Голубой цветок смерти

      — Ты не достоин того статуса, которым я тебя наградил. Может, мне понизить тебя?       — … — я был подавлен. Унижен. Раздавлен. Мои чувства и эмоции словно хрупкую вазу кинули в стену и та разлетелась на тысячи осколков. Я не мог ответить сенсею Остеру, я просто не слышу и не чувствую ничего. Абсолютно. Мой взгляд был таким пустым, как два мутных стекла, через которые я видел лишь пелену. Не отвечал ему. И не стану, знаете почему? Он этого не заслуживает.       Я, сидя на коленях перед ним, все думал о Карме. Его яркие волосы перед моими глазами раньше давали мне надежду. Теперь приносят лишь добрую, грустную боль. Это то, что я хочу видеть перед смертью. Ну почему я причиняю тем, кто окружает меня, только страдания… Почему я все разрушаю и причиняю всем невыносимую боль? Я не хочу, мне надоело это. Я бы остановил его тогда, я бы сказал, что люблю его. Сказал бы, черт, сказал бы!..       Карма оказался прав, он во всем был прав… Я тону в этом всем дерьме, это тянет меня на дно. Я медленно погружаюсь, прямо как якорь, а Акабанэ, словно судно, держал меня. Когда его нет, мне не за что ухватиться. Я пытался выплыть, но…       Так больно. Так некрасиво. Такой отвратительный финал.       Меня убьют. Это конец.       Приставив к моему лбу пистолет, сенсей смотрел мне в глаза. Я лишь ждал, когда он спустит курок.       — Ты… Такой талант, такие дары… Гибкость ума, шикарное тело… Ты решил потратить на того красноволосого мальчишку? Глупо и безрассудно. Жаль огорчать тебя, но… Пулю в лоб ты не получишь, — улыбнувшись, он схватил за волосы на затылке и поднял с колен, кинув меня на кожаное кресло своего кабинета. Колени на моем темно-синем костюме испачкались, а весь костюм из-за события ранее был мятым. — Я слишком много сил и времени угробил в твою закалку и психику. Просто так ты от меня не уйдёшь. Да и… Я вижу по глазам, как выглядит человек, который желает смерти. Это выход? Это выход, так ты считаешь? — он навис надо мной, но мне было плевать. Никогда бы не подумал, что такое чувство существует. Чувство «я хочу домой». — Ещё один сюрприз: выхода не существует, уяснил? Уяснил?! — схватив меня за шиворот рубашки, он притянул меня к себе. — Я достану тебя с того света, даже если ты каком-то образом помрешь. Тебе не спрятаться от меня.       — Да… Пошел ты, — я оказался на полу от сильной пощечины. Я ещё пожалею о том, что позволил ему связать мои руки от безразличия. Или он об этом пожалеет…       Моя щека горела от удара и наверняка раскраснелась. Но ничего. Я вытерплю все, что он сделает со мной, ты понял, Карма? Я вытерплю и найду тебя, во что бы то не стало.       — Да как ты смеешь дерзить мне, после того, что сделал? Тебя испортил тот красноволосый демон, тц, — я не видел его лица, но на нем было отвращение, даже думать не надо. Я ждал удара, его не последовало, поэтому я смотрел на него. Пускай я был на полу, я смотрел сверху вниз. Казалось, ещё хоть слово и я начну шипеть от ненависти, она переполняла меня. Это значит, что я все ещё жив, я чувствую. Что я могу сопротивляться и я буду делать это. Ради тех, кто мне не безразличен. Я буду сопротивляться! — О… Да как же я сразу не понял… Ты влюбился, ха-ха-ха, — он рассмеялся и вновь потянул меня за волосы. Я оказался висеть лицом над полом в десяти сантиметрах. — Влюбился в того мальчугана? Как я сразу не понял, ха-ха! — грубый, громкий, режущий мои уши смех был пропитан ядом. У меня из носа хлынула кровь, похоже, когда ударился об пол. Невовремя. Я быстро вытер её о плечо, ведь руки в наручниках за спиной. Было больно, черт.       — Он по сравнению с тобой… — и удар в живот, не успел я договорить. Этот садист выбил из меня воздух, который я жадно стал хватать ртом, кашляя. —…лучше тебя в сотню раз, — второй удар. Я чувствую нестерпимую острую боль и продолжаю дышать. Не перестану, ради Кармы, я не перестану!       — Мне плевать, кто он, золотце, — он притянул моё лицо к своему, взявшись одной рукой за мои скулы. Я словно разъяренная маленькая собачонка перед огромным доберманом, который может прикончить меня в любую секунду. Жаль, что я живучий. — Я раздавлю его, как жука. Цветочек… Ответь, пожалуйста. Ради него ты сорвал нам миссию?       — Я уже сказал, — он улыбнулся и резко начал душить. Я был умнее, просто набрал лёгкие в воздух секундой ранее. Слишком предсказуем. Он не убьёт меня, просто хочет напугать. К тому же, я уже все ему сказал, для чего и зачем подставил всех под удар. — Я хочу услышать имя того мальчишки. Мне нужно имя! — крик не заставит меня говорить. Постепенно воздух в лёгких превращается в углекислый газ, который я не в силах выдохнуть. Когда он отпустил меня, я начал громко дышать. Затем кашлять ещё громче, а позже мои глаза слезились, на щеках были мокрые дорожки, а на языке вкус металла из-за крови, прикусил язык. Сенсей поднял мою голову за подбородок. — Черт, а я даже и не думал, что душить тебя будет так… Приятно. Такое личико… Красивое. Думаю, надо будет попробовать ещё, только… — он рассматривает моё лицо. Особенно глаза. Мерзость. Я хочу укусить его за лицо, но у меня не хватает сил, так как я вкладываю их в умение оставаться в сознании и не отключиться. — Только в другой обстановке, ты так не считаешь? — намекает на асфиксию. Только вот удушье должно возбуждать того, кому его делают, а не наоборот. Ублюдок.       — Больной…извращенец… — он улыбается так, как будто я сказал ему комплимент.       — Мм, как грубо. У моей незабудки наконец появились шипы, да? ~ — мужчина в костюме медленно поднес губы к моему уху, а затем продолжил шёпотом: — Ну раз так… я их подрежу.       — Не смей трогать его, он тут не причём. Хочешь меня убить или трахнуть — вперёд. Его не трожь.       — Я не спрашивал твоего мнения, змейка, — он поджал губы. Если бы мои руки были свободны, я бы попытался убить его, прямо здесь. Плевать, что это было бы безрассудно. Зато Карма… Он будет в безопасности. — Этот красноволосый мальчишка отравил тебя, моё сокровище. Он вдруг возомнил, что смеет трогать то, что принадлежит мне! Это просто смешно! Но ничего, ничего… Ничего. Я вытравлю его из тебя.       — Не смей, сука — я прошипел и выдернулся из его рук, — не смей, — я толкнул его ногами, что есть сил, тот слегка шатнулся. Сенсей вколол мне снотворное. Опять, черт возьми. Он не тупой, понял, что я не сдамся, что не отключусь, поэтому решил идти путем меньшего сопротивления. Я не успел выбить шприц из его руки и маленький, размером с палец, транквилизатор мгновенно ввёл в меня препарат, от чего моё тело стало свинцовым буквально через минуту, может три. Я отключился, но слышал пару фраз сквозь пелену. Жаль, что они не имели никакого значения…

ранее

      Сегодня холоднее, чем обычно. Метеорологи обещали, что это последний день в сезоне дождей, но льет так, словно небо надрывается. Словно у него больше никогда не будет возможности плакать, как у меня никогда не будет возможности заявить о себе. Заявить о том, что я ухожу.       Я сделаю это.       Кейс был таким тяжёлым, благо винтовка сборная и не пришлось прятать её, скажем, под куртку или плащ. Я просто сложил её, закрыв какой-то старой толстовкой. Сам я промок до кончиков волос, а костюм неприятно прилипал к телу. Холодно, очень, моё тело дрожит. Но… Почему мне так нравится это? Почему я чувствую себя таким свободным?       Я любил холод, черт возьми. Я чувствую как капельки дождя стекают по мне, по лицу и рукам и слышу, как они разбиваются о поверхность земли. Чуть содрагая свои ресницы, водные сферы летят навстречу своей погибели, но позже вернуться на небеса в другом виде. Мне кажется, мы как они. Наша жизнь словно… Как круговорот воды в природе. Мы проживаем мгновение на земле, прежде чем наша душа отправится на небеса и вновь спустится, продолжив круг. Так грустно и одиноко, зная, что твоя жизнь не имеет особого смысла. Хах, а ведь если задуматься, то забавно выходит: пока мы ищем смысл жизни, не успеваем почувствовать вкус самой жизни.       Небо плачет навзрыд, выливая на мою голову тот огромный объем эмоций и воды, что пронес в себе сотни километров. Люди прячутся под зонтиками: они не понимают иронии дождя, ту боль, что я чувствую, когда очередная капля касается моей щеки. Мы с ним не такие уж и разные, да?       У меня перед миссией целая куча времени, поэтому я остановился посреди Токио. Улицы были пустые, а свет неоновых, ярких ядовитых вывесок отражался на мокром асфальте. Все было заполнено светом разного цвета. Холод пробивал во мне табун мурашек по спине, дрожь только усиливалась, но почему-то я все ещё смотрел в небо, ожидая, что он подаст мне знак. Не знаю, чего я жду, ведь этого не случится. Крупные капли стучали по земле, крышам, стенам, по моему полупустому кейсу, дополняя эту чудесную музыку. Шум покрышек машин, проезжающих мимо меня, как бы выдергивал меня из симфонии дождя, утаскивая в сонату города, отдаляясь. Так и манит, уехать отсюда. Меня всегда будоражит идея бросить все, сесть в машину и уехать куда глаза глядят. Ездить одному по городу, рассекая улицы на полную. Приехать куда угодно, бродить, чувствовать, любить шум листвы, цвета городских вывесок и листьев сакуры. Опустить ноги в пруд, любоваться карпами кои. Чувствовать, как ветер скользит сквозь пальцы, унося все плохое далеко-далеко. Как он треплет волосы, путая их между собой и избавляет от глупых мыслей. Вот в чем была моя свобода с самого детства. Мечта. Могу ли я сейчас постичь её?       Нет. Для меня это будет ложной свободой. Закончив с делом, я освобожусь от всего.       Сейчас… Я… Был счастлив? Голос в голове говорил мне, что это то, чего хочет моё сердце. Я научился отключать его, мой мозг всегда может контролировать все те эмоции, что я испытываю. Но не сегодня, у него просто не выходит сделать это. Мои ноги сами несли меня в центр города, под шум плачущего небосвода. И я просто не смог отказать самому себе.       Ещё раз подняв голову к небу, я ощущаю, как капля за каплей они стучали по моему лицу, отскакивая и вновь падая вниз, сливаясь с потоком. Моя улыбка не сходила с лица. Свобода. Я чувствую её. Я буду сопротивляться что есть сил, пока не получу её. Пока я жив, я буду бороться.       — Я найду тебя, и тогда мы все начнём заново, — я сказал это куда-то в воздух над своей головой, надеясь, что где-то Карма слышит меня. Моё сердце ускоряет свой ритм, каждый раз, когда я думаю о нем. Тогда, когда он говорил правду обо мне… После поцелуя. Я понял, что я не боюсь его и никогда не боялся. Карма является тем, кого я хотел бы видеть рядом с собой всю жизнь. Он защищает то, что любит, добивается того, чего хочет. Храбрости ему не занимать. Я стану лучше, чтобы быть достойным его. Тогда судьба соединит нас вновь и я все исправлю.       Я поднимаюсь по лестнице на позицию. Какое то заброшенное здание, я не стал усложнять и выбирать какое-то другое, потому как мне не требуется высокая позиция, скажем, этаж десятый. Трех вполне достаточно.       Я надел чёрные перчатки, шляпу, подходящую к костюму, чтобы моих волос никто не видел и поставил рядом с окном зонт с обычной сумкой под кожу. Маскировка как всегда готова. Ведь лучшее место, чтобы спрятаться — у всех на виду.       Установив винтовку, я проверил её работу. Конечно, я не стал стрелять просто так, это глупо. Проверил заряд, прицел и предохранитель. Все в норме. Заряд как всегда один. После выстрела, полиции придётся искать по пуле преступника, то есть, меня. Я не брал её голыми руками, а эта фирма, которая изготавливает заряды, находится на окраине Японии. И как же они собираются это сделать? Хм, интересно.       Я собрался с мыслями. Нельзя облажаться.       Вижу цель. Запах новенькой DSR-1 ударил мне в нос. Немецкая винтовка. Имеет идеальную точность, жаль в идеальных условиях. К счастью, я нашёл ровную поверхность, а капли падают с небес очень редко, они могут дать не значительную осечку. Но мне это не нужно. Мне нужно лишь помешать.       Удобно оперев её в правое плечо, смотрю в окно. Вижу жертву и свою цель.       Итак, мне нужно подождать, пока Тусурамару начнёт нападать на свою жертву и выстрелить, подставив его.        Этот ублюдок сдал меня Остеру тогда, в тот день, когда мы с Кармой поругались. Он позвонил мне, убедившись, что я дома и вот-вот хотел выстрелить из соседнего здания, но Акабанэ спас мою жизнь, Тусурамару испугался свидетеля. Поэтому вместо того, чтобы убрать меня силой и подняться на второе место, которое занято мной, он решил сдать меня, что я общаюсь с полицией, сделав кучу фото. За это мне пришлось несладко. Но теперь я вызову полицию и помешаю ему. Красивая месть, которая выразит моё сопротивление Агентству и Сенсею. Я буду дальше наносить удары, подставляя других, пока меня не освободит Остер. Пока я не выкарабкаюсь из этого дерьма, я буду сопротивляться им всем.       Я бы не стал подставлять его, он просто попался под руку, да и проучить его у меня руки чешутся.       Вот оно.       Я начал медленно дышать, минимизируя резкие движения, сосредотачиваясь. Жертва того придурка: один из губернаторов. Я видел его в соседнем этаже. Теперь он перебрался выше, в соседнюю комнату.       Полиция взяла трубку.       — На площади в четвёртом доме вот-вот будет убийство. Не пропустите, готовьте наряд. Лучше бы вам поверить мне, — сбросил и разбил телефон. Если что, он был не моим)       Вдох. Выдох. Вдох и выдох. А вот и наш голубчик. Стоило подойти ему ближе, я напрягся. Рука сжала рукоять, а моё дыхание стало невесомым. Он замахивается лезвием, а я нажимаю на курок. Лучшее чувство в мире. Я слышу как внутри механизм срабатывает и порох зажигается, слышу, как пуля скользит внутри ствола, идеально, как по маслу и вижу, как она летит, словно в фильме, рассекая воздух. Затем отдача в плечо. Это будоражит меня. Адреналин зашкаливает, а то, как отлично срабатывает система, заставляя пулю попадать чётко в цель, возбуждает каждую клетку моего тела. Мурашки. Я бы остался, смотря как корчится тот придурок от боли. Хех, я не идиот, чтобы убивать его. Выстрел пришелся по голени. Скорее всего, у него перелом. И я, довольно улыбнувшись, услышал звук сирен. Сбежать он не сможет, а значит Агентство будет суетиться, чтобы вытащить его из участка без суда.       — Adiós, tonto*, — мы как-то были с ним на званном ужине с итальянскими гостями. Он ушёл с двумя красотками, а на меня свалил всю работу, кинув напоследок фразу. Придурок. Никогда не любил самовлюбленных уебков. Усмехнувшись самому себе, я сбросил перчатки, телефон, запасные патроны и поджег, залив бензином. Пожара, который бы привлек внимание, не будет, это здание — сырая бетонная развалина, а от улик я избавился. Естественно, бутылку, в которой был бензин и толстовку, которой я прикрыл винтовку, я тоже бросил в огонь. Винтовку оставил, прямо так. Они едва ли найдут что-то по ней, я протер её салфеткой, предварительно. Каждый сантиметр. У меня таких ещё штуки три. А если бы её нашли при мне, то мне пришлось бы несладко. Жаль, не смогу её вернуть: избегаю клише «преступник всегда возвращается на место преступления». Это самая большая ошибка, которую только можно допустить.       Надев шляпу, я удалился. Я не слышал и не видел, что стало с Тусурамару. Мне не особо это интересно. Но я знал, что со своей задачей я справился.

***

      Я очнулся в подвале. Знакомые стены, знакомая жёсткая койка, знакомые ремни.       — Карма… Интересное имя, — я широко распахнул глаза, а тело сразу же пыталось освободиться. — Так хорошо будет смотреться на могильном камне. Ты так не считаешь?       — Что ты сделал?!       — Ещё ничего. Я же сказал: я вытравлю его из тебя. Пока он жив, это сложно будет сделать. А после того, как ты увидишь его мёртвым, то сразу же станешь забывать. Время не лечит раны, оно избавляет от воспоминаний. Так будет и с нами. И всем будет хорошо, золотце. Мы с тобой будем править миром, — его лицо близко. Слишком. Моё сердце бешено стучит, кажется, что оно вот-вот выпрыгнет. Я не хочу терять его.       — Пожалуйста… — я не в силах сдерживать слезы. Черт…       — Спи сладко, незабудка. Пока можешь. Я избавлю тебя от него.

***

      — Нет, Карма! — соскочив, я ощутил на своих щеках слезы. Мне приснился не просто сон, а воспоминания, которые забылись из-за кратковременной амнезии. Похоже, она появилась из-за ранений. Так вот что тогда случилось…       Только вот… Легче не стало.       Они ищут не меня. Они ищут его.       Моё горло словно обожгло, обвило шипами и оно резко заболело. Набрав в лёгкие воздух, стало больно дышать. Оглянулся: вокруг та же комната, я в своей кровати, но в комнате как будто задымление. Взглянул на часы: Карма уехал всего час назад.       Я начал кашлять, задыхаясь. Что-то происходит и мне это не нравится. Долго думать мне и не пришлось, нас решили выкурить из здания, а затем прикончить.       Я, пытаясь не вдыхать, порвал футболку и ползком добрался до ванной. Намочив тряпку, стал дышать через неё. Дверь в ванную я запер, вентиляцию я закрыл этой же тряпкой, щели вокруг заткнул душевой шторкой. Дышать стало легче, несмотря на это перед глазами все двоится. Я сел на пол. Нужно переждать, ведь снаружи ждёт смерть.       — Выходите! Все наружу! Скорее, выходите! — женский голос. Она бежала по коридору гостиницы и стучала по дверям. Судя по моему анализу, либо перцовка, либо газ.       Я не могу вечно сидеть здесь. Картинка плывет, я вижу все, что дальше пальцев рук очень смутно.       Карма…       Прости меня. Похоже, придётся тебе опять отдуваться за нас обоих.