«Флиртующие фантазии»

«Прошу не делай этого!» — слова, крутившиеся на моём языке. Буквально секунду назад я была готова крикнуть их парню, дополнив свой краткий возглас. Я бы и крикнула, если бы не опоздала. Маттео, повернувший голову в мою сторону, уже выпустил злосчастную бумажку, что быстро сгорела в пламени кубка. Его растерянный взгляд ввёл меня в ступор. Замерев посреди зала, я не могла сдвинуться. Не сложно догадаться, что Булочка оклемался первым. Своим волевым и твёрдым шагом, что не переставал поражать меня вновь и вновь лишь тем, что я не могла понять: как в таком добром и мягком парне может существовать столь сильная внутренняя опора и сила, направился ко мне. — Луна, — обхватив меня за оба плеча, парень поспешил покинуть зал, — что произошло? — Я… Ам… — находясь ещё на стадии осознания, мой мозг не мог породить ничего яснее и понятнее.— Да… Я… — Ты? — усадив меня на лавочку, что стояла в коридоре замка, слизеринец присел передо мной на корточки, заботливо осматривая моё лицо. Не услышав от меня ни слова, парень продолжил: — Луна, я переживаю. Его руки держали мою мордашку, а глаза жадно осматривали каждый сантиметр лица, в надежде отыскать хоть какую-то подсказку. Сократив и так небольшое расстояние, что наблюдалось между нашими лицами, друг заботливо поцеловал меня в лоб, как часто делал ранее, будучи ещё ребёнком. — Ну же, Карамелька, — с самой настоящей лаской и нежностью, на которую порой не способны любящие матери, протянул слизеринец, — что стряслось? — Бальсано, свали.— отрезала Хим, только что вышедшая из зала. Ещё секунду назад такой милый и заботливый парень превратился в железного и непробиваемого слизеринца. Поднявшись с колен, Маттео ушёл. — Валенте, что это было? — Да…— не в попад ответила я, ибо мои мысли сейчас находились где угодно, но не в тесной головушке. Теперь у Маттео есть шанс стать участником Турнира Трёх Волшебников. Теперь у Маттео есть шанс… Шанс умереть. Одно неверное движение, и считай, что ты покойник! А если… А если, в за правду, случится это ? Такое уже происходило. Участники умирали самой мучительной смертью. И зная всё это, он не побрезговал и кинул бумажку со своим именем в злосчастный кубок? — Луна, дорогая, ты меня слышишь? — подруга обеспокоенно дёргала меня, пытаясь привлечь внимание к своей персоне. — Да-да, — безучастно отреагировала на слова подруги, пытаясь на них сконцентрироваться. — Это из-за него? — девушка присела подоле меня. — Что? — окончательно возвращаюсь в этот мир.— Кого? — Я спрашиваю: ты такая из-за Маттео, который Бальсано? — Хим, он…— глубокий вдох, дабы собрать слова в кучку и низвергнуть их на одном дыхании.— Он сделал это! Зачем? — Спокойнее, дорогая.— Химена ласково, но не так, как Маттео, обняла меня.— Это ещё не конец света! Не факт, что кубок выберет его. Рано печалиться, дорогая. — Да, ты права.— впиваюсь взглядом в её спокойное лицо, постепенно обнаруживая на нём нотки неуверенности.— Спасибо тебе. — Не за что…— Хим колеблется. И я это вижу.— Только, можно задать один вопрос? — Задавай, но не обещаю, что смогу ответить. — Почему ты так из-за этого переживаешь? — активно жестикулируя своими пухлыми ручками, подруга попыталась выразить всю свою заинтересованность в этом вопросе.— Вон Симон тоже кинул своё имя, но ты даже не подумала о нём. В чём дело? Я молчала. Не вымолвив ни единого слова, я взглянула в глаза Химены. Мне нужна поддержка. И я её вижу. — В нас.— тихо шепчу, замечая шипперские огоньки, что таки и разожглись в её глазах.— Не подумай неправильно. Мы столько лет дружим, и я не имею сил отрицать, что сильно привязалась к нему, как и Маттео ко мне.— от былых отстранённости и спокойствия не осталось и следа. Еле сдерживая слёзы, что так и просились на свободу, пыталась продолжать: — И… Я боюсь. Боюсь потерять его. И его дружбу. — Моя ты девочка, не надо плакать.—девушка аккуратно прикоснулась к моему лицу и, как я поняла, стёрла с моей щеки слезу. Возможно даже несколько.— Теперь мне всё ясно.— шёпотом добавила та, подбадривая меня своими объятиями.

***

— И зачем? — услышав голос Симонетти, я невольно остановилась. Подслушивать, конечно, плохо, но я совсем чуть-чуть. Удобно встав возле дверей в кабинет, где Нина с кем-то беседовала, я убедилась, что меня не видно. Если что, то совру, мол к Майку пришла. Да, именно. Уверена, что к нас точно найдётся тема для беседы, учитывая все события прошедшей ночи. Буду честна, до сих пор не могу дать себе однозначного ответа на вопрос «что же это было?». Никогда не стоит забывать, что профессор ещё тот шутник, может быть это был его очередной прикол? А с другой стороны… Он был вполне серьёзен, и его реакция не мои слова была… Не самой шутливой, если можно так сказать. Но так же нельзя! Он — преподаватель, я — обычная ученица. Любой поймёт, что ничем хорошим это не закончится. Если бы хоть чувства были, то ещё куда не шло… А есть ли чувства? Тогда, в коридоре, все эмоции могли просто притупиться из-за страха. Может быть, я правда что-то чувствую к нему? Я же, Мерлинова борода, никогда в жизни не влюблялась! Возможно, я влюбилась в Майка, но не знаю об этом, потому что никогда не испытала таких чувств и могла принять их за что-то другое! Мне срочно нужно спросить у кого-нибудь совета… Не у Нины точно, она в таких делах не мастер. Хим начнёт рассказывать про своего Гастончика. Родители — просто нет. Остаётся один вариант — мой лучший друг, слизеринский идеал и просто прекрасный маг — Маттео Булочка Бальсано. И плевать я хотела на то, что он парень. Когда мы были поменьше, Маттео всегда выслушивал моё нытье, помогал решать все мои проблемы, в конце концов, просто поддерживал. И чего мне теперь его стесняться? Вот именно, не с чего! Мерлинова борода, с каких пор все мои размышления сводятся к нему? Каково было моё удивление, когда я услышала до боли знакомый голос. Как говорит моя мама — «Вспомнишь говно, вот и оно!», но, по мне, тут больше подходит «Вспомнишь солнышко, вот и лучик!». — Ты к чему? — дерзко ответил напрягшийся, что мне было ясно однозначно, Маттео. — По снам чужим зачем бегаешь? — со всей уверенностью парировала моя новая подруга. Маттео бегает по снам? Не понимаю немного… — И с чего же такие доводы? — в своей высокомерной манере ответил ей Булочка. Ох, выпендривается. Миленький такой, как котёнок, который пытается вести себя, словно зрелый кот, или… Точно! Он, как маленький мальчик, пытающийся показать себя взрослым, не умея толком и шнурки себе завязать. — Во-первых, если ты не смотрел в зеркало, что меня очень удивляет, то по тебе видно, что всю ночь ты не спал.— а как это я не заметила? Мерлинова борода, я эгоистка! Самая настоящая эгоистичная девчушка, что и делает только, как жаждит внимания…— Идём дальше? — Пф, тебе-то по чём знать: с какого это перепугу я не спал ночью? — Маттео усмехнулся в своей манере.— Может быть, я учился. — Что же, мне продолжить? — быстро теряя всю уверенность, что в ней была, Нина начала «гаснуть», словно пламя спички на ветру. — Не хочу слушать твоего бреда, Симонетти. — он выделил фамилию моей подруги, а после, отмахнувшись от неё, продолжил: — Иди кому-нибудь другому лапшу на уши вешай. Я услышала, как Маттео развернулся и, по всей видимости, направился к двери. Бежать поздно, значит… Значит лгать про Майка?.. — Луна? — удивился Булочка, моментально скинув с себя маску, пропитанную высокомерием. Я люблю, когда он такой со мной. Мне действительно льстит тот факт, что эта напяленная для всего мира маска разлетается в дребезги, стоит мне оказаться рядом. — О, Маттео! — не менее удивлённо воскликнула я.— Не ожидала тебя тут увидеть.— и снова идиотские мысли о идиотском Турнире полезли мне в голову. — Ей, Карамелька, что произошло? — Нет, нет, всё хорошо! — как можно убедительнее реагирую на беспокойства парня.— Я в полном порядке. Только…— немного запнувшись, я сдерживала слёзы, вызванные глупыми и необоснованными переживаниями из-за дальнейшей судьбы моей Булочки.— Можно тебя попросить? — Проси, конечно.— Маттео взял меня за руку и улыбнулся. — Можешь меня обнять?— несмело подняв взгляд, я посмотрела ему в лицо.— Сейчас мне нужны обнимашки, как никогда ранее. Через мгновение я почувствовала, как сильные руки парня притянули меня к себе, заключив в такие тёплые объятия. Он просто не может умереть.