белая дыра!       — На ней так и написано: волшебный мир, искать здесь.       — А вы уверены, что это правильное место?       — Нам что, нужно внутрь?!       Гомон, поднявшийся с первых же тикунд, не думал смолкать. Аллура, которой перебили заготовленную речь, состроила кислое выражение лица, обернулась к Лотору. Тот, терпеливо ждущий за её плечом, выглядел, как и всегда, каменным истуканом, но что-то в его глазах…       Пидж, ойкнув, прикусила язык. Резко вспомнилось, что стоят и галдят они, по-хорошему, перед императором. Его время — после Крал Зера стало намного заметней — подобно драгоценному песку. Ни у кого из них не хватит денег, чтобы выкупить хотя бы песчинку.       Линд стоял ещё дальше, у панелей, и смотрел на паладинов столь снисходительно, что аж кулаки зачесались. Врезать. Со всего маха! Не только за то, что по неведомой причине был здесь изначально, но и… за всё остальное тоже.       «Вот не удивлюсь, если одна из функций маски — чтоб по челюсти не так больно прилетало».       — Я осмелюсь выразить пожелание, — звучно, поймав мгновение тишины, сказал Линд, — членам экипажа, которые подрастеряли крупицы догадливости. Принцесса упомянула «итоги» отнюдь не из потребности повторять тернистый путь их формирования. Вы собраны здесь всего лишь затем, чтобы их выслушать.       «Заткните пасти, — перевела Пидж, — плебеям слова не давали».       Нет, с какой-то стороны… С какой-то стороны, если запихнуть поглубже обиду, они правы. За время, прошедшее с возвращения из третьей реальности, паладины расслабились, распоясались, вернулись к вот этой вот манере — из всего, что под руку попадётся, устраивать командный балаган. Дело было в долгом отсутствии лидера? Отброшенном за ненадобностью уставе? В том, что давненько никто не говорил им: «делаем так и никак иначе»? Настолько давно, что теперь это воспринималось в штыки?       Пидж вспомнила вылеты. Там она не задумывалась. Там были приказы, чёткие и ясные. Меньше квинтанта прошло! Почему в белых Замковых стенах всё ощущалось иначе?       — Спасибо, — кивнула Аллура. — Не принимайте на свой счёт. Наша первостепенная задача — закончить миссию в кратчайшие сроки. Любые проволочки сверх тех, что были заложены изначально, приведут к печальным последствиям, если не сказать — катастрофе.       «Да что происходит-то?!» — читалось в глазах и позах собравшихся.       — Место то самое, ошибка исключена. Как вы можете наблюдать, — Аллура повела рукой в сторону иллюминаторов, — зона Патрулиан считается опасной не без причины.       На горизонте белой дыры застряли корабли бесчисленных форм и расцветок. Искорёженные, разломанные, «потухшие». По быстрым прикидкам, кладбище не менее десятка флотилий. Страшно было представить, сколько времени — или масштабных сражений — ушло на сбор столь специфичной коллекции.       — Энергия белой дыры облучает территорию безумно высоким уровнем радиации. Во всём квадранте наблюдаются навигационные помехи, затруднены пространственные перемещения. Это касается и гипер-прыжков, и червоточин.— Аллура рвано выдохнула. — Корабли, которым не повезло сбиться с курса, оставались здесь навсегда. В обычной ситуации мы не пошли бы на подобный риск, но… — кинула она мимолётный взгляд на Лотора, — к добру или к худу, мы знаем наверняка, что Орианд не вымысел и не сказка. Он существует, он нужен нам, и мы отыщем проход. Я позвала вас затем, чтобы спросить: готовы ли вы, паладины, — отчего-то сделала она упор на обращении, — оказать нам содействие в поисках?       Пидж пожевала губами. Вот, налицо неравные условия. «Не пошли бы на риск». Ага, да, конечно, обманывайте больше. Откуда тогда сверхзнание? Птичка из другой реальности напела. А для того, чтобы напеть, птичке надо было не только сунуться в штуку, искрящуюся радиацией, но и благополучно оттуда выбраться.       Спрашивается: почему, раз ответ был на блюдечке, Замок прыгнул в зону Патрулиан не сразу, не с первой попытки? Неужто опять дело в гордости! Руку можно на отсечение отдать: Лотор с Аллурой не сподобились уточнить, где именно им искать, что найдётся на месте и как с этим разобраться. Даже не так. «Как в этом выжить?» Так-то нормальный вопрос, никаких читов. Уж всяко лучше, чем ошибиться в шаге от успеха.       «Да что б вас всех!»       Пидж, лишённая прямого ответа, принялась искать лазейки и обходные пути. Лотор-Третий с Седьмой исчезли куда-то с борта галрийского крейсера, это Пидж помнила точно. По извечной привычке никому ничего не объяснили, но подчинённые — и паладины, и генералы — прожевали сей факт, не подавившись, и даже косточками плеваться не думали. Либо все они тогда были терпимее к недомолвкам, либо ответ, чем занято исчезнувшее начальство, плавал на поверхности, казался очевиднее некуда и был принят за истину сам собой. Ключевое слово — казался. Двойное дно обнаружилось вечность спустя.       Пидж нахмурила брови. На чём они летели? Галрийский корабль, чтобы не выделяться, или Замок? Точно, Замок! В Империи буча тогда поднималась, и Замок, помелькав незнамо где и зачем, добавил происходящему шороху. Пидж, как и все остальные, решила, что Лотор либо внимание так отвлекал, либо Заркона на слабо брал, либо тестировал новое оружие, а то и всё разом. Путешествие к белой дыре закономерно осталось за кадром. А они, получается, прыгали туда-сюда, как сегодня, потому что Орианд свой искали? Негодяи.       Но очевидно — в их распоряжении был только Замок, содержимое Замка, Коран — тамошняя версия; то, что могли прихватить на всякий случай с собой из империи… — на этом моменте Пидж тряхнула головой, потому что стройная картина, изъеденная допущениями, начала сыпаться, — и, предположим, Чёрный Лев.       — Я допускал вероятность, что сегодняшняя миссия потребует участия Вольтрона, — сказал Лотор, подтверждая мысль, которую Пидж не успела озвучить. — Поэтому вы здесь. Взвесьте всё, что было сказано. Ваше решение — и рискнуть, и прикоснуться к неизведанному — должно быть добровольным.       — Надо же, — буркнул Лэнс, скрещивая на груди руки, — на этот раз мы не просто суёмся в пекло ради мира во всём мире, но ещё и подрабатываем такси. И почему я не удивлён?       — А если мы откажемся? — робко поднял руку Ханк. — Зачем всем сразу лететь? Вольтрон всё равно ведь…       — Отказать — ваше право, — перебила Аллура. — Мы никого не принуждаем, мы можем только просить.       Хорошо просят, профессионально. Попробуешь отказать — почувствуешь себя закостенелой сволочью. Ясно ведь, ни перед чем не остановятся, вон как глаза горят. Не будет такси-Вольтрона, полетят своим ходом, на драндулете каком-нибудь, и пополнят кладбище кораблей. А остальным потом всю жизнь страдать. То ли потому, что не отговорили, что ли оттого, что не согласились помочь.       — Да ясно же, что согласны, — сдула Пидж чёлку со лба. — Зачем воздух зря сотрясать? У нас заварушки и пострашнее были. Подумаешь, дыра какая-то.       — Белая, — не преминул заметить Ханк. — Неопознанная. Ладно-ладно, не смотри так на меня, мы согласны.       Лэнс, хоть и закатил глаза, спорить не стал. Чьего-то вердикта, последнего слова, так и не прозвучало. Лотор, выждав для верности пару тикунд, удовлетворённо кивнул.       — Прежде, чем мы начнём, я хотел бы подчеркнуть, что цель сегодняшних изысканий должна остаться в тайне, — он обвёл присутствующих цепким взглядом. — Приказывать я не могу, но настаиваю: не делитесь впечатлениями и не сообщайте подробностей никому, кого не встречали сегодня на борту Львиного Замка. Ни родственникам, ни возлюбленным, ни домашним питомцам, ни — древнейшие упаси — репортёрам и собутыльникам. Моя мысль достаточно ясна?       Пидж хмыкнула, покосившись на Линда — присевшего в сторонке и непрошибаемого, особенно под маской — и поняла, что почти обиделась. Да за кого Лотор их принимает? Почему акцентирует внимание на очевидных вещах, но, чёрт его дери, не избавится от не менее очевидной угрозы? Хотя, если Лотор задумал поймать Линда на горячем и выкинуть полетать в космосе, Пидж не поскупилась бы рядом постоять, помахать белым платочком. Главное, чтобы Лотор в своём разоблачении не споткнулся на тех же местах, где развернули её.       — Лотор настаивает, а я приказываю, — поддержала Аллура. — Сам факт наличия этого места и знаний такого масштаба пошатнёт баланс и поставит нас в невыгодное положение. Будьте добры, взвешивайте каждое слово.       «Да кто она такая, чтобы приказывать!» — вспылить хотелось неимоверно, но Пидж удержалась. Вот разберутся с повстанцами, убедятся, что на императорское местечко никто не претендует, и можно будет менять фракцию, подданство или как там оно называется. Лотор кораблей настроит, Синклайнов своих. Львов-то Аллура зажмотит, как пить дать. Хотя, если так подумать, паладинами они стали на добровольной основе, а Земля — планета свободная. Пока. Наверное, такой и останется — по старой дружбе, не пустой ведь звук их взаимоотношения с Лотором — хотя папа, улетая домой, остался при своём, отчаянно противоположном мнении. Сказал, добьётся, чтобы Земля начала готовиться с утроенной силой. «К войне» напрямую не прозвучало, но эхом, горьким набатом родилось и зазвенело в ушах. Пидж покрутила пальцем у виска. Расстались они на отвратительной ноте, настолько тяжёлой, что Пидж всерьёз задумалась, на какой планете будет кантоваться оставшуюся жизнь, после того, как паладины перестанут быть нужными.       — Мы поняли, — сообщил тем временем Лэнс, в нетерпении притопнув ногой. — Может, начнём уже?       Лотор бросил на Аллуру задумчивый взгляд.       — Ты решила?       Сверхсрочная операция, на которой нельзя терять ни тикунды, отчего-то застопорилась. «Итоги», гадко подчёркнутые Линдом, были никаким не вердиктом, лишь плохоньким аргументом, чтобы заткнуть паладинов. Аллура отвернулась к иллюминаторам, залипла на поблёскивающее в белом сиянии кладбище, но ответила прежде, чем Пидж успела придумать подходящую шпильку:       — Попробуем собрать комплект, раз уж дёрнули всех. Не получится — придётся по отдельности.       Пидж завертела головой в смутном подозрении, что пропустила виток разговора.       — О чём они? — тихо спросила у Ханка. — Что не получится?       — Вольтрон. Широ с нами не полетел, остался на задании, — Ханк, покосившись на неё, потёр шею. — И, как я понимаю, есть ещё одна проблемка. Ну, думаю, сейчас сама всё поймёшь.       Грудь сдавило неясное тревожное предчувствие. Пидж настолько привыкла к отсутствию Широ на совещаниях, что снова восприняла его «прятки» как должное. Не полетел? Всех собрали, а чёрного пилота забыли? На миссию, где, «вероятно, понадобится Вольтрон»?       — Как так вообще получилось? — недоумевала Пидж громким шёпотом, пока они дружной гурьбой шли к ангарам. — Вы серьёзно?       — Ты же помнишь, как нам состыковаться сложно, — разводил руками Ханк. — Еле дождались, пока все вернутся. А Широ мало того, что последним улетал на задание, так ещё и застрял там с какой-то тягомотиной. Ничего серьёзного или опасного, но ждать было не вариант.       Пидж закусила губу. Ещё сильнее нахмурилась, когда делегация дотопала до Чёрного-Чёрного Льва, с ехидством взиравшего на них с высоты платформы. Лев из другой реальности! В шпиле Замка! Пидж не то чтоб уделяла внимание проблемам парковки, но подозревала, что гости обретались в другом месте. На том корвете, может, куда Аллура переселила раздражающих её самозванцев, или где-то ещё. В любом случае, шпиль Зелёного в Замке всегда был в единоличном пользовании Пидж. В то, что с Чёрным дело обстояло иначе, верилось с трудом.       — Что ж, — Аллура остановилась, скрестив перед собой руки, вымученно вздохнула. — Делай то, зачем мы пришли.       Она обращалась… к шагнувшему вперёд Лотору?       У Пидж заколотилось сердце. В пугающем, штурмующем диссонансе схлестнулись противоречивые мысли. Она совсем забыла. Если Третий — пилот Чёрного Льва, почему бы Первому не занять то же место? Разве она об этом не грезила, не мечтала? Собрать однажды Вольтрон вместе с ним, быть его стратегом, левой рукой, его генералом…       Чёрный Лев шевельнулся, по полу беззвучным, оглушающим рыком прокатилась вибрация. Лотор замедлил шаг. Барьер мигнул, замерцал, возрождая в памяти давнюю сцену. Почти померкшую, чуждую, отозвавшуюся непрошеной болью.       Акша… Акша шла к Зелёному точно так же. Чтобы пробить барьер, чтобы занять место Пидж, чтобы стереть в пыль само её существование. Нет, нет ведь. Нет! Всего лишь проверить залётного из чужой реальности зверя. Обе стороны ничегошеньки не понимали тогда. Казались друг другу врагами. Злейшими, неподкупными, дикими.       Выбранными одними и теми же Львами.       Пидж вдруг поняла, что цепляется за плечо Ханка, а остальные косятся не на Лотора, в успехе которого уже не осталось сомнений, а на неё.       — Всё… в порядке, — выдохнула из горла сдавленный ком. — Резонансом бьёт, разве не чувствуете?       Вопрос сорвался на шёпот, и в тот же миг, с гулким ударом сердца, барьер исчез окончательно. Пидж показалось, в ней что-то оборвалось. Нет, она рада была. За Лотора, за себя, за то, что план по покорению Орианда обязан увенчаться успехом. Единственное «но» не давало покоя.       Широ. Его заменили. Да ещё так топорно, почти не скрываясь. Чёрный на миссии? Позаимствуем Чёрного-Чёрного, на козырное место посадим, сделаем вид, что случайно там оказался. Будто Третий — где, кстати, он сам, в очередной рокировке подменяет на флагмане себя самого? — будто Третий выпустил бы своего Льва, компас в родную реальность, из поля зрения. К гадалке не ходи, одолжил, пригнал, куда нужно, потому что очень хорошо попросили.       За штурвал Лотор садиться не стал, подошёл к остальным, не меняясь в лице, но кое-что, намётанным глазом, Пидж уловила. Доволен. Доволен и наконец-то расслаблен, будто допускал в зародыше мысль, что может не получиться. Пф! — у него-то, чьи планы всегда работают как часы.       Пидж в смятении опустила голову. Чтобы не заглянул, не увидел, не понял… Её впервые разрывало на части. На одной чаше весов — её любовь, гордость, желание, в конце-то концов, показать себя, собрать Вольтрон, прочувствовать единение с новым лидером, чьё мастерство было неоспоримо, и с другой стороны — не проходящее ощущение предательства. Так ведь не делается! Хочешь заменить кого-то — честно скажи, но исподтишка, «волей случая», мол, «так получилось и не было выхода»…       Несколько коротких реплик, пропущенных мимо ушей, и они снова идут куда-то толпой. Не вылетают — и здорово, потому что Пидж, поймавшей нежданно-негаданно душевный раздрай, нужно было время прийти в себя.       Может, она лишнего навыдумывала? Ей ли не знать тягу Лотора к знаниям. Вдруг и впрямь не мог Широ дождаться, рванул к Орианду без задней мысли, когда терпелка закончилась. Но Лев запасной тогда откуда?! Или, в духе всё того же Лотора, мог совместить… И себя проверить на чёрное паладинство, и заодно времени не терять. И ещё…       Пидж принялась размышлять, как бы сама отреагировала, скажи ей: «подвинься, хочу вместо тебя полетать». На спасательные миссии — вот пожалуйста, сколько угодно раз, потому что выматывало действительно в край. Но сейчас, когда на горизонте маячила тайна некоей цивилизации, когда истосковавшимся паладинам предстояло вспомнить единение Вольтрона… «Подвинься-ка, пропусти всё самое интересное, уступи место другому». Пожалуй, она бы обиделась. Точно. А потом — спасай снова галра? Да щаз-з-з! Средний палец бы показала да смоталась куда подальше. Или нет. Лотор всё-таки, всё сказано одним именем. А Широ, если подумать, что его вообще здесь держало? Чувство справедливости? Ответственности? Лотору ведь не по чину рассекать в Чёрном Льве, спасая колонии у чёрта на куличках. Это дело работяг. Уйдёт пилот — Лев простаивать будет, нехорошо…       Окончательно запутавшись, Пидж тряхнула головой. «Как они завертелись, твои наивные пташки»… Чёрт возьми, эта фраза набьёт ей оскомину и будет сниться в кошмарах. «Твой разум полнится страхом предательства» — покосилась на проницательного, тут не отнять, гадёныша Линда. Идёт вон с постной физиономией, хотя поймёшь разве под маской, постная или нет? Одни глаза ледяные. Если мысль повертеть, выходит, то и то невежливо: без респиратора опасен для окружающих, может чихнуть ненароком, а с закрытым лицом хрен поймёшь, о чём вообще думает. Может, в микрофон уже нашёптывает последние новости. Спрашивается, почему тешайская парочка опять ходит с ними и никто до сих пор не прогнал их вшивой метлой?       — Что ж…       Признаться, Пидж впервые предпочла бы не получать ответа на свой вопрос. Ни в каком виде.       Следующей точкой назначения оказался ангар с расставленными в оппозицию, в противоположных концах зала, Синим и Красным Львами. Прежде, чем Пидж успела задуматься, кто и зачем выдумал здесь львино-гладиаторские бои, Аллура направилась к Синему. Подошла вплотную, почти коснувшись барьера — почему-то безо всякого результата — и замерла. Простояла с пару добошей каменной статуэткой, качнула головой и вернулась к толпе зрителей, не проронивших ни звука. Таким взглядом по всем стрельнула, что вставлять комментарии — какие бы то ни было — начисто расхотелось. Только Ханк выразительно бровями двинул: мол, понимаешь теперь, что за «проблемка».       Не проблемка, квизнак её раздели, а проблемище! Аллура повторяла судьбу Широ, ту самую, когда он только нашёлся и должен был заменить Кита. Пидж никогда бы не подумала, что так вообще бывает, но два случая — даже больше, если вспомнить те давние-предавние тёрки — выстраивались в закономерность. Капризные Львы переставали отвечать своим пилотам. Или дело было не столько во Львах, сколько в людях?       Аллура удивлённой не выглядела. Раздосадованной — пожалуй, но шла она сюда, уже зная, каким будет результат. Раньше началось? Её отсутствие в вылетах, которое прежде воспринималось как должное — принцесса, будущая императрица, не по чину, кто ж спорит! — обзавелось неожиданным объяснением.       — Лэнс, — Аллура выдавила из себя улыбку, заговорила неожиданно мягко, — надеюсь, ты не против ненадолго вернуться к истокам?       — В Блю пересесть? — Лэнс нервно покосился на Лотора, почесал затылок. — Я так долго к скорости привыкал, это что же, обратно переучиваться? Нет, я-то не против, если Блю меня пустит, но какая разница? У нас ведь всё равно не хватает…       Лэнс осёкся.       Улыбка отвергнутой принцессы стала более зловещей.       — Для этого мы здесь и собрались. Паладинов не хватает, всё верно, но кандидаты ещё не закончились.       Аллура, прикрыв глаза, повела рукой в сторону Красного:       — Линд.       Пидж чуть не выдала ошалелое «куда, блядь?!» и едва сдержалась, чтобы не схватить поклонившегося мерзавца за шкирку. Момент был катастрофически упущен. Линд, что-то почуяв, утёк к Красному без споров, восклицаний, удивлений — бровью, гад, не повёл! — и даже, мать честная, присущих себе разглагольствований. Постоял минутку, задрав голову — Пидж успела порадоваться, что ничего-то у него не выйдет, — а потом щёлкнул барьер, как орешек, будто так и задумывалось.       У Пидж отпала челюсть.       — Отлично, — шевельнулась Аллура, — всё прошло даже быстрее и проще, чем я ожидала. Можем вылетать? Хотя стоит, наверное, отогнать Замок от белой дыры, освоиться для начала с…       — Так, стоп, — не вытерпела Пидж, поняв, что паузы не дождётся. — Это какой-то сюр. Линд? Линд, квизнак вас за ногу, красный паладин? Ты остальных спросить не забыла? Я с ним не полечу!       Аллура поморщилась.       — Кто-то ещё имеет что-нибудь против?       Пидж воспрянула духом, завертела головой в поисках поддержки и напоролась на нежданную тишину.       — Я не то чтобы «за», — откликнулся Лэнс, вернувшийся из успешного путешествия к Синему, — но моё мнение вас вряд ли интересует, поэтому можете считать, что мне по барабану.       — Да, Пидж, — Ханк глянул с сочувствием, — в конечном счёте, это выбор Львов, а не наш. Я не думаю, что кто-то подойдёт лучше, если вообще подойдёт. Да и вообще, мы здесь с определённой целью, сделаем и забудем. Зачем топтаться на месте из-за… э-э-эм, незначительных разногласий?       Пидж всё сильнее казалось, что она застряла в каком-то дурном, тягучем, сюрреалистичном сне.       — Что ж, будем считать, вопрос решён большинством голосов, — подвела итоги Аллура, собралась продолжить, но Пидж, входя в раж, перебила:       — Сек… Тикундочку! Большинство в данном случае не работает, и вообще… — резко развернулась на каблуках. — У чёрного паладина должно быть самое весомое мнение. Почему ты молчишь, Лотор?!       — Ценю твоё внимание, — отозвался тот нейтрально, с почудившейся долей сарказма, — но возможностей выразить мнение у меня было в достатке. Я не возражаю.       Челюсть отпала вторично, разлетелась со звоном на множество мелких осколков.       — Не возражаешь? Ты? Против Линда? — слов не хватало. — Красный паладин, чёрт возьми, правая рука чёрного! Сколько Красный Лев мозг Лэнсу выносил, прежде чем тот Кита за лидера принял! А тут… вот так вот… за три секунды!..       — Полагаю, Красный Лев учёл и проанализировал всё, что ему было нужно, — Лотор подступил стремительно, Пидж пискнуть не успела, как на лоб, запрокидывая голову, легла ладонь без перчатки. — А вот тебе стоит успокоиться. Жар поднимается.       — С-со мной всё в порядке!       — Ну конечно.       Чувство собственного достоинства требовало вывернуться и скинуть прохладную руку куда подальше. Между тем, не делось никуда желание поймать момент, примотать ту же руку к голове изолентой и стоять так до скончания веков. Чаша весов с треском склонилась ко второму варианту, Пидж застыла деревянным болванчиком, не знающим, что сказать, и едва не застонала от отчаяния, когда ладонь, не пробыв на положенном месте и пары секунд, снова стала недосягаемой.       По лицу Лотора пробежала едва заметная тень.       — Аллура, боюсь, здесь всё-таки потребуется твоё вмешательство.       Та подошла, наклонилась со вздохом, поймала Пидж в неожиданно цепкий капкан льдистых глаз. Заторможенно моргнув, Пидж перевела взгляд на кончики её пальцев, заискрившихся невидимым, но отчётливо ощущаемым ореолом энергии.       Несколько мгновений они стояли в молчании, а потом энергия угасла так же быстро, как появилась.       — Понятия не имею, что делать, — призналась Аллура, распрямляясь и отводя в сторону взгляд без единого намёка на раскаяние. — Энерготоки я вижу, но искать, где именно проблема и как её исправить — это работа на несколько декафибов.       — Или один полёт к Орианду?       — Кто знает, — Аллура повела плечом. — Надейся, Пидж, что мы прозреем или найдём внутри целебный источник. Вмешиваться в энерготоки сейчас, наобум, я не рискну.       — Да в порядке всё со мной! — попробовала Пидж снова. — Почему вы начали вообще…       — Я настоятельно рекомендую, — перебил Лотор, будто почувствовав, что вразумительного продолжения она не придумает, — ограничить на ближайший квинтант любые физические и ментальные нагрузки. Вернётся Аллура — посмотрит.       — Подождите-ка, — Пидж не покидало ощущение подкрадывающегося подвоха. — А как я их ограничу, если…       — Если позволите заметить, — сообщил из-за спины подвох линдовым голосом, — мне, к добру или худу, довелось воочию наблюдать как представшую вашему взору картину, так и каскад сопутствующих симптомов. Примерно через три, две…       На счёт «один», чертыхнувшись, преданная ослабевшими коленками, Пидж полетела целоваться с полом.       — Ай.       Пол не случился. Кто-то её поймал. Если учесть, что и Лотора, и Аллуру — синхронно вскинувших брови — прекрасно видно на тех же местах, где стояли, вариантов остаётся не то чтобы много.       Пидж, зашипев, попыталась вырваться. Трепыхнулась раз, другой, с каким-то панически накатывающим отчаянием понимая, что не чувствует ног, руки́, вообще мышц — тех, что справа. Будто анестезии, пломбируя зуб, вкололи чересчур много, и с челюсти та растеклась во все уголки, куда только могла добраться.       Над ухом цыкнули глухо, сквозь маску, и вместе с тем оглушающе.       — Даже не знаю, гордиться мне или недоумевать, почему из раза в раз причиной сильнейшего её душевного волнения становлюсь именно я.       — Не… льсти себе! — брыкнулась Пидж, вновь без всякого результата, как выброшенная на берег рыба, — ещё не хватало… нервы на тебя тратить!..       — Хотя не могу не признать наметившегося прогресса, — продолжил Линд как ни в чём не бывало. — Сейчас, по крайней мере, зелёный паладин пребывает в сознании, и я даже могу уточнить: на сколько ступеней правдоподобия вы оценили бы её желание добиться того, чтобы волей судьбы оказавшийся поблизости льстец разжал руки? Как я могу судить, отсюда до твёрдого и не блещущего чистотой пола даже дальше, чем было первоначально.       — Заткните… его кто-нибудь, или я за себя не отвечаю!!!       Чёрная маска обрела хищно-надменные черты. Пидж, всецело занятая её созерцанием и сличением ракурсов, пропустила, кто именно кашлянул — со смешком, будто поперхнувшись пушинкой.       — Линд, отнеси её… куда-нибудь, — глухо, как сквозь толщу воды, попросила Аллура. — В каюту или сразу в крио-зал, даже не знаю, что лучше. Капсулы вряд ли настроены на исцеление фона, — тон её стал полувопросительным, — могут наоборот всё испортить?       — Пожалуй, — согласился издалека Лотор.       — Нет! — нашла в себе силы возмутиться Пидж. — Я никуда не пойд… не поеду! На нём! Я буду кусаться! Брыкаться! Пинаться! Он меня похитит!!!       — С некоей долей вероятности могу допустить, что она исполнит угрозу, — сообщил Линд, голос которого, в противовес остальным, бил по ушам набатом и не давал отключиться одним только фактом произвола и нерешённой проблемы, — и в свою очередь вынужден сообщить, что не силён в обращении с дикими парнивалами.       Перед глазами, будто издеваясь, выскочила голо-табличка, самолично настроенная Пидж в перерывах между рейдами. Каждый раз, когда переводчик пасовал перед уникальными для чужого языка понятиями — она из-за этого половину галрийских шуток не вдупляла! — устройство шерстило местную Википедию на предмет картинок.       Парнивал, вопреки «кошачьему» контексту, оказался помесью ласки со сверх-ушастым тушканчиком.       Линда от хука слева, справа и со всех сторон спасло исключительно то, что рука всё ещё отказывалась работать. Но задёргалась Пидж как-то очень уж показательно, потому что Аллуре пришлось уступить:       — Ладно, оставь её в алькове на скамейке, я видела по пути — рядом жилой сектор. Придумаем что-нибудь…       Сознание, успокоенное тем, что жуткие когтистые лапы вот-вот уберутся, начало уплывать. Пидж барахталась, выныривала, дышала сквозь толщу льда, запоминая отрывками.       Вот — действительно — отдёрнутое тяжёлое полотно и скамейка. Обеспокоенное лицо Ханка. Лотор. Говорит что-то, но слов не слышно.       Она запомнит! Все силы отдаст, но запомнит. Широ нет в Замке, а из сильных высоченных мужчин, которым раз плюнуть дотащить куда-нибудь обморочную девицу, один Лотор остался.       Нет, Лэнс с Ханком тоже могут, если поднапрягутся и руки решёткой скрестят, но зачем, если есть выход проще?       Пидж надеялась. И не зря…       Рука под коленями. Эти когти ощущаются тоже, но не впиваются так, как у Линда, и вообще всё совсем по-другому. Нос щекочет белая прядь, прикрывшая знак отличия на нагруднике. Этот знак, эта звезда… Какая-то мысль трепещет на границе сознания, бьёт крыльями, как борющаяся за свободу птица.       — Подумаешь об этом позже.       — Об этом? — Пидж стряхивает сонную одурь, обнаруживая себя на кровати в пропахшей чем-то резким каюте. — Я вслух говорила? О чём?       Лотор хмыкает, тенью, будто не замечая разбросанных по полу вещей, перемещается из угла в угол. На полке, светильнике и верхушке шкафа Пидж замечает узкие, светящиеся тем же «аллуриным» светом флаконы, и проникается странной, будоражащей в своей неловкости мысли, что потом надо будет заняться уборкой. Хотя бы того, что разбросано на полу.       — Тебе нездоровится.       — Вот это новость!       — Теперь не отрицаешь?       — Я… — Пидж не находит в себе силы спорить, — я не могу так больше.       Лотор ставит четвёртый флакон, подходит к постели, смотрит в тот самый журнал, который она ему относила. У Пидж, несмотря на теплоизоляцию костюма, немеют от холода пальцы ног. Она поджимает их неосознанно, думая, как это глупо — лезть под одеялом в одежде, и как невозможно — начать сейчас раздеваться.       — Предупреждал ведь… — Лотор качает головой. — Придётся превозмочь. Я не могу дать гарантий, но надежду отбирать тоже не стану. Верь, если сумеешь, в Аллуру и знания древнейших алтеан. Но, если ты склонна к пессимизму…       — Ха?..       — …могу перечислить преимущества.       «Я не против и дальше кататься на ручках. Твоих».       — Серьёзно?..       — Анхелинд подметил, и я склонен с ним согласиться, что ты теряешь контроль над ситуацией тогда же, когда даёшь волю эмоциям. Судя по тому, что я видел, начинания… моей ипостаси из другой реальности дали всходы, но не плоды. Если намерена продолжить обучение, используй реакцию своего тела как ориентир. Плохо? Жарко? Ноги отнимаются? Значит, пришло время остановиться и подумать.       — Ты… — усилием воли Пидж пропустила шпильку, обидную, между прочим — особенно из-за постоянства, с которым ей это твердят! — мимо ушей, — продолжишь учить меня?       — Обо мне речи не шло. — Лотор поднял бровь. — В конце концов, я ведь не пьян, чтобы раздавать обещания, а самообучение — отличная вещь при должном подходе.       — Ну вот…       — Ионизаторы постоят пока. В теории должны помочь, на практике посмотришь. Запах резкий, станет хуже — выключи или разверни систему вентиляции.       Планшет-журнал перекочевал на столик, с эквилибристической точностью украсив башню из всякой всячины. Реакции Лотор дожидаться не стал.       — Нет, ну подожди уходить, ответь мне хотя бы ты!       Обернулся он медленно, движением, в котором отчётливо читалась обречённость.       — Я. Не. Понимаю, — Пидж повторила бы по слогам. — Что за телодвижения с Линдом? Просто — какого хрена? Ты говоришь, я эмоции не контролирую? Может быть. Но причина, заметь, прозаичнее некуда. Меня доводят. Методично и планомерно.       Теорию, практически взятую на вооружение, о том, что Аллура, сгорая от ревности, особо изощрённым способом избавляется от соперницы, Пидж решила пока придержать.       — Мне поинтересоваться, почему ты так решила? — спросил Лотор из вежливости. — Ладно. Что тебе не нравится?       — Линд.       — Это я уже понял.       Смертельно захотелось пульнуться подушкой. Удержала усталость, помноженная на недоверие к собственным рукам. Снаряд, не докинутый с полуметра, смотрелся бы жалко до крайности.       — Не делай вид, что не понимаешь, о чём я! — Пидж набрала в грудь воздуха. — Он… да у меня слов не хватает, чтобы его описать! Это лживое, ехидное, прогнившее насквозь существо, которое не только дурило нам головы, но и сливало врагу наши тайны. И Аллура мало того, что выпускает его как ни в чём не бывало, так ещё и сажает за штурвал Красного Льва. В Вольтрона, который собирать, между прочим, тебе! И ты, — передразнила со вновь поднимающейся злобой, — «не возражаешь». Слушай, если Аллура тебя шантажирует или на мушке держит, ты хоть моргни.       — Ты не находишь, — Лотор, передумав уходить, облокотился о дверной косяк, — что Анхелинд похож на меня?       — Э-э-э? — Пидж аж зависла. — Причёской, что ли?       — Не только.       Пидж, обнаружив внезапно двойное дно диалога, вспыхнула до корней волос. Нет, она уже говорила, что Линд её бесит, это не заметил бы только слепой, но о чём спрашивает Лотор? Не о том же, кто подсуетился и занял в её классификации вакантное место? Или о том?..       — Не хочу повторяться, — продолжал тем временем Лотор, — но поумерь негодование и подумай. Анхелинд вам не врал, он недоговаривал. Тактика стара как Вселенная, её пользуют все, кому не лень, и совру уже я, если скажу, что безгрешен в этом вопросе. Ну как? — склонил он голову набок, глядя с неподдельным любопытством, — назовёшь меня прогнившим и лживым?       — Н-нет… — чёрт возьми, это запрещённая тактика, удар ниже пояса! — Но где он, а где ты.       — Ты видишь принципиальную разницу? Кому-то можно, а кому-то нельзя?       — Нет! — Пидж непримиримо тряхнула головой. — Да квизнак, разница есть, но… не так-то просто описать её словами. Но это не то же самое! И вообще…       — Неубедительно, — Лотор перешёл в покровительственный режим. — Сделаем вид, что я этого не слышал. Дальше. Он умён, в должной мере изворотлив, умеет нести ответственность за свои слова и поступки, компетентен — даже, я бы сказал, сверх-компентентен — в нескольких областях, неконфликтен настолько, насколько в его случае это вообще возможно. Скажешь, я неправ?       — Неконфликтен? — у Пидж задёргалось веко. — Серьёзно?       — Смотри объективно. Представь на его месте Зетрид, если угодно. Оцени объем недовольства, которое вылила на Анхелинда, и сравни с тем, что — чисто гипотетически — успела бы высказать ей, прежде чем попрощаться с парочкой рёбер.       — Эм… — откуда-то из глубины души поднималась неловкость. — Странное сравнение.       — Единственное, — Лотор усмехнулся, — судя по тому, что я слышал, и исходя из упорства, с каким Анхелинд избегает метода решения конфликтов, присущего галра, мечом он владеет паршиво. Но, так уж и быть, на мелкие огрехи я готов закрыть глаза.       У Пидж снова голова пошла кругом.       — И что всё это значит? Ты мне его как будто продать пытаешься, но это не отменяет… уф…       — Я веду к тому, что разбрасываться ценными кадрами, особенно в моём положении, решение неоправданное и недальновидное. Конфликты бывают. Конфликты решаются. По-разному. Вскрывать и пережёвывать по седьмому кругу то, что всем и так ясно, нет никакого резона.       — Да чёрт возьми… — Пидж, схватившись за голову, задышала ровнее. Каюта — конечная станция, отсюда, если прихватит, уноситься разве что на тот свет. — Не даёшь мне сказать. Ты и впрямь готов простить его? Вот так просто?       — За что?       — Аллура? — первый бросок, пробный.       Лотор только бровь приподнял.       — За попытку строить отношения с женщиной, на которую я не предъявлял никаких прав и с которой даже не был знаком? — Лотор не впечатлился. — Чересчур мелочно, не находишь? Да и, с учётом некоторых обстоятельств, в этой ситуации мне его стоит скорее благодарить.       Видно, до становления рыцарем, который грудью бросается на любое попрание чести принцессы, Лотор пока не докатился.       — Ну хорошо… — Пидж собралась с духом. — Ладно. Последнее. Тут соскакивать просто некуда. То, что он дурил нам головы — неопровержимый факт. Он прекрасно знал, кто он такой и как этим воспользоваться. Знал, что мы не обрадуемся, когда правда выльется наружу. Воспользовался нашей наивностью, чтобы предать. Как можно снова поверить ему после такого?       — Меня не покидает, — Лотор поморщился, — ощущение рекурсии. Об этом я уже говорил, и мы, помнится, закрепили за людьми право на маленькие злодейства. Ты возлагаешь на Анхелинда вину не за то, что тот врал, а, как бы выразиться помягче, — Лотор поймал её взгляд, — за то, что ни кругозор, ни догадливость обителей Замка не помогли вам вовремя заподозрить подвох.       — А я тебе уже сказала, что это не то же самое!       — Хорошо, давай предположим, что его деяние было действительно страшным. Паладинам Вольтрона, которые приняли его с распростёртыми объятиями, он сжёг одну седьмую нервных клеток. Я был лишь свидетелем и не могу в полной мере проникнуться вашей утратой.       — Немедленно прекрати говорить как Линд!       — Считаешь, на человеке можно крест малевать чёрной краской, если он единожды оступился? — и вновь Лотор склонил голову к плечу, только теперь в его взгляде мелькнуло нечто хищное. — Где же хвалебное всепрощение Вольтрона и мир во всём мире?       — Не всё, — процедила Пидж сквозь зубы, — можно простить. И не всем.       — Если бы оказалось, — Лотор вдруг отлепился от двери, приблизился к кровати вплотную, внимательно и цепко глядя Пидж прямо в глаза, — что я тоже что-то скрываю, страшное настолько, что оно покоробит все струны вашей души и пошатнёт мировоззрение…       Пидж затаила дыхание.       — Что бы ты сделала?       — Я… — отчего так колотится сердце? — Я не знаю. Зависит от тайны.       — Посадить под замок до конца неугодной жизни? Ходить, насмехаться, припоминать, наступать на больное при каждом удобном случае? Может, сразу убить, чтобы, не дай судьба, не исполнил задуманного?       Пидж отвела взгляд. Всё то, что они пережили, прогнали в головах по десятому кругу и в конечном счёте простили. Крематорий, кровь на их совести и руках, бросок на убой и собственную казнь. Страшно? Страшно. Меняет мировоззрение? Иначе не скажешь.       Пидж простила бы Лотору всё, что угодно, и пошла бы за ним против течения кровавой реки.       Но как это выразить? Как?       Да, она привязчивая дурочка. Вгрызается в субъективное мнение, как собака в кость, и до последнего стоит на своём. Даже когда аргументы закончились. Даже когда угомонились и успокоились все, кроме неё.       — В этом особенность паладинов, — сказал Лотор неожиданно холодно. — Вас страшно иметь во врагах, а ещё страшнее — в союзниках. Одной Вселенной ведомо, на чём вы споткнётесь через тикунду и какое обвинение до конца мира вобьётся вам в головы.       Сердце пропустило удар. Он молчание принял за…       — Я вовсе не это имела в виду!       — Разумеется, — Лотор больше на неё не смотрел.       Пидж казалось, что она, разжав руку, выронила нечто ценнее жизни. Зависнув над пропастью, потерялась в волнах подступающего колючего жара.       — Ты ведь… — боги, пусть голос звучит хотя бы толику утвердительно, — ты ведь ничего подобного не скрываешь.       — Кто знает, — он отошёл, чтобы уйти, и Пидж больше не видела способов его остановить. — Моё мировоззрение отличается от вашего.       — Мы вообще не к тому пришли! — предприняла она последнюю попытку, чувствуя, что ещё немного — и забьётся на грани истерики. — Плевать, что он архас, плевать, что топтался на нашей гордости, но он ведь шпион! Скольких проблем удалось бы избежать, если бы…       — Этот вопрос решён, — прервал её Лотор. — Решён и закрыт. Буду признателен, если обдумаешь всё, что услышала, и прекратишь разжигать конфликты на ровном месте.       Пидж откинулась на подушки под щелчок затворившейся двери.       Нет, это сон. Кошмарный сон. Ей нужно всего лишь проснуться…

***

      Пидж отчаянно старалась не думать о том, что дурацкая, не вовремя явившая себя слабость не даст ей побыть для Лотора зелёным пилотом. Она бы даже с Линдом смирилась. Представила бы, что у Вольтрона нога онемела, или что тот вообще пират с деревяшкой. Но исследователи, сорвавшиеся в свои сверх-срочные поиски Орианда, не стали попусту тратить драгоценное время. Замок перемещался несколько раз — с недавних пор Пидж чувствовала отдалённый, поднимающийся из нутра гул, когда открывались червоточины и корабли ныряли в них, будто в бездонную воронку.       Ханк приходил, делился новостями. Какое-то время новички потратили на то, чтобы освоиться с управлением — для совершения простейших маневров — и худо-бедно прочувствовать Львов. Большего пока не требовалось. Вышло у них, кольнуло непрошеной завистью, явно быстрее, чем у землян в своё время. Уж точно возились они недостаточно долго, чтобы Пидж успела встать на ноги.       Обидно, что дожидаться не стали? Пожалуй. Закономерно? И не поспоришь. От её упрямства сплошные проволочки. «Запчасть в виде Линда!» Пидж сама бы себе не поверила, что её вклада в командно-героический дух, неотъемлемую часть формирования Вольтрона, при таких условиях будет достаточно. Объективно? Да. Вот только кулаки на одеяле сжимаются сами, непроизвольно. И крутятся, крутятся образы и события, возможные в одной из реальностей, но не исполнившиеся в той, где ей выпало жить.       Пидж испытала почти облегчение, когда Ханк — потрёпанный и хмурый — вернулся после встряски, чуть не опрокинувшей Замок, и сказал, что Вольтрон был не нужен. Орианд по ним, умникам, врезал. Мол, пустит лишь избранных, алтеанцев с призывно загоревшимися на щеках метками, а одного Льва достаточно, чтобы миновать радиационную зону.       Кого взяли зелёным пилотом, собрав Вольтрон для той вылазки, Пидж решила не спрашивать.       На метки полюбоваться не удалось. К моменту, когда Пидж доползла до центра питания, где сгрудились остальные — мастеровитые и не очень, — Лотор с Аллурой уже улетели. Остались тлен, темнота аварийного питания и стремительно иссякающий кислород. Настроение, несмотря на трудности, было приторно-миролюбивым, до тошноты аж.       Ханк с Зеханом — Пидж силилась вспомнить, видела ли его раньше, и не смогла — перетягивали туда-сюда тросы, Мэтт с подсказок Корана щёлкал тумблерами, а Дейя, болтая ногами, наблюдала за ними с выступа-отбойника, на который забралась с неведомой целью. Прогресс, судя по ремаркам механического голоса, с места двигаться не спешил.       Пидж устроилась рядышком, прямо на полу, и спросила со скепсисом:       — Вы правда чините или делаете вид?       — У нас три в одном, — отозвался Мэтт. — Немного чиним, но больше устраиваем ревизию и убираем пыль в местах, куда в лучшем случае добрались бы лет через сто.       — А, — кисло подвела итог Пидж. — Значит, вот почему незабвенный красный паладин не почтил нас своим присутствием.       Тишина, стрекот сверчков, щёлканье тумблеров. Жаль, на провокацию никто не повёлся. Пидж хотела проверить маячок Линда на карте, но, покосившись на тёмный экран, вместо разведывательного интереса ощутила лишь приступ апатии. Опустила руку, так и не закончив движения.       Гордость боролась в ней с любопытством. Ей хотелось спросить — про Вольтрон, про неудачную вылазку, про эмоции, впечатления, хоть про что-нибудь! События, которые Пидж пропустила по глупости, слепили ей шлем навроде мыльного пузыря. Тишина, перемежающаяся редкими выкриками и вопросами «работает? — не работает — а сейчас?» порождала неловкость. Не было привычного на борту Замка гомона. Пидж чувствовала — они замолкли с её приходом. Чтобы не ранить ей чувства? Или, что вернее, не нарваться на порцию яда?       Пидж прерывисто выдохнула. Проявить интерес — значит сдаться, показать свою слабость. Над ней посмеются. Друзья, может, и слова не скажут, но Дейя… Дейя запомнит, передаст Линду всё, что услышала. Будут зубоскалить вдвоём. Только так они и умеют. Выигрывать раз за разом. Сухими выходить из воды.       Невыносимо.       Пидж, устало откинув к стене голову, задремала. Очнулась под лёгкий перестук каблуков.       — Боюсь разочаровывать страждущих, но я пришёл с дурной вестью, — Линд ловко, как заправский официант, удерживал нагруженный поднос левой рукой. — Аварийный протокол не считает систему нагрева хоть сколько-нибудь приоритетной, поэтому дорогим друзьям придётся довольствоваться сухим пайком и холодным улунгом. Я, как мог, скрасил неприятность молочной добавкой.       Отлично, Линд шарился на кухне. С него сталось бы рассыпать в чашки по половнику — с горочкой! — яду, а собравшимся хоть бы хны. Тянутся, разбирают порции, ещё и улыбаются благодарно.       Для Пидж, конечно же, не хватило. Титаническим усилием она подавила раздражение: ну да, ну да, Линд понятия не имел, что за время отлучки к их блистательной компании кто-то присоединится. Мысли, если не врёт, не читает.       Когда поднос опустел, ситуация стала обманчиво шаткой, будто на рычажные часы просыпалась волна хаотичных, непредсказуемых шариков из стариковских закромов. Один паёк и одна пиала с чаем. Они явно предназначались для Линда, и тот, до того старательно обходивший Пидж стороной, теперь смотрел, поджав в размышлении губы, прямо на неё.       До чего же нелепая ситуация. Какую компанию ни возьми — проблема решается на раз-два, отшутились бы да и всё. Но не сейчас и не здесь. Под грузом обречённости Пидж сползла ещё ниже по стенке. Нутром чувствовала: любое её слово, действие, реакцию Линд вывернет наизнанку, так, что ей станет мучительно стыдно либо за собственную несдержанность, либо за то, в каком свете её выставляют.       Проклятье!       — Да забей, — сказала она прежде, чем Линд просчитал наилучший для себя выход из ситуации, — я не хочу есть.       Пусть только попробует вякнуть, что он и не предлагает! Пидж встанет и лично его уроет, ни на какие сводящие слабостью мышцы оглядываться не станет.       Линд, к счастью, выбрал молчание. Кивнул, не изменившись в лице, и отвернулся. Пидж украдкой перевела дух. Нет, ну и что это такое? Дрожит как осиновый лист, боится какого-то… боится?! Для остальных, наверное, ничего и не произошло, не заметили даже. А она — как будто полководец, избежавший неравного сражения.       От-вра-ти-тель-но.       Может, Лотор прав? Может, она идиотка с раздутым эго и не замечает чего-то элементарного, того, что видят все остальные? Тех самых качеств, в которые вцепляются кадровики с возгласом «это нам надо!»?       — Здесь безопаснее!       Дейя звонко рассмеялась какой-то шутке, поймала перекинутый паёк и подвинулась на трубе, пустив к себе лихо запрыгнувшего на возвышение Линда. То ли для устойчивости, то ли дразнясь — устроилась у него в ногах, так близко, что Пидж тут же пришла на ум воркующая голубятня.       Нет, ну реально как на курорте. Замок повреждён, кислород кончается, а эти даже не чешутся. Хотя с другой стороны — а что они сделают? Сбегут? Уже не сбежали.       Пидж покосилась на Мэтта. Тот рокировку заметил, но улыбка его не угасла. Либо, чёрт возьми, в Замке всё прожжённые актёры, либо брат действительно верит в байки тешайцев настолько, что не ревнует.       — То, что они чувствуют по отношению друг к другу, настоящее, — звенело в памяти объяснение Мэтта. — Тешайцы с одинаковыми метками тянутся друг к другу на подсознательном уровне. Их близость — единственное место гармонии, только движимое, как домик улитки. Они сразу ставят тебя перед фактом: если задумал любить, причём так, чтобы не было больно тебе самому, ты должен принять, что у избранника всегда есть и всегда будет спутник. Если спутника нет, тешаец не то чтобы несчастен, но внутри него пустота, которую ты не сумеешь заполнить, сколько бы ни старался.       — Значит, тройничок? — Пидж тогда вскинула брови в неприкрытом удивлении. — И ты готов на это пойти?       — Да нет же, — поморщился Мэтт. — Боги, просто представь, что в классификации «кем мне может стать человек» у тешайцев на одну ячейку больше, чем у нас. Мы никогда не поймём их до конца, просто потому, что нам это недоступно. Не любовник, не друг, не семья, но что-то столь же важное и ценное.       — Друг детства? Родственная душа?       — Уже ближе. Они знают друг о друге больше, чем кто бы то ни было, они настоящие и «целостные», когда речь заходит об их силах. Антидот, отмена, щит, я даже слов подобрать не могу, чтобы описать точнее, но это действительно то, чего тешайцам не хватает сильнее всего. Да, и им… очень больно друг друга терять. Очень. Поэтому истинную природу своих отношений они раскрывают только тем, кому действительно доверяют.       — Ладно, всё ясно. Второй тешаец — он как тёща из анекдотов, его не выбрать, только смириться.       Пидж тогда спрятала кривую улыбку. Глядя на тешайцев сейчас, в который раз споткнулась о мысль, что страшнейшая месть неугодному Линду — медленно, с чувством и расстановкой, разделаться с его спутницей. Так, чтобы тот смотрел и ничего не мог сделать.       Линд, будто почувствовав жажду крови, повернул голову.       Пидж встряхнула волосами, откинулась обратно на стену, притворяясь спящей. Всё это — сила, смелость, стойкость в надежде защитить тех, кто тебе дорог, — одна сторона медали. И вторая — слабость, страх потери и готовность сделать всё, что угодно, лишь бы её избежать.       Здесь нечем восхищаться и, наверное, не за что осуждать.       «Парня, которого я… которому я позволила любить себя, больше нет. Он говорил так же, как ты. Что ему без разницы, кто я такая. Кружит ему голову любовный туман или нет…»       Мэтт упёртый, как баран, это факт. Пидж до сих пор была уверена, что виной всему отголоски феромонов. Умыкнуть бы братца, развести их с обольстительницей по разным углам, планетам, реальностям. На месяцок или даже полгода — для верности, — и пройдёт. Но кто даст ей проверить?       «Их было семеро. Неприятных, подвыпивших мужчин. И я, подавальщица с не ко времени отклеившимся заплатом. Они жаждали не любви, но обладания».       Сомнения, которые ещё оставались, улетучились после рассказа. Дейя, в отличие от непрошибаемого Линда, шугалась не только своих сил, но и всех вытекающих последствий. Сближения. Привязанности. Взаимности. Этим, как их там, «деффес» жилось сложнее, чем «инфес». Они полагались на расходники, пластыри, а те имели свойство портиться и кончаться. В самый неподходящий момент.       «Ты походишь на него сильнее, чем представляешь. Это страшно, Мэтт. Ты ведь тоже не оставишь в беде, ты, не задумываясь, кинешься ради меня в неравный бой и погибнешь зазря. Я больше не беззащитная девочка, я запретила себе быть такой, но это не значит, что мне не может быть больно».       Травма юности, засевшие в голове тараканы. Пидж тогда, глянув на Мэтта, едва у виска не покрутила. Надо ему возиться? Далось переубеждать человека, у которого прописные истины — о том, что все защищают друг друга и это нормально — вывернуты наизнанку и завязаны морским узлом?       «Молю тебя, остановись, пока не поздно».       Судя по методичности, с которой Мэтт вёл беседы и настаивал на своём, его с пути не свернул бы даже злой рок, клубящийся над всеми ждущими его реальностями без исключения. Пессимизм Дейи он компенсировал собственным оптимизмом, да ещё и, Пидж готова была зубами скрипеть от досады, медленно, но верно выходил во внушительный плюс.       Катастрофа.       Как пить дать, у неё будет невестка-тешайка. И Линд в комплекте…       Может, мысль с убийством не была такой уж бредовой?

***

      К моменту, когда дышать стало тяжеловато, но про исход сил и пассажиров с корабля ещё не заговорили, Лотор с Аллурой вернулись. Счастливые, одухотворённые, едва не светящиеся. Замок, напитавшись обновлённой энергией хозяйки, довольно заурчал и включился. Вот они, экзамены алтеанцев, корпусу и не снились. Либо сверхзнание, либо сразу могилка. Братская, вместе с группой поддержки. Третьего не дано.       Подробностей, кто б сомневался, паладины не дождались. Им напомнили о секретности, поблагодарили — неясно за что, — и на этом «круиз» подошёл к сверхлогичному завершению.       — Кто куда, а я спать, — зевнул Лэнс, растерявший всякий интерес к алтеанским загадкам. — Лишние полквинтанта на дороге не валяются.       — Мы разве не в центр? — встрепенулась Пидж. Докатилась, опять что-то пропустила за самоедством, копанием и терзанием. — Понятия не имею, куда мы усвистели в итоге, но Аллуре ж портал теперь пробить — раз плюнуть, нет? Даже на дальние расстояния?       — Червоточины по-другому работают, Пидж. — Аллура на долю мгновения отвлеклась от экранов, куда увлечённо, на пару с Лотором, что-то вбивала, и куда недостойным (с недавних пор!) за попытку сунуться обрубали любопытствующие конечности. — Зайди в лазарет через три четверти варга.       — Ага, — буркнула Пидж. — Врепит са.       Ноль реакции. «Прогонятельный» посыл читался отчётливо, и оставался тут либо бунт, на который сил не хватало, либо смирение. Что ж, ладно. Она сохранит если не гордость, то хотя бы видимость, что где-то под ковриком, на задворках души, её нервные клетки до сих пор подают признаки жизни.       Только у самых дверей, когда створки почти захлопнулись, Пидж услышала что-то тихое про маршрут и «отложенное открытие».       — Да что ж ты кислая-то такая, — пихнул её Лэнс в плечо. — Только и думаешь, что о работе. Так не терпится обратно, шлем нахлобучить и надирать задницы по чужой указке? Честно, мне вот уже где, — провёл он пальцем у горла, — эти вылеты. Символ, мир, единство, порядок, бла-бла-бла, а на деле — пашем на дядю, как псы цепные, и хвостиком ещё виляем. Тьфу!.. Были ж времена, когда Вольтрон…       — Так не летай! — рявкнула Пидж. — Нахуй всех пошли, если не всралось! Давай-давай, пни куда подальше, раскидай, как башню из кубиков, пусть оно там само дальше как-нибудь. Чё как терпила? Замена для всех найдётся. Вон, уже нашлась.       — Пидж….       Лэнс застыл соляным столпом, Пидж пошла дальше. Ей не хотелось ни слушать, ни говорить. Вообще ничего не хотелось, но слова срывались с языка быстрее, чем она успевала подумать.       — Чё ты ноешь? Какой ответ хочешь услышать? Думаешь, по головке погладят, жалеть побегут? А хрен тебе. Либо принимай правила игры, — споткнувшись, Пидж замерла, до боли сжав кулаки, — либо проваливай.       — Я просто хотел сказать… — потерянно отозвался Лэнс, — что надо отдыхать… хотя бы иногда. Особенно когда дают. Ну, радоваться там… Пидж, ты чего?.. Ты плачешь?       — Отстань от меня!       До каюты, в кои-то веки, Пидж добралась своим ходом. Щёлкнула замком. Сползла по стене, разглядывая подрагивающие руки, и наконец-то, отпустив натянутую до предела струну, разрыдалась. До хрипа, переходящего в вой, до жаркой, саднящей в груди пустоты.       «Звукоизоляция… — дышать было всё ещё тяжело, но хотя бы наизнанку не выворачивало. — Звукоизоляция должна быть хорошая. Сука».       Она знала, что никого нет снаружи, и всё равно не могла отделаться от ощущения, что в коридоре, подхихикивая над её слабостью, сгрудилось по меньшей мере пол-Замка.       Плечи горели огнём. Пидж выругалась, хотела переодеться, но запала хватило только на то, чтобы переползти на кровать и подобрать ноги под подбородок. С нарастающим волнением она наблюдала, как медленно сменяются добоши на стоящих напротив часах. Истеричка. Дура и истеричка. Скажет Аллура раздеться — мало ли, энерготоки только так видно, — и увидит расцарапанные в кровь руки. Прекрасно. Шедеврально. Только этого не хватало!       А менталочка-то, пожалуй, расцапарана посильнее.       Нет, кого Пидж обманывает. Ей нужна помощь. Осмотр, магическая таблетка, заговор по-колдунски. Что бы это ни было, как бы ни выглядело, пусть хоть разбирают и сшивают обратно, только бы всё прекратилось.       В какой момент она перестала быть властна не только над собственным телом, но и над чёртовыми эмоциями?       «Чем пристальней смотришь, тем медленнее движется время».       Пидж не собиралась засыпать. Она знала, что встанет и дойдёт, и потому, когда над ней склонилось обеспокоенное смуглое лицо, едва не застонала от отчаяния.       — Зачем было запираться? — упрекнула Аллура. — Если считаешь, что моя помощь лишняя, я встану, уйду и не подниму этот разговор до тех пор, пока не попросишь. Или, — добавила тише, поджав губы, — не свалишься замертво.       — Нет. Да. В смысле… — язык отказывался ворочаться, — не уходи.       Это заговор? Каждое её действие в этом долбанном мире понимают неправильно. Слово, молчание, отсутствие и наличие. Силу и слабость, которую она до последнего не желала показывать.       — Тогда вытянись и лежи смирно. Будет лучше, если снова заснёшь.       Ладони, источающие ледяное сияние, остановились над солнечным сплетением и лицом. Мимолётно порадовавшись тому, что одежда волшебству не помеха, Пидж сочла за лучшее зажмуриться. Цветные мушки из-под век со временем исчезли, но странный ореол, всё тот же, который виднелся над флаконами, расставленными по каюте, танцевал прозрачной лентой, дразнился на границе обзора, сбегал, сколько Пидж ни вращала глазами под закрытыми веками.       Тикомер, будто нарочно замедлившись, отбивал не дающий покоя ритм. Пидж находила сотни вещей, на которых волей-неволей концентрировала внимание. Что угодно, лишь бы не сойти с ума, не поддаться гипнозу неправильной ленты. Ровное дыхание Аллуры. Изгиб матраса. Теплота в том месте, где их бедра, лежащей и сидящей, почти соприкасались. Покалывание в кончиках пальцев. Ноющие плечи. Зудящий шрам на ладони. Нить пульсирующих связок, поднимающихся от ладони к запястью, по предплечью и дальше…       Пидж рвано выдохнула, впервые почувствовав инородное. Лишнее. Неправильное. Сгребла простынь в защитном жесте.       — Тише. Постарайся не думать. Может, всё-таки в лазарет? Будет тяжело без снотворного.       Пидж помотала головой, в слабенькое мычание вложив максимальную степень несогласия. Только-только она настроилась… Не это ли, то, что она ощутила, пресловутый энерготок? Есть ли шанс увидеть, что именно, как и зачем будут делать со «скрытым слоем» её бренного тела? Заснуть и проснуться здоровой — всё равно что побег, душа исследователя ей этого не простит. Будет грызть так же, как грызёт из-за упущенного шанса собрать Вольтрон с Лотором.       Не шевелиться. Почти не дышать. Да, вот они, от ладони и выше, пронизывающие насквозь, перепутанные, с уплотнениями, которые удостоились наивысшего внимания от Аллуры. Аллура… Так же, как собственную руку или ногу, Пидж чувствовала её: чёткий образ в полнейшей темноте. Положение в пространстве. Позу. Намерение. Ауру. Холодное серебро, обёрнутое жгучими лентами. Про меч говорят — продолжение руки. Пидж не думала, что оружием может стать человек.       Что будет, если проследовать по нити до самого конца?       Пидж затаила дыхание. Будто в видео, ускоренном в сотню раз, слайды сменяли друг друга, пока за один из них, смутно знакомый, не зацепился скрежещущий коготь. Это Линд? Прохиндей вездесущий, даже в сон на границе бреда умудрился попасть.       Какой-то он странный, то ли в мейке на Хэллоуин, то ли под фильтром. С искрящимися шрамами, которые испещрили лицо, с губами, сложившимися в беззвучное: «…зелёного паладина».       Зелёного паладина? Её?       «Для чего же, позвольте мне своевольный вопрос, этот фарс?»       Голос не слышен, но интонация узнаётся из тысяч и миллионов.       «…ни в импульсивности, ни в суицидальных наклонностях ей нет равных».       Сколько уверенности! Почему он издевается даже во сне? Может, это даёт знать о себе какая-нибудь детская травма? Сочится ядом, воплощаясь в облике Линда, и рыкает под кроватью, пугая местного монстра?       «…выбрать, кому верить и чью принять сторону в противостоянии, которое представляется мне безнадёжным».       Погодите. Не может же быть, что это… воспоминания? Тот самый разговор, после которого подлец был прощён, а Пидж с чего-то впала в немилость? Нет, она подозревала, что Линд всякого может наговорить, но… не настолько же! Выплыть на одной харизме, потопив другого? «Чью принять сторону», надо же.       «…не тот злодей, которого она себе вообразила…»       Сторона, снискавшая всеобщую любовь, только и могла, что гонять по кругу два лозунга: про отраву мы умолчим; приходите, у нас печеньки. Чья вина, что услышали сначала второй, а на первом упорно зажимают уши?       «Правда, с которой Пидж столкнётся, ей не понравится, — заговорила тишина женским голосом. — …мы не готовы пойти на подобный риск».       Пидж мелко задрожала. Так дрожал бы человек, который, проснувшись, обнаружил себя ни много ни мало закованным в айсберг.       Губы Линда медленно шевелились, роняя ничего не значащие слова, а она искала… искала коготь, мотающий плёнку.       «Теперь мы знаем наверняка, — сообщила пустота голосом Лотора. — Не сказать, что я удивлён».       «Квинтант, когда ты признаешься, что чему-нибудь удивлён, я отмечу в календаре. И всё же, если бы ставка оказалась неверной?»       «О, мы бы были мертвы. С большой вероятностью».       «Что делать со Львом?»       «Сейчас не время. Ведьма паникует, но ещё не уверена, что куклу раскрыли. Пока положение шатко, она будет хвататься за любую возможность. Спугнём — подошлёт новую, тогда действительно возникнут проблемы».       «И всё-таки, одна только мысль, что он…»       «Кадровые перестановки неизбежны. Тебе решать, кто это будет».       — Что ты делаешь?!       Кинолента, хлестнув по вискам напоследок, смоталась столь же внезапно, как появилась. Пидж рвано выдохнула, уставившись в ошарашенные глаза Аллуры. Каюта тонула в сиянии, угасшем так резко, что не выдержали лампочки под потолком.       — Засранка, — в сердцах сообщила Аллура. — Много успела увидеть?       — Ч-что? — голос предательски дрогнул. — Ты о чём?       — Простушкой не прикидывайся.       Вместе с алхимией исчезла и связь. Надо признать, когда присутствие и положение «руки», возжелавшей грызни и мести, перестало читаться, стало боязно. Особенно в темноте.       — Ментальный контакт — это обоюдоострый меч, Пидж, — сказала, вставая, Аллура. — Буду признательна, если обдумаешь всё, что произошло, и прекратишь разжигать конфликты на ровном месте.       Дежавю. Блядь. Она слово в слово повторила последнюю фразу Лотора. Хорошо, повод для паники: а насколько глубоко успели покопаться в мозгах самой Пидж?!       — Взялась на свою голову, — буркнула Аллура. — Часть энерготоков я поправила, должно стать приемлемо, на первое время так точно. Как ты дальше будешь с этим разбираться — не моё дело.       — Но…       — Нечего было лезть куда не звали.       — Но…       Щёлкнули двери. Каюту покинули с такой поспешностью, что Пидж испугаться толком не успела. Захлопала глазами, как разбуженная сова, и ругнулась: как вообще в Замке лампочки-то менять?!       — Ёкарный бабай, напридумывали магии своей…       С размаху наступив на какую-то железяку на полу, на одной ноге, ощутив внезапный прилив сил, Пидж допрыгала до выхода, высунулась в коридор, чтобы убедиться, что дело всё-таки в освещении, а не (кондратий успела схватить!) исчезнувшем зрении.       — Фух… — опёрлась об колени, чтобы отдышаться, и поняла, что не так уж и устала. — Всё, при следующей встрече я Линда точно убью.       После таких-то откровений — грех медлить.