Голубой цветок смерти

      Наступило утро, но я опять плохо спал ночью. Снилось что Нагисе снова плохо, но когда я вскочил с кровати посреди ночи, он мирно спал, укутавшись в одеяло. Черт… Надеюсь что когда-то все эти проблемы как кошмары, панические атаки оставят меня. Я так переживаю за него… Пожалуй, он — все что у меня есть. Ранее я думал, что у меня есть работа, квартира и машина. Есть друзья. Но по сравнению с тем, что я сейчас испытываю к голубоглазому чуду проще будет сказать, что у меня ничего нет. Встав с кровати, я умылся и выпил воды. Затем подошёл к кровати, где спал Шиота. Он спал, мирно посапывая. Значит, ему лучше. Температура немного понизилась, но она все ещё держится. Так организм борется со стрессом и инфекциями, которые могли попасть через кровь.       До сих пор я не могу поверить, что он жив. Кира вытащила его с того света, буквально воскресила его. А теперь он здесь, отсыпается и полностью доверяет мне, после того, что я с ним сделал. Я счастлив видеть, как его грудь самостоятельно поднимается и опускается от дыхания. Как раны затягиваются, как он смотрит на меня с надеждой и заботой. Даже будучи в опасности думает обо мне. Но тем не менее, я не могу представить себе, что этот котёнок может выпустить когти и убить кого-нибудь, не особо стараясь, тихо, бесследно. Что-то внутри подсказывает мне, что он никогда не хотел убивать.       — Спи крепко. Всё у нас с тобой будет отлично, — я погладил его по волосам. По сей день я любуюсь ими со дня, когда увидел, какие они мягкие и яркие, прямо как его глаза. Они гладкие и шелковистые. Зарыться в них носом и чувствовать его запах, это, пожалуй, лучшая из вещей, которые я бы хотел ощутить. Поцеловав его в лоб, я лёг к себе на кровать и попытался уснуть вновь. У меня это получилось.

***

      — С добрым утром, — я резко сел и повернул голову на кровать Нагисы. Он уже сидел на заправленной постели, шторы были открыты, но тюль был на месте. Я уже хотел сказать, что он не осторожен, но здания напротив не было, так что подстрелить нас было просто неоткуда. Он учел это.       — Привет. Ты давно проснулся?       — Нет, где-то на час раньше. Сегодня мне намного лучше.       — Я очень рад, — я уверен, что по моему лицу это было трудно сказать. Я не знаю, почему чувство тревоги не отпускало меня сейчас. Словно с минуты на минуту случится что-то плохое. — Температура есть? — я решил не говорить ему ничего о своей интуиции. Это лишний повод для беспокойства.       — Не знаю, — короткий ответ. Я умылся, подошёл и сел на край его кровати, потрогав лоб. Он был теплым. Действительно, ему лучше.       — Давай-ка глянем на твои раны, — голубоглазый снял футболку, а я помог с бинтами. Все раны уже затянулись плотной коркой, жара у него нет, а это значит, что инфекций удалось избежать. — Все зажило… Так быстро… Нагиса, ты умничка… Ты пережил раны, от которых мог погибнуть любой человек. Как же я рад, Нагиса, я… Я просто… — у меня не хватает слов, а глаза по неведомой мне причине становятся влажными, ведь сейчас его самочувствие стало в разы лучше.       — Эээй, не нужно, Карма, — он встал и сел, развернувшись лицом ко мне. Я уткнулся носом в его ключицу, взяв за руки. Запах Шиоты казался родным, а кожа такой мягкой и шелковистой, меня словно перенесло домой. А может, он и есть мой дом? — Все хорошо. Теперь я в порядке, слышишь?       — Да. Я счастлив. Я просто счастлив, — не видя его лица, я почувствовал, как он тепло улыбается. — Если ты снова почувствуешь себя плохо, скажи об этом, хорошо? Мне важно это знать.       — Да, — я отстранился от него и заглянул ему в глаза. Я, человек, который никогда не испытывал стеснения или стыда перед другими людьми, впервые почувствовал неловкость. Мне хотелось поцеловать его, но я не был уверен, хочет ли он этого. Поэтому я отвел взгляд на его плечи. И только я это сделал, как почувствовал на своих губах его мягкий, лёгкий, длительностью в пару мгновений, пьянящий меня поцелуй. Он все ещё любит меня. После всего того, что я сделал с ним, после того, как ему пришлось преодолеть смерть из-за меня. Он все ещё принимает меня.       — Ты все ещё любишь меня? Я сделал непростительные вещи, Нагиса. Я… Как ты можешь доверять мне, спустя столько времени…       — Мы приходим в этот мир идеальными, это правда. Но никто не уходит из неё чистым. Я… Я делал ужасные вещи, которые нельзя исправить. Но ты любил меня и общался со мной даже несмотря на это. Так почему я не могу ответить тебе тем же? — я слушал его голос каждую секунду, внимательно, он был для меня чем-то волшебным. Все эти слова… Я понимал, что он говорит правду. Так что не верить ему причин я не находил.       — Тогда… — я нервно сглотнул. Мне доводилось целовать других людей, несмотря на это, сейчас я волновался сильнее всего. Даже живот скручивало. — Можно мне поцеловать тебя? — я взглянул на его губы, а потом в глаза. Мы были очень близко, я чувствовал его дыхание на себе, слышал, как стучит его сердце. Конечно, мне можно было, я понял это по короткому прикосновению губ к моим минуту назад. Я хотел лишь дать ему понять, что его мнение и желание важно для меня. Что он важен для меня. Голубоглазый лишь легонько дважды кивнул головой. За его ресницами скрылись такие красивые и добрые глаза. Я не терял ни мгновения больше. Опустил руку ему на щеку, а сам нежно прикоснулся своими губами к его, раза три. Затем очень аккуратно положил большой палец ему на подбородок и наши языки также легко и с осторожностью соприкоснулись. Я лишь слегка проявил настойчивость, но вовремя остановился, чтобы поцелуй не превратился в жест грубости или страсти. Я не хотел этого сейчас, и думаю, что Нагисе было это не нужно. У меня внизу живота приятно тянуло, настолько мне понравилось целовать его. Все волнение куда-то пропало, за мгновение. Остались только мы вдвоём и что-то теплое, что-то нежное. Возможно, любовь в воздухе, сложно было сказать. Да и это не важно вовсе.       Когда я отстранился, я просто смотрел на него. Мне на мгновение показалось, что что-то беспокоит его. На его щеках был румянец, ему понравилось. Но лицо было словно огорчено чем-то.       — Что-то не так? Если да, только скажи, я не буду больше так делать… — не успел я договорить, как он тут же мотает головой и обнимает меня. Значит, все же ему понравилось.       — Это очень долго рассказывать. И не знаю, хватит ли у меня сил сделать это.       — Эй, послушай, — я обнял его в ответ и погладил по спине. Он скрыл свое лицо внутри моих объятий, уперевшись носом мне в грудь. — Ты можешь сделать это тогда, когда захочешь. В любое время. Если тебя терзает что либо, я готов помочь, выслушать тебя.       — Хорошо. Отложим этот разговор на потом, я… не готов. — он вновь сжал меня, словно прося помощи. Я же гладил его по голове, а второй рукой обнимал, чтобы он не чувствовал себя в опасности. Я был уверен: дело в том ублюдке, что преследует нас. — Но это вовсе не значит, что я не хочу, чтобы ты целовал меня! Это… приятно, очень, — я тихонько посмеялся. Такой он, мой Нагиса.       Внезапно наше мирное время прервал внутренний кит Шиоты. Я засмеялся громче, ведь это прозвучало как гром среди ясного неба. Но как же стало невыносимо смешно, когда следом за его животом заурчал мой. Шиота не слишком громко смеялся, ведь он боялся, что раны вновь откроются и, как он сказал, когда много резких движений, то создается неприятное тянущее чувство.       — Хорошо, что ты проголодался. Я пойду нарежу нам фруктов на завтрак, думаю, как раз то что нужно для твоего восстановления.       — Карма, — вопросительно начал он, пока я достал фрукты из сумки. — У тебя есть какой-то план? Что мы будем делать? Они рано или поздно найдут нас здесь…       — Да. Я знаю, — я не сдержался и в моем голосе было слышно отчаяние. — Есть одна идея, я хочу попросить кое у кого помощи, ведь жить в бегах долго мы не сможем. Пока я не могу сказать, у кого. Возможно, ты узнаешь об этом позже. К тому же… Тебя разыскивает не только тот или те ублюдки, ведь он не действует один, но ещё и полиция, которая увидела кровь у тебя в квартире. Наверняка будут выслеживать, ведь подумают, что они выкрали тебя и схоронили где-то. Там нет моих отпечатков. Но меня они будут искать не по этой причине.       — Что-то случилось, верно? Карма, если полиция поймёт кто я, то тебя посадят за моё укрывательство. Я не… Я не хочу этого, ты не заслуживаешь этого, — к тому времени, когда Нагиса договорил, я уже порезал фрукты и сложил в пластиковый контейнер, который захватил с собой и поставил на тумбочку рядом с кроватью, а сам сел на край.       — Я понимаю это лучше чем кто-либо, но… Я не хочу думать об этом, хорошо? Все намного сложнее чем ты думаешь. Где-то через час я поеду на встречу с одним человеком, который, возможно, согласится нам помочь. Если же нет, мы обсудим, что будем делать. Скорее всего, нам придётся бежать, пока ты не вылечишься. Честно говоря, я боюсь оставлять тебя одного здесь. Но и брать тебя с собой вариант ещё хуже, ведь в машине тебя просто напросто убьют, достаточно одного выстрела, потому что ты не стоишь на ногах. Что же делать…       — Езжай. Мы должны рискнуть. Но если все же получится так, что меня не станет… Прошу, не делай глупостей.       — Замолчи. Такого больше не случится. Цена твоей жизни слишком высока для меня. Даже если придётся заплатить чьей-то, пусть даже своей.       — Я преступник, Карма. Ты…       — Я тоже, как ты сказал, — я перебил и улыбнулся ему. — Так что мы должны держаться вместе. А теперь, прошу, поешь. А после… Мне нужно рассказать тебе о том, где я был. Не хочу больше ничего скрывать, — я сидел рядом, погладил его по ноге и откусил большой кусок от цельного яблока. Оно было на вкус приятным, особенно после суток отсутствия какой либо еды. Наблюдая, как он уплетает одну дольку груши за другой, я нехотя улыбался. Но внутри меня гложило странное чувство. Снова интуиция диктует мне, что что-то не так. Что-то происходит. Резко остановившись, Шиота взглянул на меня, нахмурившись.       — Карма, надо проверить комнату на прослушку. Они не могли так просто нас отпустить. Что-то не так, — Вот оно. Он тоже чувствует что-либо странное. Поэтому я решил проверить нашу одежду, а затем и всю комнату. Пересмотрел все сумки, все вещи, мебель, стены. Не нашёл ничего подозрительного.       — Тоже чувствуешь это?       — Словно их глаза повсюду, а уши слышат сквозь стены. Интуиция редко подводит меня, — Нагиса тяжело вздохнул и прилег на кровать, съев всего три дольки груши и одну дольку яблока. Я верил ему, чуйка убийцы вряд ли будет необоснованной. Нагиса всегда замечал и видел то, чего я не мог видеть. Он гений засад и ловкости, этого у него не отнять, словно это передалось ему по наследству. — Карма. Вот что. Не езжай на своей машине на встречу. Вызови такси, ведь они могут подкрутить тебе колеса или ещё хуже. Я знаю, они сделают всё, буквально всё, лишь бы это выглядело как несчастный случай. А потом и за мной придут. Так проще, заморачиваться слишком сильно они не станут. И из машины в здание заходи как можно быстрее. Так будет лучше, снайперы не поймают тебя. Ещё… Следи за окружающими тебя людьми. Это может быть обычный прохожий из толпы. Черт… Как же много способов для нашего убийства. Мы слишком уязвимы, слишком! Если бы я мог защитить нас, то… — Шиота закрыл лицо руками. Я не понял, плачет ли он, но все же присел ближе и слегка погладил, ведь нам придётся пройти через это все вместе.       — Эй, эй, эй. Ну-ка не паниковать. Я уверен, как только ты встанешь на ноги, мы уделаем этих уебков. Так что лучше бросить сейчас все силы на защиту и на твоё восстановление, — я обнял его, приподняв за спину. Боже, запах его тела пьянил меня. Мне так не хотелось выходить и разрывать наш маленький круг из объятий, я хочу остаться в таком положении пока не умру. — А пока мы будем осторожны, как никогда. Никому не будем доверять. Только друг другу, идёт? — его нежные руки были покрыты ссадинами, царапинами и шрамами. Он всегда скрывал это от меня, под кофтами и рубашками. Подумать только, сколько лет он не слова ни проронил о том, как ему тяжело, как больно. Насколько я знаю, ближе меня у него никого нет. Он все это запирал в себе. Не могу и не хочу представлять, сколько боли, насилия и терзаний он испытал. Я покончу с его мучениями, раз и навсегда.       Он тихонько хмыкнул в знак согласия. Как же я хочу закончить это все в один миг. Придти и поубивать их всех. Но мне одному не справиться.       — Нагиса… Я… В общем… — как же страшно и стыдно. Я так не хотел ранить его чувства ещё больше. — Я не уверен, лучшее ли это время для признания, но… Меня тоже послали убить тебя. Это все федералы. Карасума предложил закончить это дело раз и навсегда. А я… Я был зол и не понимал своих чувств, гнев все затмил и выжигал меня изнутри, заставляя видеть только худшее в тебе. Теперь, когда они знают, что твоего тела не нашли, а я смылся, и меня искать станут, как предателя. Зря я втянул тебя в это, не надо было оставлять тебя тогда, после признания… Я просто хотел, чтобы ты ушёл и оставил преступный мир. Черт, Нагиса… Прости меня. Я не хотел причинять тебе столько боли. Это было глупо, я… Я просто хочу… — стало так больно. Грудную клетку так сильно сжало, не могу вдохнуть воздуха. Так глупо, глупо, глупо! Я такой мудила, чувствую себя просто последней сукой. Я не хотел делать больно ему, я не хотел! Вернее… Мне сказали это сделать, но я и не думал, что у меня это получится.       — Не нужно. Я уже давно все понял, — он улыбнулся. — Если бы ты не пришёл в тот день, я бы уже был мертв. Это так забавно, если честно. Мы пытались друг друга убить, но по итогу спасли жизни друг друга. Я рад этому.       — Нагиса… — он улыбается. Его улыбка — самое теплое, самое лучшее на свете, что только может быть. Она согревает мою душу изнутри, боль, сковывающая меня, куда-то исчезает. Теперь внутри вместо колючего кома, застрявшего в горле, словно тёплый обволакивающий мед. Я не могу не любить его, не могу подавить это чувство и не хочу подавлять. Оно пьянит меня, но и одновременно делает самым трезвым. А бабочки в животе, о которых так все говорят, вовсе не в животе, а по всему телу, пробегают табуном мурашек, они щекотят каждую клетку моего тела, упираясь в кончики пальцев, ведь если бы это чувство можно было передать в воздух, оно бы заполнило эту комнату. Да так, что мы бы просто задохнулись. А может, мы уже. — Я… Я не знаю, что сказать, — честно и открыто. На моём языке вертится тысяча слов, но я не могу сказать ни одного из них.       — И не нужно, — он немного пододвинулся и наши лица стали ближе. Он просит поцелуй, а я, будучи влюблённым по уши, не смог отказать. Что ж, если я не могу снять с языка ни одного слова, пусть он сделает это за меня. Приобняв его за талию, наши губы соприкоснулись. Поцелуй был мягким, нежным, словно шелк на ветру, и чертовски горячим и мокрым. Его язык словно ловил то каждое слово, которое я хочу прошептать ему. Он был бархатистым, но в то же время гладким, горячим и влажным. Слегка отстранившись, я украдкой взглянул на его лицо. Губы были зацелованы, их цвет и вкус словно кислая вишня, на щеках смущенный румянец, а возбужденный взгляд терялся в густых голубых ресницах и распущенных волосах. Я посадил его себе на колени, Нагиса тяжело дышал. Он пододвинулся ближе, так, что наши тела были максимально близко друг к другу. Я видел, ему давалось это с трудом, но он так этого хотел… Я просто не могу отказать этому избалованному мальчишке, словно я родитель, который позволяет ему все.       — Я скучал по тебе, солнце, — прошептал я, ему прямо в губы и вырисовывая узоры на спине указательным и средним пальцами, а вторая рука сжимала и разжимала его талию. Он был взволнован и возбужден, а мои слова смутили его. Но улыбка Шиоты и сбитое дыхание его носа в мою щеку ответили мне: он скучал больше, намного больше. Наши языки вновь встретились где-то посередине, заставляя быть ещё ближе и ещё горячее. Но этого мало. Он, словно имея опыт, начал ерзать у меня на коленях. Я отпустил громкий стон прямо в поцелуй, ведь в брюках мне было так тесно, а низ живота так приятно стягивало… — Чёрт… Не делай так больше, Нагисочка. Ты и так слишком заводишь меня, — и знаете что он сделал? Правильно, начал ерзать ещё сильнее, хихикая. Засранец. — Ах… Черт… Не вынуждай меня продолжать…       — Я хочу тебя, Карма. Всего тебя, — зелёный свет. У меня словно всю крышу сорвало, я слетел с тормозов. Меня словно держали на цепи, не давая еды месяцами. Его горячее дыхание и эти слова сделали меня возбужденным до предела, я был готов провалиться сквозь землю от того, каким сексуальным голосом он это произнёс, прямо мне в ухо, тихо и горячо. Получив его согласие, я начал кусать и целовать его, параллельно пуская стоны в его плечи и шею, ведь его руки гуляли по моему торсу, слава Богу я не надел футболку, а его задница продолжала тереться о выступающий бугорок моих брюк. Я не мог спокойно сконцентрироваться на его теле, чтобы делать приятно ему, ведь он горяч, слишком. Ещё немного и я сорву одежду с него и трахну прямо так, ведь он как змейка: обвивает и дразнит своими изгибами тела, а потом убивает. Тонкие аккуратные плечи и шея, словно написанные Леонардо Да-Винчи, манили меня. Плавные линии и вздымающаяся грудь от сбитого дыхания, на которую падают пряди голубых небесного цвета волос и тихие стоны… Нагиса был произведением искусства. Я любовался каждым его сантиметром, я хотел его полностью, ощутить этот каждый сантиметр на себе. Я трогал его везде: гладил спину, сжимал бедра, тянул за волосы и целовал всего его. Его тело пахнет потом, кожей, опасностью, а ещё футболку, которую я надел на него перед сном, оставила на нем запах кондиционера. Он пахнет собой, как бы глупо это не звучало.       — Я так люблю тебя… — прошептал на ухо, успокаивая. Он был открыт мне, но мне немного кажется, что он скован. Поэтому я опустил руку в его шорты, оттянув боксеры. И моё ухо приласкал громкий полувскрик-полустон.       — К… Карма… Ещё… Прошу, ещё… — он умоляет меня, громко дышит и сексуально стонет, выгнувшись в спине, когда я двигаю рукой вверх-вниз. Это было немного неудобно, так что удовольствие длилось не долго. — Мм… Я хочу ещё… — я положил его на спину на кровать, а сам повис над ним. Я любовался проделанной работой: красные засосы, укусы, горящие красным пламенем щеки и его смущенный взгляд из-под ресниц. Он был готов на большее, но не сказал ни слова.       — Нагиса… Мне нужно спросить, — я погладил его по щеке и волосам, удобно оперевшись на один локоть над ним и удобно устроившись между его ног. Я не хочу чтобы наш секс превратился во что-либо неприятное для него, или чтобы он пожалел об этом. Как я понял, тот ублюдок издевался над ним, так что… Я обязан сделать всё для того, чтобы между нами все прошло хорошо. — Хочешь ли ты быть снизу? Или, может, ты вообще этого не хочешь?       — Я не уверен…       — Просто я хочу сказать, — честно, открыто и уверенно начал я. Хочу дать ему понять, что он в безопасности и ему ничего не угрожает. — Что ты всегда можешь остановить процесс или сказать, что тебе неприятно то или иное действие. Не нужно терпеть или переступать через себя. Если вдруг тебе вообще не захочется секса со мной, то я остановлюсь. Ещё твои раны… Я постараюсь все сделать сам, но если станет больно или неприятно, то… Не молчи, ладно, солнце? — его ресницы вздрагивают, когда я его так называю. Кажется, он меня понял.       — Хорошо. Пока я в порядке. Просто волнуюсь. У меня… никогда не было близости с кем-то, кого я люблю. Но… Это очень приятно.       Мы, улыбнувшись друг другу, продолжили. Я обожаю его всем сердцем, я убеждаюсь в этом каждую секунду. Я целовал его раны невесомыми поцелуями, спускаясь всё ниже, к самому низу живота. Ему я уделил особое внимание. Подтянутое тело Нагисы отличалось от того, что я видел в школе. Оно было подтянутым, мышцы ясно вырисовывались на его теле. Он больше не был слабым, и он доказал это самому себе. Меня возбуждало это ещё сильнее. Словно он всем видом просит моего внимания, чтобы я выцеловывал каждую клеточку тела. Слегка стянув шорты, но не полностью, я решил подразнить и поиграть с ним, целуя бедра и живот вокруг того места, где напряжение затягивалось в тугой узел.       — Карма… Не дразни… — я хитро облизнулся, когда наши взгляды встретились. Стянув шорты с напряженной плоти, я провел по его члену языком, снизу вверх. Он громко ахнул, привстав на локти. Чтобы видеть как я буду отсасывать ему, маленький извращенец. Но мне так это нравилось, что сам того не подозревая, в процессе, я терся о покрывало кровати. Ну не могу остаться без внимания, я терпелив, но не настолько.       Мягко опустив губы на плоть, я резко опустил голову, прямо до основания, было сложно, но я сделал это. В ответ на это Шиота выгнулся до хруста позвонков и крикнул моё имя, я слегка приостановился, убедившись, что ни один шов не разошелся, а он в порядке. Я поймал себя на мысли, что хочу видеть такую же картину, когда буду вдалбливать его тело в кровать. Но это будет чуть позже, до тех пор, я доставлю ему незабываемое удовольствие. Его член был средних размеров, так что моё горло легко принимало его полностью. Я и представить не мог, что мой мальчик будет вести себя вот так горячо. Желание трахнуть его прямо так до сих пор не отпускает меня. Но я буду нежным и аккуратным. Может быть, в один из других разов, я так и сделаю. Конечно, с его согласия.       Его плоть была очень горячей, а вкус смазки был кисло-сладким, таким, каким я его представлял. Двигая головой и делая то много резких толчков, то много медленных, он едва не кончает, но я вовремя останавливаюсь.       — Ах… Зачем?! — он рухнул с локтей на кровать, без сил. Думаю, я удивил и одновременно разочаровал его.       — Я не наигрался, — моя ещё одна хитрая ухмылка заставляла его извиваться и резко дышать под моими действиями. Взяв бутылочку лубрикант с презервативом, я положил их рядом с Нагисой. Они всегда были у меня с собой, я не знаю, зачем. Раньше секс по пьяни был для меня не редкостью, хоть я не особо запоминал эти события, так что, наверное, это просто осталось у меня в привычке. Я выдавил немного холодного лубриканта на пальцы и, двигая рукой вверх-вниз по его члену, представил два пальца к его колечку мышц. — Вначале будет немного неприятно, но потом тебе понравится, — немного протолкнул их внутрь, сгибая. Он был напряжен и ждал боли. — Не бойся. Станет больно — я перестану. Просто расслабься. Мне нужно ввести их полностью, чтобы тебе понравилось, — он молча соглашался со мной. И вот, когда я продвинул два пальца и внутри нашёл ту нужную точку, он резко вскочил на руки, и сильнее насадился на мои пальцы… Черт, это слишком сексуально.       — Карма… Что… Что ты делаешь… Так приятно…       — Не сжимай, — приказал ему и тот мгновенно расслабился, пропуская меня до конца. Благо, мои пальцы были очень длинными и они свободно доставали до простаты. Нагиса же просто таял в моих руках, постанывая и хныкая от удовольствия. Чем больше я смотрел на него, тем больше я понимал, как люблю его тело и его душу. Полностью и безвозвратно. Принимая все его недостатки, все его шрамы и боли. Каждый волос на его голове, каждую царапинку. Я буду любить его без остатка.       Добавив ещё один палец, Шиота стонал все больше и громче. Я играл с ним, как только мог и хотел. Ему нравилась смена темпа, на плавный с резкого и наоборот, нравится как мои пальцы двигаются взад-вперед в ритм другой руки, которая надрачивала ему. Я провел языком по стволу, а затем по головке. Череда стонов, ласкающих мои уши, не прекращалась. Они были как мелодия, вызывающая табун мурашек. Я будто получил доступ к самой закрытой локации в игре или выиграл в лотерею. Теперь я буду думать о том, как мы с ним будем часто заниматься подобным. Я хотел бы иметь его в разных позах, местах и с разным ритмом. Так, чтобы ощущения были с каждым разом все лучше и лучше.       Сейчас я решил кое-что для себя. Я буду эгоистом и ни с кем не буду делить его. Да, так и есть. Защищу его, отберу у кого угодно и буду оберегать. Нагиса, это все то, чего мне не хватало в жизни. Машины, деньги, девушки… Мне все это не нужно. Не нужно, если рядом он. Почему я раньше этого не понял… Тогда мы были бы в безопасности. Я оторвался от него и вытащил пальцы. Навис и любуюсь. Голубоглазый был на пределе. Думаю, я хорошо подготовил его. Приблизились к его лицу, наши губы прилипли друг к другу, а языки причудливо танцевали танго. Я почувствовал, как он согнул ногу и потер между моих ног. С моих губ в его передал я неожиданный для меня стон. Что же он делает со мной, я даже не могу контролировать себя.       — Ты не представляешь, как мне тебя не хватало… — наши кончики носов были вместе. Такое приятное и щекочущее чувство.       — Нет. Но сейчас узнаю, — запыхавшись прошептал он, уставившись на мои брюки.       — Маленький извращенец, — я прилип к его губам вновь. Теперь поцелуй был страстным и рваным, словно стакан лучших и крепких виски. Я не делал ничего, но Шиота стонал мне прямо в губы, словно прося о большем. Пока я нервно пытался расстегнуть брюки — выругался, когда пришлось отстранится от него для этого. Они быстро полетели на пол и вот мы вот-вот растворимся в друг друге, а наши тела никогда не были так близки.       Я удобно устроился между его ног, обильно смазав его и свой член лубрикантом, предварительно надев защиту. Если честно, то я стал переживать, ведь для Шиоты это, скорее всего, первый секс с парнем. Мне нельзя облажаться.       — Я буду входить по чуть-чуть. Нужно немного привыкнуть и тогда все будет отлично. Готов? — я шептал ему на ухо, а сам направлял себя. Приставив головку, я увидел как он кивнул. — Хорошо. Тогда я вхожу, — слегка надавив, я постепенно вошёл наполовину. Так тепло и так узко… Мне кажется, если так и продолжиться, то привыкать нужно будет не Нагисе, а мне. Меня буквально обволакивало вокруг его тепло. Тяжелее всего сейчас для меня — не сорваться на жёсткий секс. Для меня нежная и аккуратная близость… Она не была в моем стиле, так как я очень нетерпелив. Я люблю трахаться (именно трахаться, а не заниматься любовью) в разных публичных местах, в коридоре, как только дверь захлопнулась за мной, на кухне во время готовки. Но… Почему-то сейчас для меня не составляет особо труда подождать, пока для него все будет удобно и комфортно, а желание сделать всё быстро и резко отступило. Возможно именно поэтому влечение можно отличить от любви?       — Расслабься, солнце. Тебе не больно? Все хорошо?       — Нет. Неприятное тянущее чувство, — я вышел и вошёл почти на ту же глубину, может чуть больше. После пары таких медленных толчков, продвинулся дальше, глубже, почти на всю длину. — Все почти прошло, — теперь я вошёл полностью. Нагиса издал тихий стон, когда я начал его целовать и прикусил его губу. Я дал ему немного времени привыкнуть, тем временем вырисовывая узоры поцелуями на его лице, шее, плечах и пальцами на его торсе, бедрах и конечно члене. Он был пьян, словно выпускница, это нравилось ему, то, как я обращаюсь с ним и то, как веду его к новым ощущениям. Слегка пару раз двинув бедрами, я посмотрел на его лицо, ожидая ответа.       — Прошу, не спрашивай больше, — его дыхание губ обожгло мочку уха, — просто трахни уже меня, Карма.       Я зловеще улыбнулся и вовлек его в страстный поцелуй, углубляя бедрами угол входа. Громко выдохнув, он продолжает целовать меня. Даже если он будет сейчас умолять меня жестко, сильно, резко и властно оттрахать его, я не сделаю этого. Не сделаю ему больно, не могу позволить себе такой роскоши. Поэтому, разорвав поцелуй, я просто плавно вышел полностью и также точно, плавно вошёл в него, точно попав по заветной точке, от которой его спина изгибается, словно веточки сакуры на ветру. Такие же нежные, такие же яркие, как он. Не наоборот. Воспользовавшись этим, я целовал его тело, где оно было не перекрыто бинтами, а моя левая рука провела по позвоночнику снизу вверх, пока он вновь не рухнул на спину. Я так хотел поиграть с его сосочками, чтобы они стали красными и искусанными, в бордовых пятнах: моих метках, подтверждающих, что он принадлежит мне. Ублюдские бинты все портят, а ещё не дают любоваться им и наслаждаться в полной мере. Что ж, я поставлю их, рано или поздно.       — Карма… Прошу, больше…       — Больше? Нет, нет, нет, мой любимый, я не хочу торопиться. Только если ты не будешь умолять меня об этом, — ещё один такой же толчок, сразу после моих слов. То, как он вскрикивает и хватается за покрывало кровати… Это вот-вот снесет мне крышу.       — Умоляю, быстрее… — ещё одно движение бедрами. Обожаю смотреть, как его член дергается, требуя внимания и истекая смазкой. Ему действительно нравится это, он на грани. — Ох~… Карма, умоляю! Прошу, не мучай меня, — Нагиса тяжело дышал, а его взгляд говорил все за него. На моё строгое «проси ещё» он захныкал, ерзая подо мной, пытаясь хоть как-то взаимодействовать самому. — Умоляю, Акабанэ-сан, я прошу, быстрее… — Да… Вот так, моё солнышко, ты достаточно попросил. Моё ухо приласкало то, как он обратился ко мне. Крепко взявшись за его таз, я начал понемногу ускорять темп. И черт, я оказался слишком перевозбужден. Если бы он был менее узким и горячим внутри, мне бы было проще, намного. Когда я набрал хороший быстрый ритм, а толчки были средней силы, Нагиса стонал так громко и часто, что терялся в пространстве. Его глаза часто были закрыты от удовольствия, которое он получал, руки блуждали по кровати, в поисках опоры, но выходило плохо. Иногда он сжимал меня изнутри, от чего в моих глазах были звездочки, а с губ срывались ругательства с громкими, грубыми стонами.       — К… Карма… — он тихо сказал моё имя, взглянув мне в глаза и запрокинув голову. Меня куда-то унесло. Сорвался, черт бы его подрал. Я начал ускоряться, а неприлично громкие шлепки его ягодиц о мои бедра заполняли комнату в перемешку с нашими возбужденными похотливыми репликами. Я не мог не смотреть на его истекающей смазкой член, ничего не делая. Но мне хотелось довести его до оргазма прямо так, без рук. Похоже, мои планы были обречены на провал.       Я начал чувствовать, как вот-вот мой узел напряжения развяжется и я не сдержусь. Но я не кончу первым, охохо, нееет. Не сегодня. Я вышел и, поцеловав его, перевернул на живот, одним аккуратным движением.       — Подними таз, слегка. — Шиота выполнил приказ. Я вошёл в него, и, на моё удивление, чувство оргазма отступило. Не знаю, надолго ли, но я успею довести его первым. Я вошёл на всю длину, левой рукой взял его за волосы, потянув на себя, а правой за его член, огибая спину. Это было не очень удобно, а мне плевать. Голубоглазый выкрикнул что-то непонятное, но ему было чертовски приятно, также, как и мне сейчас. Его горячему члену не требовалась дополнительная смазка, как я думал, он даже испачкал свой живот в ней, поэтому моя рука свободно скользила вверх-вниз, а иногда и скручивая ствол. Новый угол внутри него заставлял Шиоту сильнее выгибать спину, открывая мне отличный вид. И вот, я, вновь набрав скорость, заставил его двигаться в такт мне, он получал массу удовольствия от этого, ему нравится участвовать в этом, а не только подчиняться. Я отпустил его плоть, и слегка опустил его таз, чувствуя, как он при каждом моем толчке внутрь, трется о покрывало.       — Карма!~ Я… Быстрее, я не могу терпеть… Я сейчас… — Вот оно. Я ускорился так сильно, что начал просто вдалбливать его в кровать. Он схватился за покрывало так сильно, как только мог, сжал меня внутри, а его тело начало дергаться. Он кричал моё имя, насаживаясь сильнее на мой член, терся о покрывало, пачкая его в своей сперме. Черт… Какая же охуенная картина.       Я, не выдержав той похоти, что исходила от Нагисы, почувствовал, что и мне пора. Когда он с каждым пульсирующим движением своего достоинства сжимал меня, я просто… Просто вне себя. Перед глазами приятная плена, я словно опьянел. Я впился пальцами в его бедра и продолжил движение. Когда скорость возросла до того момента, что Шиота буквально прыгал на кровати, он сжал меня изнутри так сильно, что я выкрикнул его имя на всю комнату и напряжение в животе выросло, а затем сразу же отпустило, развязав узел нервов. Я вошёл полностью, до самого конца, так глубоко я не входил за весь этот секс и прорычал, словно зверь, достигнув своей цели. Моё тело дергалось, пресс был сжат и натянут, словно струна. Я лёг прямо сверху на него, чувствуя, как мой член пульсирует внутри него, и как голубоглазый сжимает меня, продлевая удовольствие ещё на несколько секунд, заполняя его семенем. Чрезвычайно высокий уровень удовольствия заставил меня входить в него резко, сильно, глубоко, пока пульсация не прекращалась, пока из меня не вышло все до самой капли. Почувствовал, что все закончилось, и я остался сверху него ещё на несколько секунд, прежде чем все моё тело отпустило. Это был один из лучших, ярких и громких оргазмов за мою жизнь.       — Я одновременно ненавижу и обожаю тебя, Нагиса Шиота.       — Взаимно, Карма Акабанэ, — напоследок, я, будучи ненасытным, провел пару раз по его члену, получив ещё парочку стонов, которые он издал в кровать.       — Ах… Хватит… — я улыбнулся и грохнулся на кровать рядом с ним. Мы оба запыхались и не в силах ничего сказать. Отдышаться не получается даже в течении минуты.