пора размять косточки

Шприц с черной жидкостью приковал к себе всё внимание. А в воздухе висел немой вопрос: «Что это?» «Если вы заметили, то этот шприц не с тем, что использовал Янагисава, — Киллуа схмурил брови, раздумывая. — Жидкость с клетками щупалец отдавала желтоватым оттенком. Вполне возможно, что то, что осталось, это противоядие.» Быстрое объяснение, казалось, больше повергло в шок, чем обрадовало. Сердца учеников лихорадочно бились, чувствуя пыл прошедшей битвы и той, в которую им предстоит нырнуть, чтобы вытащить Коро живым. Правильное решение было необходимо немедленно. «В чём ваша проблема? Чего вы стоите как истуканы? Давайте уже вколем это противоядие в сэнсэя и свалим отсюда!» — Терасака яростно взревел, показывая рукой на бушующую битву. После этих слов его макушка получила смачный подзатыльник от рядом стоящего Акабанэ. Он, судя по всему, уже оправился после того, как побывал одной ногой в гостях у смерти, и бесстыдно нарывался на гнев Терасаки: — Бака, ты хоть иногда мозги включай. Его сейчас собирается убить сверхскоростное существо, а ты хочешь сделать его ещё беззащитнее. Второй убьёт его на месте стоит только Коро-сэнсэю стать человеком. — Тогда мы должны его спасти, чтобы он воспользовался противоядием, — Киллуа решительно и громко сделал вывод, обводя всех взглядом. — Это будет безответственно с моей стороны, учитывая то, что Коро хотел, чтобы вы спаслись, но мы никого не подвергнем опасности. Белая копна волос подпрыгнула от того, как он резко сел на корточки, вырисовывая пальцем круги и линии. Киллуа разрабатывал стратегию, параллельно разчерчивая план на мокром песке. — Мы сформируем два фронта на безопасном расстоянии рядом с краем барьера. Никто и ни за что не подходит ближе. Исключительно дальние атаки. В случае опасности отступаем за барьер. Делимся по тому же принципу, что и до этого. Всем встать в шахматном порядке, убедитесь, что даже случайно не заденете соседа. Даже незначительно раненные не вступают в бой. Их мы оставляем на попечение Манами. Страх заблестел за стёклами очков: — Я?! — неуверенно удивился тихий голос. — Как же т-т-так… Я не смогу им помочь! — Бояться нечего: Коро-сэнсэй имеет громадную коллекцию записей по оказанию первой помощи и всех принадлежностей, которые могут пригодиться. Но медпункт можно доверить только тебе, так как хотя бы приблизительно с веществами ты знакома и быстрее сориентируешься. Поняла? — Да. — Прекрасно. Хара, тебе лучше пока остаться в тылу, поможешь в медпункте. Остальные уже знают свои позиции, смысла оговаривать нет. Лично скажу только тебе, — Киллуа метнул взгляд на Терасаку. — Не смей. Ты серьёзно ранен. Отстраненный воин что-то прорычал про царапины, но всё же присоединился к импровизированным медикам. *** Стиснутые зубы, до боли накалённые мышщы и кровоточащие ссадины на руках смешались в учениках с непоколебимой силой воли и любовью к учителю. И все ученики быстро разбежались по своим местам, сразу начиная стрелять, изредка задевая сверхскоростные щупальца Второго. Киллуа же мгновенно принял боевую форму и устремился в эпицентр опасной схватки. Не смотря на то, что в глазах его читалась уверенность и хладнокровие, у него не было плана — было лишь невыносимое желание спасти учителя. Киллуа метался в шквале молниеносных щупалец и тратил почти всю свою концентрацию на то, чтобы не попасть им «под руку». Он надеялся как можно дольше остаться в сознании, чтобы держать ситуацию под контролем и максимально мешать Второму приближаться к сэнсэю. В этой особо критической ситуации, будучи снова в танце со смертью, Киллуа не выпускал из головы мысли о Гоне, который не переставал громко рыдать и сжимать руки в кулаках до ссадин от впивавшихся ногтей. Он не знал, почему этот образ так четко всплывал у него в этот момент, но знал, что без Гона он не смог бы биться сверх своих возможностей. Киллуа разрывал глотку, безумно рыча, и всё с новой силой нападал на Второго, но тот ловко уворачивался от ножа, ровно так же, как от многочисленных пуль учеников. Второй, будучи переполненным животным желанием раскромсать учителя, не позволял себе отвлекаться на весь остальной мир, но уклоняясь от груды препятствий, постепенно стал раздражаться до дрожи в щупальцах. Коро-сэнсэй ощутил перемену в настрое противника и с ужасом в глазах осознал, что его опасения свершились. Натянутая пружина лопнула, Второй взревел и устремился к стоявшему вдалеке классу. Ученики от неожиданности и леденящего страха дрожащими руками палили в сверхскоростное чудище невпопад. В последнее мгновение между классом и взбушевавшимся врагом одновременно оказались Коро и Киллуа. Учитель с новой силой вступил в схватку. *** В стойкой воле сэнсэя заключалось его преимущество на поле боя. Ученики, которых он защищал, были его миром. Каждым ударом щупальца он выжимал из себя все сто процентов. Коро-сэнсэй кричал во все горло, а по щекам его текли горькие слёзы. Он взывал к силе своей любви и все быстрее сокрушал противника очередными ударами. Но его ускорения тщетно гасли на фоне высочайшей скорости Второго. Уроны были ничтожно малы. Сэнсэй чувствовал это и всё отчаяннее бился, не взирая на все глубокие раны и онемевшие щупальца. Последние удары становились всё слабее, когда жёлтое тело начало подозрительно сильно покачиваться и грозилось упасть. Неожиданно для всех эта желтизна сменилась пугающей чернотой. Коро-сэнсэй словно покрылся пеленой ярости и неистово взревел: «Ради них мало умереть, надо жить!» Он мгновенно переместился к телу Второго и ударил его, впервые сильно отбросив назад. В этот удар сэнсэй вложил непомерное количество силы и эмоций, но это было последнее на что он был способен. Учитель упал без сил на том же месте. Темнота. Оба осьминога лежали по разные стороны поля. Весь класс с болью в сердце бежал к учителю и медленно — словно не веря в происходящее — опускался у его тела. Нагиса проверил пульс и еле выдохнул: «жив». Но никто так и не разжал кулаки и сердца. В подтверждение этому немому страху первым очнулся осьминог вдалеке. Атмосфера словно опять заледенела. Второй медленно встал. В его движениях чувствовалась изнеможденность, но его гнев, казалось, не утих ни на йоту. Он неспеша приближался к классу и Коро-сэнсэю, и непроизвольно сжимал щупальца, предвкушая долгожданное убийство. Киллуа понял, что сейчас есть лишь один шанс спасти учителя. — Сейчас! Я его задержу. Канмуру. Киллуа размял руки и выпустил когти, прыгнув на Второго. Ученики, услышав команду, сразу же вытащили шприц с противоядием и ввели его сэнсэю. Тот начал постепенно обретать человеческие черты, и весь класс с замиранием сердца ждал, когда противоядие сработает полностью, и они смогут вынести его за пределы барьера. Однако Киллуа не смог продержаться долго: Второй, не имея сил для сверхскоростных передвижений, всё ещё сохранил необычайную силу, с которой он сейчас душил несколькими щупальцами мешающую ему букашку. Киллуа задыхался и тщетно сопротивлялся сжимающим его щупальцам. Когда же Второй взревел и метнулся в сторону сэнсэя, его вдруг ударило что-то с большой силой. Он лишь покачнулся, но выронил Киллуа и мгновенно скрутил того, кто так неумело попытался его остановить. — Терасака! Нет! Терасаку сжимали щупальца уставшего разъяренного существа, но тот не прекращал улыбаться и, прощаясь с остатками воздуха в легких, усмехнулся: — Не с теми связался, идиот. В то же мгновение класс увидел в его руке бомбочку с пулями. Она взорвалась, не оставив Второму и шанса на реванш. Его чёрные щупальца и огромное тело повредились с той стороны, где он держал пленника, и совсем скоро с грохотом повалились на землю. Со стеклянными от ужаса глазами ученики бежали к упавшему телу их одноклассника. Терасака был мёртв. *** Когда Коро-сэнсэй открыл глаза, он увидел, что весь лес окрасился в красный цвет, а ему было слегка тепло от этого излучения. Ему хотелось взглянуть на свои исчезающие щупальца в последний раз, но с удивлением обнаружил человеческие руки, на которые не действовал лазер. Учитель медленно вставал, облокачиваясь об Землю, и тогда заметил, что весь его класс сидит в кругу и смотрит в одну точку, почти не двигаясь. Шумно поднимая своё раненное тело, он привлёк внимания некоторых ребят. Дети подбежали, чтобы помочь ему подняться, и тогда Коро открылся вид на лежащего на земле Терасаку. «Что с ним?» — учитель совсем забыл о боли и ринулся осматривать ученика. Коро-сэнсэй судорожно водил руками в надежде найти хотя бы слабый пульс, по щекам его текли слёзы, а душа категорически отказывалась принять утрату. Он уронил свою голову на грудь мёртвого ученика и замер. Каяно, чуть всхлипывая, тихим голосом рассказала сэнсэю, что произошло. — Как же так… Я не смог его уберечь. — Коро-сэнсэй, вы бы не смогли его спасти, даже если бы были в сознании, — Нагиса мягко сел рядом с учителем. — Вы знаете, что смерть беспощадна. А её решения оспаривают только те, кто боролся за жизнь до самого конца. Терасака наоборот был готов к смерти. Он жаждал убить того, кто ранил близких ему людей, и перед смертью он не был в отчаянии: он умер с улыбкой на лице. Поскольку мы не в состоянии остановить смерть, то нам остаётся только делать людей вокруг счастливее, работая на жизненном фронте. Именно это вы и сумели воплотить: Терасака научился любить друзей и чувствовать за них ответственность. Разве вы плохой учитель, если научили его счастью? Слёзы Коро-сэнсэя не останавливаясь, бежали по щекам, но на лице его проступила благодарная улыбка. Он смотрел в небо и знал, что счастливый Терасака теперь будет на попечении у Агури. *** — Вот это да, Киллуа! Ты получается тренировал настоящий класс убийц! — сидящий рядом Гон всё не мог перестать кричать и размахивать руками. — А есть фотографии с выпускного? А то ты мне всё эти тренировки показываешь, дай насладиться хэппи эндом! — Ц, бака, какой может быть хэппи энд с такими-то сражениями и жертвами! Киллуа делал важный вид, хотя еле сдерживался, чтобы не улыбаться вместе с Гоном. Он был рад, что учитель с классом прошли такой нелёгкий путь вместе и теперь заслужили жить свою лучшую жизнь, поэтому рассказывал Гону всё это с такой гордостью, как будто он сам в какой-то момент стал учеником Коро-сэнсэя и сумел выпуститься вместе с ними совершенно другим человеком. — А знаешь, Киллуа, — Гон вырвал его из размышлений, когда закончил разглядывать фотографии. — А? — Я теперь просто мечтаю умереть так же благородно, как Терасака! — Да кто тебе разрешал умирать, а, умник? И два лучезарных мальчишки расхохотались, а болтающие птицы на соседних деревьях им вторили.