Убей их всех

Яблоко разлетелось в клочья. От ствола потянулся дымок. — Почти сто пятьдесят метров, — Дэвид присвиснул. — Какие-то волшебные револьверы. Ещё волшебнее твой глазомер. Ты очень быстро учишься. — У меня хороший учитель, — Мари улыбнулась и крутанув револьвер в руке, вернула его в кобуру. — Ну, выпендрёжу с ними ты сама научилась, — он усмехнулся и отпил из фляги. — Всего лишь месяц, а ты уже стреляешь, как самый настоящий снайпер! Дэвид показательно, поражённо покачал головой, за этот месяц он и сам достиг интересных результатов, которыми не спешил делиться. — Хотелось бы делать это быстрее, — Мари вновь вытащила револьвер и за пару секунд выбила все гильзы. — Поехали домой? — Ага, тебя подвезти до ателье? — Дэвид прикрыл глаза. — Точно, что-то я не сообразил. С револьверами ты туда не пойдёшь. Ладно, поехали домой. — Ничего, ты много работаешь, — девушка обняла его. — Сегодня снова на бойню? — Да, они что-то напутали с измерениями, поэтому меня отправили проконтролировать этих идиотов, — Дэвид потёр переносицу, через которую проходил шрам. — Ничего страшного, но домой вернусь поздно. Раннее утро встречало их багровым рассветом, словно зарево пожара вдали, чудовищно красивого пожара. — Ты, кажется, немного растерянный сегодня, — Мари обеспокоенно заглянула в его глаза. — Если хочешь, можем перенести тренировки на вечер, а не утро. — Нет, это оптимальное время, — Дэвида действительно кое-что беспокоило. — Просто погода совсем испортилась, а ты же знаешь, я метеочувствительный. Он прочитал весь его дневник, дневник безымянного Стрелка. — Ну ладно, может тебе выпить аспирина? — продолжала беспокоиться Мари. — Да нет, обычно со временем проходит. Дневник находился на самом дне сумки, кожаная обложка и пожелтевшие страницы, заляпанные кровью и скреплённые бечёвкой. Отражение боли и отчаяния неизвестного автора. — Ладно, но ты всё-таки прими, если будет совсем нехорошо. Незачем терпеть, — строго наставляла его Мари. Лекарства от этой боли не существует, ибо имя ей — равнодушее. — Конечно, любимая, — он поцеловал её и по джентльментски открыл дверь машины. — В этот пасмурный день, ты одна радуешь меня. Снова в путь. Со временем это становится настоящей пыткой. — Красивый рассвет, — за счастливыми глазами Мари, крылось ещё большее беспокойство, чем у Дэвида. — Хороший знак, сегодняшний день должен быть продуктивным. Моя история движется к своему финалу, а жизнь — к закату. Это последние записи. Дат оставлять не буду, я не считаю дни. — А когда было иначе? — Дэвид искривил лицо. Улыбка. Звериный оскал на лице, вместо улыбки. Я давно уже перестал радоваться. — Быстро мы привыкли, да? — Мари улыбнулась в ответ. — Но это даже к лучшему, я стараюсь не думать ни о чём плохом. — А мне для жизни и вовсе надо совсем немного. Ты, да бутылочка сидра, — машина тронулась с места. — Шучу. Со мной мои револьверы, боезапас к ним и то, что я нашёл на Иерихонском холме. Для такой короткой дороги, не нужно больше. Месть — мгновение. — Дошутишься мне, — пригрозила Мари. — Меньше пей этого своего сидра! Когда мы впервые встретились, ты не помнишь, а год урожая и дерево, с которого срывали яблоки для этой браги, помнишь отлично. — Видишь ли, есть важные даты, а есть не очень, — спокойно ответил Дэвид. — Я не праздную дни рождения, и прочие тупые праздники, которыми окружают себя пустоголовые люди. Для них это повод выпить чего покрепче. А сидр, сидр это напиток богов. Жидкое золото. Я снова вначале своего пути, но ощущение, словно это конец. Вместо пустыни — зелёные луга, вместо протухшей воды — крепкий виски. В юности я думал, что такое могут пить лишь боги, но со временем, когда после первого глотка в животе перестал разгораться огонь, начал ценить крепость этого напитка. Он помогал забыться. — Знаешь, а ведь это парень с бойни расчленил ту женщину, — неожиданно сказал Дэвид. — Я покопался в его мыслях. — И… что ты предпримешь? — Мари поморщилась, вспомнив ужасающие фото. — Скормлю свиньям, — Дэвид потёр нос. — Может и нет. Посмотрим. — А там есть свиньи? — удивилась Мари. — Мне казалось, тут только овцы. — Кого только нет, — Дэвид сплюнул в открытое окно. — Их всё равно всех ждёт одна участь. Это был шанс всё исправить. Я снова молод, пальцы на месте, глаза горят ненавистью. Стоит этим ублюдкам попасться мне на глаза, как они тут же упадут замертво. Но они не так глупы. Ещё готовятся, ещё не имеют всех козырей. Фарсон не знает о том, что при игре в карты жизни, нужно обходиться тем, что у тебя в руке. — Не зря же я еду на бойню, — Дэвид снова сплюнул. — Кстати, не хотел об этом говорить, но я знаю, что ты встаёшь каждую ночью. Мари замерла, словно громом поражённая. — Ходишь на кухню есть? — Дэвид кивнул сам себе. — Не держи стресс в себе. Если тебя что-то беспокоит, снятся кошмары, например, просто скажи. Мы справимся с этим вместе. — Нет, на самом деле, я просто хожу в туалет, — выдохнула Мари. — А, — он почесал затылок. — Этот вариант я не рассмотрел. Извиняюсь. Он замолчал. Было как-то неловко. Вначале я подумал, что снова смогу увидеть свою прекрасную Сюзан, девушку из прошлого, которую когда-то любил. Но пришедшее осознание бессмысленности этой попытки, пригвоздило меня к земле. Я был слишком стар в душе, чтобы снова подарить свою любовь. Отныне меня могла успокоить лишь месть. Угрюмый старик в теле юнца, не самый лучший герой для романтического романа. — Ладно, удачи, — Дэвид остановил машину и снова поцеловал её. — Старайся не перетруждаться, солнышко. — Хорошо, спокойного тебе рабочего дня, — Мари вышла и помахала рукой. — Я люблю тебя! — И я тебя, — никак не отреагировал Дэвид, словно это было такой же обыденностью, как поход в туалет. Я пересчитал все патроны, хватит чтобы уложить спать небольшую армию. Денег тоже было предостаточно. Побег прошёл успешно, родители и друзья никак не смогли мне помешать. Я не хочу втягивать их. Это моя война, ставшая обыденностью за столь долгий срок. Дэвид остановился у дороги и посмотрел на сухое дерево с облетевшей кроной. Печальное зрелище. Он бы постоял здесь ещё, но надо работать. Как бы мне не хотелось остаться тем наивным мальчишкой, впереди предстояло много грязной работы. Я знал одного человека, связанного с Фарсоном. Наёмник, беспринципный тип. Помню его, словно встреча наша состоялась вчера за обедом. Уродливый старый ублюдок, хромой и завистливый. Убить его во второй раз, будет настоящим наслаждением. Ветер бил в открытое окно и лёгкой осенней прохладной проходил по бритой макушке Дэвида. Он хотел подвезти Кэрри, но занятия начинались гораздо позже, поэтому девочка осталась наедине со своей меланхолией. У Дэвида обнаружилось невероятное количество работы. Было слишком мало бухгалтеров и практически всё происходящее на ферме, требовало его участия. Несмотря на это, он успевал совершенствоваться в своих способностях. Обычно его тренировка происходила на револьвере. Он за пару секунд, филигранно разбирал его и снова собирал. В воздухе. То же самое с патронами, и каждая крупица пороха висела отдельно. Новые навыки были, словно давно забытые, добротные ботинки. Со всеми пальцами стрелять стало в разы приятнее. Словно старые сапоги, в которые ты идеально влезаешь, сетуя на то, что когда-то убрал их в шкаф. Путешествие в одиночку снова заставило меня вспомнить некоторые навыки. То, что раньше делали за меня другие, приходиться делать самому, но я даже рад рутине. Она позволяет отвлечься от мрачных мыслей, а здоровая спина даёт возможность таскать хоть брёвна, не то что хворост. Я скучаю по Джейку. Он скучал по Кэрри. Девочка вызывала в нём только положительные эмоции. Игривый ребёнок, ещё не испорченный взрослой жизнью и сексом. В отличие от Мари, которая в последнее время начала слегка раздражать Дэвида своими ночными отлучками и общей вялостью, несмотря на всю его любовь. Кэрри была словно родник — жизнь била из неё ключом. Я чувствовал, что жизнь моя затухает. Возвращение в прошлое, было изощрённой насмешкой над уставшим стариком. Мне хватит сил, чтобы прикончить Фарсона, но я не смогу найти Башню, как ни старайся. Ни вернуть мне всё встарь. Сегодня, весь вечер я плакал. Необходимо было допросить убийцу тихо. Если он неожиданно умрёт, Пастыря наверняка насторожит произошедшее. Возможно он даже пошлёт за Дэвидом слежку. Это, конечно, вполне ожидаемо, как и то, что он оторвётся от преследователей. У него было ощущение deja vu. Как будто он снова заходит в ледяную реку по пояс, чтобы перейти её вброд. Они хотели отправить нас в Хэмбри, что ж, теперь я и сам держу туда путь. В одиночку. Отец наверняка пустил за мной лучших следопытов, но им ничего не удастся. Какое-то знакомое чувство. Сколько раз я отрывался от самых опасных погонь, скольких я убил и зарезал. Этим людям нет числа. Знаю, мама всегда говорила о том, что нельзя гордиться убийством, но это всё, что у меня осталось. Большим охотникам за гробами стоит подготовить себе, хе-хе, гробы. Фермы показались задолго до приближения к ним. Множество сараев и амбаров, а так же работники, во всю копошащиеся в навозе. Но цель Дэвида находилась чуть дальше. Бойня представляла собой длинный барак с загонами и огромным подвалом, по сути являющимся большой морозильной камерой. Забойщики скота, все крупные мужчины средних лет, со щетиной и маленькими глазками, словно близнецы стояли перед скотобойней и что-то активно обсуждали. Стоило Дэвиду подойти к ним, как они тут же замолчали. — Здарова, работяги, — они дружно кивнули. — Надеюсь, не нужно объяснять вам, зачем я здесь? — Нам уже сказали, Дэвид, — вперёд вышел самый старший из них, Рой, тот самый, что расчленил женщину. — Доброе утро. — Доброе, — Дэвид спокойно пожал ему руку, у него и самого они по локоть в крови. — Почему не заходите? — Патрик не пускает, говорит, пока ты не распишешься, никто не войдёт, — развёл Рой руками. — Не поймали ещё медведя? — Нет, тварь знатно меня потрепала и куда-то скрылась, — Дэвид достал из нового рюкзака обыкновенный канцелярский планшет. — Пошли к Патрику. — Я уже здесь, — к ним подошёл упитанный низкорослый мужчина. — Парни всё опять перепутали, я просто сказал, что никуда не пущу их без тебя. Привет, кстати. — Приветствую, — кивнул Дэвид. — В чём будет заключаться моя работа? — Заполнять бланки, так же, как и всегда, — усмехнулся Патрик. — Везунчик ты! — А если по конкретнее? — Дэвид потёр переносицу. — Они всё напутали в обычных бланках пятой формы! — возмутился Патрик и вручил Дэвиду кипу листов вместе с ключом. — Теперь это твоя забота. — Я рад, — серьёзно ответил Дэвид. — Пожелай мне удачи. — Удачи, — дурашливо радостное лицо Патрика, скоро перестанет быть таковым. Когда я открыл скрипучую калитку, крест нагрелся. Старая сука, эта ведьма, не ожидала гостей. Её коту я раздавил голову, а саму старуху, забил до смерти. Она не заслуживала быстрой смерти, как и волшебный кристалл не заслуживал жизни. Я разбил его вдребезги. Розовые осколки, словно затухающие звёзды, медленно меркли на фоне дворовой грязи. Это был правильный путь, но путь в один конец. По крайней мере, я снова жил. — Не очень любите считать, да? — усмехнулся Дэвид. — Вам следует этому научиться. Хотя нет, тогда у меня не будет работы. С ног до головы покрытые кровью, мужчины в фартуках рассмеялись. Это была грязная работа, учитывая, что специальный пистолет сломался и свиней оглушали по старинке, ударом дубины по голове. После животному перерезали горло и оно долго корчилось на полу, обильно орошая его кровью. Даже Дэвид облачился сегодня в специальные резиновые сапоги и длинный фартук. — Так, запрос на новый забойный пистолет я составил, — он перевернул лист. — Пойдём считать туши? — Да-да, Дэвид, пойдём! — махнул рукой Рой, приглашая его последовать за ним. — А вы работайте, бездельники! Вороны кружили надо мной, предвкушая пир. Их чёрные клювы с удовольствием будут вырывать глаза убитых, блестя в свете заходящего солнца, золотом жизни. Однако, они не прочь перекусить и моей плотью, но слишком боятся, чтобы признаться в этом, даже самим себе. Когда-то я въезжал в город, как гость, сейчас же, как мститель. Жители Хэмбри не заслужили пощады. Надеюсь только, что не встречу среди трупов Сюзан, тогда моё юное сердце не выдержит, несмотря на то, что старик внутри лишь поморщится от тупой боли, возникающей, когда ковыряешь старую рану ногтём. Резиновые сапоги шлёпали по лужам крови, каждый раз украшая стены новым орнаментом. Они спустились в подвал. Дэвид медленно выдохнул, наблюдая за паром. Туш здесь было много. — Сколько их тут? — Дэвид скривился, слюна была какой-то горьковатой. — Надо прикинуть, — Рой почесал затылок. — Мы их вчера били и били, никто особо и не считал. Их было двое, патрульные. Спросили, кто я такой, после чего получили по пуле. Второе и третье мои убийства в этом городе, соответственно. Их лошади начали истерично ржать, учуяв запах пороха и крови. Тела свисали из седёл, точно висельники. Руки болтались в разные стороны, а из растрескавшихся голов хлестала кровь. Словно свиньи на убой. Дальше я направился в трактир, стоило пообщаться с Джонасом, хромой ублюдок, как я предполагал, не расколется просто так, поэтому мной были предприняты некоторые тактические ходы… — Пятьдесят, — Дэвид сделал пометку. — Честно говоря, захотелось свинины. — О, а нам разрешили закоптить ногу, — Рой мечтательно улыбнулся. — Когда будет перерыв, ты обязательно должен попробовать. — Спасибо за предложение, — Дэвид замер. Он ведь мог просто узнать всё, вскрыв его разум, как спичечный коробок. Но нет, это было неинтересно. Мутант мягко надавил на него своей силой. — Слушай, Рой, а зачем ты убил и расчленил работницу налоговой? — Дэвид зевнул. — Пастор сказал, что она может навредить нашему городу, — с улыбкой ответил здоровяк. — Эта сучка брыкалась, но удар по голове её успокоил. — Понимаю, — Дэвид действительно понял, понял, что ему плевать на расчленённую женщину. — Ладно, тут ещё много заполнять. …Одного из их шайки я встретил за трактиром. Он справлял малую нужду, когда мой нож вошёл под основание его черепа. Был урод, и нет его. Пару взглядов в грязное, поцарапанное окно дали мне представление о том, кто и где находится внутри. Зашёл я с поднятыми револьверами. Его помощник, кажется, Рой, пораскинул мозгами, самому же Джонасу пришлось довольствоваться ладонью, превращённой в кровавое месиво. Он не ожидал, разумеется не ожидал. Со словами: «Давно не видились, Джонас», я сел с ним за один стол. Пианино, в отличие от Джонаса, молчало. Я узнал практически всё, что хотел. Этого жалкого червяка, бандита и наёмника, я оставил умирать на полу, после двух выстрелов в живот. Он не выживет, а смерть будет мучительной. Намечалась небольшая перестрелка. — Хотя, знаешь, Рой, — Дэвид повернулся к нему. — Как придёшь домой, сделай милость, удавись на чердаке, хорошо? — Разумеется, — с радостной улыбкой ответил тот. — Пошли назад? — Да, я честно говоря, немного замёрз, — кивнул Дэвид, он врал, горячий крест грел не хуже женского тела. Осень — не самое лучшее время года. Всё ближе подступает пронизывающий холод, благо, раскалённые после выстрелов револьверы, согревали мои руки. Я убил, общим числом, около сотни. Люди выбегали и тут же падали. Кричали дети и женщины, а я всё стрелял. Крест на груди пылал и вместе с тем, словно защищал меня от пуль. Два раза в меня попали, я точно видел, но пули уходили куда-то в сторону. Уже сидя у костра, после того, как я покинул город, ко мне пришло понимание, что огонь меня не то что не обжигает, он не греет. Бойня никак не отапливалась, поэтому кровь под ногами начала быстро застывать, покрываясь тонкой коркой льда. Рабочие неистово тёрли руки, ожидая перерыва, когда смогут попасть в тёплую столовую, ну, а пока что они подвешивали и потрошили свиней. От тёплых потрохов, валившихся на пол, шёл пар. Дэвиду почему-то ярко представлялась сцена, где абсолютно голые местные, с радостью валяются в кишках, вдыхая их тошнотворный запах и мастурбируя. Что ж, такое вполне могло быть, он не ожидал от сектантов каких-то здравых идей, скорее наоборот, такое безумство было в их стиле. Крик дошёл до них вместе со звонком перерыва. Люди повалили на улицу, толкаясь и кряхтя, как пресловутые свиньи. Дэвид вышел самым последним. Грязные сапоги оставляли на земле кровавые отпечатки, впрочем, в этом он был не одинок. Множество красных следов и дорожек вело от бойни к месту скопления людей, что стояли у свинарника, создавая на опавших жёлтых листьях и грязи, сюрреалистическую картину. — Что случилось? — Дэвид с трудом протиснулся сквозь толпу. — Какого хрена все собрались здесь? Вскоре ответ был получен. Патрик лежал в свинарнике, поедаемый окровавленными свиньями. Они с чавканьем вгрызались в его плоть, хрюкая на все лады и спеша полакомиться неожиданным подарком от своих кормильцев и палачей. Странно, что никто не пытался их разогнать. Сам же Патрик, казалось, не испытывал особых неудобств, кроме мучительной боли от непродолжительной агонии. Лицо у него было перекошено, а голова пронзена погнутыми вилами. Свиньи уже успели изрядно обглодать ноги, но выше не добрались, Патрик почти стоял, как и вилы, которые прервали его жизнь. — Он, наверное, перелезал загон и споткнувшись, напоролся на вилы, — тихо сказал кто-то. — Пиздец. Дэвид смотрел на это со смешанными чувствами. Удивлением и голодом. Но гораздо больше в нём было равнодушия. Конь устал и мне пришлось остановиться, чтобы он отдохнул, когда я услышал крик, доносившийся из чащи. Мне стало интересно, кто и из-за чего так неистово кричит, в надежде на помощь, поэтому захватив револьверы и привязав коня к ближайшему дереву, я пошёл вглубь леса. Что ж, подобное мне когда-то доводилось видеть. Огромный медведь напал на какого-то мальчишку. Тот отбивался палкой, в отчаянной попытке выжить, но медведь был слишком голоден. Странно. Обычно, в это время они запасают жир на зиму, но видимо люди были слишком простой добычей для сил природы. В тот момент я понял, что мне плевать. Я мог бы помочь. Но я не стану. Парень заметил меня и начал просить о помощи ещё громче. Его полные слёз глаза, с мольбой смотрели на меня. Потом я ушёл. Он ещё что-то кричал вслед, но моего решения это не изменит. Мне было плевать на человечество. Я преисполнился ко всем людям, такой чистой ненавистью, что их страдания перестали задевать внутреннего героя. На самом деле, он уже давно был мёртв. Поэтому, сходив в ближайшие кусты, я снова отправился в путь, запомнив того паренька лишь затем, чтобы сделать очередную запись в своём дневнике. Этот мир ненавидел меня гораздо больше, чем я его. — А ну брысь, твари! — несколько человек запрыгнули в загон и разогнали завизжавших свиней. — Расходитесь! Расходитесь! Дэвид вдохнул запах крови и навоза. Так пахла его жизнь. Он посмотрел на тело Патрика, грузное и отвратительное на вид, особенно после смерти. Живот его, по воле псионика, пошёл рябью и превратился в жидкое кровавое месиво, а позвоночник удерживающий таз, просто испарился. Нижняя часть тела рухнула, под изумлённый крик толпы, разбрасывая во все стороны внутренности и испражнения. Он сделал это, он смог, он преобразовал материю. Теперь Дэвид чувствал любопытство и жажду экспериментов. Тем временем, крест на груди становился всё горячее. Мари одёрнула руку, как от огня, едва не порезавшись об острый лист демонической книги. Нужно быть осторожной, кровь — золото души. Она перевернула лист обыкновенной тетради и большими прописными буквами вывела заголовок: «ВСЁ О ДОГОВОРАХ». Некрономикон был написан на нескольких языках. В разных главах порой мешалась латынь, арабские письмена и шумерский язык. Мари, разумеется, как человек исключительно образованный в столь бесполезной сфере, знала их все, вот только тут они были предоставлены в очень странном формате. Однако, несмотря на трудности, ей удалось перевести уже половину. Спала она не слишком то и много, но мутантские способности позволяли ей такую роскошь. Если бы не они, то Мари не смогла бы стрелять сразу из двух револьверов и бодрствовать почти сутки. Как оказалось, книга была не слишком то и большой. От легендарного артефакта ожидаешь большего, но и так он мог удивить её своим содержанием. Первый раздел был посвящён знакомству с обитателями других «измерений». Его Мари конечно перевела, но постаралась забыть, слишком живыми казались изображения представленных существ. Это была мерзость, одним словом. Разумные грибы с Юггота, далёкой неизвестной планеты, были ещё не самыми гадкими. Второй раздел был полностью посвящён некромантии и призыву. Так их упрощённо называла Мари, ибо в действительности не знала перевода представленных слов, но суть уловила в описаниях. Все эти практики предполагали человеческие жертвоприношения и определённые способности, которых у Мари, к вящему сожалению, не было. Третий раздел мог похвастаться алхимическими рецептами с самыми странными ингредиентами. Один из их, с компонентами, вполне Мари понятными, она решила воплотить в жизнь, расплатившись за попытку оплавившейся кастрюлей. Больше она не пыталась, алхимия — это не её. Вот только всё это представляло культурную, археологическую и историческую ценность. Мари, пожалуй, была величайшим исследователем из всех, когда либо существовавших, по её скромному мнению. Но это не отменяло факта опасности книги. Ей не место в музее, как и не место на полке девушки. Книга должна оставаться в тайнике, но раз судьба распорядилась иначе, значит Мари должна была получить Некрономикон. Сейчас она переводила четвёртый раздел, ровно половина книги позади. Эта часть оказалась не только интересной, но и полезной, как ей показалось. Договоры. Они тут не простыми. На крови, с жертвами и экзотическими местами проведения, самых разных направленностей. И лишь один из вариантов по настоящему привлёк внимание Мари. Некая «Клятва Крови». В голове моментально возник план. Превосходная идея, стоящая всех её усилий. Она сделает это, сделает прямо сейчас. Мари аккуратно закрыла книгу, вернула её в пропитанную кровью тряпку и убрала в тайник. Тетрадь с переводом отправилась туда же, не за чем рисковать. Девушка поднялась наверх и плотно закрыла дверь в подвал со зловещими тайнами. Скрипнули старые доски, над головой прополз паук, замерцала лампа. Мари чихнула и протерев глаза, злобно сощурилась, ей стоит взять револьвер, на случай, если Кэрри окажется излишне упёртой. И хотя она могла убить её щелчком пальцев, «Миротворец» не будет лишним, не зря же его так прозвали. Она сделала себе портупею для одного из револьверов, вторая кобура крепилась на пояс, но это в пальто не спрячешь. Теперь можно было идти к Кэрри, которая сидела в своей комнате и тыкала иголкой самодельную куклу. Комната была заполнена чёрным цветом и черепами животных, равнодушно взирающих на девушку с полок и верёвок. — Ну почему это не работает?! — яростно прошептала она и отбросила иголку. — Паршивый из меня маг, да, мистер Пиклз? Мёртвый енот молчаливо стоял в углу. — Ты как всегда слишком добр, мистер Пиклз, — Кэрри взяла его на руки и погладила жёсткую шерсть. — Но эта сучка должна страдать, она ограничила наши с Дэвидом встречи. «Но я на её месте поступила бы так же» — Кэрри задумалась. — «Дрянь» В этот момент в дверь позвонили. «Она!» — неожиданно для себя, поняла девушка. — «Устрою ей тёплый приёмчик!» Кэрри схватила длинный кинжал, подаренный ей Дэвидом, и пару раз взмахнула им. Звонок повторился. — Сейчас-сейчас! — она побежала вниз, по пути отбросив мистера Пиклза. — Кто там? — Это я. Мари. Есть разговор, — рубленные фразы говорили лишь о том, что с убийством соперницы можно повременить. Девушка спрятала кинжал за спину и открыла Мари дверь. Та стояла на крыльце, элегантно скрестив свои длинные руки, закрытые дорогими, даже на вид, перчатками. «Ну прямо ёбанная аристократка» — с ненавистью подумала Кэрри. — О боже, какой это неожиданный визит, — притворно удивилась Кэрри. — Извини, но я не держу при себе собачьего корма, мне нечем тебя угостить. Она была более чем уверена в том, что это противостояние останется между ними. — Ну разумеется, я и не собиралась съедать твоих червей, ведь ты с таким трудом откапываешь их из земли, — усмехнулась Мари. — А где твоя дохлая тварь, я ожидала увидеть вываленный язык, или ты решила её заменить? — Нет, приберегла эту роль для тебя, — ответила Кэрри. Пока что она проигрывала. — Ты впустишь меня или нет? — Мари склонила голову набок. — Этот разговор касается лишь нас двоих, а совсем не всей улицы. — Конечно, — Кэрри отошла. — Проходи. — Слушай, — Мари повернулась к ней. — Я хочу поговорить насчёт Дэвида. Рука сжимающая кинжал, напряглась, впрочем, как и рука держащая револьвер. — Наверное о том, как ты регулярно пытаешься его отравить? — со злой усмешкой спросила Кэрри. — Ты закончила практиковаться в остроумии? — спокойно ответила Мари. — Вот и отлично, малявка, а то твои потуги меня раздражают. — Ох, ну надо же, ты можешь говорить, а я думала, что курицы только кудахчат! — Кэрри немного сблизилась. — У меня под пальто револьвер, и если ты сделаешь ещё один шаг в мою сторону, я выстрелю, — щёлкнул взводимый курок. — Положи то, что у тебя за спиной. — Ну надо же, — Кэрри вернула кинжал в ножны за спиной. — Какая внимательная. Тогда убери и ты. — Хорошо, — курок вернулся в изначальное положение. — Пойми, Дэвид будет не рад, если холодная война перерастёт в горячую. В последнее время, мне всё труднее уследить за его настроением. Он сильно изменился. — Стал холодным, как кусок льда, — заметила нахмурившаяся Кэрри. — Ты тоже обратила на это внимание? — Ну разумеется, — вздохнула Мари. — Я надеюсь, что моё предложение тебе, немного исправит ситуацию. — Я внимательно слушаю, — некромант-самоучка прошла в зал. — Садись, не будем же мы стоять. — Хорошо, — Мари села так, словно старенькое кресло было королевским троном. — Итак, я больше не буду ограничивать ваши с Дэвидом встречи и позволю тебе получить знания о своих способностях, из одной книги… Но! Тебе придётся принести мне клятву на крови, что пока я жива, ты не будешь пытаться отбить у меня Дэвида и навредить мне словом или делом. — Ха! Не на ту напала! — Кэрри подалась вперёд. В комнате царил полумрак из-за закрытых штор. Глаза девушки безумно сверкали в темноте, обещая Мари самую страшную смерть, пока пальцы нервно отбивали странный ритм, о подлокотник кресла. — Послушай, — Мари с трудом сдерживала себя. — Если ты считаешь, что Дэвид будет слушать тебя, ты сильно ошибаешься, я его любимая жена. Он оставит тебя в университете отца, а сам пойдёт творить великие дела. — Жена? — Кэрри хмыкнула. — Он рассказал мне, что это враньё. Если он тебя так любит, то почему ещё не женился? Может быть потому, что тебе нашлась альтернатива получше? — Лучше замолчи, пока я не сожгла тебя до тла! — ворсинки на кресле затлели. — Не жги мой дом, он дорог воспоминаниями, — развела руками Кэрри. — Ты что-то говорила про книгу? Я слушаю. — Это книга, ценная историческая реликвия, содержащая запретные знания, которые, могут направить твою силу в нужное русло, как выразился бы Дэвид, — Мари сощурилась. — Можешь, если согласишься, находиться рядом с ним, сколько угодно. При этом ты будешь совершенствоваться. Но, как я уже говорила, на моих условиях. В голове у Кэрри появилось что-то, отдалённо похожее на план. Очень трудоёмкий, для которого, необходимо будет проводить с Дэвидом много времени. — Хорошо, — она улыбнулась. — Я согласна на твои условия. Это было подозрительно. Очень. Однако Мари казалось это необходимым, чтобы обезопасить себя от психопатки. Дэвиду-то она ничего не сделает, слишком любит его, наивная девочка. — Я понимаю, что… неконкурентноспособна, — с трудом сказала Кэрри, но это было нужно для плана. — Давно пора было, — Мари снисходительно посмотрела на неё, широко улыбнувшись. — Тогда пойдём к нам, там и заключим договор. — В чём он будет заключаться? — Кэрри была более чем на голову ниже Мари, но смотрела на неё воинственно, несмотря на признание поражения. — О, это очень интересный процесс, но довольно короткий, — Мари встала с кресла. — На запястье у тебя, как и у меня, останется… Назовём его, клеймо. — Как у рабов? — скривилась Кэрри. — Как у полноправных партнёров, заключивших честное соглашение, — парировала Мари. — Быстрее, у нас ещё много дел! — У нас? — они вышли из дома, покинув теплоту тьмы и окунувшись в леденящую прохладу света. — У меня домашняя работа, а у тебя, насколько я знаю, работа в ателье. — Я взяла один выходной, ради такого случая, — отмахнулась Мари. — Я хотела у тебя спросить, кто может знать о предыдущих владельцах нашего дома? — Старик Элис, разве что, — пожала Кэрри плечами. — Но я бы не рассчитывала. — Мы пойдём к этому старику, вместе, — припечатала Мари. — Возражения не принимаются. — Опять угрозы, — Кэрри покачала головой. — Многого ты ими не достигнешь. — Как мы уже выяснили, в твоём случае они эффективнее, — голос Мари сочился ядом. — Прибереги яд для своей горелой курицы, тогда Дэвид хотя бы не будет мучиться, поедая её, а сразу умрёт, — ответила Кэрри. Счёт выровнялся. — Он сказал тебе? — жёстко спросила Мари, резко развернувшись к сопернице. — Нет, он слишком хороший человек, чтобы поносить свою женщину при другой, — Кэрри даже выпрямила спину, почувствовала себя увереннее. — Просто запах был на всю улицу. «Чёрт, вот сучка» — Мари сжала кулаки. «Ну что, получила, стерва?» — Кэрри гордо подняла подбородок. Дуэль взглядов продолжалась с минуту, после чего Мари молча развернулась, не видя в этом больше смысла. А вот Кэрри продолжала смотреть ей в спину своими мёртвыми глазами. Маленькие победы, приближают её к победе большой. Она умела ждать. Чёрный дом напротив, сколько Кэрри себя помнила, был всегда пуст. Загадочный и большой, он привлекал к себе детей, желающих разузнать о тайнах старого особняка. Но страх суеверного деревенского жителя был слишком велик, поэтому дом стоял нетронутым. Неприступная твердыня тьмы и тишины. В отличие от остальных, у Кэрри, почему-то, никогда не возникало желания к нему подходить. Она и так жила через дорогу, да и страха в её жизни хватало. Но теперь там живёт Дэвид. Знал бы тот самый, несуществующий Бог, каких усилий ей стоило подойти к этой массивной расцарапанной двери и, постучав, пригласить, незнакомых тогда людей, на ужин. В доме пахло, как в больнице. — стерильно чистыми полами. От Дэвида никогда так не пахло. За ним следовал сладковатый запах сидра, дешёвых сигарет, которые не переставая курят рабочие, и той мужской уверенности, что легко способна очаровать женщину. Кэрри сделала для себя вывод, что, возможно, в постели у пары не всё так хорошо, как могло быть, иначе Дэвид не задерживался бы на работе или в баре. Злорадный смех был не уместен, поэтому девушка сжала свои губы, не желая злить излишне опасную соперницу. Ну ничего, она ещё посмеётся над её могилой. — Нам нужно в подвал, — шаг у Мари был большой, из-за чего она немного оторвалась. — Ты можешь двигаться быстрее? — Не все такие оглобли, как ты, — пыхтя ответила Кэрри. Это, пожалуй, относилось и к формам Кэрри, сильно уступающим таковым у Мари. — Давай быстрее, коротышка, ритуал дело не быстрое, ну, относительно, — усмехнулась Мари. Они торопливо спустились в подвал. Кэрри чихнула, когда в нос попала пыль, и сдула паутину с не самым удачливым пауком. Её взору открылся вид на старые, никому не нужные вещи. Какие-то потрёпанные картины, статуи и прочая древняя хрень, как её обозначила для себя девушка. Но одна вещь была столь же интересна, сколь и отвратительна — большой деревянный крест, шершавый на вид и блестящий, словно от закопчёного человеческого жира. Это был осквернённый символ. — Итак, показываю, где книга, — Мари подошла к кресту. — На случай, если со мной что-то случится, она не должна оставаться здесь. — Ясно, — Кэрри зевнула. — А дальше что? А дальше была подготовка. Для заключения договора требовался текст клятвы, острый предмет и немного смелости. Взять решили кинжал Кэрри. Продезинфицировав его, девушки сели напротив друг друга за кухонным столом. — Я не буду резать себе руку, делай это сама, — Кэрри протянула ладонь и зажмурилась. — Ладно, — пожала Мари плечами и резким движением расчертила на ладони кровавый круг. Кэрри лишь пискнула. Она укусила себя за рукав, чтобы не кричать. Пока Мари добавляла к композиции новые детали, девушка обдумывала возможные варианты. Ей ничего не стоило подправить направление кинжала и возить его Мари в горло. Ничего, кроме честности. Они договорились. Да и Кэрри может прикончить свою соперницу бескровно, уничтожив её репутацию и втоптав имя в грязь. Если она хочет, чтобы Дэвид её полюбил, не стоит поступать, как эта стерва. Следует быть собой. — Всё, — Мари вздохнула. — Сейчас начерчу себе. Она лишь поморщилась. Иногда, во время месячных, боль внизу живота была гораздо сильнее. — Итак, — в воздухе повисло напряжение. — Начинай. — Я, Кэрри Дискейн, дочь Роуз и Генри, обязуюсь не предпринимать по отношению к Марии Кэролайн, дочери Елизаветы и Вацлова, враждебных и ведущих к её гибели действий, в обмен на её обещание, — Кэрри бесстрашно вытянула руку, на стол закапала кровь. — Я, Мария Кэролайн, дочь Елизаветы и Вацлова, принимаю клятву Кэрри Дискейн, дочери Роуз и Генри, и обязуюсь предоставить ей доступ к книге «Некрономикон», её переводу, а так же уверенность в том, что не буду предпринимать по отношению к ней, враждебных действий. — И пусть кровь скрепит наши клятвы! — сказали они хором и пожали руки, за запястье. Кожу обогло огнём. Они не могли разжать руки, так и продолжая смотреть друг на друга глазами, полными боли. — Блять! — когда руки наконец разнялись, Кэрри завалилась назад на стуле и с грохотом упала. — Рука… — Боже… — Мари вся тряслась. — Это было больно. Очень. Из глаз у неё, запоздало брызнули слёзы. На запястье, с внутренней стороны, красовалась метка. Сложный рисунок в круге, преобразовался в довольно простого змея, кусающего себя за хвост — Уроборос. — При чём тут этот знак? — Мари схватилась за голову, в Некрономиконе ни слова о нём. — Чертовщина… Ты как? — Паршиво, — Кэрри с трудом встала. — Ты немного смягчила клятву. Спасибо. — Я не такая сука, как тебе могло показаться, но Дэвид мой и таким останется, до самой смерти одного из нас, но себя я уже обезопасила, а его ты точно не тронешь, — Мари порой не замечала за собой этой странной одержимости. — Дай сюда руку, — Кэрри требовательно потянула ладонь, ни следа порезов. — Я исцелю её. — Спасибо, — после небольшого молчания сказала Мари. - Но я и сама могу. — А что за странный знак? — Кэрри во всю крутила запястье. — Знакомый. — Уроборос, один из древнейших символов, известных человеку. Он не просто так появился на месте другого… Знак космоса, вечный круговорот жизни и смерти… Нет, не то! — Я знаю. Девушки вскочили со своих мест. Дэвид стоял в проходе на кухню и улыбался одним уголком своего рта, глядя на гудящий холодильник. Глаза его были слегка прищурены, а пальцы беспокойно метались, ежесекундно составляя странные фигуры. — Ч-что ты знаешь? — сбледнула Мари. — Круг замкнулся, — он нахмурился. — К чему бы это? Дэвид подошёл к холодильнику и достал оттуда яблоко. — Видишь, — яблоко в его руках потекло, как мороженное в жаркий день. — Я сделал это, понял, как преобразовать материю. Мари смотрела на это с ужасом. Когда то, во что Дэвид превратил яблоко, начало капать на пол, Мари почувствовала, что теряет сознание. — Не пугайся, солнышко, — ласковые слова привели её в чувства. — С людьми ещё проще, чем с этим яблоком. Взгляд его сфокусировался на гостье, смотревшей на Дэвида со священным трепетом. — Вы помирились, — тон его смягчился. — Это хорошо, потому что я хочу есть. — Ты же должен был прийти позже, сейчас только два? — немного оправилась Мари, после неожиданного появления. — Так получилось, — флегматично ответил Дэвид. — Я хочу есть, Кэрри, накорми меня. — С радостью, — она медленно встала со стула, всё ещё испытывая слабость. — У тебя кровь на руке, — заметил он. Кровь неожиданно превратилась в кровавое облако, растворившееся в воздухе. — Эти месячные, — Дэвид покачал головой. — Хорошо, что я не женщина. — А почему ты не хочешь, чтобы я покормила тебя? — с обидой в голосе, спросила Мари. — Вижу, ты устала, — Дэвид положил руку ей на плечо. — Может, хочешь спать? — Нет, — мотнула она головой. — Тогда есть, — сделал вывод мутант. — Пойдём. Кэрри нас обоих покормит, а ещё убери тот красный мешок, от него тянет гнилью. Пока Мари прятала Некрономикон, Дэвид успел пройти в дом Кэрри и сесть к ней за стол. Он внимательно наблюдал за девушкой, которая в спешке разогревала обед и бегала по кухне, занимаясь несколькими процессами одновременно. — Я понял, как расправиться с ним, — неожиданно сказал Дэвид. — Главным зачинщиком. Это будет интересно… — Какой-то ты сегодня загадочный, — нервно хмыкнула Кэрри. — Да? — ему показалось, что Кэрри кивнула. — Вряд ли. Просто мои мозговые волны сталкиваются с линиями вероятностей, находящимися во временном потоке. Я пытаюсь разобраться, где прошлое, где настоящее, а где будущее… Габриэль? Нет, Габриэль мертва. Он почесал подбородок. — Надо сказать отцу, что мне надоела эта жизнь в клетке, — лицо его перечеркнула злая усмешка. — Нет, не буду ничего го… Стоп. Кэрри? — Да, Дэвид? — она обеспокоенность развернулась к нему. — Ой! Он неожиданно сблизился и прижал её к себе. — От тебя так приятно пахнет, — Дэвид прижался носом к её волосам. — Пшеницей… Только запах меня не подводит. Я словно бы не в своём теле, где-то в другом измерении. — Я тоже... — простонала Кэрри. — Спасибо, — он ещё раз вдохнул её запах. — Ты привела меня в чувство. — Что здесь происходит? — голос появившейся Мари, мог проморозить до костей. — Я осознал себя тем, кем являюсь, благодаря знакомому запаху Кэрри, — он погладил девочку по голове. — Не обижай невинное дитя. Если я вызвал твой гнев, то приму любое наказание. — Не важно, — она села за стол. — Я уже не обращаю внимания. — На что? — удивился Дэвид. — На меня? Он казалось, был растерян. Не ясно, оскорбили ли его эти слова. — Оскорбили, — Дэвид оскалился. — Ещё как! — Ты чего? — Мари обеспокоенно посмотрела на него. — Сам не свой сегодня. — Сегодня на ферме погиб человек, старший бухгалтер, — успокоился Дэвид, он отпустил Кэрри и сел рядом с возлюбленной. — Напоролся на вилы, или ему кто-то помог, а потом свиньи его частично сожрали. — Какая мерзость, — Мари скривилась. — Зачем ты мне это рассказал? — Чтобы ты осознала ценность жизни, а точнее её дешевизну, — Дэвид посмотрел на мистера Пиклза, который, необъяснимым образом, всегда оказывался рядом. — Процессы роста не прекращаются даже в гниющем трупе на берегу реки, что уж говорить об этом еноте. Феномену жизни придают слишком большое значение. Её столь много, что цена оказывается не существенной. — Ты что, пьян? — подозрительно возрилась на него Мари. — Будь я пьян, наговорил бы сейчас лишнего, — он спокойно взял ложку и зачерпнул супа из поставленной перед ним тарелки. — Это же суп с красной фасолью… На Кэрри возрились полные благодарности глаза. — Мой любимый, — Дэвид начал энергично есть. — Как прошли занятия в школе, Кэрри? — Да, как обычно, — отмахнулась она. — О, я вижу, и даже слышу, — Дэвид прикрыл глаза. — Они за всё заплатят, за всё… И когда Он снял четвёртую печать, я слышал голос четвертого животного, говорящий: иди и смотри. И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли — умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными. Я привёл смерть в ваш тихий городок, Кэрри. Она следует за мной по пятам. — К чему весь этот пафос? — Мари подалась вперёд. — Дэвид, что с тобой? — Стрелок любил цитировать Библию, — пожал он плечами. — Я просто говорю то, что от меня ждут. — Я не понимаю, — Мари была растеряна. — Если вы собирались куда-то идти, а что-то мне подсказывает, что собирались, идите пока не стемнело. И помните, честная борьба, признак сильной личности. — Ты не заболел? — Кэрри прикоснулась тыльной стороной ладони к его лбу. — Лучше бы я заболел, — с лёгкой грустью ответил тот. — Через месяц поедем назад в Нью-Йорк, здесь нам делать больше нечего. — Ура! — Кэрри бросилась ему на шею. — Ты серьёзно?! — приободрилась Мари. — Это отличные новости! — Ещё месяц, не вздумайте расслабляться, — доев суп, он вытер рот рукавом. — Ещё раз спасибо за суп. Дэвид похлопал Кэрри по спине и встал. — Мне надо идти. Постараюсь вернуться к завтрашнему утру, — отстранив от себя Кэрри, он словно робот вышел из кухни. — Повеселитесь там. С грохотом захлопнулась входная дверь, от чего девушки немного вздрогнули. — Он что-то скрывает, — сделала очевидный вывод Мари. — Я обязательно узнаю, что, но вначале старик Элис. — Ты слишком многого от него требуешь, — не согласилась Кэрри. — Он пришёл с работы уставший и голодный. Разумеется его поведение может показаться тебе странным. Дэвид мужчина, а они воспринимают всё иначе. — Может быть, — Мари шумно втянула воздух своим большим носом. — Пойдём, ни к чему задерживаться. Дорога заняла у них чуть менее часа. — А ты говорила, — Мари совсем не запыхалась, в отличии от вынужденной напарницы. — Рука не болит? — Разве что немного ноет, — Кэрри опёрлась о покосившийся забор. — Старик знает, что мы к нему, я видела его скрюченную морду в окне. — Как ласково ты его, — усмехнулась Мари. — Эта старая сволочь заслуживает ещё большего ведра помоев на свою голову, — Кэрри сплюнула, как это делал Дэвид. — Ничем не лучше прочих. — А на его полях кто-то работает? — Мари спрятала руку под пальто. — Вряд ли, жатва уже прошла, — Кэрри с интересом на неё посмотрела. — Ты хочешь его убить? — Посмотрим, насколько он будет разговорчив, — Мари не спешила возводить курок. — Но и торопиться мы не будем, старики любят рассказывать истории. — Конечно, но если решила его прикончить, подай мне знак, — подмигнула Кэрри и первая пересекла границу участка. Прямо у дороги, стоял небольшой фермерский дом, двухэтажный, но судя по окнам, никто не ухаживал ни за одним из этажей. На побитом жизнью почтовом ящике сидел большой одноногий ворон. Безмолвный, он внимательно наблюдал за подходившими фигурами, одна из которых вдохнула в истощённую птицу жизнь. — Можешь улетать, Мефистофель, — отпустила его Кэрри. Ворон открыл клюв, но оттуда не донеслось ни звука. Видимо, сообщив, что хотел, одним взмахом крыльев он оказался в воздухе, после чего стал стремительно удаляться от дома, пока окончально не размылся на фоне чёрных туч. — Это мой помощник, — пояснила Кэрри, удивлённой Мари. — Шпион. — Ты многое скрываешь, да? — приподняла та бровь. — Только не от Дэвида, — ответила Кэрри и два раза, коротко постучала в дверь. — Сейчас-сейчас! — старческий голос был таким же скрипучим, как и входная дверь. — Надо же, у меня гости! — Не притворяйся, что не видел нас, старый ублюдок, — Кэрри скривилась при виде ветерана. — У нас есть к тебе парочка вопросов. — Побольше вежливости в голосе, юная леди! Перед тобой… — косящий глаз его, бешено завертелся в глазнице. — Да, я уже слышала это, — Кэрри отодвинула, не ожидавшего такой наглости старика, и прошла внутрь. — Мы пришли сюда не для того, чтобы выслушивать истории о твоей жизни, мы пришли ради историй о других людях. — О! Таки вы всё-таки будете меня слушать? — он расплылся в улыбке. — Тогда проходите, не стойте! Мари осуждающе посмотрела на свою напарницу, но той было абсолютно плевать, она знала об этом старике немного больше. — Может чаю? — он горбился и бегал по дому в своём комбинезоне, словно уродец из цирка. — Ух бля! Элис громко пукнул и так облегчённо вздохнул, что Мари чуть не вырвало. Она спокойно могла вынести вид расчленённого тела, но не этот варварский «этикет». — Нет, пожалуй, — выслушивать ещё и его отрыжку, было выше любых сил. — Может нам где-то присесть? Мило у вас тут, кстати. Дом напоминал склад бутылок и грязной одноразовой посуды, над которой роились жирные мухи. — А, это четвёртая жена постаралась, чтобы ей вечность в гробу вертеться, корове! Сексом она совсем не умела заниматься, надо сказать, — он сел на старый стул, предоставив гостьям два ободранных и не очень чистых клетчатых кресла. — Ну и, какую историю вы хотите послушать, Мари, правильно? — Да, я хотела бы послушать о бывших владельцах пятого дома на Садовой улице, — Мари боковым зрением наблюдала за Кэрри, которая разглядывала медаль, находящуюся в рамке за стеклом. — Лучше спроси его о том, как он линчевал чёрных и геев, — пробурчала Кэрри. — О, ну это я могу рассказать! — обрадовался Элис, только вот непонятно, какому вопросу. — Вы ведь теперь живёте в том доме, правильно? Тогда знайте, раньше там жили Пикманы, безумцы, чёрные маги и знатные ценители редкостей! Они как-то хвалились, что смогли купить кости настоящего динозавра! Вы представляете? — Более чем, — ответила Мария, хотя костей динозавра в подвале не обнаружила. — Так вот, наверное, в семидесятых, кажется, в семьдесят пятом, пропали они, — старик всплеснул руками. — Потом их обнаружили, утопились в Мэне. Они вроде и раньше туда ходили, всё клад какой-то искали. Видимо обнаружили, прямо на дне озера. Ха! Хотя мне они нравились. Весёлые были… Он порыскал рукой за спиной и нащупав початую банку пива, радостно продемонстрировал её гостям. — Вот такие вот дела, — Элис сделал глоток. — Пикманы, в общем-то, были не слишком общительными, либо рисовали, либо путешествовали. В Парсонсе их привлекло уединение от остального мира и некие, только им известные, загадки. После их смерти дом опечатали и передали городу, ибо на торгах никто его не купил. Место считается, не то что проклятым, но близким к этому. Старик удивительно складно излагал историю, если вспомнить о том, как в их первую с Мари встречу, он буквально плевался в полицейского, своего старого знакомого. Кэрри, тем временем, немного потянула на себя книгу, стоявшую на пыльной полке и тут же вернула её назад. За шкафом находилась ниша с очень интересным содержимым. — То есть, это всё? — Мари выжидающе смотрела на полусумасшедшего старика, который залпом допивал пиво. — Ну, да, — он хмыкнул и кинул банку в кучу таких же. — Как я этого гука?! — Дед, да ты охуел! — Кэрри схватилась за рукоять кинжала. — Хорошо, мы поняли, спасибо за рассказ, — Мари вытащила из волос кусочек какого мусора. — До свидания. — Давайте, — он махнул рукой, это была не первая бутылка за сегодня. — Хотя… Постойте! Я вспомнил кое-что! Мари остановилась, почти беззвучно щёлкнул курок. — Они со смехом рассказывали о робе Иисуса, пропитанной его кровью. Пикманы даже убили какую-то еврейскую семью ради этой фальшивки. Я всё подслушал, тогда работал у них садовником, только вернулся с войны, а принадлежащие мне поля были не обработаны и полностью заброшены, нужны были деньги на восстановление. Ох и хорошо же они мне платили… — Интересно, — безразлично кивнула Мари. — Кэрри, пойдём. — Ага, — девушка скользнула за ней, кинув на Элиса испепеляющий взгляд. — Ну и, что дальше? — Пойдём ко мне, тебе же нужно читать Некрономикон, а если быть точнее, то его перевод, — Мари потёрла переносицу. — Чуть не застрелила его на месте, до чего гадкий старик! — Он когда-то состоял в ККК, ездил на собрания партии в другие города, покрупнее. Они убивали чернокожих и геев по всему Канзасу, хоть их у нас и немного. Мерзкий ублюдок! — Кэрри зло сжала кулачки. — Меня больше интересуют его слова про робу Христа… Похоже я знаю, где она, — Мари, однако, не была рада. — Святая вещь, сдерживает проклятую, любопытно. Однако они всё-таки утопились, почему? Влияние ли это Некрономикона, не ясно, но, по крайней мере, теперь я знаю, в каком направлении копать. Полагаю, они наверняка состояли в каком-нибудь археологическом или исследовательском обществе, тогда круг поиска значительно сужается. — Почему мы его не убили? — всё ещё вопрошала Кэрри. — Да и их картины… Знаешь, ведь те, что в подвале, и те, что на стенах — сильно различаются, — продолжала размышлять Мари. — Картины найденные в подвале, вполне могут свести человека с ума, при длительном воздействии: пляски канибалов, деревья из кишок, реки крови и отрубленные руки в котлах на шабаше ведьм. И это лишь малая часть имеющегося! Работы выполнены столь искусно, что кажется, будто бой барабанов, сделанных из натянутой человеческой кожи, гремит у тебя в ушах, а танцы ведьм и крики сов, звучат где-то под окном. Они определённо знали больше чем простые исследователи. Безумие, невообразимое безумие. — …Я бы отрезала его голову, после чего засушила и повесила на стену, — продолжала меж тем Кэрри. — Когда я пытаюсь представить себе истинные масштабы того, что до поры милосердно скрывают от нас глубины моря и суши, мне хочется немедленно перерезать себе горло, — Мари нахмурилось. — Неописуемый ужас, вот что я порой испытываю. — …Потом вспороть живот и развесить на деревьях кишки, вот это будет исскуство! И так с каждым! — Кэрри в красках представляла себе всё это. — Боже, во что я ввязалась, — сокрушённо покачала Мари головой. — Кэрри, ты что-то говорила? — Да нет, — удовлетворив жажду воображаемого насилия, девушка успокоилась. — Просто вспомнила одну фразу, мне её Дэвид сказал. — Какую? — В игре картами жизни обходись теми, что у тебя на руках.