Убей их всех

— Эта старая сволочь не могла построить свой дом ближе к кладбищу? Охваченная ужасом, Мари ничего не ответила. Она с трудом передвигала окоченевшие от холода ноги, благо, в этом ей помогала Кэрри. Между ног было мокро. Это ужасающее чувство беспомощности и безумия происходящего, приводило её в ступор. Смерть неторопливо шла за ними по пятам, зная о том, что непременно настигнет. Это было невыносимо. — Потерпи ещё немного, мы совсем рядом, вон же он, — Кэрри и сама немного устала, их загоняли, как дичь. — Главное не смотреть назад. — Их много там? — тихо спросила Мари, пытаясь сохранять дыхание и не корчиться от боли. — Не меньше сотни, — так же тихо ответила Кэрри. — А ещё в поле. Что-то перебегает от стога к стогу. Около десятка. Похожи на собак, или каких-то огромных червей… Не разберу. — Видимо твоё колдовство пробудило к жизни не только мертвецов, — пробормотала Мари. В отличие от Мари, Кэрри чувствовала, что сегодняшняя ночь принадлежит ей. Смрад разлагающихся тел, костей с засохшими кусками мяса и мокрого, скошенного сена, бодрил не хуже кофе. Зловещий шелест в поле заставил её посмотреть в темноту. Махина леса, возвышающаяся вдалеке, угнетающе нависала над осквернёнными полями, полными копошащихся, словно в трупе, червей. Они шли по пустой дороге, а за ними тянулась вереница мертвецов. Открытые в немом крике рты, говорили с Кэрри лучше любых слов. Некоторые из них рычали или издавали звуки, похожие на вой, странно, ведь сгнившие голосовые связки не были способны на звук. Однако неизменным для всех являлось одно — они тянули свои руки, в попытке поймать ускользающую добычу. Мёртвые чувствовали искру жизни в бегущих от них фигурах, а потому, стремились эту жизнь отнять, вернуть себе. Как калека чувствует фантомную боль в отсутствующей руке, так и воставший, чувствует духовную неполноценность. Однако, единственное, что Кэрри хотела бы им подарить, это удар лопаты по хребту. Полная луна сегодня была необычаянно яркой, освещая колонну давно сгнивших людей, пока сильный ветер трепал, почти отросшие до каре, волосы Кэрри. Сегодняшняя ночь украла у окружающего их мира все краски, оставив только холод и ужас. Игриво приподняв полы пальто Мари, ветер унёсся прочь. Изо рта у девушки вырвалось облако пара. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула, вспомнив лицо своего отца. Открыл глаза уже Стрелок. — Сможешь перезарядить револьвер? — Мари вытащила один из «Миротворцев». — Ну, я вроде видела… — неуверенно ответила Кэрри, чуть ли не таща на себе напарницу. — Ладно, не важно, просто они нас нагоняют, — Мари развернулась и выстрелила. Хороший выстрел. Голова одного из мертвецов лопнула, а сам он провалился на остальных, впрочем, это не сильно замедлило бездушную массу гниющей плоти. — Стреляй им в грудь, там должно быть сосредоточение некротической энергии, — Кэрри наконец смогла отдохнуть, когда они дошли до крыльца. Опираясь на давно почерневшие перила, она, как никогда осознала ценность короткого отдыха. Несколько ударов ногой в дверь, немного покосившуюся от старости, отозвались болью, но руки у неё были заняты, надо же чем-то держать лопату. — О, так ты соизволила её назвать? — револьвер громыхал в руках, освещая уродливую тьму яркими вспышками выстрелов. — Да какая разница?! — Кэрри довольно быстро получила ответ на стук. — Хули ты так долго, старик?! — А что происходит? — Элис выглядел очень недовольным, в грязной майке и штанах с заплатками. — Вот же… Проходите быстрее в дом! — Ну наконец, — Кэрри помогла Мари зайти и начала беспокойно мерить шагами гостинную. — Закрывай все окна, старик, они идут за нами! — Я знал, что этот день когда-нибудь настанет… Зомби-апокалипсис! — в его голосе слышался триумф. Он неторопливо достал из кармана пачку сигарет и вытащил оттуда свою последнюю «раковую палочку». Медленно закурив, Элис закрыл дверь на щеколку, но вряд ли она продержится долго. Подойдя к книжном шкафу, единственной интересной книгой которого мог показаться «Капитал» Карла Маркса, старик с лёгкостью опрокинул его, от чего все древние хранители информации посыпались на пол. Мари, тем временем, перезарядилась. Гильзы, в отличие от книг, со звоном упали на деревянный пол. Отыскав взглядом, предположительно, ключи от машины, она криво улыбнулась. Целая связка лежала над камином, но до неё нужно было дойти, да и владелец скорее всего окажется против… Но кто его спрашивает? Пока Элис извлекал из потайной ниши старую каску, карабин М-16, пояс с гранатами и разгрузочный жилет, который был забитый магазинами от очередной машины смерти, Мари медленно, крошечными шагами, приближалась к заветной цели. — Итак, значит, вот оно, час настал, — Элис затянулся. — Я уже бывал на войне, где люди резали друг друга, но когда мёртвые востают против живых, это уже другой разговор. — У тебя же есть машина, старик? — Кэрри опасливо поглядывала на дверь, судя по всему, ведущую в подвал. — Да, но я не буду убегать, приму здесь свой последний бой, не хотите составить мне компанию? — сейчас Элис выглядел, как и пятьдесят лет назад во Вьетнаме, благо, в тот день фотограф смог запечатлеть бравого солдата в джунглях. — В этом нет нужды, — Мари взяла ключи с полки. — Мы уезжаем, где машина? — На улице, в сарае, — он так сильно закурил, что пепел, который стоило бы стряхнуть, просыпался на пол. — Но вам через них не пробраться, я видел толпу. Он был прав. Мертвецы уже сейчас обступили дом со всех сторон, слепо ощупывая его костлявыми руками. — О, Джуди моя Джуди! — патетично воскликнул он. — Надеюсь, она не встретиться мне на этом пути… Следовало похоронить её на кладбище, а не в подвале. С треском сломались доски старого пола. Старик с воплем провалился вниз по пояс, удерживаясь наверху лишь за счёт карабина. На лице его отразилось недоумение, и лишь секундой позже, боль. — Джуди, нет! — с треском порвалась ткань штанов. Его кто-то ел. Невидимая глазу тварь, открывала от ног старика куски, словно это был праздничный пирог. Он дёргался, извиваясь, как змея. Его крики, полные агонии глаза и скрюченные пальцы, со скрипом оставляющие на полы царапины, создавали симфонию ужаса. — Помогите мне! Помогите, умоляю! — глаза у него выпучились и налились кровью. — Джуди! За что?! Удар штыком пришёлся прямо в затылок. Метал, с чавканьем пробивший череп, совершенно не погнулся, как бы намекая на свою готовность к новым свершениям. Вываленный язык и закатившиеся глаза, из-за которых стал виден белок, придавали лицу Элиса крайне глупый вид. Вид блаженного человека, умершего от «случайной» лопаты в голове. Над его телом возвышалась Кэрри, освещаемая тусклым сиянием старой лампы. Лопата в руках, оружие могильщика, зловеще блестела из-за покрывшей её крови. Лицо девушки было перечёркнуто уродливой, злобной ухмылкой, показавшейся Мари до боли знакомой. Так улыбался Дэвид. На куртку попала горячая кровь. Несколько капель даже оказалось на лице. Стоило вытащить лопату из головы старика, как его тело мгновенно исчезло в недрах старого дома, оставив на полу карабин и соскочивший пояс с гранатами. — Пиздец, — Мари была неприятно поражена. — Пора валить. — Точно, — Кэрри сплюнула пропавшую в рот кровь. — Я тоже считаю, что мы немного припозднились в гостях, интересно, что они об этом думают? Мощные удары в дверь и ставни, были лучше любого ответа. Трещинами пошли грязные стёкла, чтобы через секунду разбиться, орошая всё вокруг осколками. — Какого хрена они нас преследуют? — Кэрри ударила одну из пролезших в окно тварей. — Мне казалось, что это ты должна знать ответ! — Мари сделала несколько оглушающих выстрелов. — Отступаем, тут наверняка есть второй выход! — Автомат брать? — Кэрри замерла у дыры. — Оставь! — Мари уже шла на кухню. — Возьми гранаты… Быстрее, я вижу дверь! Только вот они немного опоздали. Дверь на кухне, хоть и была завалена мусором, запертой не оказалась. Поэтому мертвецам хватило нескольких ударов, чтобы завалиться внутрь толпой, протягивая свои руки к изумлённым девушкам. — Направо! Направо! — Кэрри потянула за собой Мари, которая не переставая стреляла по пожелтевшим от старости костям. — Придётся лезть в окно! Удар по стеклу был как манок для мёртвых. Кэрри очистила раму от осколков и поправив, перекинутый через плечо пояс с гранатами, быстро перелезла, оценив взглядом окрестности. Неясная тень бросилась на неё с первобытной яростью. Поставив черенок под укусы зубастой твари, Кэрри начала бить её коленями в живот. Впрочем, чудовищу было плевать. На землю капала шипящая пена, странные изогнутые лапы рыли землю, а отсутствие глаз на полностью лысой вытянутой голове, добавляло созданию особого уродства. Два выстрела превратили это всё в бесформенную массу плоти. Мари стояла над своей напарницей, скрестив револьверы на груди. Порванное снизу пальто колыхалось на ветру, придавая девушке объёма и того ледяного спокойствия, что присуще лишь прирождённым убийцам. Вернув «Миротворцы» на их законные места, Мари помогла Кэри подняться, одной рукой удерживая на голове старую шляпу. Под ногами захрустела покрытая инеем трава. Они неуклюже бежали к сараю, учащённо дыша и широко раскидывая руки, словно дети. Вокруг сарая, стоящего в небольшой низине, выходящей к полям, клубился густой белый туман. Кэрри проскользила на мёрзлой земле и открыла тяжёлые двери. Классический фермерский пикап, выбивался из общей картины своим тёмно-красным, скорее даже, бордовым цветом. Словно запёкшаяся кровь. — Быстрее, быстрее! — Кэрри открыла дверь и забросив лопату назад, села на пассажирское место. — Как я тебе ускорюсь?! — Мари села рядом и завозилась с ключами. — Чёрт, и какой из них от машины?! А всего их было десять. — Не то… Не то… Хрень… — Мари быстро проверяла ключи, но преследовавшие их мертвецы были быстрее. Они повалились с пригорка, как горох. Падая на друг друга и довольно быстро вставая, мёртвые ковыляли к своей цели. В лунном свете их силуэты казались прозрачными. — Вот дерьмо, — севшим голосом сказала Мария. — Ни один не подходит. — Что?! — Кэрри изумлённо повернулась к ней. Очень вовремя. Слишком близко подобравшийся в суматохе мертвец, смог просунуть руку в не до конца закрытое окно и схватить Мари за волосы. Кэрри среагировала молниеносно. Вытащив кинжал и наклонившись к боевой подруге, она отрезала волосы, оказавшиеся в мертвецком захвате. Мари быстро закрыла окно и прерывисто выдохнула. Стрелок вздохнул уже спокойно. — Ты очень удачно задела эту хрень локтём, — Мари взяла свалившиеся сверху ключи и завела двигатель. — Поехали. Машина тронулась с места. По борту, ломаясь, заскрежетали ногти ожившего трупа. На капот запрыгнула одна из этих тварей, но стоило Мари включить фары, как она с воем скатилась на землю. Странно, у них ведь нет глаз, впрочем, не Кэрри рассуждать о физиологии загадочных созданий. — Оторвались, — вымученная улыбка осветила лицо Мари, когда они выехали на дорогу. — Давай сюда гранаты. — Точно, — Кэрри вернула кинжал в ножны и помогла ей надеть «пояс смертника». — За Дэвидом? — Ага, за ним, — Мари вжала в пол педаль газа. — Он от нас никуда больше не убежит! — Только если его душа не решит покинуть тело, чтобы осознать себя около божественной сущностью, — они обеспокоенно взглянули друг на друга. — Да не, бред какой-то! — хором произнесли девушки. В машине раздался немного нервный смех. Что ж, всегда хорошо посмеяться, когда едешь на смерть. Но вот кто не мог позволить себе такой роскоши, так это Мефистофель. Птица, как могло показаться стороннему наблюдателю, беспокойно кружила вокруг церкви, но Мефистофель был достаточно хитёр, чтобы время от времени скрываться за колокольней или крышами близстоящих зданий. Могущественный демон, запертый в этой убогой оболочке, ещё двести лет назад, хотя бы имел свободу передвижения, но стоило этой девочке найти его после не самого удачного полёта, как жизнь резко переменилась. Не сказать, что это совсем уж плохо, однако отсутствие возможности разговора, сводило на нет весь интерес. Кэрри увлекалась некоторыми дисциплинам магии, к которым Мефистофель когда-то имел непосредственное отношение. Да что там говорить, Некрономикон, который она имела честь читать, был написан его рабом. История, да и сам Мефистофель, умалчивает о прочих назначениях того раба, но это было давно, а значит указать на мёртвого ворона и сказать, что ему следовало бы быть демоном удовольствий, никто не сможет. Сейчас же, помимо меланхолии, мысли демона занимал отданный Кэрри приказ. Девочка хотела, чтобы он обнаружил Дэвида и сообщил, всё ли с ним хорошо. Они общались образами, это было не очень удобно, но Кэрри вряд ли поняла бы древний иврит. Впрочем, Мефистофель, а к сожалению, настоящее его имя пришлось отложить до лучших времён, не отчаивался и надеялся когда-нибудь вернуться к своей изначальной форме. Условия для этого он знал. «Искупление» — если бы ворон мог, он бы хмыкнул. — «И какому умнику пришло в голову давать мне такое задание? Идиотизм, да и только.» Заметив какое-то странное шевеление, Мефистофель подлетел ближе. К церкви, как по команде, стекались люди, ещё не знающие, кто идёт в город со стороны погоста. Было очевидно — Дэвид находился там, что не очень обрадовало Мефистофеля. Фанатики могли сделать с парнем что угодно, а это, в свою очередь, могло привести к поломке всяческих тормозов у едущих в город девушек. Демон, не смотря на никчёмность своего нынешнего состояния, хотел жить, а эти девки могли изрядно подпортить ему жизнь и нарушить баланс сил. «Ой, какие мы стали правильные!» — язвительно заметил внутренний голос. — «Ты наверное забыл, кто нарушил Второй закон?» «Но я-то понёс за это наказание.» — Мефистофель не очень любил вспоминать об этом. — «И с каких это пор я начал разговаривать сам с собой?» Да вот уже лет сто, наверное. Будь у него зубы, он бы ими заскрежетал. Наверное, он лгал сам себе. Может, ему стоит умереть где-нибудь, чтобы прекратить эти мучения, а не наблюдать за падением человечества через призму птичьего зрения. Нет. Он не сможет, слишком любит себя. «Посмотри, кем ты стал» — с ужасом подумал он. — «Словно смертный, ничем не лучше этих жалких созданий» Что ж, по крайней мере, в этом была значительная доля правды. А на правду, как известно, обижаться нельзя. Аборигены, как их величаво называл Мефистофель, повалили из церкви с радостными криками, неся на руках крест с привязанным к нему Дэвидом. Дела идут хуже некуда, судя по всему. Ворон полетел ещё поближе. Впереди колонны шёл этот странный проповедник, осунувшийся и совсем иссохший. Он размахивал руками, отдавая приказы своей безмозглой пастве, которая и могла только, сеять да собирать. Присмотревшись к Дэвиду, демон понял, что тот мёртв. В самом прямом смысле этого слова. Ну, на его неискушённый взгляд. «Хреновы мои дела» — Мефистофель подпрыгнул на своей единственной лапе. — «Хотя…» Души не было в теле, это он уже видел своим «третьим глазом». Возможно, отправившись путешествовать, она на время оставила тело, тогда надежда на возвращение есть. Ибо душа уходит из тела на третий день, а здесь не прошло и часа. «Или прошло?» — он плохо ощущал время в этом теле. — «Прошло… Или нет?» Не важно, главное, что возможно, Дэвид ещё не умер. Но точно скоро умрёт, учитывая, как быстро фанатики обкладывали деревянный крест соломой. Сильный ветер беспокойно трепал чёрные перья. Мефистофель спрятался за трубой и недовольно, но тем не менее беззвучно, открыл клюв. Сегодня была крайне неприятная ночь. Ему, как существу с другого плана реальности, было невыносимо находиться в немощном животном теле, которое ломало и крутило, словно оно и не было мёртвым. Это странное ощущение невероятной магической силы и буквально инвалидной беспомощности, будоражило то рационалистическое начало, что ещё жило в душе Мефистофеля. В таких ситуациях древнему демону приходилось думать головой, что ещё сильнее выбивалось из его обычного образа жизни. Дэвида надо спасать. Две девушки, одна из которых лишена способностей, не смогут справиться без помощи Мефистофеля. Возможно, он слишком многое на себя возлагал, но это ли не искупление, искренняя помощь? «Нет, я же помогаю из корысти» — демон взлетел. — «Ну и ладно» — …И тогда возродится он из огня, как феникс! — вещал Пастор. — После настанут на земле, мир, процветание и всеобщее равенство! Слава Новому Адаму! — Слава Новому Адаму! — вторила толпа, явно очарованная речами своего духовного лидера. — Когда вернётся он из огня, не пугайтесь, ибо то обличие, что принимает Бог, для нас людей, может быть очень неожиданным, — продолжал Пастор. — Ворон! Хороший знак, значит, пора начинать! «Ты издеваешься, полоумный старик?» — Мефистофелю пришлось менять направление своего полёта, передавая Кэрри картины происходящего здесь безобразия. — «Как, однако, забавно. Похоже, я всё испортил» Впрочем, ничего нового. — О боже… — Кэрри схватилась за голову. — Дэвид… — Что случилось? — Мари даже не заметила, как машина переехала одну из этих тварей, не вовремя выскочившую на дорогу. — Что-то с Дэвидом? — Мы не сможем проехать по этой дороге, её заполонили мертвецы, — Кэрри вся побледнела. — Сейчас сверни налево, мы выедем на улицу Роз и сможем напрямик доехать к церкви. — Чёрт, ты права, — Мари присмотрелась к тёмному пятну впереди. — Дерьмово… Это твой ворон тебе сказал? — Ну да, — Кэрри прикрыла глаза, сдерживая за веками, рвущийся наружу ужас. — А ещё… Они у церкви, Дэвид и все эти ублюдки. — И что они делают? — Мари резко свернула, скошенное сено блеснуло золотом в свете фар. — Что они делают, Кэрри?! — Он без сознания… Безумцы привязали его к огромному деревянном кресту и обкладывают соломой, — у неё задрожали губы. — Господи… Они… Они собираются сжечь его заживо. Яростно ревел двигатель. Если бы Мари могла вжать педаль газа ещё сильнее, она бы это сделала. — Думаешь, мы успеем? — растерянно прошептала Кэрри. — Успеем, — Мари сжала губы. — Знаешь, а я ведь раньше не умела водить, подсмотрела у Дэвида… Хорошо, что он не рассказывал мне правила. Мари вырулила на чей-то двор, превращая забор в груду мусора и разбрасывая какие-то инструменты. В лобовое стекло с хрустом вонзился острый обломок доски, от которого во все стороны пошли трещины. Ведя одной рукой машину, другой она выхватила револьвер и выбила мешающихся обломок рукоятью. — Перезаряди пока, — тяжёлый пистолет упал в руки Кэрри вместе с шестью патронами. — И не смотри на меня так, я научилась водить наблюдая за Дэвидом, уж перезарядить револьвер почти двухсотлетней давности ты сможешь. За дело. Что ж, это было необходимо им обеим, поэтому Кэрри, хоть и весьма неловко, но смогла открыть камору. Начало положено. Мелькали пустые окна и фонари. Почтовые ящики проносились мимо, как надгробные кресты, придавая домам вид огромных общих могил. Скоро так и будет, это Мари себе пообещала, никакой пощады. Она будет убивать всех, и стариков, и детей. Происходящее будоражило, вместе с тем, приводя в ступор. И хотя это было именно то приключение, на которое она рассчитывала, другая сторона Мари, что подбирала им занавески в дом, наблюдала за творящимся безумием с ужасом в глазах. И это было нормально. Сейчас ей неожиданно чётко представилось, как она въедет в толпу, раскидывая тела, словно шар для боулинга, раскидывающий кегли. Мари слышала, как хрустят под колёсами детские кости, как размазываются внутренности по асфальту. Когда-то, возможно, её бы и стошнило от подобного, но на данный момент времени, моральные ориентиры дали сбой. Я держал его голову в руке. Этот ужасающий трофей вызывал во мне неясное возбуждение, как будто я снова, впервые лёг с женщиной в постель. Мари плохо понимала, что делает, когда впереди показалась толпа, но время раздумий прошло. Я был в не себя от ярости, когда обнаружил его. Даже стрелять не стал, нож говорил лучше всяких пуль. Раздались удивлённые крики. Машина врезалась в толпу, проходя сквозь неё, как нож проходит сквозь масло. Позади осталась кровавая просека, когда Мари развернулась. Он не ожидал этого, разумеется, не ожидал. Никто никогда не ожидает смерти. Люди живут, уверенные в такой непостоянной вещи, как удача. Вот, сегодня они вышли на улицу и думают, что их никто не зарежет, никто не изнасилует за углом. За уверенностью в своей безопасности, следует уже гораздо более наглая уверенность, переходящая в преступную деятельность. Но не поэтому я отрезал Фарсону голову. Я отрезал её, потому что ненавижу этого ублюдка. Кэрри тяжело дышала, она кинула взгляд на обезумевшую Мари, жаждущую крови, и нервно хмыкнула, понимая наконец, с кем имеет дело. Завизжали шины, разбрызгивая во все стороны кровь. Люди, только сейчас осознавшие опасность, начали панически разбегаться, но лидер успокоил паству двумя словами. — Убейте её. Несколько выстрелов, прозвучавших, почти что неуверенно в общем гвалте, попали точно в цель. Передние шины на машине резко сдулись и Мари пришлось потянуть на себя ручник. Машина со стуком врезалась бортом в человека, отбрасывая этот мешок с переломанными костями подальше. Тишина. Со скрипом открылась старая дверь. Мари вышла из машины, держа оба револьвера наготове. На утро руки будут ужасно ныть, но сейчас она вряд ли ощутит боль. Заколыхались полы порванного пальто, а ниточки, вылезшие из старой шляпы немного приподнялись от ветра. Кэрри вышла следом, держа в руках лопату, с налипшей могильной землёй и, начинающей подсыхать кровью. Мари сделала шаг вперёд, от чего толпа испуганно подалась назад. В темноте, её зелёные глаза сияли, словно у кошки, а револьверы, бликовали в тусклом свете грязных фар. Она со щелчком взвела курки. — М-мертвецы поднялись из могил! — истошно завизжал кто-то, указывая ей за спину. Она мгновенно повернула голову. Их было много. Целая тьма неясных фигур, движимых мистической жаждой человеческой плоти, поглощала редкий свет окон. Пуля со звоном отскочила от угла капота и исчезла в темноте. Мари спокойно развернулась, подняла револьверы и выстрелила, ровно два раза. Запастья отозвались тупой болью, впрочем, как и живот, но выброс адреналина купировал болевой эффект. Вскрикнув, двое мужчин провалились наземь, роняя на землю винтовки времён Второй мировой войны. Первой опомнилась женщина несущая ребёнка в руках. Словно обезумившая, она открыла рот в ужасающем крике и кинулась к Мари, отбрасывая малыша в сторону. Чудовищная, неприкрытая жестокость. Выстрел разнёс ей голову. Они побежали все разом, размахивая, кто чем. А оружия у них оказалось много. В основном это были хозяйственные инструменты, вроде серпов, вил и топоров, но попадалось и огнестрельное оружие, а так же арбалеты. «Готовы» — странное осознание пришло в голову Мари, когда она выкосила первый ряд нападавших. — «Они были готовы» Гильзы зазвенели по асфальту. Они шли и шли, словно и не было в умах их страха смерти, а в моих руках, револьверов. Даже притащили пулемёт. Забавно. Их тела покрывали собой землю, как ковёр. И тогда я вспомнил о вещи, которая могла меня спасти, я вспомнил о Волшебном Кристале. Одна из пяти гранат глухо ударилась о голову лысого фанатика. Через секунду раздался взрыв, превратив его и близлежащих людей в фарш. Во все стороны разлетелись конечности, куски мяса и внутренности, падающие на дорогу с самым омерзительным на свете звуком. Мягкие, податливые тела приняли в себя все осколки, но Мари всё равно укрылась за машиной. В ушах звенело, а перед глазами плыли цветные круги, но она держалась. Пока не кончатся патроны, она не умрёт, а осталось их не так уж и много. Кэрри сморщилась и закрыла уши ладонями, голова ужасно болела. Она спряталась за один из домов, в кустах, когда вышла из машины и теперь видела, как Мари отступала куда-то вглубь дворов, подпираемая с обоих сторон, мертвецами и фанатиками, даже не ясно, что хуже. Рядом с крестом всё ещё стоял слепой проповедник, а так же двое его сторонников-поводырей, с винтовками в руках. Они безуспешно пытались выцелить Мари, но попадали лишь по своим. Я ясно видел его перед собой, даже несмотря на то, что Кристал был закрыт ящиком. Его тусклый загадочный свет пробивался сквозь доски, отравляя мой разум и настраивал лишь на одну мысль. Но это был шанс, шанс уйти отсюда целым и, возможно, добраться до Тёмной Башни. Мефистофель спланировал на крест, ожидая новых приказаний. Его чёрные глаза-бусинки оставались неподвижными, почти сливаясь с телом. Это было само исчадье ада, казавшееся в темноте ещё более зловещим, чем на свету. Но только не для Кэрри. Ворон прислушался к тем уверенным образам, которые она посылала. Раньше Мефистофель и подумать не мог, что эта бесхребетная девочка способна на подобное, но люди непредсказуемы и, пожалуй, слишком быстро растут. Что ж, по крайней мере, он не должен погибнуть если будет достаточно расторопен, хотя смерть Кэрри будет означать и его смерть. «Как интересно устроена жизнь» — впервые за долгие годы, демон чувствовал себя хорошо. — «Тот паренёк изрядно переворошил здешний муравейник» Она выскочила из кустов, держа лопату на манер копья. Мефистофель слетел с креста. Пробормотал что-то в беспамятстве Дэвид. Широко открыл ослепшие глаза Пастор. Конец близок. Вороний клюв вонзился в глаз одного из телохранителей. Лопнувший глаз вытек вместе с кровью, оставляя на своём месте кровавый провал. Мужчина завизжал и случайно нажав на курок, сделал несколько неудачных выстрелов, попав своему товарищу в плечо. Тот, увидев бегущую на него Кэрри, мог лишь поднять оружие дрожащий рукой и неуверенно навестись на мечущийся в полутьме силуэт. Пуля расщепила черенок лопаты, просвистев в сантиметре от уха Кэрри. Середина рукояти раскрылась на манер бумажного фонаря и переломилась, от усилия рук. На ноги посыпались щепки, но Кэрри было достаточно и половины хорошо наточенной лопаты. Лучше уж страшный конец, чем бесконечный страх. Штык вонзился глубоко в горло. Кровь фонтаном забила из разорванных артерий. Кэрри повалила фанатика и вытащила лопату, но лишь для того, чтобы сделать очередной удар. После третьего удара, штык погнулся, видимо, напоровшись на позвоночник. Отбросив непригодное больше оружие, Кэрри вытащила из-за спины кинжал. Она не имела гранат или револьверов, чьи выстрелы всё сильнее отдалялись, но необъятная жажда убивать давала сил и смелости, чтобы идти на вооружённого автоматом человека, с одним лишь кинжалом. Впрочем, Мефистофель почти закончил. Выколов неудачливому мужчине ещё и второй глаз, он начал бить его клювом в шею, с лёгкостью протыкая плоть. Остался лишь один, главный виновник произошедшего и просто мерзкий старик, который, как Кэрри слышала от других девочек, не гнушался распускать руки с молодыми прихожанками, особо верующими в его бредни. Но жестокость иссякла, поэтому, когда тот упал перед ней на колени, Кэрри даже опешила. Брови её, удивлённо приподнялись, но беспощадное колесо возмездия уже начало свой ход. — Умоляю, сделай… — начал он, но был перебит ещё одним взрывом. — Пора бы тебе заткнуться и сдохнуть, — равнодушно отозвалась Кэрри и полоснула его кинжалом по горлу. Если это была картина, то рисовал её сумасшедший. Стоящий на коленях старик, казался статуей, а распоротое горло его кровоточило, заливая ворот робы, от чего тот начал стремительно темнеть, поглощая лунный свет. Кэрри, стоящая с кинжалом в руках и недоумённо смотрящая на приближающуюся массу мертвецов, вместо крика, так и рвущегося из горла, издала какой-то хрип. Её измученный последними событиями разум почти отключился, в глазах стремительно темнело. Но тут взгляд пал на Дэвида. Не сказать, что Кэрри взяла себя в руки, но голова прояснилась. Она перерезала удерживающие Дэвида верёвки и едва успела его поймать, хотя, как оказалось, это и не нужно было. Он левитировал. Да уж, такое Кэрри видела впервые, но это сильно облегчало её задачу. Она схватила, парящего над землёй Дэвида, и потащила его в ту сторону, где слышались выстрелы. Мари определëнно нужна была помощь. Дэвид довольно уверенно стоял на ногах. Не сказать, чтобы что-то ему мешало, но левитировать было не привычно. Да, пожалуй, сила привычки это страшная вещь. Малыш-Дэвид исчез, стоило ему немного пройти по лунному лучу. Видимо долину смертной тени ему придётся преодолеть в одиночестве, как бы это было в реальной жизни, а не в библии. Мужчине не привыкать к одиночеству, по правде говоря, оно являлось его обыденным состоянием. Разумеется, Мари, а теперь и Кэрри, немного разбавляли уныние Дэвида своими радостными лицами, но порой этого было недостаточно. Иногда он хотел удавиться. Использование кристалла было ошибкой. Я полагал, что он лишь перенесёт меня в желаемое место, однако всё оказалось гораздо сложнее. Я видел всё. Все свои поступки, всю свою гниль, одержимость и глупость. Это всплыло наружу, как распухший труп над поверхностью болота. Зачем я жил, лишь ради совершения зла? Зачем? Он шёл по светящейся дороге и задавался этим вопросом из раза в раз. Дэвид должен был обрести здесь спокойствие, равновесие души, но облегчения не наступало. Несмотря на то, что мужчина находился не очень высоко над землёй, пространство внизу словно было покрыто лёгкой дымкой. Интересно, как там они без него? Пошли спасать? Вопросы без ответов. Он мог лишь идти, терзаемый сомнениями и совестью. Дэвид оставил их одних, наедине с этим чудовищный городом-убийцей. Вот настоящее испытание для личности, не девять кругов Ада, не чистилище и не Рай, настоящим испытанием было и будет осознание своих ошибок. Глупых человеческих ошибок. Как всегда это и бывало, из-за одного страдали все. Жизнь неожиданно ясно предстала передо мной, сбрасывая свою одежду, как Сюзан в наш первый раз. Она погибла из-за меня. Гилеад пал из-за меня. Ка-тет погиб из-за меня. А я всегда оставался на плаву, следуя бессмысленной и чудовищно беспощадной цели. Судьба, какая же ты подлая сука. Сияющая дорога под ногами, неожиданно сменилась на деревенскую мешанину грязи, с колеями тянущимися вдаль. Пахло сочной травой, которая застилала всё окружающее пространство вокруг, избегая лишь убогих деревянных домов. Его внимание привлекла ива, склонившаяся над небольшим озером, в котором отражался свет закатного солнца. — Красиво, не правда ли? Дэвид медленно обернулся к говорящему. Его голос был похож на скрежет гвоздя по стеклу. Он сидел на траве, скрестив свои длинные ноги, с безмятежной улыбкой наблюдая за умирающим солнцем. Незнакомец оказался очень высоким, даже выше Дэвида, одежда на нём была какого-то старинного покроя, но гораздо примечательнее Дэвиду показался уродливый старый ожог на лице. Кожа была похожа на кожуру сгнившего яблока, сморщенная и коричневая. Потрескавшиеся губы его, разошлись в подобии улыбки, на что Дэвид и сам улыбнулся, не менее уродливо. — Да, — кивнул он и провёл ладонью по бритой голове, у незнакомца она была такой же. — Что это за место? — Деревня близ Серебряного леса, такая, какой я запомнил её в тот день, — мужчина поднялся, в руке у него были две примитивные удочки. — Возможно, в моей памяти это место кажется немного идеализированным, но всем нам хочется иметь какие-то приятные воспоминания… А какое у тебя главное воспоминание? Какую картину, застывшую во времени, ты представляешь закрывая глаза? Что всплывает из глубин твоей памяти, после бурной ночи с Мари? — Я вспоминаю наркоманский притон в Бронксе, — Дэвид прикрыл глаза. — Мы сидим на кухне, я поел. У батареи лежит мёртвый нигер, рядом с раковиной стоит Саня и пытается съесть яичную скорлупу. Пахнет потом и дешёвыми сигаретами, тогда этот запах показался мне смутно знакомым. Артур сидит на стуле, лицом ко мне и я осознаю, что свободен, спустя все эти ужасные годы… Но я совсем ещё не понимаю, что с этой свободой делать. — Интересно, — Горелый кивнул. — Ты умеешь рыбачить? А впрочем, можешь не отвечать, итак всё вижу. Ну, тогда я тебя научу, как меня когда-то научил мой друг. Он закинул удочки на плечо и бодро зашагал к воде. — Ты, Бог, да? — вопрос Дэвида, казалось, застал незнакомца врасплох. Он остановился, поправил сбившуюся рубаху и обернулся через плечо. Его глаза сияли ярче, чем угасающее солнце на горизонте. Закат окрасил лицо в кроваво-красный, от чего Дэвида передёрнуло. — Нет, я простой парень, которому необходима компания на рыбалке, — он уже не улыбался. — Ты идёшь, или нет? Предупреждаю, в случае отказа, всё интересное останется за пределами твоего разума. — Конечно, — Дэвид пошёл за ним. Слово божье — для меня закон. Но что делать, когда Бог молча смотрит на тебя из темноты? — Держи, — Творец вручил ему удочку и уселся на траву, скрестив ноги. — Закинуть-то сможешь? Дэвид растерянно посмотрел на палку, к которой была прикреплена бечёвка. Такое простое действие казалось ему выполнимым, а когда оно вышло успешным, он даже порадовался. — Ну вот, — Творец отвернулся. — Садись, не друг мне стоящий. — А что мы… — Дэвид замолчал, отовсюду раздавался стрёкот сверчков. — Сидим, ждём, когда начнёт клевать, — Он был предельно спокоен. — Ну, и поговорим, куда же без этого. — А о чём будем говорить? — мутант провёл рукой по затылку. — А о чём ты хочешь? Если бы я мог спросить у Человека-Иисуса, почему в моей жизни всё идёт так, а не иначе, то я бы промолчал. — Почему в мире всё происходит так, а не иначе? — Ну, хотя бы потому, что жизнь есть сумма хаоса и порядка, а так же множества факторов, разумные, кстати, являются одним из них, — Он сплюнул в воду, от чего, по её поверхности пошли круги. — Каждый добавляет либо хаоса, либо порядка, выбор всегда остаётся за тем, кто его делает. — Но ведь мы лишены выбора, — Дэвид потряс головой. — Исследования показывают, что мозг делает выбор задолго до того, как мы этот выбор осознаем. — Исследования, — в голосе Творца сквозило презрение. — Наука, прибежище трусов и инфантильных идиотов. Но ведь выбор этот, мозг делает основываясь на твоих привычках, страхах, воспоминаниях и прошлых решениях. По сути, выбор этот, делаешь ты, никто не тычет им тебе в лицо, приговаривая о том, что данное решение, безусловно, является единственным правильным. В основе жизни лежит выбор. Твоя мать спокойно могла сделать аборт, однако не стала. И совсем не потому, что струсила, а лишь потому, что хотела увидеть тебя. Она имела выбор, и сделала его в твою пользу, вот что действительно имеет значение. — Но она меня бросила, — Дэвид сказал это тоном обиженного ребёнка. — Ну, не всё бывает гладко, — удочка покачнулась в грубых руках. — По крайней мере, так ненавидимая тобой женщина, подарила жалкой твари, коей ты и являешься, жизнь. Дэвиду Хэллеру, кстати, носящему её фамилию, стоило бы быть благодарнее. — Жалкая тварь? — Дэвид не ожидал таких слов. — Я не Чарльз, чтобы лизать твою жопу, — Творец усмехнулся. — Да и к тому же, ты сам о себе так думаешь. Как тебе кажется, Мари возненавидит это время, после того как узнает, почему влюбилась в тебя? — Она возненавидит меня, — Дэвид зажмурился. — Но я не специально, правда, я не хотел. — Я тоже не хотел спасать то, на чём держится этот треклятый мир, я тоже не хотел становиться Надзирателем всего сущего, но как видишь, сейчас мы сидим на берегу созданного мною озера и наслаждаемся рыбалкой. И всё это, более чем, уж поверь, результат моего нежелания. Если бы я желал, то пожалуй умер бы в первую неделю. И это было бы неплохо. Быть кем-то большим, чем просто человек, сложно. Хм, слишком много «бы», совсем не слежу за речью, — Он виновато улыбнулся. — Отвык. — Я понимаю, нет смысла искать себе оправдания, я просто плохой человек, — Дэвид постучал пальцем по подбородка. — Антигерой. — Я бы даже назвал тебя антагонистом, но мне кажется в этой истории им выступает кое-кто другой, — Творец снова отвернулся, словно сам вид собеседника ему был неприятен. — Ты действительно интересный персонаж, Дэвид, даже интереснее Кабуто, это я тебе скажу точно. Не знаю, что это за место, похоже, на кладбище неудачливых шахтёров, но здесь находилась ОНА. Невероятно красивая роза, чьи нежные лепестки начали увядать. Я должен был сделать выбор. Эгоист внутри меня сражался со Стрелком. — Тебе подвластны гораздо большие силы, которые же тебя и искушают, — Творец улыбался, уродливо и пугающие. — Ты стоишь на пороге величайшего открытия этого мира, как думаешь, какого? — Есть ли на орбите далёкой планеты, летающий розовый чайник? — Дэвид нахмурился. — Но ведь… — Нет, большинство человек даже не способны будут понять, кто перед ними, не то что ощутить функции, — лицо на воде поплыло, приняв странную форму. — Понимаешь? Дэвид оторвал взгляд от поплавка, который искажал изображение и посмотрел на фальшивое солнце. Интересно, оно греет? — Да, понимаю, но кто тогда я? — Это вопрос ещё более простой, — отмахнулся Творец. — Я бы назвал тебя ницшеанским человеком. Бог для простых смертных, но по сути, сверхчеловек. — То есть, я не могу умереть, пока существует мой дух, пока моя воля определяет реальность? — Ты можешь заставить объект перейти из одного состояния в другое, так почему тебе кажется невозможным создать одно из молекул другого? — Он вздохнул. — Осталось только решить, что ты выберешь, путь сожаления или путь человека. — Но о чём может сожалеть Бог? — Дэвид скрестил ноги на манер своего собеседника. — О том что когда-то был человеком, — по лбу странного собеседника поползла трещина. — О том, что больше не может подарить любовь женщине, которая стала ему всем. О том, что человеческие слабости и радости остались за спиной, и теперь ты наедине с воспоминаниями. Подумай, Дэвид. Если ты сделаешь правильный выбор, я помогу тебе, по крайней мере, во всём множестве миров, не нашлось и десятка таких смышлёных парней, как ты. Впрочем, я думаю, что ты в любом случае сделаешь… Правильный выбор. Да, правильный. Ну раз так, то ему действительно требовалось подумать. Он мог бы выбрать остаться условным человеком, ради Мари, ради Кэрри, ради всех тех, кто помог Дэвиду Хэллеру на его жизненном пути. Они ожидали, что он вернётся тем, кем и уходил — весёлым парнем с желанием помочь всем. Но хотел ли этого сам Дэвид? С одной стороны, он был обязан этим людям и любви Мари, однако это перекрывало все прочие пути. Больше не сможет он построить идеальный мир, тайны вселенной останутся закрыты для его глаз, а сам Дэвид, со временем превратиться в то, что презирал больше прочего — типичного толстого американца, с двумя детьми и крикливой женой, задатки которой у Мари имелись. Если только не умрёт, вероятность чего, сегодня особенно обострилась. Пока я думал, решил рассыпать вокруг розы соль, где-то в темноте обитает жуткое создание. Я мог бы спасти розу, спасти Тёмную Башню, помочь другим людям, чтобы всё вернулось на свои места. Может быть, тогда и мой ка-тет окажется на своих местах, живой и невредимый. Но жертвовать собой ради общего блага, мне прежде не приходилось. По правде говоря, раньше я руководствоваться своей одержимость и крайней степенью эгоизма. Но сейчас, сейчас у меня был шанс. Однако я мог и переместиться с помощью Кристала в то время, когда трава Гилеада была зелёной, а юношеское сердце пылало отвагой. Вот только это обесценивало весь мой путь, все страдания и испытания. Я понял, чего хотела от меня Башня. — Я выбираю себя. Я выбираю других. — Жребий брошен, — Творец хлопнул себя по ноге, совсем как простой человек. — Я доволен сделанным выбором, Дэвид из Нью-Йорка. Уверен, наблюдать за тобой будет интересно. Теперь тебе надо лишь подождать. — А после? Но ему уже никто не ответил. На берегу странного озера остался только он. И вновь одиночество. Мари сегодня была особенно популярна. Она вырвала чеку и кинула предпоследнюю гранату в дверной проём, который ломился от людей, пытающихся пройти. Взрывная волна догнала её и опрокинула на крыльцо. Мари успела извернулся и вместо сломаного носа, ушибла лоб. Её забросало кровавыми ошмётками, а напротив лица упала половина черепа с глазом, вывалившимся из глазницы. Нога отозвалась стреляющей болью. Мальчик лет пяти, видимо, обогнувший дом, остервенело кусал её за голень, пытаясь вырвать своими крошечными зубами кусочек плоти. Мари трижды ударила его по носу рукоять револьвера, вколачивая переносицу в голову, и лишь после этого ребёнок отвалился, открывая вид на орду мёртвых. Нужно уходить. Перед глазами всё плыло. Кажется кто-то к ней подбежал, кто-то высокий. Почти не целясь, она выстрелила, от чего загадочный нападавших упал под ноги бушующей толпы. Мари бежала. Она слышала позади крики, часть людей столкнулась с мертвецами, а оставшаяся, продолжила преследовать Мари. Из всей толпы выжило около шести десятков, она не считала, больше жала на курок. Длинную царапину на руке, из-за которой испортилось её прекрасное пальто, оставили вилы, а порез на ноге являлся следствием чьих-то остро наточенных ножниц. Идти было больно. И не только из-за ран. Она чуть не столкнулась лицом к лицу с мертвецом, чьи пожелтевшие зубы щёлкнули в каких-то сантиметрах от большого носа девушки. Мари оттолкнула его и выстрелила в грудь. Небольшая дистанция пришлась пуле очень кстати. Грудину разнесло в клочья. Стоило ей скосить угол дома, как жизнь приподнесла сюрприз. — Мари! — Кэрри с видимым усилием тащила за собой бессознательного Дэвида, который, несмотря на своё состояние, активно жестикулировал руками. — Я наконец нашла тебя! На фонаре неподалёку, сидел тот самый ворон. — Кажется, Мефистофель, — пробормотала Мари. — Нужно затащить его в дом! — Кэрри пыхтела, но всё-таки волокла мужчину по асфальту. — Он вообще-то в воздухе парил, но недавно рухнул на землю, как мешок с картошкой! — В дом… Возможно мы и сможем спрятаться… Или отбиться… — Мари опёрлась о стену. — Давай, затаскивай. Она выстрелила в замок, полностью его разворотив. Такой калибр не шутка, но для приближающихся безумцев, шутки кончились. — Они нас заметили, — выдохнула Мари и открыла дверь. — Быстрее, будем обороняться. — Хорошо, только затащу его, — Кэрри вымученно улыбнулась, подтаскивая Дэвида к дому. Пуля прошила ей ногу навылет, в районе бедра. Мари открыла ответный огонь, убив двоих и заставив толпу на время спрятаться. Затащив Дэвида в дом, Кэрри рухнула на пол, заливая его горячей кровью. Сил на крики уже не было, поэтому она лишь тихонечко выла, прижимая к себе раненную ногу и пытаясь её вылечить, вот только способности помахали на прощанье рукой, сегодня они переработали. — Мари, — прошептала она, когда та бросилась к ней. — Разбуди Дэвида, он должен нам помочь… — Молчи, — бросила Мари и вытащила ремень из джинс мужчины. — Сейчас перетянем тебя и будешь, как новенькая! — Нет, не буду, — лицо Кэрри стремительно бледнело. — Надо затащить его наверх, там удобнее обороняться… Её прервал ворвавшийся в дом громила с топором. Кэрри подхватила с тумбочки лампу и метнула ему в голову, а Мари машинально выстрелила. В дребезги разбилась лампа, а пуля перебила позвоночник и, присыпанный осколками, нападавших завалился в проход, всё ещё сжимая в руках топор. — У тебя остались гранаты? — голос у Кэрри дрожал. — Одна, — Мари заткнула револьвер на пояс и взяв Кэрри за руку, потащила наверх по лестнице. — Я дам тебе второй револьвер, в нём шесть патрон, всё, что осталось. Трать с умом, надеюсь, они не полезут через окна второго этажа. — Хорошо, тогда поднимай Дэвида, я прикрою, — решительно кивнула девушка, сжимая большую рукоять своими маленькими ладонями. Тогда-то Мари и взялась за Дэвида. Чертовски тяжёлым оказался её возлюбленный. Здесь бы пригодились способности Мари, но всё это выпало на крайне неудачное время. Наверняка она сорвёт себе спину, перетаскивая эту здоровенную тушу, но иначе им было не выжить. Кэрри права, нужно разбудить Дэвида. В этот момент в дом вошли двое. Кэрри свалила первого, выстрелом в могучую грудь. Второй же, словно только вернувшийся со свинофермы, в фартуке, где убирал за животными навоз, набросился на Мари с вилами. Она успела перехватить их и теперь боролась за право жить, напрягая все свои куцие силы. Лицо фанатика приблизилось к ней вплотную. Изо рта у него жутко воняло, а покрасневшие бешеные глаза, казалось, вот-вот вываляться из глазниц. Старые, почерневшие и обломанные зубы уже коснулись её щеки, грозясь сомкнуться на лице, но Кэрри оказалась быстрее. Мари едва успела прикрыть глаза, прежде чем голова ублюдка взорвалась, щедро обдав её и стены ошмётками. — Хороший выстрел, — она вырвала из рук мертвеца вилы и вручив их бессознательному Дэвиду, потащила его наверх. — Осталось четыре. «Три» — поправила она себя, когда очередной ворвавшийся завалился с простреленным плечом. — «Два» Наконец, оказавшись наверху, она села на пол, усталость валила с ног. Вырвав у Дэвида вилы, девушка принялась его трясти. — Просыпайся! Давай, Дэвид, вставай, нам нужна твоя помощь! — Мари была в отчаянии. — Да блять, проснись ты! Удар в грудь не принёс никакого результата. Дэвид словно находился не здесь. Мари начала бить его руками, но это ни к чему не привело. Бессмысленно. — Нам конец, — Кэрри провела рукой по его лицу. — А ведь всё из-за меня… — Нет, в этом виноваты все мы, — Мари с трудом встала. — По крайней мере, у нас есть это. Она продемонстрировала гранату. — На случай, если прижмут, — Мари прислушалась. — Странно. Где они? Несколько стёкол наверху разом разбились. С характерным звуком вспыхнул пламя. Их решили зажарить в печи. — Нас решили приготовить, как индейку, в печи, — продублировала её мысли Кэрри. — Раньше я всего боялась, и смерти в том числе. Но именно сейчас я поняла, что лучше страшный конец, чем жизнь в бесконечном страхе. Кто-то перелез через окно на кухне. Несколько человек зашли через парадный вход. Мари приготовила вилы. — Оттащи его в ту комнату, — приказала она Кэрри. — Быстрее! Кэрри, несмотря на раненную ногу выполнила приказ. Она была готова продать свою жизнь подороже. Щёлкнул взводимый курок. — Ну давайте, ублюдки, кто первый? — Мари возвышалась над зашедшими, что медленно поднимались по лестнице. — Никто? Тогда первая буду я! Она набросились на того, что шёл впереди и ударила его рукоятью в лицо. Хрустнул нос. Мужчина отшатнулся и упал, пропустив второй удар. Шедшие позади него, поддержали товарища и усилили напор. Топор просвистел совсем близко от головы Мари. Она ударила нападавшего в пах, после чего пронзила его горло вилами. Стоило им застрять, как её тут же оттеснили к двери. Удар в живот выбил из девушки любую волю к борьбе и она упала у порога, держа в руках гранату без чеки. — Ловите, — это был главный бросок в её жизни. Жаль, что не самый лучший. Граната отскочила от стены и упала за спины мужчин, через секунду разорвавшись. Их тела закрыли Мари от осколков и взрывной волны, однако взрыв в помещении обладал не только этими поражающими факторами. Она ничего не слышала. По левой щеке, от уха, потянулась струйка крови. Правое же звенело от напряжения. Сил хватило лишь на то, чтобы заползти в комнату и закрыть за собой дверь. Их ещё было много. Мари навалилась на единственную преграду между ними всем своим весом и сползла по двери. Это был конец. — Кэрри, — она не слышала даже своего голоса. — Кэрри! Кэрри подползла к ней, начав что-то объяснять, но в ушах стоял лишь непрекращающийся звон. Лицо девушки расплывалось у Мари перед глазами. Она посмотрела вперёд и поняла, что комната горит. От горького дыма защипало глаза. Мари прикрыла их и позволила себе заплакать. Ей вспомнилась их первая ночь. Не умелые, но сильные руки Дэвид и его глаза, обещающие любовь. В спину больно толкнула дверь, но Мари хорошо упёрлась ногами. Кэрри была не права, пытаясь отгородиться смелостью от окружающего их безумия. Умирать страшно. А умирать молодым — ещё страшнее. И тогда она открыла глаза. Дэвид стоял перед ними, объятый пламенем, абсолютно голый. Огонь вокруг застыл, а дым словно прижало к потолку. — Не беспокойся, моя прекрасная Мари, — он коснулся рукой её щеки. — Закрой глаза, ты устала, я знаю, поспи немного. Это моя последняя запись, последняя выкуренная самокрутка, но всё же постараюсь быть краток. Сделанный выбор оставил во рту вкус горечи и пепла. Может показаться, что он был сделан по мановению руки, однако это не так. К сожалению, в жизни приходится принимать непростые решения. Сейчас я не о чём не жалею, всё произошедшее было такой же частью окружающего меня мира, как и я сам. Надеюсь, что человек, который найдёт этот дневник, а такой вариант я предполагаю, извлечёт из него пользу, использует мои мысли, как топливо для своих собственных. Но главное помни, неизвестный читатель, чтобы не случалось, никогда не бойся рисковать, не бойся неудач. Умирать не страшно, страшно каждый день проживать с мыслями о смерти.