вставить смешную шутку

Чат в приложении tinder. kimjoong: я написал уёну kimjoong: мы расстались друзьями kimjoong: и мне правда стало легче marshwa: рад слышать kimjoong: а ты kimjoong: всё ещё обижаешься на меня? marshwa: конечно marshwa: ты же водил меня за нос столько времени kimjoong: но ты же сразу всё понял marshwa: сути не меняет kimjoong: и что же мне сделать, чтобы ты меня простил? marshwa: не знаю не знаю marshwa: нужно подумать kimjoong: *Фотография прикреплена* kimjoong: а так? marshwa: мне ещё 20 минут на работе сидеть marshwa: ты просишь прощения или издеваешься? kimjoong: конечно же первое kimjoong: *Фотография прикреплена* marshwa: окей мне правда интересно, откуда у тебя юбка marshwa: которая чертовски тебе идёт kimjoong: я прощён? marshwa: ты недостаточно старался kimjoong: приезжай ко мне после работы kimjoong: я покажу, как сильно хочу, чтобы ты меня простил Сонхва прощается с начальником сразу же, как стрелка на часах доходит до шести вечера. Обычно он составил бы тому компанию, вальяжно дошёл до чужой машины, чтобы потом откланяться и позорно поплестись к метро. Сейчас ситуация немного другая, Пак пулей вылетает из типографии и нервно пытается заказать такси, когда сверху каждую минуту настойчиво высвечиваются сообщения Хонджуна с новыми фотографиями. Может показаться, что Сонхва сейчас думает членом или не думает вообще, но это отчасти правда. Если говорить честно: Сонхва радовался как ребёнок сообщению Хонджуна о том, что они с Уёном (его близким другом на минуточку) расстаются. Ему до дрожи хотелось пообщаться с Хонджуном один на один, и даже не все мысли были заняты чем-то нецензурным. У Пака всё ещё рвёт крышу с младшего в плохом и хорошем смысле, поэтому сейчас думать о каком-то ебаном раскладе событий или о своих душных чувствах не хочется совсем. К Хонджуну он приезжает минут через двадцать. Они смотрят друг на друга как бараны, которые впервые увидели не то что новые ворота, а снег там какой-нибудь например. Потому что неловко. Потому что непривычно. Потому что Хонджун встречает его в коридоре в той блядской юбке и чёрной безразмерной футболке, под которую Сонхва хочет прямо вот сейчас так сразу нырнуть. — Не поверишь, всегда так по дому хожу, — говорит Ким вместо привычного «привет» и осматривает наконец-то старшего с ног до головы. Теперь то он может. — Не верю, — кивает Пак и губу закусывает, в выборе он точно не ошибся, Хонджун, кажется, разделит весь его набор кинков и фетишей. — В фанфиках обычно актив набрасывается на пассива сразу с порога в таких ситуациях, но мы, конечно, можем попить чай, если ты хочешь, — Хонджун слегка мнётся, а потом ловит взгляд старшего на своих губах. — Чай как-то не хочется, — Сонхва усмехается, какого-то чёрта решая над Хонджуном поиздеваться, хотя у самого член дёргается после каждого чужого слова. — Я это сказал всё, чтобы ты вдруг не подумал, что я актив, потому что прямо сейчас я собираюсь на тебя наброситься. Хонджун сказал — Хонджун сделал. Приходится правда притянуть старшего за ворот рубашки и неловко удариться зубами о зубы, но это того стоит. У Пака сразу же пропадает желание над младшим издеваться. Целуются они как в последний раз, потому что членом видимо думает не только Сонхва. А как тут не думать об этом, когда Хонджун ближе жмётся, позволяет положить руки себе на ягодицы и пройти вглубь квартиры прямо в обуви. Сонхва такое даже родной матери не позволяет. Ходить в обуви в смысле. Ким отрывается от него только когда они спотыкаются о подушку и целоваться порядком подзаёбывает. — Выглядишь так, будто бы уже простил меня, — Хонджун разве что только не хихикает, но изредка всё же даёт на себя посмотреть, чтобы Сонхва простил моментально. — Плохо работаешь, — откровенно пиздит старший, и Хонджун это знает. Натягивающиеся под давлением члена на ткань брюки тоже. — Я готов сделать папочке приятно, чтобы он простил своего малыша, — Ким пытается заигрывать, но сразу же после этого предложения в отвращение морщится. Сонхва находит это очаровательным. До того момента, как его не пихают спиной в голубую стену и не опускаются на колени прямо напротив паха. — Я простил тебя сразу после той фотографии, — выпаливает Сонхва особо не думая, но Хонджун всё равно продолжает, улыбаясь ещё теплее. — Я знаю. Яркий луч закатного солнца бьёт в окно и немного освещает хонджуново лицо, пока тот старательно пытается не вырвать пуговицы на чужих брюках. Сонхва, если быть честным, откровенно плывёт от возникшей перед ним картины, стараясь всё же смотреть в чужие глаза больше и дольше чем на юбку, слегка касающуюся пола. Для такого романтичного момента у Сонхва слишком жёстко стоит, Хонджун от этой информации смеётся тихо в ладошку и тут же ёрзает, чтобы хоть как-то прикрыть складкой юбки собственное возбуждение. Сонхва стонет для себя непривычно громко, когда Хонджун не церемонясь заглатывает сразу и на всю длину. Пак готов позорно кончить уже в ту же секунду. Но Хонджун видимо решает старшего пожалеть и действует более аккуратно, смотрит на чужой член как на гречку по скидке и мажет им по своим губам, целуя много-много раз. Сонхва смотрит вниз, и всё мужество в нём готово веками быть хонджуновой подстилкой. Ким знатно поиздевавшись всё же берёт в рот до конца, насколько ему позволяет собственная глотка, и тут же срывается на какой-то адский темп. Сонхва от неожиданности матерится и ударяется головой прямо о бетонную стену. Он не может себе позволить схватиться за чужие синие волосы, потому что знает — задай он свой темп, кончит меньше чем через минуту. А с Хонджуном хочется находится рядом, пока член от приятной боли не отвалится. — Малыш, — Сонхва принимает попытку взять себя в руки, — малыш, боже, иди сюда, — Хонджун поднимает свои слегка слезящиеся глаза наверх, и Сонхва понимает, что он пропал. Они снова целуются, Сонхва так и стоит как идиот с опущенными штанами, трётся членом о хонджунову юбку и толкается коленом между ног, вырывая первый громкий стон. — Пожалуйста, скажи, что у нас ещё будет время сделать всё правильно и долго, — говорит Сонхва в промежуток между поцелуями и, ожидая ответа, позволяет себе задрать руками юбку непозволительно высоко. — Обещаю, — чуть ли не задыхается Хонджун, и старший тут же лезет ладонью под его бельё. В голове проносится дикое желание кончить на эту юбку и купить Хонджуну ещё сотню новых в качестве компенсации. Хонджун врезается лбом в чужое плечо и жадно хватает ртом воздух, в то время как Пак обхватывает его мокрый член рукой, на которую по собственной тупости даже не плюнул перед. Ким старается не отставать и своей мелкой ладонью подстраивается под чужой ритм. Он снова целует старшего, стараясь заглушить своё собственное нытьё от того, как сильно свободная рука сжимает его ягодицу. Не люблю вести счёт, но их хватает минуты на три, причём первым кончает Сонхва, буквально убитый чужим стоном. Хонджун кончает, прижимаясь так сильно, что юбка всё же пачкается. Пак не может сдержать своей извращённой улыбки. Со стороны они смотрятся как минимум смешно, как максимум нелепо, но им обоим плевать, откровенно плевать даже на какую-то дефолтную неловкость. Хонджун впервые за долгое время чувствует себя комфортно. — Помнишь, ты говорил, что хочешь узнать меня поближе? — Вдруг говорит Хонджун, поправляя испорченную юбку, как только их дыхание приходит в норму, — я готов рассказать тебе всё. — А я готов узнавать тебя, даже если на это потребуется десять тысяч часов или вся моя жизнь. Хонджун улыбается теплее чем закатное солнце, оставляет смущённый поцелуй в скулу и зовёт старшего пить зелёный клубничный чай на кухню, где висит гитара под цвет последней не разбившейся чёрной кружки.