***
Проснулся Хельсинг с ещё более странными ощущениями, чем ночью. Он даже не мог осмысленно описать их. С одной стороны, напоминало голод, а с другой — нечто совершенно иное. Хельс медленно поднялся с кровати и тогда обратил внимание на свои руки: они заметно побледнели! Напоминало мертвеца, но всё же было не слишком похоже на сероватую кожу... вампира! Воспоминание об укусе будто бы стрелой пронзило Хельсинга. Странный голод, его руки... Нет, просто не верилось! Не могло этого произойти именно с ним! Хельс дотронулся до ушей, вспомнив, как таковые у Вампира напоминали уши летучей мыши. С ними всё было в порядке. По крайней мере, пока что. Для Хельсинга же это был лишь повод, чтобы удостовериться в том, что ничего страшного не случилось. Вскоре на Хельсинге снова оказалась его одежда со всем арсеналом. Никакой боли... Похоже, он всего лишь немного приболел. Истребитель нечисти был бы рад убедить себя в этом, но подсознание не переставало намекать, что всё далеко не так просто, как ему хотелось бы. Если бы Хельс не испытывал к любой нечисти такой ненависти, он бы сразу принял, что с ним происходит что-то странное, но его негативное отношение... Это отношение заставляло его искать самые разные поводы, причины, предположения, из-за которых он никак не мог оказаться вампиром. Болезнь, усталость, изнурение, аллергия на укусы вампиров, сколько бы абсурдно это ни звучало. Что угодно, но не превращение. Хельсинг бы себе этого не простил. Он вышел в коридор и отправился за едой. Совсем немного — и он бы избавился от навязчивого чувства голода, Хельсинг в это верил. Он бы не опустился до уровня неразумного чудовища, которое набрасывается на людей, ни за что. Хельс умел себя контролировать, что и делал сейчас. Голод? Бледность? Какая разница! Будто бы клоны не попадали в ситуации посерьёзнее. Хельсинг вздохнул. Несмотря на внешнюю холодность, он слишком много думал и слишком много беспокоился. Ему следовало на что-то отвлечься, пока этот проклятый укус окончательно не вытолкнул все оставшиеся мысли из головы! К счастью, рядом с запасами еды он заметил Джеймса. — О, Хельсинг, привет, — поздоровался тот ещё до того, как Хельсинг успел что-то скзать. — Ты в порядке? Выглядишь таким бледным... — Всё хорошо. Может быть, я немного приболел. Мне нужно перекусить. Я почему-то очень... Очень хочу есть, — Хельс взял немного еды и начал утолять голод. Или же просто думал о том, что делает именно это... — Больше не считаешь меня монстром из-за убийства нечисти? — Нет, я не собираюсь на тебя злиться. Может быть, спасение вампира и в самом деле было не самой лучшей идеей. Однако это не отменяет жестокости убийства. Тем не менее, Шрам задумался обо всём этом. Думаю, он скоро придёт и начнёт готовиться к собранию, — спокойно рассказал агент. — Почему ты оказался здесь раньше? Обычно ты приходишь немного позже Шрама, — подметил Хельсинг, чтобы как-то отвлечься. — Просто так вышло, что сегодня я проснулся раньше всех. Шрам устал после вчерашнего. Думаю, ты понимаешь, — Джеймс по-доброму усмехнулся. — Не думал, что для тебя имеет такое большое значение, кто просыпается первым, а кто — последним. — Я просто пытался поговорить. Прости за неподобающее поведение. Я... — вдруг истребитель нечисти прервался, заслышав странный шум. Не дроны, не шаги, не ветер. Хельсинг не мог его описать, но звук заставил его внимательнее посмотреть на Джеймса, будто бы дело было в нём. — Ты ничего... Не слышал? — Хм? Нет, — тот прислушался повнимательнее, но ничего подозрительного не уловил. — Что именно я должен услышать? — Странный звук, будто что-то... — Хельсинг прислушался снова, чтобы понять, откуда идёт загадочный шум. Что-то словно бурлило, непрерывно двигалось, и ему не составляло труда это услышать. Может быть, вода? Или... Кровь, что шла по венам клона? — Что-то... Хм-м. Кажется, я ничего больше не слышу. Показалось. Извини за беспокойство. — Ты точно в порядке? Если что-то не так, ты можешь сообщить Шраму или мне, — заверил его Джеймс. — Всё хорошо. Мне просто следует быть более сосредоточенным, — мрачновато ответил Хельсинг. Покончив с едой, он удалился и оставил Джеймса в размышлениях. Хельсу захотелось прикрыть лицо рукой. Только он заверил себя, что не будет акцентировать внимание на странностях, происходящих с ним, как почти раскрыл себя перед одним из клонов. Перед самим агентом! Вот только что же это было... Хельсинг мог поклясться, что слышал загадочный шум. Некое течение, что приковывало внимание истребителя нечисти к себе. Неужели в самом деле кровь? Чужая кровь, которую он заслышал из-за открывшихся способностей... Нет! Это не имело смысла. Хельсинг слишком занервничал, вот ему и показалось, что что-то не так. Шум ведь быстро прекратился. Это эмоции, что он скрывал, заставляли его выглядеть глупо. Хельс должен был от них избавиться. Но тогда же он наконец понял, что еда почти не насытила его. Голод оставался почти таким же, как раньше, в тот момент, когда Хельсинг проснулся. Голод ли то был? Или всё же жажда, которая вот-вот могла склонить его к совершению чудовищного? У истребителя нечисти просто не получалось избавиться от навязчивых мыслей! День только начался, а ему уже показалось, что он сходит с ума. Сходит с ума и видит в себе кого-то другого. Вампира. Нечисть! А всё из-за проклятого укуса. Не уследил за упырём, клыки впились в шею — и всё. Хельс подозревал самого себя в том, что становится таким же. И всё же... Он бы не стал, если бы не странные ощущения, не так ли? Охотник на нечисть бы ответил на собственный вопрос, если бы не заметил Шрама. Тот пошёл готовиться к собранию, как и упоминал Джеймс. Совсем скоро агент вновь показался Хельсингу. Ему стоило пойти с лидером и его главным помощником, чтобы сосредоточиться на дальнейших миссиях и работе, а не подозревать себя вновь и вновь. Так он и поступил. А вслед за ними начали подходить и остальные клоны. Как всегда. Боец, Пустынный, Флэш и другие. Только Шизо вновь спрятался в комнате и не пожелал встретиться с остальными. Хельсу же наконец стало интересно, что скажет КБ после всего, что случилось вчера. Миссия провалилась, упырь наконец покинул команду, а истребитель нечисти был укушен... «Как вы знаете, вчера многое произошло, — напомнил лидер остальным. — Но даже после смерти одного из членов команды мы не должны расслабляться. В следующем опыте Диктор попытается убить клона с помощью кофе. Мы не позволим этому случиться. Кофе — это не огромный вулкан. Здесь у нас больше шансов справиться. Сейчас же нам стоит поискать еду. Кто-то желает вызваться со мной? — Шрам говорил отстранённо, но в итоге с ним решили пойти Пустынный и Флэш. Из-за собственного беспокойства Хельсинг даже забыл рассказать лидеру о своих подозрениях насчёт второго. — Что ж, тогда сегодня мне больше нечего говорить. Кроме того, что скоро я продолжу работу над устройством, что возвращает Бобов из кристаллов. А вот верну ли я Вампира... Я не знаю. Так или иначе, Пустынный, Флэш, собирайтесь. Отправимся за едой». Так и вышло, что собрание не сыграло важной роли. Шрам, Пустынный и Флэш удалились. Остальные разошлись. Хельсингу больше не на что было отвлекаться. Но тогда он кое-что придумал. Затеял очередную проверку... Истребитель нечисти убедился, что его не выслеживают, и поторопился добраться до выхода из укрытия. Рядом с ним обычно не светило множество солнечных лучей, но для настоящего вампира и маленькое количество света могло стать губительным. Хельсинг вдруг быстро понял, что один только вид редких лучей стал ему неприятен физически. Глаза так и норовили закрыться. Тело будто пыталось вернуть Хельса обратно в штаб, чтобы он не пострадал. «Нет... Не верю, что со мной может происходить такое. Я не нечисть», — вновь твердил он. Хельсинг рискнул и направил руку навстречу свету. Подтвердило бы это или опровергнуло его слова — он должен был избавиться от неизвестности, которая преследовала его с момента укуса. Рука слегка задрожала, а затем... Хельсинг резко отдёрнул её! В пыль, как в самом большом его страхе, та не превратилась, но один жалкий луч будто бы оставил на побледневшей руке Хельсинга серьёзный ожог. Поглядев на неё, он убедился, что ладонь покраснела после соприкосновения с солнцем. Хельс нервно сглотнул. Пусть даже та не превратилась в пыль, внезапный ожог от луча доказывал лишь то, что он... превращался в вампира! Хельс начал отступать назад. Неужели... Он отказывался в это верить, но всё указывало на самый ужасный для него вариант. Вампир впился в шею, но не выпил крови, кожа Хельса побледнела, обычная еда не насыщала в той же степени, что обычно, а теперь он получил ожог из-за солнца! Никто не должен был узнать о случившемся. А сам Хельсинг не должен был вот так жестоко перевоплотиться. Показать всем, что он превратился в чудовище. В нечисть. Он глубоко вздохнул и добрался до комнаты будто бы в полном спокойствии, что сопровождало его в обычное время, чтобы Бобы ничего не заподозрили. Там он закрыл дверь поплотнее, прислонился к ней и спустился к земле. Последовал очередной вздох, теперь уже облегчённый. Тогда Хельсинг снова рассмотрел изменившиеся руки. Бледность с них никуда не пропала, а на одной ладони так и остался заметный ожог. Хельс прошипел и на миг испугался, что это было очередное проявление вампиризма. С трудом верилось, что новый день начался так. Превращение пошло. Это означало, что Хельсингу придётся пить кровь Бобов. Тех, кого он так хотел защитить от того гадкого упыря. Но как же он мог спасти команду от себя самого? Разве что покончить со своим существованием, как он хотел ещё в опыте. Шрам бы не одобрил самоубийство, но зато точно убедился бы, как свободно живётся клонам без сумасшедшего вампира, который неспособен контролировать эту пугающую жажду крови... «Я должен сопротивляться этому. Я ведь выше этого. Чтобы я — и стал нечистью... — руки Хельса всё ещё дрожали. — Будь проклят этот упырь, пусть даже он уже был убит мною. Совсем скоро мой собственный арсенал причинит мне боль. Заставит меня распрощаться с жизнью. Солнце сожжёт меня. Но самое ужасное — мне придётся пить их кровь. Испытывать вечную жажду. Это чувство уже начинает проявляться, но я не могу себе позволить так поступить с ними! — он вовремя сдержался, чтобы не ударить по стене кулаком. — Лучше избавиться от себя именно таким способом. Жажда станет невыносимой, и мне не останется ничего, кроме как умереть. В мучениях. Или же я одичаю?.. Столь голодные вампиры набрасываются на людей ещё быстрее. Нет, нельзя так. Контроль до самого конца. Либо я умру так, либо от меня избавятся члены команды, когда увидят, что со мной стало», — чем больше он думал, тем сильнее мысли стремились вырваться наружу. Последние предложения Хельс говорил вслух, пусть и крайне тихим шёпотом. Дверь вдруг приоткрылась, и Хельсинг вовремя собрался, чтобы не отскочить. Лишние движения и волнение бы сразу его выдали. «Всё будет в порядке, если вести себя подобающе, — подумал он и в следующий миг увидел, как в комнату зашёл Эль-Бобо. — Эль-Бобо, что-то случилось?» — поинтересовался он уже вслух. Тореадор немного помолчал и скорее осмотрел Хельса. Бледная кожа, ожог на руке, уставший взгляд, несмотря на то, что истребитель нечисти должен был выспаться... Он Элю ещё на собрании показался странным, а теперь он наконец-то полностью удостоверился в том, что что-то было не так. Судя по словам Джеймса, его Хельсинг заверил в том, что всё в порядке. Но его выражение лица, сколько бы он ни старался сохранять его нейтральным, всё равно говорило о том, что Хельса что-то тревожило. — Мне показалось, у тебя что-то случилось, — прямо признался Эль. — Ты сегодня такой бледный... И уставший. Ещё и ожог на руке появился. Если у тебя что-то случилось, лучше расскажи! — Ничего особенного. По крайней мере, тебе не стоит в это вмешиваться. Со своими проблемами я разберусь сам, — отрезал Хельсинг и отвернулся, так показывая, что не намерен продолжать разговор. — Но, э-э-э... — Эль ненадолго замялся. — Не думаю, что Шрам обрадуется, если ты будешь скрываться. И... Ну, Джеймс попросил меня с тобой поговорить. Он считает, что у меня неплохо получается ладить с другими... Ладно, это не совсем в тему! — он нервно посмеялся. — В общем, если ты не захотел говорить Джеймсу и, возможно, Шраму, ты можешь сказать мне. Если хочешь — я никому не расскажу твой секрет! Я, конечно, не лидер и не заместитель, но, эм... — тут он заметил, что Хельсинг совсем его не слушает. — Ладно, похоже, ты совсем не настроен на разговор. Но если что, позови кого-нибудь. — Хорошо, Эль. Но сейчас я со всем справляюсь сам. Не о чем беспокоиться, — заверил его Хельс, стараясь звучать как можно увереннее. Этот клон был слишком навязчивым... Такой, как он, с лёгкостью мог разгадать проблему Хельсинга. Сделал бы это даже сейчас, не сохраняй тот свою холодность. Но истребитель нечисти должен был сосредоточиться. А потом — смиренно ждать переломного момента. Часа, когда он полностью изменится. Не подпускать к себе Революционеров. Не приближаться к ним по собственной воле. Инстинкты вампира могли сработать в любой момент. Хельсинг уже представлял, как не может совладать с собой и бросается на клона, чтобы выпить всю его кровь. Если же он останется в комнате до последнего момента жизни и не позволит себе выпить кровь, команда будет спасена. Или же Хельсинг так и оставит при себе арсенал. Реакция на него проявится — и всё. Умрёт, как тот вампир. Или вовсе Боб, одержимый дьяволом...***
В это же время Шрам, Пустынный и Флэш бродили по свалке в поисках еды. Они неплохо справлялись, и у каждого в руках уже было немного запасов. Лидер, собирая остатки, всё размышлял. Вампир, пусть он и не являлся воплощением дружелюбия, не стал бы так подло поступать и пользоваться слабостью Хельсинга, чтобы укусить его. Да, тот относился к нему ужасно, но Шрам не раз предупреждал, что не намерен терпеть в команде ссоры или, того хуже, попытки кого-либо ранить. Да и защитный круг Хельсинга... Насколько КБ было известно, сам Вампир не смог бы его разрушить. Очевидно, кто-то помог ему, но меньше всего Шраму хотелось знать, что в команде затесался предатель, готовый подставить кого-то из Революционеров. Либо же это могла быть безумная выходка Шизо. Он не ходил на задания, редко показывался Бобам и не пытался с ними поладить. Может быть, когда лидер за ним не уследил, в очередном приступе галлюцинаций Шизофреник поступил так жестоко. Или он вовсе сделал это случайно. Но главная проблема заключалась в том, что Шрам не мог без весомых доказательств обвинить в случившемся именно его! Никто другой больше не был похож на безумца или предателя, но один из Революционеров мог лгать. Конечно же, лидер не желал переставать верить собственной команде. Но пообещал себе присматриваться к действиям Бобов. Сначала кто-то из них подставил Хельсинга, испортил его защиту и, возможно, приказал Вампиру его атаковать, а потом загадочный предатель мог избавиться от всех Революционеров разом. Для КБ было проще делать вид, что он ничего не замечает. Обмануть обманщика: не самый надёжный, но всё ещё действенный ход. Удобнее всего было начать с Пустынного и Флэша. Оба спокойно разыскивали остатки еды среди куч мусора. Никто из них не выглядел подозрительно и не пытался улизнуть. Клоны работали, поглядывали друг на друга или КБ, а порой и переговаривались, пусть и не слишком долго, чтобы не отвлекаться от работы. У лидера даже не было весомых поводов подозревать кого-то из них. Флэш являлся первым спасённым клоном и никогда за всё то время, что находился в команде, не казался Шраму подозрительным. Поначалу он наоборот старался исполнять роль главного помощника, пусть у него это и получалось куда хуже Джеймса (обычно советы Скоростного не помогали в спасении Бобов). Пустынный, пусть и не был настолько же дружелюбным, как Эль, быстро нашёл общий язык с Бойцом, с которым поделил комнату, когда только попал в штаб. Шраму он казался простым и добродушным человеком, который иногда всё же показывал характер. Если бы Боб из пустыни что-то скрывал, боксёр бы наверняка уже заметил это. Они ничего друг от друга не скрывали и, пока Шрам и Флэш в прошлом работали над планами вместе, успели так крепко сдружиться, что предательство со стороны Пустынного выглядело бы попросту абсурдно. Поэтому ответа на вопрос о возможном предателе КБ найти не смог. Если бы кто-то оставил зацепку, ему бы не составило труда разоблачить предателя. С помощью Джеймса или даже Хельсинга он бы это сделал. «Эй, Шрам! — отвлёк его от размышлений голос Пустынного. — Мы больше ничего не можем найти. Может, пока достаточно? Отнесём в укрытие?» — предложил он и подошёл к лидеру поближе вместе с Флэшем. Он рассмотрел поближе находки членов команды и понял, что они неплохо справились. С улыбкой Шрам кивнул, после чего приказал следовать за ним назад к укрытию. Бобы послушались. Никто из них не пытался замедлиться и задержаться. Скоростной шёл вслед за КБ, а Пустынный — позади него. Вид замечательно поработавших клонов возвращал лидера к мысли о том, что порча защитного круга Хельсинга — всего лишь проделка Шизо, который не сумел совладать с эмоциями. Но, конечно же, решение обвинить во всём Шизофреника и позабыть о всей ситуации было бы слишком наивным и безответственным со стороны Шрама. По мере того, как трое Бобов приближались к укрытию, он всё больше думал о том, чтобы провести ещё одно собрание, но теперь с иной целью. Найти зацепки в словах, в фразах членов команды, чтобы предположить, кто на самом деле мог так жестоко подставить Хельсинга и посоветовать Вампиру на него напасть. Шрам бы не потерпел предательства. Именно поэтому ему хотелось бы верить, что это недоразумение. Случайная проделка Шизо, неосторожное обращение... Что угодно, но не обман со стороны одного из Бобов. Обман, который лидер никак не мог проигнорировать. В укрытии КБ, Флэш и Пустынный сложили еду туда, где хранились все запасы. Как только они покончили с этим, лидер попросил других двух клонов не расходиться. Они пожали плечами, но в итоге отправились в нужную комнату. Шрам начал созывать и остальных, и вскоре к вернувшемуся с миссии лидеру подоспели почти все. Шизо снова был здесь, в чём тот видел огромный плюс. Только Хельсинг и задерживался. Он не пропускал собраний с тех пор, как доверился Революционерам! А теперь предпочёл отсидеться в комнате, хотя выслушать КБ был готов даже всегда тихий Шизо? Он стремительно добрался до комнаты Хельса и постучал в дверь. — Хельсинг, мы вернулись с миссии. Ты не слышал о моих словах насчёт нового собрания? Это будет связано с Вампиром и порчей твоего защитного круга. Разве ты не хочешь поучаствовать в этом? — Прости, но... — Хельсинг произнёс это немного хрипло. — Но мне кажется, что я начинаю заболевать. Если я сейчас заражу всю команду, это будет катастрофа. Те, кого вампир недавно кусал, могут быть даже более подвержены этому. Лучше мне будет переждать здесь, — он сам не верил в то, что говорил, и не рассчитывал, что Шрам попадётся на столь нелепую отговорку. Если бы Хельс был чуть более эмоционален, его бы уже раскрыли. — Если так, то мы постараемся добыть лекарства. Будь осторожнее. Ещё утром ты был довольно бледным, — с этими словами КБ вернулся к клонам и начал говорить с ними. — К сожалению, Хельсинг не сможет присутствовать на собрании. Он утверждает, что заболел. Судя по его утреннему виду, это вполне вероятно. Но я бы хотел обсудить нечто другое. Как известно, Вампир вчера укусил его, потому что был испорчен его защитный круг. Сам Вампир не смог бы его уничтожить, а значит, ему помог кто-то из Бобов, пока Хельсинг был на миссии. — Ну, это точно не я, — вмешался Боец. — Я был с вами. Когда мы пришли, эта штука, кажется, уже была испорчена, — вспомнил он. — Верно. Шизо, ты не помнишь за собой ничего такого? Никто не говорил тебе так подставлять Хельсинга? — открыто спросил Шрам у Шизофреника. — Хм-м-м... — тот призадумался, что вместе с пугающим взглядом смотрелось довольно жутко. — Нет. Ничего такого не было. Я не выходил из комнаты. А Эль-Бобо был со мной. Вот и всё, — невнятно рассказал он. — Да, я правда был с Шизо! Хм-м... Джеймс, ты тогда присматривал за штабом! Не видел ничего странного? — поинтересовался тореадор у Джеймса. — Я смотрел внимательно, но ничего не заметил. Если кто-то проник в комнату Хельсинга, то это произошло слишком незаметно. Шизо обычно ходит слишком медленно, чтобы я его не увидел. Хм-м... — взгляд агента пал на Флэша. — А ты не забегал в его комнату? Твоя скорость позволила бы тебе оказаться там так быстро, что я бы не заметил. — Джеймс! — воскликнул Эль до того, как Флэш успел ответить. — Сначала Хельсинг его обвинял, а теперь ты... — он заметно погрустнел. — Хм? — Шрама удивили такие слова тореадора. — Флэш, получается, тебя подозревает уже двое? Ты ничего не хочешь нам сказать? — Я ничего не делал! Если только, может быть, случайно... Забежал в комнату, не рассчитав скорость, и случайно испортил этот его круг... — Скоростной постарался изобразить жалость. — И я этого не заметил, а Вампир воспользовался... Может быть, он в самом деле не такой уж и хороший, как мы думали, и в чём-то Хельсинг был прав. С другой стороны, это Хельсинг сам так разозлился, что заставил Вампира ненавидеть его в ответ... В общем, я хотел сказать, что мог испортить этот круг, но сделал это случайно, а Вампир воспользовался! — высказался он и опустил взгляд. Его вот-вот могли раскрыть... — Вот как... Что ж, а у тебя, Пустынный, есть что добавить? — поинтересовался у него Шрам. — Нет. Но я точно знаю, что ничего не трогал! — сразу признался он. — Перец? — окликнул лидер ещё одного клона. — Надо оно мне, — недовольно ответил Острый. — Наверняка Флэш во всём и виноват. А укусил Вампир просто потому, что он ненормальный, как и думал Хельсинг. Шрам немного подумал. Самым подозрительным казался Флэш. Однажды, как оказалось, его уже обвинил Хельсинг. А теперь и Джеймс предположил, что это его вина. Перец согласился, пусть и был тем, кто всегда любил обвинять других. Сам же Скоростной заявил, что сделал это случайно, что также было вполне вероятно. КБ не мог так легко выдать ему наказание или вовсе изгнать из команды. Никто ничего не доказал. Но и забыть о случившемся было нельзя. Одного из Революционеров подвергли огромной опасности. Из-за этого жестоко погиб другой член команды. Всё случившееся — вина не только лишь одного Вампира. У Шрама не осталось выбора, кроме как притвориться, что проблема решена. Если большинство Бобов подозревало именно Флэша, значит, и лидеру стоило проследить за ним, насколько бы близки они ни были. И вновь он приказал Бобам разойтись. Проблема так и не решилась, и Шрама это совсем не радовало. Только Джеймс снова остался с ним, чтобы подбодрить и обсудить дальнейшие действия. Мог ли он быть предателем? Агент бы легко пробрался в комнату Хельсинга и остался незамеченным, но разве Джеймс был на такое способен? Вся команда знала его как самого ответственного и исполнительного клона после самого Шрама. Но прикрытие — важная часть для любого агента... Эти нерадостные мысли имели смысл, но быстро КБ вспоминал, что после появления Джеймса они спасли множество клонов подряд. Если бы он имел что-то против команды, разве позволил бы этому случиться? Лидер заходил в тупик и не мог найти верный путь. Не мог найти ту самую улику, которая бы всё разрешила. «Мы решим эту проблему», — заверил лидера Джеймс, пусть и догадывался, что теперь тот может подозревать даже его. Агент помнил, что точно не совершал ничего подлого. Осматривал штаб, прислушивался, не летят ли неподалёку камеры, а порой и проверял клонов. Этим утром Хельсинг уже вёл себя странно. Спрашивал, почему Джеймс проснулся так рано. Возможно, тоже подозревал... Ему стоило догадаться: того, кто был в опыте секретным агентом, с лёгкостью могли заподозрить, когда дело касалось скрытности. Скрытность... Тот, кто это сделал, мог оставить отпечатки пальцев и следы. Конечно, обувь некоторых клонов совсем не отличалась, но поиск следов бы значительно ограничил список подозреваемых. Так, Джеймс оставил КБ. Его посетила серьёзная идея, и агент намеревался воплотить её в жизнь. Дверь в комнату Хельсинга была закрыта, а лидер упомянул, что тот болен. У Джеймса бы не получилось так просто пробраться внутрь. Так он и вовсе рисковал заразиться. Если, конечно, истребитель нечисти не врал. С самого утра он свободно разговаривал с ним и спокойно ел без потери аппетита. Джеймс пришёл к выводу о том, что обманывало лидера сразу несколько клонов. Понимал тот это или нет, а он считал своим долгом помочь Шраму в раскрытии этой тайны. Слишком уж новый день отличался от тех, что были до этого. Флэш начал искать отговорки, Хельсинг говорил про болезнь, но, похоже, также лгал, а сам лидер совсем запутался в происходящем. Джеймс глубоко вздохнул и подобрался поближе к комнате Хельсинга. Он постучал в дверь и негромко спросил: «Могу ли я войти? Это я, Джеймс. Мы хотим знать, кто мог испортить твой защитный круг. Этот клон вполне может оказаться предателем. А если я отыщу следы или отпечатки, мы разгадаем эту тайну». Если бы Хельсинг прогнал его, навлёк бы на себя только больше подозрений... У него не было выбора. Только впустить Джеймса и позволить ему отыскать следы предателя. К счастью, у него возникла идея. Хельсинг снял собственную обувь и плащ с арсеналом, после чего устроился на кровати, плотнее укрывшись одеялом. «Хорошо, ты можешь войти. Но осторожнее», — предупредил истребитель нечисти. Он уже не был уверен, продолжает ли врать о болезни и будто бы хочет, чтобы Джеймс не заразился, или просто советует ему приготовиться к внезапной атаке вампира, в которого он медленно превращался. Ведь эти гадкие ощущения не уходили. Наоборот, сначала на миг затихали, а потом резко возвращались с новой силой. Хельс бы себе не простил, если бы напал на Джеймса... Тот же, поблагодарив его, свободно зашёл в комнату. Обуви на нём не было: оставил в коридоре, чтобы потом не перепутать чужие следы со своими. Несколько мгновений Джеймс простоял смирно. Вид укутанного в одеяло Хельсинга почему-то совсем не внушал доверия. Если бы агент не сосредоточился на совсем другой миссии — поиске следов — он бы попытался допросить истребителя нечисти. К счастью для того, ему предстояло иное дело. И, пока Джеймс готовился приступить к нему, в голове Хельса оставалась только одна мысль, которую он заставлял себя произносить снова и снова: «Пожалуйста, Джеймс, поторопись и уйди отсюда. Не хочу потерять рассудок и напасть на тебя». К сожалению, Джеймс не обладал способностью чтения мыслей. Поэтому, пусть он и не подозревал, ему действительно угрожала опасность...