***
Это было странное чувство. Румпельштильцхен все еще осознавал себя, как себя, но в тоже время считал себя Николасом Рашем. У него теперь было три набора воспоминаний, хотя вряд ли можно назвать жизнью, пусть и длинной в двадцать восемь лет, один и тот же день, повторяющий до бесконечности. Но, к его радости, не смотря на яркость воспоминаний, которые относились к теперь уже в его жизни как доктора наук, эмоциональный их окрас был не столь силен, разве что только тот, который касался того краткого отрезка времени, что он находился на корабле Древних, под названием «Судьба». Ирония того, что это место называется столь… говоряще, не ускользала от него. «Как и от некой блондинки», — вяло подумал он, теперь уже помня, как та фыркала, когда узнала именование корабля. Впрочем, подобное чувство его уже посещало, когда та самая блондинка приехала в Сторибрук, и одним свои именем пробудила его от дремы и жизни мистера Голда. Эмма… Стоило о ней подумать, как его, подобно тому первому разу, пронзило удивительное чувство воодушевления и радости. Память о Белль или о Глории не внушала ему столько чувств, даже вместе взятых, как одно это краткое имя. Он резко открыл глаза, но почти сразу зажмурился. Света в этом помещении теперь тоже не было, точнее: он моргал, а в некоторых местах и искрил. Но не это было самое странное. А то, что он висел вверх головой!.. Долго думать не пришлось, почему это так, и он с трудом поведя пальцами, снял с себя закрепляющее проклятие и упал вниз. Болезненный крик вырвался из его глотки, когда он ударился, теперь уже своим прокушенным плечом об металлический пол. «А точнее, об потолок», — с тихим ужасом подумал он, тряхнув головой и избавившись от мошек перед глазами. Изломанный труп Камиллы Рэй было первым, что он увидел. У них были не лучшее отношения и прежде, да и то, что она была одной из тех, кто молча смотрел, как в Эмму стреляли, только еще больше внушили ему неприязнь к ней, поэтому ее смерть его никак не тронула, скорее, его напугала сама ситуация. Отныне он куда больше разбирался в кораблях Древних, поэтому прекрасно знал, что подобная авария может быть фатальной. Да что там, столь большой корабль перевернуть вверх тормашками, даже в космосе, было почти нереально, оттого и было так боязно, ведь именно это вероятно и случилось. Тут он услышал тихий скулеж, и повернув голову, он увидел Руби (ха, Красная определенно оценит), собаку Генри, которая лежала неподалеку от него. Ее передняя лапа была явно сломана, а шерсть в крови. Он с трудом встал на колени, и прижав к себе раненую руку, подполз к собаке. Вытянув дрожащую руку над ней, которая замерцала и вот уже счастливая псинка, вскочив на вновь целые лапы, радостно стала его облизывать. — Тихо, тихо, — сказал он, отвернувшись от ласковой животины и вновь осмотревшись. Кроме Камиллы, собаки и его самого, тут больше он никого не увидел. В его сердце закрался ужас и страх. Ведь двух самых ему нужных и дорогих людей здесь, как раз и не было, но и тел их, к счастью, тоже, что давало ему небольшую надежду и на время подавило панику. Открытые теперь двери, выглядящие так, будто их выдрали с той стороны, тоже не внушали оптимизма. Но сдаваться так быстро он не собирался. Медленно встав и на миг покачнувшись, он подобрал несколько помятую шляпу, которую успел закончить перед тем, как случилось слияние, валяющуюся неподалеку, и еще раз оглядевшись, заметил разбитую колбу, выпавшую из рюкзака, с чудом уцелевшим ростком боба. Он со стоном добрел до нее и бережно подняв росток, махнул над ним рукой и вместе с шляпой перенес их в своеобразный карман, этакий невидимый рюкзак, где он хранил свои самые нужные и ценные вещи. Например, кинжал. Внезапно, по левую сторону от него вновь взорвался свет и осыпал пол искрами. Он, от неожиданности, пригнулся и прикрыл здоровой рукой голову. Собака недовольно гавкнула на всполохи и нервно завиляла хвостом. — Спрашивать тебя, где твой хозяин, бесполезно, да? — устало спросил он, наколдовав себе слинг, чтобы зафиксировать раненую руку. Попытка ее исцелить была провальной, поэтому придется терпеть. Собакин, не оценив его недоверие насчет ее способностей и вновь гавкнув, наклонилась на миг к полу, дернула носом, и торжествующе тявкнула, помчавшись прочь. Уже около поворота, она замерла и оглянувшись, фыркнула, мотая головой, явно зовя его за собой. — Ну, что ж… Собака — это еще не самое странное, за чем я следовал… — пробормотал он и побрел вслед за хаски.Глава 21 или очередной крах
24 июля 2020 г. в 19:07
Едва Эмма оказалась в коридоре, в котором оставила сына, тот тут же стряхнула с себя «пассажиров». Ее нисколько не привлекала мысль, касаться их больше, чем нужно.
— Руби! — тут же вскрикнул радостно Генри, едва завидев собакина, которого держала на поводке Хлоя.
Собака тоже залаяла, и поставив на плечи хозяина лапы, стала довольно вылизывать ему лицо. На миг, губы Эммы, при виде этого, изогнулись в улыбке.
Но то, что она краем глаза уловила на кушетке, где оставила Раша, ее отвлекло.
Ведь теперь там лежал Голд. Или все же не он?..
Она быстро подошла к мужчине и повнимательнее посмотрела на него. Одежда была Голда, а вот рана доктора.
«Хотя та уже была и не так страшна, — поняла она, отодвинув края рубашки. Черноты стало меньше, да и жар прошел. Что за хрень?..
— Генри, — строго сказала Эмма, не отворачиваясь от раны. — А ну-ка быстро мне расскажи, что здесь произошло.
Мальчик сглотнул, и подойдя ближе, сказал:
— Я не знаю. Правда. В один миг, я говорил с тобой, а потом здесь стало жутко холодно, и весь коридор был залит ослепительным светом. Когда все погасло, дед пропал, а доктор Раш, почему-то теперь в одежде деда, затих, и я позвал тебя. Вот.
Закончив, Генри утер рукавом нос и опустил голову.
Эмма вздохнула и, притянув к себе мальчика, на миг прижала его к себе. Генри явно испугался, хотя и старался этого не показывать.
«Бедный ребенок… У него сегодня одни стрессы», — подумала она и поцеловала сына в макушку.
— Да что здесь, черт возьми, происходит? — воскликнул лейтенант Скотт. Его глаз то и дело дергался, а руки нервно сжимали автомат. У солдата явно вот-вот случится истерика. Эмма незаметно махнула рукой и заставила исчезнуть из оружия патроны. Дополнительная стрельба, особенно, когда ее сын был здесь, Эмме не нужна. Хватало того, что непонятно что творилось с Голдом и Рашем.
Они теперь едины… — вдруг пронеслась у нее в голове отчетливо не ее мысль. На миг пронзивший ее холод, знакомый до боли, быстро подсказал чья она.
Смерти.
Ее старой, можно так сказать, «подруги».
Эмма прикрыла глаза и потерла виски. Ей и думать долго не пришлось, что та имела в виду.
— Ну, что за балбесы… — простонала она, открыв глаза и посмотрев на мужчину. Теперь уже одного.
«Только этого и не хватало…» — устало подумала она отчасти печально. Она как-то прикипела уже за столь короткий срок к этому вреднючему ученому. А теперь… А теперь он, скорее всего, лишь память и знания в разуме Темного. Как и Гарриет стала для нее в свое время.
— Мам, что случилось? — еле слышно спросил Генри.
Но тут корабль тряхнуло и он стал крениться.
Дальнейшее превратилось в ужасную болтанку, мешанину стонов и переплетенных конечностей, Эмма только и успела кинуть заклятие на кушетку, чтобы мужчина, лежащий на ней, не упал, да схватить Генри, а после этого она обо что-то ударилась головой, и наступила темнота.