Голубой цветок смерти

      Я бился в истерике и кричал как ненормальный. Нагиса умирал у меня на руках… Я… Что я наделал…       Я ревел взахлеб и страх потерять его накрыл меня с головой. Его образ расплывался в моих глазах из-за накативших слёз, а его тонкие худые руки опустились, он совсем ослаб и обмяк у меня в объятиях.       — Не закрывай глаза, слышишь?! — и тряс его и бил по щекам, пытаясь пробудить. Мои слезы капали ему на лицо и я попутно пытался их стереть. — Не отключайся, слышишь? Нагиса! Нагиса! Очнись! Я прошу тебя… Не умирай… Не умирай! — начал сильнее трясти его за мокрую кофту и кричал его имя так громко, как только мог. Он благодарит меня за то что, я вернулся. Его улыбка… Нагиса… Слова о том, что этот голубоглазый ангел любит меня, заставили сжаться моё сердце от боли в три раза сильнее. Чувствую себя последней тварью, мразью, самой последней, черт возьми, сукой, которая убила маленького, теплого котёнка. Такого тихого и спокойного… Неужели я потерял любовь всей своей жизни…       Чтоб вы все сдохли, мать вашу! Я убью вас всех!       Если бы я не вернулся, он бы не был присмерти! Ебаные федералы, ебаные убийцы, ебаные люди, черт бы вас всех подрал!       Я аккуратно подхватил его и понес в гостиную, мягко положил его на диван, нащупав пульс на шее. Он жив, но… Если ничего не предпринять в ближайшее время… Блять, Акабанэ, очнись нахуй, он умирает! Сколько у меня времени, знает только Господь, похоже, он мне его и отсчитает.       Что мне, блять, делать?!       Паника разрывала меня на части. Я метнулся к окну и закрыл темно-серые шторы, чтобы избежать повторного обстрела. Похоже, эти люди были настроены решительно, раз решили палить по жилому комплексу, а это не исключает тот вариант, что они захотят добить нас, чтобы убедиться в нашей смерти. Я схватил свой телефон и снова метнулся к Нагисе. Все происходило за доли секунды.       — Держись, пожалуйста… — я положил правую руку ему на пульс. Он казался таким холодным… Левой рукой набирал нужный номер, она тряслась, как сломанная стиральная машина, попал по кнопке только с третьего раза. Пока сердце Нагисы стучит, надежда есть. — Я не дам тебе умереть, — на том конце трубку взяла моя коллега-медик. В скорую звонить было бы опрометчиво. — Пожалуйста, пусть все будет хорошо.       — Алло? — сонный голос. — Карма? Ты чего так поздно?       — Кира, выслушай, я умоляю тебя, мне больше некого просить о помощи, — я заикался из-за того, что в моем горле стоял комок боли и страха, который вот-вот схватит меня с головой. Во время паузы в голосе я взял себя в руки, — моего друга ранили, он умирает. Я не могу отвезти его в больницу, его там убьют, неизвестные напали на нас… Что мне делать, Кира, я умоляю тебя, что мне нужно делать, проси все что хочешь, — я не выдержал и расплакался ей прямо в трубку. Его пульс очень слабый, но частый. Каждая секунда отдавалась болью в висках.       — Так, сначала успокойся, Карма. Нужно сосредоточиться, слышишь? Внимательно слушай. Второе: огнестрел или холодное?       — Огнестрел, — быстро выдал я.       — Чёрт… Третье — и главное, чтобы не были задеты лёгкие или органы ЖКТ. Куда пришел выстрел?       — В спину, он закрыл меня собой… Стрелял снайпер, как я понял.       — Это плохо… Пули крупнокалиберные. Так, первое что ты должен сделать — снять все, что может мешать пациенту дышать. Затем все, что в крови. Посмотри, какая кровь льётся — ярко-красная или темная. Следи за дыханием и пульсом до моего приезда, выезжаю через 15 минут. Скажи адрес, — я расстегнул его кофту и разорвал футболку, сняв все с него. Аккуратно перевернул на живот и осмотрел спину.       — Черт… — я прикоснулся к его ранам, из которых хлынула ярко-алая кровь. Весь его диван бежевого цвета постепенно приобретал цвет грязно-алого цвета. Выглядело до тошноты ужасно. Нагиса дышал очень тихо, его грудь еле заметно поднималась и также опускалась. — Одна пуля попала примерно между левой лопаткой и позвоночником, вторая куда-то под правую лопатку, где ребра, — я услышал, как девушка выругалась матом под нос. Паника охватила меня ещё больше, но я старался держать себя в руках. — Выезжай на мою старую квартиру. Я перевезу его туда. Мы попали под обстрел в апартаментах, поэтому скоро приедет наряд, — я заметил, что те суки, что стреляли в нас, знали о моём присутствии. Если стрелять из винтовки, можно было меня заметить даже в полумраке. Стало быть, либо решили обоих убить, либо на меня убийство повешать. Вот же дерьмо. Надо убираться.       — Хреново… Так, сейчас от тебя понадобится точность в действиях. Послушай дыхание правого лёгкого. Если услышишь бульканье или вообще ничего не услышишь, лёгкие заполняет кровь. Вперёд, я пока одеваюсь и выезжаю, — я аккуратно прислонил ухо к его худощавому телу. Только сейчас заметил, как сильно он исхудал. Похоже, очень плохо ел. Ясно теперь, почему его удары и блоки были слабее, чем я ожидал. На одних только торчащих ребрах весь букет, украшающий его относительно хрупкое тело, не закончился. Вся его спина была усыпана шрамами в виде огромных длинных полос… Кто-то избивал его кнутом или плетью. Нагиса достаточно натерпелся за то время, когда я исчез из его жизни, так еще и я с попыткой прикончить его… Мысль, что случилось бы, если у меня всё-таки это вышло, не покидает меня. Внутреннее чувство подсказывает мне, что я отправился бы следом за ним.       Один удар. Второй. Я слышал его слабое сердце. Значит ли это что лёгкие целы? Послушал второе лёгкое. Тоже самое.       — Слышу только как сердце стучит.       — Одинаково в обоих лёгких?       — Да.       — Не вздумай вытаскивать пули из тела. Он может скоропостижно скончаться от потери крови. Найди бинты или что-то, чем можно было бы перевязать раны и быстрее выезжайте, у нас максимум 10 минут на спасение. Захвати пачку обезбола, если он очнется, будет худо. В машину положи тело на живот. Если сердце остановится, то незамедлительно делай массаж сердца. Карма, я сделаю что смогу, но…       — Я все понимаю. Кира, я не останусь в долгу. Увидимся у меня, — я сбросил трубку и побежал на кухню. Там не было света и поэтому найти аптечку было трудно. Но у Нагисы было всё, что необходимо для оказания первой помощи. Я взял несколько упаковок бинта и аккуратно, но крепко начал перематывать весь его торс. Ярко-алая кровь на его светлой белоснежной коже выглядела ещё более ужасающей, словно он никогда не выходил на улицу. Бинт около 5 раз выпадал у меня из рук из-за трясучки от страха. Я схватил все обезболивающие таблетки, что были у него дома и ещё несколько пачек бинтов, а ещё хирургическую иглу с леской. Все это я сложил себе в карманы. Похоже, Нагиса был готов к подобным ситуациям…       — Иди ко мне, — я перевернул его и аккуратно взял на руки. Как можно скорее спустился по лестнице и открыл дверь машины одной рукой, переложив его на заднее сидение. Чтобы знать, если вдруг пропадет пульс, я положил его руку на подлокотник между двумя передними сидениями. Проверил ещё раз. С каждым разом удары все реже. Черт! Нельзя тратить время зря…       Я гнал около 80-90 км/ч, хотя в городе по правилам разрешается ездить только около 60. Его пульс был таким слабым, что я еле мог почувствовать его, от этого слезы катились по моим щекам сами по себе. Все на дороге было размытым, но я знал её так хорошо, что достаточно было видеть только цвет светофора. Медленно поглаживая его руку своей правой рукой, левой я вёл машину. Осталось проехать около километра, как у меня пол ушел из-под ног.       Пульс.       Его не было.       Я резко набрал воздух в лёгкие и начал стонать от боли в сердце. Я кричал, даже не понимая что. Я был готов все бросить: руль и педаль газа. Пытаясь убедиться в том, что сердце действительно перестало биться, тщательно хватая его за руку, одновременно вести машину, не теряя контроль, я сжимал руль до боли в руке.       Педаль в пол, я даже не успел понять, как встретил Киру и занес его в квартиру. Она делала ему массаж сердца, а я просто… Выл от безысходности и крепко прижал пальцы к его руке, в надежде почувствовать хоть один удар. У меня словно все плыло перед глазами. Каждая секунда отдавалась болью в висках. А в голове «его уже не спасти».       Ты не должен умереть. Пожалуйста.       Не так. Не сегодня. Это не должно было случиться с тобой, Нагиса.       Мне ведь… столько нужно тебе сказать. Столько раз поцеловать и обнять тебя. Сказать, как я тебя люблю, как сильно я, черт возьми, тебя люблю! И любил всю свою жизнь, как встретил тебя. Я все думал, почему судьба не хотела показать мне, что это за странное чувство, но оказывается я знал это всю жизнь, всю жизнь чувствовал. Как тонул в твоих глазах цвета небосвода и как желал касаться твоих чудесных волос, твоего красивого тела. Я хотел бы сказать тебе, как ты чудесно выглядишь, когда улыбаешься мне и этим самым притягиваешь к себе поцеловать. Я бы сказал тебе, какие у тебя мягкие нежные руки, волосы и какие мягкие губы… Каково это — прижать тебя к груди и не отдавать никому, каково касаться твоего лица. Все это я никогда не забуду, это впечатано в мою память словно клеймо. Я никогда ничего не просил у судьбы или высших сил. В жизни всегда всего добивался сам. Прорубил топором себе путь в капитаны. Но теперь хочу попросить о спасении твоей жизни, и если есть хоть что-то, что я могу отдать за твою жизнь, то пусть судьба заберет это у меня прямо сейчас.       — Не умирай… Пожалуйста…       — Есть! — коллега резко вскрикнула и вскочила на ноги. Я менее чем за полсекунды понял, что произошло и метнулся, переставив свои два пальца ему на шею. Удар. Ещё удар. — Есть, есть, есть! Успели! — она радостно прижала руки к груди. — Карма!       Я сел на пол и закрыл лицо руками. Не выдержал. Девушка села рядом со мной и приобняла меня. Она прошептала несколько успокоительных фраз. Я не мог остановиться и иногда дыхание настолько сильно сбивалось, что казалось, словно я задыхаюсь, пытаясь вдохнуть воздух. Он обжигал меня изнутри, становилось больно. Я хотел сказать ей слова благодарности, но не смог и слова произнести. Кира сказала мне передохнуть. Она поставит капельницу и тогда остаётся только зашить раны правильно. Без наркоза будет хреново, очень, так она сказала. Темноволосая девушка протянула мне маленький бутылек.       — Валерьянка. 5 капель в стакан кипяченой воды. Выпей, тебе нужно успокоится иначе от твоих нервных клеток ничего не останется. Но… Сначала… — она перевернула Шиоту на живот и сняла бинты, — Как я и думала… Худшее впереди, Карма… Задета крупная артерия, но в остальном… Не так плохо, как я рассчитывала. Шансов того, что он выживет… Трудно сказать… Скорее всего, зависит от выносливости… Послушай, — девушка присела рядом со мной и положила руку мне на плечо. Её взгляд был осторожным, словно она не хочет обидеть меня. Становилось страшно, очень. — Карма, прошу тебя, — она тяжело вздохнула и крепко, но не слишком сильно сжала меня, скорее ободряюще, — подготовься к любому исходу. Двоих мне не откачать. Я не Господь Бог и не нейрохирург, а обычный бывший военный врач. Да я спасала жизни и ни одну на войне, но не все. Я сделаю все что смогу, обещаю, но и мне нужна твоя помощь, одной здесь не справиться. Сходи выпей успокоительного, только не перебарщивай, а то даст обратный эффект. Я пока все подготовлю. — я одобрительно кивнул и встал, меня пошатнуло, но я быстро пришёл в чувство. Пошёл на кухню и сделал все, как она сказала.       Ко мне быстро пришло осознание, что я нужен ему сейчас, как никогда. Мне нужно успокоиться, ведь слезами я не смогу помочь ни Кире, ни Нагисе, ни даже себе. Выпив содержимое стакана, глубокий вдох и такой же выдох. Сейчас я нужен ему. Необходимо успокоиться и действовать быстро. Я умыл лицо и взглянув в зеркало, ужаснулся. Глаза были красными, а лицо припухшим. Под глазами были тёмные круги, словно я не спал несколько дней, кожа была белой как снег, а волосы были вообще непонятно какими. Стресс сильно надавил на меня, я заметил, что нервы в последнее время ни к черту. Что же со мной делает этот мальчишка… За те несколько месяцев отсутствия и за один поединок и встречу с ним я кое-что понял: лучшее и одновременно худшее оружие людей — человеческие чувства. Они могут убить тебя, а могут дать жизнь. Могут заставить делать невообразимые вещи или сходить с ума. Но против радости и любви это ничего не значит.       Я тщательно вымыл руки, а перед этим скинул куртку и убрал волосы заколкой, чтобы они мне не мешали. Это все происходило довольно быстро, я делал все чётко и без колебаний. Прибежал в гостиную, где Кира протянула мне перчатки и фонарик. Я не могу спокойно смотреть на то, как Нагиса истекает кровью. Его тело стало заметно бледным, даже синеватым. У нас остаётся все меньше и меньше времени.       — Нужно торопиться, — врач сделала несколько уколов, я не стал задавать лишние вопросы, что откуда и зачем, её концентрация внимания сейчас должна быть предельно высокой. — Я буду говорить и делать, а ты поспевай за мной и реагируй как можно быстрее. Мы откачали его, у нас примерно минут пять на то, чтобы залатать всё. Несмотря на то, что я запустила его сердце, оно может остановиться в любую минуту, внимательно за этим следи. Благо, пуля попала не в аорту, но все же задела крупную артерию. Зашить её будет проще, — Темноволосая женщина взяла пинцет, — Я быстро достану пулю, как только вытащу её, свети именно вгубь раны и отдашь мне тампоны, штуки три, — не прошло и секунды как она закончила говорить, как я включил фонарик и светил прямо на рану. Кровь била оттуда фонтаном. Меня при виде такой картины начинало тошнить, но все быстро проходило. Годы на службе давали о себе знать. Она быстро извлекла пулю, а я отдал ей ватные шарики, далее просто наблюдал и следил за пульсом Нагисы.       Найди ещё вату, бинты, что угодно, — она забрала у меня фонарик и принялась зашивать глубокую рану. Это было нелегко, так как артерия находилась в самом центре тела. Я же схватил те бинты которые я привёз с собой и протянул ей, — убирай всю кровь, чтобы я видела где зашивать, — она направила мою руку, чтобы я делал так, как нужно ей. Я же просто подхватил и продолжил. Девушка потратила около 5-8 минут на зашитие артерии. — Блять… Дело дрянь. Ему нужно переливание. Раны я зашью, но его организму просто напросто не хватит сил для восстановления такого огромного количества крови… Какая у него группа?       — Первая. Вроде положительная. У меня вторая положительная.       — Ты уверен? — я кивнул. Запомнил ещё в старшей школе во время осмотра, видимо, для одного такого случая… — Черт, — она выругалась, но не прекращала своих действий. — я не смогу перелить ему твою кровь, Карма. Она бы подошла в любых других случаях, в тяжелом всегда лучше переливать ту же, что и у раненого. По опыту в Афганистане скажу, что такие люди чаще выживали… Хорошо. Я перелью ему свою. У меня первая положительная. Конечно я старше его по возрасту, это может сказаться не очень хорошо на его иммунной системе. Но в целом… Все должно получиться. Я могу ненадолго отключиться, не пугайся, если что. Но это потом. Сейчас оставшиеся раны, — Она с необычайной быстротой зашила рану и перемотала разрез который я нанес на левой руке. — Прижми вату к ране на спине, которую я только что зашила, но не слишком крепко. Она будет кровоточить какое-то время, — Кира Акомондо зашивала вторую рану, а я делал все, как она сказала. — Слушай меня внимательно. Нитки в первой ране органические и рассосутся со временем сами, их удалять не нужно. Те которые снаружи — нет. Их нужно удалить, когда все заживет. Там сам разберёшься, в этом нет ничего сложного. То же самое и в этой ране. Пуля встала между ребер, слегка повредив мягкие ткани. Она смялась, значит прошла через что-то и потом только попала в тело. Удивительно… Везение у этого парня один на миллион, похоже, судьба даст ему второй шанс, — вторая рана оказалась зашитой. Она преступила к руке и сказала, что справится сама, но мне необходимо следить за пульсом. С рукой было быстро покончено. Его пульс был стабильным, это немного обнадеживало меня. Всё же он еле чувствовался, но, как объяснила врач, это от потери огромного количества крови. Девушка взяла сигарету и закурила прямо в комнате. Она знает, что я и сам курю в квартире, поэтому даже не спросила разрешения. Никогда не перестану удивляться её личности.       — Карма, а как его зовут? И кто он? Я видела этого парня раньше…       — Шиота Нагиса. Ты наверняка не знаешь его, он не местный, — наврал, чтобы не вызывать подозрений. Будет хреново, если она что-то узнает. Но по словам Шиоты никто ни разу его не видел… По крайней мере, не в этом образе.       — Ясно. Кто он тебе? Брат?       — Я… — я замолчал. Не знаю что сказать. Кто мы теперь друг другу? Враги? По прежнему лучшие друзья? Или… — Я его люблю, Кира, — я присел на диван рядом с ним, не отпуская его руки. — Будь сейчас обычное время, я бы соврал, скажу честно. Но… Сейчас нет сил на это. Он был лучшим другом мне, сколько себя помню. До него моя жизнь была полна агрессии, баловства, драк и всякой другой херни. Потом… Просто как-то стали проводить время вместе. После школы… Мы редко виделись, но я просто… — я опустил голову, погладив его по руке, — Не знаю что со мной, когда он рядом, думал, обычная привязанность, — я честно сказал ей, чтобы хоть немного сбросить лишний груз с плеч. Легче не стало. Резкое желание закурить подступило огромным комом в горле из-за дыма её сигарет. Они были довольно крепкими и с терпким запахом. Я бы затянулся с удовольствием одной из них, но я хочу сделать это, как только состояние Нагисы будет стабильным, потому что я курю долго, и не когда вокруг происходит лишняя суета, да и то раза два в день — к такому режиму привык мой организм. В последствии режима работы, конечно. — Извини что вот так. Тебе может быть противно… Я не знаю, как ты к такому отнесешься. Мне нужно было кому-то сказать.       — Знаешь, — она сделала затяжку и выдохнула дым в сторону окна, — Для меня любовь не знает границ, Карма. Я думаю, любовь это прекрасно, не важно, кого ты любишь. Она прекрасна в любых проявлениях. Ты можешь любить маму, собаку, рыбку, карьеру, работу, своего ребёнка, даже обычный цветок в горшке. Таково моё виденье мира, — она стукнула пальцем, сбросив пепел в небольшую чашку, которая напоминает пепельницу. — И мои нормы жизни. Любовь это хорошее чувство, сильнее чем ненависть, поэтому я не осуждаю тебя за свой выбор. Это даже скорее не было неожиданностью, то-то я смотрю ты на девушек особо не заглядываешься, — она слегка хмыкнула, и немного улыбнулась. — Ты испугался, когда понял, что тебе нравится парень? Если хочешь можешь не отвечать, это простой интерес, — я задумался и покрутил в своей голове кучу моментов из жизни. Но все же решил ответить.       — Да. Испугался осуждения со стороны, но больше его отторжения. Молчал много лет о своих чувствах… Я даже не мог понять что это такое, если честно. Думал, это проявление дружбы. Становилось хуже, потом я все понял, со временем.       — А он любит тебя? — я чуть не вздрогнул. Настолько прямого вопроса я не ожидал. Прямо в упор.       — Я… Я не знаю, — взглянув на бледное тело Нагисы, я увидел его множество шрамов: по всей спине, рукам и пояснице. Меня не покидает ощущение, что меня много лет обманывали. Он терпел всю эту боль, только потому что он не знал, куда ему идти? Или после первого убийства он вошёл во вкус и решил изнурять себя тренировками? Теперь понятно, почему он всегда в закрытой мешковатой одежде. Как он мог так со мной… Да черт со мной, как он мог так поступать с собой?! Со своим телом, здоровьем, психологическим состоянием. Я не позволю больше происходить этому. Ни за что.       — Карма, когда все раны немного заживут, где-то дня 2, может 3. Ему понадобится реабилитация. К тому же, сам понимаешь, условия не стерильные. Через 3 дня уезжайте в другой город. Ему нужно в больницу. Там убийца его не достанет.       — Его разыскивает не просто киллер… А целая организация головорезов таких, как мы ловили несколько месяцев назад… Не знаю чем он им насолил, но… Похоже что все очень хреново. Они решили палить прямо по жилому дому из винтовок. Им даже было наплевать на постороннего. Я не знаю что делать… Полиция не сможет помочь, там все намного, намного хуже чем мы думали, Кира. Я хочу заняться этим делом. Но сначала, — я взглянул на Нагису. Что такого случилось, что его решили убить? Про его деятельность знает только организация, в которой он работает. Следовательно, они же и пришли за ним. — Я хочу убедиться в его безопасности.       — Что ж, — Темноволосая женщина докурила свою сигарету и принялась подготавливать все для переливания.       Спустя около часа все закончилось, а Кира сидела на диване рядом с Нагисой, ей необходим отдых. Все прошло довольно хорошо.       — Карма, мне нужно немного поспать. Нужно дежурить по очереди. Разбуди меня через два часа, хорошо?       — Без проблем, — я провел по лбу Шиоты. У него был жар и это не удивительно. — Я могу постелить тебе на кухне.       — Спасибо. Ты можешь дать мне все необходимое, я справлюсь сама. Думаю, тебе лучше быть здесь, пока он без сознания. Если вдруг что-то случится — немедленно буди меня, — я выдохнул и поднялся с дивана, после чего отдал ей все что нужно, чтобы немного вздремнуть. Кира ушла, а я остался наедине со своими мыслями и Нагисой.       — Что же ты такое творишь… Ты же все ещё ребёнок в душе… — я сам не заметил, как пролетело время. Я менял ему компресс, который охлаждал его голову, чтобы было легче дышать. Иногда мне казалось, что он просто спит, как маленький котёнок, я бы отдал все что у меня есть, чтобы вместо этих ран он спал в тёплой кровати под мягким одеялом. Спустя около двух часов, я заметил, что он начал очень очень тихо стонать от боли. Видимо, скоро очнется. Незадолго до этого я распустил его волосы и поменял одежду, потому что он был мокрым насквозь. Моя одежда была в два раза больше его размера, но зато она тёплая и чистая. Этот маленький идиот даже и не думал как либо защищаться от ливня. Вот откуда у него температура… Похоже, такое происходит не в первый раз. Лишь бы лёгкие были с норме, а простуда не так уж и ужасна.       Я решил сходить в ванную попить воды и намочить полотенце. Когда вернулся, положил ему его на лоб.       И от страха я резко отпрыгнул назад, потому как Нагиса, едва я коснулся его лба, резко схватил меня за запястье. Его хватка была слабой, но настолько сильной, насколько его организм способен был сделать. Мне не доставило труда выдернуть руку, но я чертовски испугался, так, что аж дыхание и сердцебиение сбилось. Он нахмурился и немного повернул голову, издав болезненный стон. Ему больно…       У меня едва хватало духу смотреть, как он терпит это всё, а ещё не вкалывать ему обезболивающее. Я никогда не ставил никому уколов, даже как это делают редко видел. Акомондо прояснила, что лучше всего ставить обезбол, когда он в сознании. А очнуться он может в любой момент. Но только через 5-6 часов, это минимум.       Я прилег рядом с ним и держал за руку, ведь раньше… Раньше я не мог этого делать. Это прекрасное чувство… Не знаю, продлится ли оно долго. Я едва ли не убил Нагису, нельзя опускать тот факт, что он может возненавидеть меня после того, как очнется. Мой поступок не заслуживает прощения. Но несмотря на то, что будет дальше, если он поправится, я буду любить его. Любовь слепа… Так ведь говорят? Синеволосый мальчишка немного дергался, издавал тихие болезненные стоны, пару раз пытался повернуться или пошевелиться. Но каждое движение давалось ему с невыносимой болью, мне так не хотелось этого видеть, потому что я не могу ничем помочь. Прошло около четырёх часов, а я не то что не мог уснуть, мне не хотелось, тревожность заставляла меня ходить туда сюда, бродить по квартире и испытывать нервозность. Я сходил и поменял очередное полотенце, а когда вернулся…