***
В то же время возле фабрики Революционеры выискивали еду и даже не подозревали, что между Диктором и Перцем происходит столь жестокая битва. На задание отправились Шрам, Зомби и Хельсинг. Первый, как лидер, присутствовал почти на каждой миссии. Второй, несмотря на темноту, надеялся как помочь команде, так и попробовать заметить Острого вблизи BobSoc. Слова о другом деле Перца, которое он упомянул, не покидали мысли Зомби. Но он и предположить не мог, что же имел в виду его кумир. Ну а Хельсинг... Попросту сказал Шраму, что благодаря вампирскому зрению легко отыщет еду в темноте. Лидер не торопился брать его, предполагая, что если рассветёт слишком рано, Хельс не успеет добежать до убежища. Но он настоял на том, что должен работать и показывать членам команды, насколько вампиризм на самом деле может быть полезен. Пусть он и желал в первую очередь находиться как можно дальше от Эль-Бобо... К тому же, на улице никогда не рассветало резко, как если бы Диктор неожиданно переключил проекцию с темноты на солнечное утро. Вот почему Хельсинг работал. Всматривался в каждую кучу мусора, чтобы найти нечто стоящее. Как и всегда, он не мог ощутить вкус этой еды, но помнил, что Революционеры без неё долго не протянут. Пусть он и питался кровью, но дорожил остальными и следил за их состоянием. Не позволил бы им так глупо погибнуть! Даже Эль-Бобо, которого так стремился сторониться... «О, нет, не думать о нём! — вовремя отчитал себя Хельс, пока не стало слишком поздно и Эль не занял все его мысли. — Он обычный член команды. Не особенный. Если он продолжит показывать себя таким, ему же будет хуже. Не пожалею. Не позволю больше нам быть связанными друг с другом», — так он размышлял. Жутко, жестоко и нечестно. Хельсинг вовремя очнулся и заставил себя сказать, что тореадор не заслуживает смерти лишь из-за того, что сам Хельс не уследил за собой и своими чувствами. «Хватит бессмысленно обвинять невинного. Эль-Бобо никогда не желал мне, как и кому-либо другому, ничего плохого. Я не уследил за своими чувствами и вот так позорно поддался греху, сам того не заметив... Это целиком и полностью моя вина. Может быть, отчасти виноват и Флэш, из-за манипуляций которого Вампир превратил меня в себе подобного... Но вампиризм — только часть дела. Очевидно, что он во многом мне помогает. Пора бы его принять и либо спокойно жить с ним дальше, либо так же спокойно ждать, пока мы не найдём способа от него избавиться. Тем не менее, куда более важную роль здесь сыграли мои собственные чувства, которые вовсе необязательно пробудил вампиризм. Да, нет смысла обвинять во всём это состояние, насколько бы оно ни было ужасным... Лучше использовать его во благо, уберегая себя от настоящей проблемы. Звучит неплохо. Да только на деле... Ненужные мысли сами собой заполняют голову. Вот как сейчас. Всё, никакого Эль-Бобо. Лучше сосредоточиться на миссии, пока в самом деле не наступил рассвет. Хм, кажется, вот это чем-то похоже на кусок мяса... О, нет. Слишком уж старый. Даже предлагать не буду. Стоит продолжить поиски», — после этого длинного монолога Хельсинг вернулся к заданию и постарался больше ни на что не отвлекаться. Совсем скоро у него начало получаться. Еда, пусть и далеко не самого выдающегося качества, попадалась на глаза, и Хельсинг с уверенностью брал ту, что казалась ему наиболее съедобной. Благодаря вампирскому зрению он нашёл даже больше, чем Шрам и Зомби! Это был один из немногих моментов, когда Хельс гордился собой из-за приобретённых после укуса упыря способностей. Остальные клоны не могли не отметить, насколько спокойнее он стал относиться к себе, как к вампиру, но не говорили об этом слух. Побаивались, что лишние напоминания приведут к обратному эффекту, и Хельсинг снова начнёт называть себя отвратительным существом. Так что Шрам и Зомби молчали и надеялись, что Хельс окончательно примет себя даже без их помощи. Как и помощи кого бы то ни было ещё. Раз уж ему понадобилось несколько месяцев, чтобы восстановиться, Революционерам не следовало этого терять из-за бесполезных упоминаний. Но Хельсинг прочитать их мысли не мог, даже если на самом деле обладал ещё и такой способностью. К тому же, ему это и не требовалось. Он продолжал поиски еды, а вместе с тем внимательно прислушивался. Шум пролетающих дронов достигал его, но Хельс легко мог догадаться, что они находятся достаточно далеко от членов команды. «Похоже, Диктор совсем переполнил ими фабрику», — невольно подумалось ему. Затем он вспомнил об отказе Перца работать на жестокого учёного. Усилить охрану фабрики, когда поблизости бродил столь опасный для него клон, казалось совершенно естественным со стороны Диктора. Разумеется, он не был так уж глуп... Но Хельсу это очень не нравилось. Пусть камеры и не настигли их, он никогда не мог предугадать, когда же это случится. Он уже было собирался предупредить Шрама о том, что Революционерам стоит быть осторожнее, как вдруг заметил Зомби, который пристально глядел вдаль. Присмотревшись, Хельс заметил, что издалека, со стороны первого штаба Революционеров идёт яркий оранжевый свет. Очевидно, внутри уже не мог прятаться никто из команды. Да и укрытие никогда не освещалось настолько ярко. В то же время только один известный Хельсингу клон был способен вытворить подобное. И по лицу Зомби он мог догадаться, что тот думает о том же, о ком и он. Об Остром. Если это действительно был он, то он либо зачем-то сжигал штаб, несмотря на то, что тот пустовал из-за его же предупреждения, либо... вытворял что-то ещё. Возможно, даже отбивался от дронов Диктора, которые прилетели перенести всех Революционеров на фабрику, но неожиданно наткнулись на одного только Перца, готового сжечь их дотла с помощью огненной магии. Или всё же сражался против самого Диктора, о появлении которого он предупреждал команду. Намеревался убить его. Стремительно и безжалостно... — Ты ведь тоже думаешь, что это может быть Перец, верно? — прямо спросил Хельсинг Зомби и ощутил, как кровь в его венах будто бы забегала ещё быстрее. — Я сомневаюсь, что кто-то, кроме него, способен вот так осветить всё пространство. Так что это вполне может быть его пламя. — Я это знаю! — встревоженно выпалил Зомби. — Но не понимаю, зачем Перцу что-либо жечь сейчас. Разве что с ним что-то случилось. Тогда мы должны ему помочь, не думаешь? Да и... Да и вдруг пойдёт дождь? На улице так холодно, что это вполне возможно. Если он сейчас использует свою силу, то ему будет очень больно, если пойдёт дождь! — сбивчиво говорил он, то и дело повторяясь. — Нам стоит пойти к нему и посмотреть, что происходит. Что бы там ни было, он даже со своими силами может не справиться один. Может быть... Может быть, нам всё же стоило принять его обратно в команду. Конечно, я тут вас со Шрамом не виню — он ведь сам отказался даже попробовать вернуться — но всё же... Наверное, нужно было с ним поговорить. Да, я знаю, он убил Джеймса, и это ужасно. Но вместе тем он помог нам спастись и не допустил того, чтобы Диктор убил всех. Значит, наверное, он изменился, даже если в это трудно поверить. И нам стоит проверить, что с ним происходит. — Пожалуй. Но не слишком ли рискованно пускаться в это сражение? Конечно же, я не хочу отлынивать, если есть возможность поработать и прийти к цели, но и бежать навстречу опасности тоже не стоит. Перец всегда любил действовать безрассудно, но это не значит, что мы должны действовать так же, — сухо объяснил Хельсинг. — Думаю, здесь будет более правильным обсудить это со Шрамом, — он обернулся, заметил лидера и позвал его. Тот мигом подбежал к Хельсу и Зомби. — Что... — не успел он спросить, что случилось, как увидел яркий свет вдалеке. — О, я вижу. Дайте угадаю. Перец? Хотите, чтобы мы рискнули и отправились к нему и узнали, что происходит? Скорее всего он сражается с Диктором, о котором нас и предупреждал. Вы готовы пойти на риск? — твёрдо спросил лидер и тут же увидел, как оба клона уверенно кивают. — Ну хорошо. Хельсинг, ты уверен, что справишься? Конечно, сейчас рассветает намного позже, но не думаю, что возможная битва продлится всего несколько минут. К тому же, пламя Перца для тебя очень опасно. Да и Диктор наверняка подготовился к планируемой битве с вампиром, так что не упустит возможность тебя прикончить. Ты очень уязвим, а я не хочу рисковать твоей жизнью. — Я должен пойти, — чуть грозно заявил Хельсинг. — От пламени увернусь, как уворачивался во время спасения Роберта. До рассвета времени хватит. В случае чего спрячусь в том штабе. С Диктором буду так же внимателен, как и остальные. Не думаю, что он будет целиться исключительно на меня и забудет о других. Даже если я стану для него самой лёгкой мишенью, Перец вряд ли позволит ему расслабиться. Сомневаюсь, что он настолько безумен, чтобы ожидать, пока Диктор попытается прикончить меня, чтобы атаковать его. Верно, мы ему особенно не нравимся... Но всё же. Он бы не стал ради одного Зомби просить всех бежать в другой штаб. — Об этом я и пытался сказать! — воскликнул Зомби. — Так что мы должны пойти. Втроём. Эль и Роберт могут остаться в укрытии, а мы попробуем справиться с Диктором! — Если это, конечно, он, — напомнил Шрам. — Мы не можем утверждать наверняка. С тем же успехом это могут быть обычные дроны. В любом случае... Хельсинг, беги в штаб и предупреди Эля, Флэша и Роберта, что мы отправляемся проверить, что там происходит. Они пусть останутся там и следят за порядком. Заодно на всякий случай донеси найденную еду до штаба. Затем возвращайся к нам. Но когда догонишь нас, не спеши рваться в бой. Думаю, ты и сам понимаешь, что так торопиться не стоит. Мы с Зомби выдвинемся сейчас, а уж тебе с твоей скоростью не составит труда нас догнать. Можешь позвать с собой Флэша. Он может пригодиться. Но если сомневаешься в нём — могу понять. Постарайтесь договориться, но не задерживайтесь. Зомби, пойдём, — приказал он. Оба отдали Хельсингу собранную еду, и он ринулся прочь, чтобы доставить её в штаб, а заодно предупредить клонов о новой миссии. Если Перец сражался с Диктором, о появлении которого предупреждал Революционеров, возможно, для команды настал день победы над этим жестоким учёным. Хельсу очень хотелось в это верить, но он заставлял себя оставаться спокойным и не уподобляться Эль-Бобо с его безграничным оптимизмом. Ему показалось, что было бы неплохо окончательно разобраться с проблемой, которая возникла из-за дружбы Хельсинга тореадором, до того, как Бобам удастся победить Диктора. К сожалению, он до сих пор не достиг в этом успеха. Заставлял себя не думать об Эль-Бобо или выискивать в нём отрицательные стороны, чтобы испытать к нему искреннее раздражение, но всё это не помогало в полной мере. Хельс приближался к новому убежищу и в то же время думал, что сказать каждому, кто оставался там. Ховену — что он должен присмотреть за штабом и проследить, чтобы Эль-Бобо не возникло проблем после вчерашнего укуса и последующего долгого похода. Самому Элю — чтобы ждал, пока остальные уладят ситуацию, и сообщал музыканту, если ему что-то потребуется. Не больше. Ну а Флэшу — чтобы отправился с Хельсингом и помог Революционерам в вероятной битве против Диктора. Или хотя бы разведал обстановку вместе с ними в том случае, если окажется, что они ошиблись, а Перец сражался против дронов или вовсе жёг всё на своём пути от скуки. Хельс бы не сильно удивился, узнав это. Но всё, чего он хотел сейчас — это выполнить миссию. Без ненужных размышлений, без лишних проблем, без бессмысленной паники. Пока рассвет не наступил, он обязан был выложиться на полную. С этой мыслью он вернулся в новый штаб и сразу же положил еду на стол на первом этаже. Сейчас для Хельсинга совсем не играло важной роли место, где он расположит находки. Затем он спустился на этаж ниже, чтобы найти клонов и сообщить им важную информацию. В коридоре он заметил Флэша — того самого клона, который был нужен ему больше всех. Тот, завидев Хельса, негромко усмехнулся. «Эй, что лучилось? Вы что, так быстро вернулись с миссии? Но я что-то не вижу Шрама и Зомби. Или вам уже нужна подмога?» — начал расспрашивать он всё тем же наглым, но теперь несколько более спокойным тоном, который Хельсинг всё равно проигнорировал. Задание превратилось для него в самое главное дело, из-за которого интерес Хельса к чему-либо другому абсолютно пропал. Вот почему его совершенно не беспокоил лёгкий сарказм Скоростного. «Да, нам нужна подмога. Шрам и Зомби отправились к старому штабу. Возможно, Перец борется там с Диктором. Или как минимум с дронами. Твоя помощь в вероятной битве не помешает. Так что хватай пушку и быстро догоняй их. Без разговоров. Это приказ», — строго отрезал Хельсинг, из-за чего наглая ухмылка спала с лица Флэша и сменилась на искреннее удивление, смешанное с лёгким страхом. Он тихо кивнул и побежал за оружием. Хельс проводил его взглядом, после чего направился к Эль-Бобо и Ховену. Второй уже выглядывал из-за двери в их комнату — очевидно, подслушал разговор. Случайно или намеренно, Хельсингу тоже не было интересно. Он заглянул к ним и обнаружил, что ослабленный после вчерашнего укуса Эль-Бобо дремал на кровати. Это означало, что выслушать его сможет только Ховен. Хельс видел в этом только плюс. Ему не нужно было лишний раз пересекаться с тореадором. — Думаю, ты уже всё слышал. Мы отправляемся на другую миссию. Присмотри за Эль-Бобо. Если ему что-то понадобится, попробуй помочь, — он отдал приказ негромко, чтобы не разбудить Эля. — О, конечно. Я присмотрю за ним. Вы точно не нуждаетесь в помощи? — Справимся. Просто проследи, чтобы с ним всё было нормально, — грозно ответил Хельсинг. — Хорошо, хорошо. Не беспокойся за него так сильно. Он будет в безопасности, — с уверенной, но уже совсем не самодовольной улыбкой заверил его Ховен. Хельс ничего не ответил. Бессмысленно было спорить и убеждать Ховена в том, что он совсем не беспокоится. К тому же, это было бы ложью, и Хельсинг знал об этом. Стыдился, мысленно ругал себя за очередной внутренний всплеск эмоций, но вовремя заставил себя проигнорировать дальнейшие бесполезные рассуждения об Эль-Бобо. Он вышел в коридор, где его уже ждал Флэш. Готовый к битве и прихвативший пушку. Всё, как Хельс и просил. «Готов, да? Чудно. Пойдём. Не будем терять времени. Пусть мы и быстро догоним Шрама с Зомби, попросту отвлекаться всё равно не стоит», — с этими словами он побежал прочь из штаба. Флэш направился за ним, перед этим пожав плечами. Хельсинг продолжал вести себя странно. Судя по всему, вновь после того, как побыл рядом с Эль-Бобо или услышал о нём от Ховена. Скоростной понадеялся, что если они победят Диктора, то он наконец пожелает рассказать о своём загадочном отношении к тореадору...***
Перец продолжал сражаться. Диктор до сих пор держался и не торопился сдаваться, что не могло не поразить клона. Даже его щит сохранился и не разрушился из-за огненных атак Острого! В то же время сам он уже изрядно выдохся. Сколько бы он ни поглощал использованное пламя обратно, этого не хватало для полного восстановления. «О, Диктор наверняка именно этого и добивался. Стоило догадаться! — мысленно обругал себя Перец. — Нужно придумать другую стратегию, пока он меня не убил», — он попробовал подумать, но в тот же миг побежал прочь, ведь в него чуть было не попало несколько очередных зарядов из пушки. Тогда его внимание наконец привлекли кучи мусора, которые, если в них не было еды, всегда казались как Острому, так и другим клонам бесполезными. Но теперь тяжёлые запчасти, что валялись там, от его огненного заряда могли разлететься по сторонам и задеть Диктора! Стоило попробовать. Он создал новый небольшой огонёк. Диктору не составило труда заметить, что Перец словно пытается сбежать от него, при этом подготавливаясь к атаке. Он выстрелил снова, но тот ускользнул и спрятался за кучей мусора. Учёный побежал за ним, но не успел ничего сделать, как хлам перед ним резко взорвался, и все предметы: от грязных мелочей до тяжёлых обломков — полетели в него. Прятаться было некуда, а щит не действовал против, казалось бы, обычных предметов. Сколько бы Диктор ни старался отбить их лазером, несколько раз куски тяжёлого мусора ударили его, пока последний не сбил с ног. Улыбающийся Перец перебежал к другой горе хлама, но экспериментатор вовремя подскочил с земли и первым выстрелил туда, чтобы у клона не хватило времени атаковать его. Мусор начал разлетаться в стороны, но небольшие лучи не давали такого же эффекта, как заряженные энергией снаряды Острого. Поэтому, пусть по нему и попадало, он лишь усмехался и тем самым демонстрировал, что ему совсем не больно. До того, как Диктор полностью лишил Перца второго шанса атаковать его, тот создал новый небольшой, но мощный заряд, и запустил его в оставшийся хлам. Он с тем же успехом разлетелся по сторонам. Огромный кусок металла снова сбил учёного с ног и откинул далеко назад. Он неудачно приземлился и ясно услышал, как разбилась припасённая им ультрафиолетовая лампа. Острый широко улыбнулся. Это был его шанс! Он побежал за Диктором, но быстро заметил, как тот использует все силы, чтобы подняться с земли. «Вот ведь!.. Даже этот удар перенёс! — снова разозлился он. — Если сейчас использую мощную атаку, щит наверняка спасёт его, а я совсем ослабну, и он выстрелит из последних сил. Надо продолжать, пока он не устанет, но и самому экономить силы. Как-нибудь», — Перец огляделся и вытянул руки, чтобы принять огонь, вновь распространившийся по земле. Восстановление силы сейчас точно не помешало бы. «Ну давай, давай быстрее! — приказывал он пламени и в то же время смотрел, как Диктор почти поднялся, готовый сражаться дальше. — Нет у меня времени так медлить! Иначе прикончит...» — он не прекращал беспокоиться. Учёный же наконец встал и дрожащей рукой направил оружие вперёд, после чего твёрдой походкой направился прямо к Острому. Его трясло, а тело жутко болело, но он ни перед чем не останавливался. Теперь, когда так ослаб, должен был завершить дело, довести его до конца. Если бы только сдался и сбежал, навсегда потерял бы всё. Перец бы его не пощадил. Сжёг бы, не жалея. А после самого Диктора — и всю фабрику. Ему пришлось биться дальше, и он выстрелил в уязвимого Острого, который восстанавливал силы. Он не смел снова улизнуть! Как и не смел победить в этой битве. Перец прекратил все попытки пополнить запас сил и попробовал увернуться от череды лучей. Спереди прикрыл себя невысокой стеной из огня, но вовремя понял, что так слишком быстро израсходует накопленную мощь. От побежал назад, куда лучи бы не долетели, и позвал пламя за собой. Оно вернулось к его ладоням и растворилось в них. У Диктора не получилось навредить Острому, но, как и всегда, на этом он не останавливался. Позабыв о слабости, побежал к клону и принялся безостановочно палить в него из пушки. «Либо я в него попаду и смертельно раню, либо он будет бесконечно защищаться, из-за чего растеряет все силы. В обоих вариантах он остаётся в меньшинстве, — успевал рассуждать Диктор. — Давай же, Острый. Хватит быть ребёнком и играть в игры. Неужели забыл, что я тебе рассказывал о спасении мира...» — он был бы не против выказать это вслух, но понимал, что никто не будет его выслушивать. Перца уже не интересовали его рассказы. Однако у него не осталось выбора. Чуть ли не беспорядочные выстрелы Диктора оказались для Острого серьёзной преградой. Сколько бы он ни пытался уклониться, прыгая в стороны, убегая прочь или прячась за мусором, заряды попадали по нему, оставляя кровоточащие раны. Ему пришлось оградить себя огненной стеной и скрыться в этом пламенном круге. Удерживать его было непросто, а использование сил в прошлом заметно сказывалось на Перце. Он начинал слабеть всё быстрее и теперь уже сомневался, что долго продержится в этом положении. Совсем скоро он снял защиту. А вот атаки Диктора не прекращались. Острый попытался создать ещё одну огненную стрелу, чтобы выбить оружие у него из рук, но на этот раз экспериментатор оказался не так прост и увернулся вовремя, удержав пушку покрепче. Затем — вновь выстрелы. По Перцу начало попадать всё чаще: по рукам, ногам и, конечно, телу. Он стал отходить всё дальше, но так медленно, что Диктор настигал его раньше. Острый прищурился. Не хватало ещё вот так нелепо проиграть! «Что же тебя... ничто не берёт? — тихо прорычал он, но не получил ответа. — Сдохни ты уже!» — выпалил он и через силу создал несколько огненных шариков, которые стремительно направились в сторону учёного. Ему пришлось задержаться, чтобы уклониться, и Перец воспользовался моментом. Стал убегать, чтобы спрятаться за очередной кучей мусора и в очередной раз восстановить силы. Нет, так он точно мог проиграть! Он знал это. Знал, что Диктор оказался куда более сильным противником, чем ему представлялось. Если бы сейчас он нашёл Острого, то прикончил бы на месте! Пока экспериментатор не объявился, он попытался обдумать новый план, но всё же не успел. Диктор нашёл его. Он невольно зажёг руки, но догадался, что не сможет противопоставить достойную атаку. Перец зажмурился, а Диктор почти выстрелил. Молча. Без ненужных разговоров и прощаний. Однако... Несколько выстрелов, которые заставили его рефлекторно отскочить в сторону, позабыв про собственную защиту! Очевидно, это сделал вовсе не Острый. Оба обернулись, и перед их глазами предстала необычная картина: на помощь бывшему члену команды спешили Шрам, Хельсинг, Зомби и Флэш. Почти все Революционеры собрались, чтобы побороться против Диктора — ну что за невероятная удача! Впрочем, наличие только одной пушки ясно говорило учёному, что он далеко не в большинстве. Четыре пушки, мощная огненная сила, которую Острому не составит труда восстановить, а также клыки вампира в дополнение. Вместе с остальными его способностями. Щит мог защитить от лазера и огня, но не посчитал бы вампира таким же источником угрозы. А поскольку ультрафиолетовая лампа была уничтожена в битве, Диктору оставалось разве что сбросить Хельса в огонь, созданный Перцем. — Зомби, быстро проверь Перца. Хельсинг, Флэш, нам стоит запутать Диктора и сделать всё, чтобы проломить его щит. Быстро, быстро, — скомандовал Шрам, и остальные Революционеры тут же разбежались в разные стороны, не успел Диктор выставить оружие вперёд. — Очень хотелось бы знать, о чём вы говорите... Но без специальных устройтв и проекции под рукой о ваших планах так легко не догадаешься... — тихо прошипел учёный и сосредоточился. В первую очередь на Хельсинге, как на самой серьёзной угрозе на данный момент. — Эй, Хельсинг, поосторожнее! — предупредил его Флэш. — Уж думаю, он чует, что лазеры его барьер так легко не пробьют. А вот ты сможешь на него напасть, и ничто не поможет. Но реакция у него очень хорошая, а тут везде пламя, так что ты поаккуратнее, хе-хе. — Понял, — тот кивнул. В то же время Зомби подбежал к Острому, как и приказал Шрам. Тот неуверенно и чуть криво улыбнулся, завидев своего... друга. Почему-то в этот момент он не смог назвать Зомби иначе. «Давай, держись за меня», — попросил тот. Так Перец и поступил. Ему удалось отдышаться, и он наконец рассмотрел обстановку вокруг, чтобы понять, откуда забирать пламя, чтобы восстановиться. Затем он перевёл взгляд на Хельсинга, который передвигался почти так де быстро, как Флэш. О, ему действительно следовало быть поосторожнее, чтобы не наткнуться на огонь и не сгореть! И всё же, Перец тоже знал, что пушки не окажут большого внимания на щит Диктора. А вот Хельсинг сможет на него напасть... Но учёный обладал лишком хорошей реакцией и даже в столь ослабленном состоянии засёк бы, когда на него попробовали бы накинуться. Значит, следовало ослабить его ещё сильнее. Возможно, ещё и лишить щита. И сделать это мог только сам Острый. — Спасибо, что пришёл и помог, — наконец поблагодарил он Зомби. — Знаешь... У него очень мощная защита и отличная реакция, даже когда он серьёзно ранен. Хельсинг так просто на него не накинется. А если и накинется, то Диктор сразу его сбросит. Ещё и в огонь откинет наверняка. Его надо ослабить ещё сильнее. Разрушить щит, чтобы он растерялся и стал абсолютно уязвимым. Это должен сделать я, но у меня не хватает сил. Всё истратил... Я должен восстановиться, но при этом не позволить остальным за это время умереть, понимаешь? — торопливо рассказал он свой план. — Ну, ну, спокойно! — утешил его Зомби. — Хельсинг и Флэш обладают невероятной скоростью и смогут увернуться от чего угодно. А Шрам ловкий и сильный сам по себе. Он справится. Я посторожу тебя, пока ты восстанавливаешься. А потом... А потом постарайся ударить Диктора одной мощной и крутой атакой! Огромным огненным шаром или чем-то вроде! — восхитился он, только представив это. — Было бы неплохо, но это потребует очень, очень много энергии, — негромко объяснял Перец, чтобы Диктор не услышал. Он так и не снял прибор, дающий дар речи, и учёный мог понять его. — Может, даже больше, чем в моём последнем сражении против вас в проекции. Хотя... Воды здесь нет, так что, может, и получится. Но за пару минут я точно не восстановлюсь. Остальные обязательно должны задержать Диктора за это время. Давай пока спрячемся. Может, он подумает, что мы сбежали, и сосредоточится только на них. Да, знаю, план такой себе, но у меня нет другого выбора, — он принялся красться как можно дальше, надеясь, что его не заметят. Зомби пришлось следовать за ним и больше ничего не говорить. Диктору же приходилось следить за остальными Бобами. Щит помогал ему не получать повреждений от лазерных лучей из их пушек, в то время как сам учёный безжалостно стрелял в сторону каждого заметного клона, но в то же время он старался внимательно следить за Хельсингом. Если накинется, у него возникнут огромные проблемы... Вампир наверняка попытается выпить всю его кровь, и если Диктор вовремя не отобьётся, не сбросит его с себя или не кинет прямиком в жаркое пламя, окончательно ослабнет и вскоре погибнет через несколько мгновений. Да и внезапная пропажа Острого вместе с Зомби совершенно не радовалась. Экспериментатору пришлось признать: беглецы подоспели абсолютно невовремя и превратились для него скорее в дополнительную угрозу, чем в цели для лёгкого уничтожения. Всё-таки перед ним находились не слабые клоны, вроде Эль-Бобо, а быстрые Флэш и Хельсинг и крайне ловкий Номер один. Хельсинг бегал вокруг Диктора, стреляя в него и внимательно выслеживая, чтобы лазерные лучи из пушки учёного не достигали его. Даже если это оружие причинило бы вампиру меньше вреда, чем ультрафиолет и огонь, он не собирался забывать об осторожности. И так же поступал Флэш: бегал кругами, стрелял, но уклонялся от чужих выстрелов. Шрам угнаться за ними не мог, однако использовал всю свою ловкость и внимательность, чтобы Диктор не поранил его. Хельс в первую очередь думал о своей роли. Подгадать подходящий момент, когда экспериментатор станет уязвим, а затем выпить всю его кровь. В своём плачевном состоянии он не отобьётся от упыря, и всё закончится. Хельсинг справится благодаря тому, что в себе ненавидел, а потом заживёт полноценной жизнью. Возможно, среди настоящих людей... Он вовсе не считал клонов ненастоящими, но порой всего лишь хотел увидеть кого-то, кроме Диктора, кто кардинально отличался бы от них внешним видом. Да и внешность на самом деле не играла большой роли, когда характеры Бобов так сильно различались... Наверное, Хельсингу не стоило привередничать. Если бы он понял это раньше, его жизнь сложилась бы совсем по-другому. С другой стороны, тогда Вампир наверняка не укусил бы его. Что ж, теперь он усвоил определённый урок. И благодаря этому уроку намеревался поставить точку в жизни Диктора. Выпить его кровь и больше не жалеть о том, что ему пришлось действовать так, как и полагается вампирам. «Я справлюсь. Как только он ослабнет, тут же приступлю к делу», — верил он и в то же время уворачивался от периодических лучей, пролетающих мимо.***
Ховен и Эль-Бобо продолжали ждать их в штабе. Тореадор проснулся довольно скоро после того, как Хельсинг сообщил о вероятном сражении с Диктором, и музыкант передал ему все слова. Теперь он не мог перестать беспокоиться. Думал о том, как Революционеры справятся и справятся ли вообще. Четверо членов команды, да ещё и Перец — сильная группа для сражения с не менее сильным противником. Но всегда оптимистичный Эль, как ни странно, боялся надеяться на хороший исход. Всё предполагал, что случится нечто страшное. Что Диктор убьёт всех! Или вдруг Хельсинг заденет пламя Перца и в мгновение ока сгорит... Он вздрагивал, представляя столь ужасные картины, тихо плакал, но пытался делать вид, что всё в порядке. Ему — самому светлому клону в команде — наверное, не следовало лишний раз беспокоить остальных бессмысленным пессимизмом... Но вместе с тем он винил себя в том, что снова не смог помочь. Остался в убежище, без оружия, слабый, чтобы за ним ещё и здесь присматривали! Как позорно, особенно для одного из первых Революционеров... Остальные рисковали жизнями и сражались, а Эль-Бобо беззаботно отсиживался в укрытии. И с кем — новичком! Он тяжело вздохнул... Зря он так отозвался о Ховене, пусть и мысленно. Тот спас его, когда тореадора схватил Диктор, а значит, он попросту не имел права жаловаться. «Наверное, я даже хуже новичка, — пронеслась удручающая мысль в его голове, — раз уж это его просят меня спасать и за мной приглядывать. Когда-то был сильным и спасал других, а теперь... Позор какой-то. Может, Хельсинг и вовсе был прав, когда сказал, что не стоит вечно полагаться и зависеть от других? Я сам должен всё делать, а не проверять, как дела у других. Или же нет...» — он никак не мог принять окончательного решения и постоянно сомневался. — Эль-Бобо? — тихо позвал его Ховен, чем заставил тореадора обернуться. — Не желаешь поговорить? Я знаю, что ещё не достиг своего идеала и не смогу поддержать тебя в должной мере, но я могу хотя бы попробовать. Я ведь вижу, что ты очень беспокоишься. Думаю, тебе не стоит держать всё это в себе, иначе всё закончится плачевно... — он отвёл взгляд, вспомнив ситуацию с Хельсингом. — О, я!.. — Эль уже было собирался снова оправдаться. — Ладно, ты прав. Снова я боюсь и нервничаю, — он присел на кровать, а музыкант устроился рядом, чтобы выслушать. — Во-первых, за команду очень беспокоюсь. Там ведь правда Диктор может быть! Вдруг не справятся? Это будет ужасно! Да и за Хельсинга страшно... Если уж Перец там использует своё пламя, Хельсинг может на него наткнуться и сразу же сгореть. Ему стоило остаться здесь и не рисковать своим здоровьем... Наверное. Ой, нет, я это зря. Он бы разозлился, если бы пропустил настолько важное задание. Ещё и остался бы здесь со мной... Он так не хочет меня видеть и со мной разговаривать, что становится ещё печальнее. И так чувствую себя бесполезным из-за того, что постоянно миссии проваливаю, а тут ещё и Хельсинг меня избегает, хотя раньше мы отлично друг с другом ладили. Да, я уже говорил об этом, но ситуация ведь ни капли не улучшилась. Наоборот. Ухудшилась, пожалуй... — О-хо-хо... Хельсинг ведёт себя странно, и я, к сожалению, не могу подобрать в данной ситуации иных слов. Что бы он ни говорил, а я всё ещё подозреваю, что он влюблён в тебя. Вот только очевидно, что он никогда этого не признает. Отсюда и попытки тебя избегать. Чтобы не привязываться к тебе ещё сильнее и не испытывать это чувство вновь. Ты сам не замечал никаких странных моментов между вами? — спокойно и сдержанно поинтересовался музыкант, чтобы не давить на Эль-Бобо. — Ну, если не считать сами попытки меня избегать, то... Кажется, только то, что я тебе уже рассказывал. Он говорил, что его тянет к моему теплу, что ему очень нравится моя кровь. Удерживал меня дольше, чем следовало бы. Говорил пугающие фразы. Заявлял, что не хочет подтверждать твои же догадки. Если так подумать... Может быть, он и в самом деле влюбился, но не хочет этого признавать. Потому что для него такая влюблённость — наверное, самое ужасное, что может быть. Хуже вампиризма! Но если это правда так, что делать? Однажды я уже попытался его проверить, и ничем хорошим это не закончилось. Ты и сам помнишь. И снова: если я спрошу прямо, он ответит, что не влюбился. Или вовсе уйдёт. Или разозлится. А иначе тут, наверное, никак не угадаешь. Но я бы хотел ему помочь. Хоть как-то. Иначе... Да, в самом деле, его попытки замалчивать настоящие чувства закончатся очень и очень плохо, — устало высказался тореадор. — Ты должен найти подходящий момент и поговорить с ним, Эль. Если прямо сейчас они сражаются с Диктором, и им удастся победить, перед тем, как праздновать победу, попробуй объяснить ему, что он должен выговориться. Иначе никакого счастливого конца не будет. Либо для одного Хельсинга, либо для всех нас. Кто знает, до чего его доведёт возможная влюблённость... Я бы не хотел погибнуть из-за того, что он сошёл с ума. Разумеется, я не думаю, что это обязательно произойдёт, но и рисковать не стоит. Поэтому... Попытайся. Он наверняка не захочет, наверняка начнёт отказываться, но тебе стоит надавить на него. Ты не привык так поступать, но иначе с ним не сработает. Не всегда мягкость — единственный верный способ действовать, — предупредил Ховен Эля. — Да, ты прав... — нехотя согласился тот. — Главное, чтобы они вообще вернулись с миссии. Диктор даже без проекций серьёзный противник. Даже не хочется, чтобы это был он, если честно... Но тут уж не мне решать. Остаётся разве что надеяться на лучшее. Если в этом есть смысл. — О, разумеется, есть. Не переживай так сильно. Не стоит в них сомневаться. Ховен искренне улыбнулся Эль-Бобо, и тот попытался сделать то же в ответ. Получилось неважно, и музыкант сразу это понял, но давить на тореадора не стал. Радовало уже то, что тот пытался вернуть свой привычный оптимизм. Вряд ли бы Ховена заботило нечто подобное раньше, но после того, как он столько старался помочь им с Хельсингом, он не мог не проникнуться этим открытым и добродушным клоном. Он был рад помогать Эль-Бобо и дальше, а оттого совсем не желал разочаровывать его. Как и Эль, он мог только надеяться, что всё обойдётся, и Революционеры одолеют Диктора. С Перцем или без него. «Поспешите, друзья, — мысленно попросил он. — Не думаю, что он смирится с вашей погибелью». Ховен не торопился лишний раз пугать Эля мрачными мыслями, но решил подготовиться на тот случай, если битва пройдёт неудачно.***
Обе стороны по-прежнему выбивались из сил. Шрам и Флэш уже не могли так легко уворачиваться от выстрелов Диктора — только силы Хельсинга оставались на прежнем уровне. При этом он рисковал больше всех, так долго задерживаясь на улице и зная, что совсем скоро начнёт рассветать. В глубине души он боялся за свою жизнь и не представлял, что случится, если он за несколько мгновений мучительно сгорит. Хельс хотел бы, чтобы Диктор как можно скорее устал, но этого не происходило. Перец тоже не возвращался в бой. Флэш бегал всё медленнее, и учёный успешно попадал по нему. Как и по Шраму... Хельсинг никак не успевал им помочь и старался действовать по плану, с каждой минутой всё больше сомневаясь, что Революционеры вообще знают, что делать. Никакие пушки всё равно не пробивали защиту Диктора. Хельс уклонялся от атак слишком успешно, ведь он не ослабевал так же быстро, как Шрам и Флэш. Экспериментатор сосредоточился на более лёгких мишенях. Если Скоростному до сих пор удавалось ускользать, то вот Шрам без такой же особенной скорости... Он выглядел, как идеальная цель! Лидер постоянно присматривал за остальными, пытался найти Зомби среди всего этого хаоса, следил, чтобы Диктор не ранил других Революционеров. Из-за этого он периодически брал удары на себя. Его тело было покрыто серьёзными ранами, но и с этим он не сдавался. Пытался одурачить учёного. Ничего не выходило... Любой другой на его месте наверняка бы уже всё бросил, но решительность КБ не знала границ. Он продолжал бороться и ждать подходящего момента, даже если это было глупо и бессмысленно. «Перец, поторопись! — просил тем временем Зомби Острого. — Я не думаю, что они так долго протянут. Они давно стреляют, а щит Диктора всё не рушится. Только твой мощный удар тут поможет. Скорее! Я понимаю, что это не так просто, но ты должен что-то сделать. Если мы проиграем, это будет катастрофа. Шрам, кажется, уже серьёзно ранен. А Хельсинг не может ему помочь, потому что тогда Диктор целится на него, и это может быть рискованно. Пламени вокруг, конечно, почти не осталось, но кто знает, что там он придумает. Он ведь учёный — просчитывает самые разные ходы, — он поглядел Перцу в глаза, и тот попытался создать более яркий заряд, чтобы проверить силу. Получалось неплохо, и Зомби уже понадеялся, что сейчас всё получится, но тут... Заслышал крик! — Что случилось... Я сейчас проверю, а ты продолжай накапливать энергию!» Как оказалось, Диктор попал по Шраму. Огромная рана на груди — зрелище было просто ужасным. Лидер выронил оружие из рук и побрёл прочь, пока не стало слишком поздно. Но учёный и не думал жалеть его, самого лидера беглецов! Хельсинг позабыл про попытки ослабить его и почти бросился на помощь КБ, но неожиданно его остановил улыбающийся Флэш. Хельс почти напрягся из-за его странного выражения лица, но тот стремительно произнёс: «Не лезь. Он тебя быстро бросит куда-нибудь в огонь. Он на мне...» С этими словами Скоростной решил оправдать своё имя, данное ему Шрамом, и побежал к Диктору, едва касаясь ногами земли. Рисковал, но знал, что иного выхода нет. Пока лидер обеспокоенно искал способ обхитрить учёного и сбежать, не позволив ему атаковать, он, пусть и не на полной скорости, резко оттолкнул Диктора в сторону! Вновь он отлетел далеко в сторону. Теперь ещё и упустил оружие. К пушке Диктора подбежал Хельсинг, схватил её в руки и разломил на две половины. С единственным оружием экспериментатора было покончено. Флэш же упал на колени и схватился за бок. «Вот ведь чёрт... Как же это... Больно. Так и знал, что затея была дурацкая, но зато тебя спас, Шрам. Надеюсь, уж теперь я точно не предатель, хе-хе», — сквозь боль рассмеялся он. КБ медленно подошёл поближе и протянул ему руку, чтобы помочь подняться. Скоростной схватился за неё и с трудом встал обратно на ноги. Лидер гордо улыбался, глядя на него. Но праздновать победу было ещё рано. Шрам, Хельсинг и Флэш посмотрели в торону Диктора, отлетевшего вдаль. Второй понадеялся, что от такого удара тот наконец умер, но не тут-то было... Опять поднялся! Дрожал ещё сильнее, чем прежде, сгибался от боли, а его очки потрескались и разбились в некоторых местах, из-за чего Бобы могли разглядеть его лицо, но не сдавался. Не потому, что настолько хотел убить их прямо сейчас. Всего лишь понимал, что в случае побега тоже умрёт. «Разойдитесь, быстро! — со стороны послышался яростный крик, и вот навстречу Революционерам побежал Перец, который уже подготавливал огненный заряд. Хельсинг схватил Шрама и Флэша за руки и убежал как можно дальше, чтобы точно не пострадать. — Чудно. Что ж, Диктор, попрощайся со своим щитом!» — грозно воскликнул он, увеличил огненный заряд до немыслимых размеров и отправил всё накопившееся пламя в сторону учёного. Бежать было некуда. Шрам невольно вышел вперёд и заслонил собой Хельсинга и Флэша, а затем осмотрелся в поисках Зомби и, не увидев его, понадеялся, что тот достаточно надёжно спрятался, чтобы не пострадать от настолько опасного удара. Революционерам осталось разве что ждать исхода. Будет ли достаточно всего пламени Перца, чтобы хотя бы разбить щит Диктора? «Ну что за позор... Кучка клонов так легко смогла справиться со мной. Что ж, от этой атаки мне никуда не деться. Дрон, который мог бы телепортировать меня на фабрику, уже давно уничтожен. И щит против этого тоже не выстоит», — Диктор вздохнул, и вот на него обрушилось безжалостное, горячее пламя. Он терпел, ждал, пока защита разобьётся, и видел, как она становится видимой, покрывается огромными трещинами. Огонь не угасал. Перец бросил в экспериментатора всё, что было, и не останавливался. Нет, уже вот-вот, совсем скоро мощнейшая атака должна была закончиться. Только бы щит выдержал, только бы щит выдержал — Диктор никогда не пытался умолять подобным образом, но теперь одними губами проговаривал лишь эти слова. К сожалению для него, никакие мольбы уже не помогли. Когда пламени почти не осталось, щит не перенёс нагрузки. Разбился на осколки, и учёный быстро лёг на землю, чтобы спастись. Оставшиеся искры огня прошли мимо. Однако подняться он больше не мог. — Да, отлично! — гордо воскликнул изрядно уставший Перец. — Щит разбился! Теперь можно... — Теперь я им займусь, — утвердил Хельсинг. — Вам бежать далеко. А мне бы хотелось немного поквитаться с ним за то, что придумал этот план с Вампиром. Не то чтобы вампиризм так сильно беспокоил меня сейчас... Но это ли не повод показать ему, что я могу сделать в том образе, который получил из-за него? — он мог бы прозвучать так же горделиво, как Острый, или нагло, как Флэш, но вместо этого говорил совершенно сухо. — Эй! — Зомби выбежал к остальным. — Это было невероятно! Перец, ты... Ты отлично справился со своей задачей. Хельсинг, значит... Теперь твоя очередь, да? — Если ты так хочешь — я позволяю тебе. Только не тяни и будь осторожнее. Рядом с Диктором довольно много пламени, — предупредил Хельса Шрам. — Эй, Перец, а ты разве не можешь его убрать? — усмехнулся Флэш. — Действительно. Но всё равно, Хельсинг, давай поспеши уже, пока я не разозлился и не сжёг тебя, — поймав на себе неодобрительные взгляды клонов, он усмехнулся. — Ладно, ладно. Шучу я. Хельсинг не среагировал на шутку и ринулся прямо к Диктору. Тот тщетно пытался подняться, но не находил в себе сил для этого. Хельс встал напротив него, а пламя, полыхающее позади, создало впереди него длинную тень, которая закрыла учёного. «Признаю, твой план по внедрению вампира в команду кое-чему меня научил. А в первую очередь — умению управлять вампирскими способностями и удовлетворять вампирские потребности. К слову, после такой трудной битвы мне не помешало бы утолить жажду», — он пусто улыбнулся, будто бы лишь пытаясь выглядеть жестоко, но на самом деле не чувствуя ничего особенного. Он устроился рядом с Диктором, крепко схватил его, несмотря на лёгкие попытки сопротивляться, прислонился к его шее и неосторожно проткнул её клыками, не беспокоясь о том, больно ему или нет. Экспериментатор сразу ощутил, как остатки сил покидают его. Всё вокруг превратилось в одно неясное мутное пятно, а затем и вовсе начало темнеть. Хельсинг очень торопился и не думал ни о какой мягкости. Кровь Диктора была неприятной на вкус, и он мечтал скорее отстраниться, но предпочёл сначала закончить с делом. Учёный всё холодел, а его глаза давно закрылись. Хельс, кажется, никогда не чувствовал себя настолько сытым. Неприятно, но это ничего... Он сделал последний шаг, самый важный в победе над Диктором. Не позволил ему восстановиться и лишил последних сил. За всю ту боль, что он причинил клонам — для спасения мира или же ради веселья — учёный заслуживал куда более жестокой расправы, так что в последние секунды жизни он мог бы порадоваться тому, что Хельсинг не разорвал его тело на куски. Будь он настоящим чудовищем, именно так бы и поступил... Хельс отстранился и отошёл подальше. Холодное тело Диктора безжизненно упало на землю. Перец в это время как раз убрал всё пламя, что успело распространиться по территории. Хельсинг свободно вернулся обратно к Бобам, вытирая оставшуюся на лице кровь. «Что ж, с ним покончено, — осознание этого наконец заставило его куда более искренне улыбнуться и по-настоящему забыть о проблеме с Эль-Бобо. — Осталось исследовать фабрику, не боясь быть убитыми, если выйдет, избавить меня от вампиризма, а также приготовиться к поискам нового, полноценного дома для каждого. Впрочем, первым делом... Мне не помешало бы вернуться в убежище. На улице уже становится светлее. Как только солнце покажется, мне конец. Так что простите, но я не смогу разделять счастье от победы так же долго. Мне пора», — высказался Хельсинг и убежал прочь. Остальные провожали его взглядом. — Даже не верится... — полушёпотом произнёс Шрам. — Спасибо всем вам. Вы отлично потрудились. Честно, я готов признать, что вы справились даже лучше меня. Многие из вас. Хельсинг покончил с ним, ты, Флэш, спас меня... А ты, Перец, проделал просто невероятную работу, — он протянул Острому руку. — На Революции ты поступил ужасно. И я всё ещё не могу окончательно смириться с гибелью Джеймса. Но теперь ты доказал, что всё ещё готов побороться за Революционеров. И я согласен вернуть тебя в команду. Если ты, конечно, не планируешь перейти на сторону очередного злодея, — усмехнулся он. — О, ещё чего! — Перец пожал ему руку. — С меня хватило. Впрочем, без Зомби я бы, возможно, так и остался помощником Диктора... Спасибо, что привёл меня в чувство. Я был полным идиотом, когда обвинил всех вокруг в том, что сам совершил. И я знаю, что не смогу вот так легко искупить вину за убийство Джеймса... Но, по крайней мере, я попытаюсь. — Думаю, теперь ты точно доказал команде, что на многое способен. Делом, а не словами! И я горжусь своим кумиром, э-хе-хе, — подбодрил его Зомби. — Так, ладно. Не пора ли нам возвращаться в штаб? А то сейчас Хельсинг Роберту и Элю сам всё расскажет, а нам нечего будет добавить, — предложил Флэш. — Роберту? — удивился Перец. — Только не говорите, что тот... музыкальный клон, которого вы спасли, решил назваться просто Бобом. — О, это долгая история, — подметил Шрам. — Но Флэш прав. Нам пора возвращаться. Только не стоит оставлять тело Диктора здесь. Перец, Зомби, пожалуйста, перетащите его в этот штаб. Мы с Флэшем не в лучшем состоянии для этого. Справитесь? Потом, по пути назад я объясню тебе, что у нас сейчас происходит, — он посмотрел на Перца. — С телом разберёмся немного позже. — Так и быть! — согласился Зомби. Революционеры занялись важными делами, а Хельсинг вернулся в новое убежище. Эмоции от победы над Диктором оказались столь мимолётными, что он сам этого не ожидал. Теперь ему предстояло рассказать о случившемся Ховену и Эль-Бобо. Как же быстро им вновь пришлось столкнуться... Хельс покачал головой. Он через многое прошёл, и очередная встреча с тореадором не должна была оборачиваться для него катастрофой. Он забрёл в убежище, пока солнечный свет не настиг его, и направился на поиски оставшихся внутри Бобов. Когда же вернутся остальные, они исследуют фабрику и наконец начнут новую жизнь. И Хельсинг поклялся самому себе: в ней, новой и особенной жизни, без опытов и мучений, не будет позорной любви и страданий из-за Эль-Бобо. Революционеры пришли к главной цели. Теперь он стремился к совершенно иной. Хельс был готов справиться с любой преградой на пути. А на улице наконец рассвело...