"Как унизить своего врага"

— Ха! Игра окончена! — Торд победно вскинул руки, глядя на то, как Эдд и Мэтт разочарованно вздыхают. Ларссон прекрасно понимал психологию и был стратегом — не удивительно, что он постоянно выигрывал в любые настолки. Сколько бы парни не пробовали менять игры, правила, выкручиваться, да до победы им было, как до звезды. Стоило бы, наверное, задаться вопросом — почему ни с того, ни с сего, парни собрались играть весь вечер в примитивные «Уно», шарады или «Монополию»? Всё просто, ведь из-за грозы выключили свет и теперь, сидя на полу гостинной, подсвечивая себе фонариками, парни развлекались, как могли. — Да ну тебя! Это просто невозможно — выиграть у тебя! — фыркнул Эдд, сложив руки на груди. Ринго приласкалась к его руке, надеясь на добавку к своей порции корма и чуточке ласки. Мэтт надул губы и откинул голову назад, на бортик кресла, в котором гордо (не очень) восседал Томас. — Тим, может с нами? — спросил рыжик, который, как всегда, выбыл первым. — Том. И нет, — черноглазый деловито перелистнул страницу какого-то комикса. — я пас. — Почему? — поинтересовался Эдд, отпивая колы из небольшой баночки. Торд, тем временем, тасовал карты. — Скучно будет играть с теми, кого может переиграть какой-то Ларссон. — фыркнул Риджуэлл, не отрываясь от книги. — «Какой-то»? Да ты просто ссышь! — ухмыльнулся норвежец, располагаясь на красном ковре. Его хитрый взгляд был пойман черными глазами, сквозь которые, казалось, можно было увидеть темноту противоположного угла комнаты. От Тома так и веяло аурой раздражения. — Я не ссу, кусок коммуниста, я не желаю лишний раз пересекаться с твоей наглой мордой. — наконец процедил сквозь зубы Ридж и недовольно уткнулся в книгу. — Не-а, Иегова, ссышь, как дышишь! — ухмыльнулся Торд, но из-за длинноватых клычков это было больше похоже на оскал. — Закрой пасть! — Да, Том, давай! Не будь трусливой курицей! — стал подначивать вслед за Тордом Эдд. — Томми, ко-ко-ко-ко-ко? — пуще прежнего заулыбался Ларссон. — Давай, Тим! — дернул парня за рукав Мэтт. Томас, зарычав, отложил книгу в сторону и сел напряженнее. — Да вы задолбали! — нахмурился он, складывая руки на груди. — Давай, Томми, переиграй меня разочек! — прищурился Торд, хищно пододвигаясь ближе. — На желание! — заявил Эдд, чем заставил Тома опешить еще больше. — То-ом, не обламывай нам шоу! Ты же сам сказал, что Торд никакущий игрок! Риджуэлл хмуро сполз с кресла, прихватив свой фонарик. Сев на ковер и сложив ноги по-турецки, он недовольно хмыкнул. — Ребячество… — Во что играем? — невинно, аки пушистая овечка, захлопал медными ресницами норвежец, беся оппонента еще сильнее. — «Уно». — без раздумий бросил Том. Подперев рукой подбородок он пытался справиться с желанием въебать и выебать этому бесячему Ларссону. — Хорошо-о, — промурлыкал Торд, тасуя карты и виртуозно перебрасывая их из одной руки в другую. — А что насчет желания… — Если выиграю я — ты сегодня спишь на улице. — Том, не будь таким грубым! — заявил Эдд, укладываясь в томовском кресле поудобнее. — Хах, Томми, ты такой жестокий, тц-тц-тц, — Торд поцокал языком и стал раздавать карты. — Хм… А если выиграю я… — глаза сверкнули в полутьме сталью. — Ты заткнешь свою хлеборезку нахуй и наконец признаешь, что я лучше тебя во всем. Абсолютно во всем. Его ехидный взгляд прошелся по всей фигуре Риджуэлла, после чего он вздернул брови. — Обновляю свое желание: ты сегодня спишь на улице с разбитым ебалом, — Томас приподнял уголки губ, хотя его глаза все так же оставались серьезными. — Идет, придурок. Ларссон приложил руку к груди и посмотрел на него таким взглядом, словно правда не ожидал от него такой подлости. — Хах, ну что ж, — Торд расслабленно откинулся назад, упираясь спиной в диван. Мимолетно взглянув на карты, он ехидно улыбнулся. — Уступаю ход дамам. — Выебу суку. — едкое шипение сорвалось с губ Тома, но он все же положил на зеленую единицу пятерку такого же цвета. Бросив хмурый взгляд на этого самовлюбленного (да-да, похлеще Мэтта) козла (в принципе, справедливо), он попросил Эдда что-нибудь выпить. В ответ ему прилетела холодная банка колы. — Гав-гав! — рассмеялся Ларссон и положил сверху голубую пятерку. — О, видишь, Эдд, — Том хмуро скинул карту «+2» и взглянул на заинтересованного друга. — А я говорил, что комми — та еще псина. Чудом избежав подзатыльника, он проследил за тем, как норвежец, почти не раздумывая, скинул две карты за раз. Для Риджуэлла не было чем-то удивительным, что Ларссон не ставит его, как соперника, ни во что. Ему было абсолютно все равно, что взгляд этого тупого рогатого существа слишком навязчиво скользит по его телу, пытаясь сбить с толку. Хотя… почему тупого? Как раз-таки Торд и делал по-умному: пытался отвлечь игрока напротив, мешал сосредоточиться и просто-напросто бесил, заставляя совершать слишком опрометчивые поступки. И так было всегда. Не только в этой глупой игре. Но в этот раз он не учел самого главного. Сегодня, именно в этот вечер и в этот момент, Томас решил поставить его на место. — Том, ходи, — чей-то палец тыкнул его в плечо и Риджуэлл вздрогнул. Как бы не хотелось достичь своей цели, сейчас лучше не думать о ней вообще. Иначе это грозит ему позором. Парень буркнул «Уно» и положил карту, подмечая, с удивлением, что за время игры у него осталась теперь лишь одна. Последняя карта. Ровно как и у Ларссона. — Итак, я хочу, чтобы Мэтт включил барабанную дробь, — ухмыльнулся норвежец, заставив Тома сцепить зубы. Харгривз хмыкнул и стал отбивать ритм на свои коленках, поглядывая на Эдда. Комната наполнилась напряжением. Элегантно взмахнув рукой в воздухе, Торд с достаточно громким хлопком положил карту «+4». Его лицо расплылось в бесячей ухмылке, которая должна была выдавать все его доминирование над Риджуэллом. — Я по-бе-дил, То-омми, — с особым наслаждением протянул Ларссон, под конец слегка облизнув свои губы. Эдд и Мэтт подскочили и разом стали кудахтать, подпрыгивая и глупо подтанцовывая. Их кривляющиеся голоса гулко отдавались в голове Тома, пока… — Никогда не стоит торопиться, комми, — медленно произнес Риджуэлл, сохраняя непоколебимое выражение лица. — Ко-ко-ко, сука. На последнюю карту норвежца легла точно такая же черная «+4», что означало, что все восемь карт переходят Ларссону. Всё замерло. Даже Эддвард и Мэттью застыли в своих идиотских позах, огромными глазищами глядя на Тома. А вот лицо Торда вряд ли можно было бы передать словами. Оно вытянулось, когда глаза широко распахнулись, а рот приоткрылся. Он будто все еще не осознавал, что проиграл Тому, мать его, Риджуэллу. Несколько секунд была абсолютная тишина. Черноглазый парниша вздохнул, поднимая уголки губ в совсем легкой победной улыбке, и сложил руки на груди. — Ну что, Ларссон. Пойдем, устрою тебе местечко на улице, — поднимаясь, ухмыльнулся он. — Я же сегодня добрый. Торд неуверенно глянул на парней, ища поддержки, но те лишь пожали плечами. Мэтт стал собирать колоду в коробочку, а Эдд сделал вид, что его «бедная-бусенка-сладкая-девочка-милая-бедолажка», то бишь, Ринго, очень сильно проголодалась. Выдохнув, Ларссон закатил глаза и поднялся с насиженного места. Направляясь за удивительно молчаливым Риджуэллом, он недоумевал. Почему Том не злорадтствует? Почему он настолько пофигистичен? И почему, мать вашу, победил не он сам?! Выйдя на крыльцо, Том подождал, пока выйдет норвежец, а после плотно закрыл входную дверь. Где-то минуту он молчаливо смотрел в темное, усеянное звездами и загадками, небо. Торд не стал ни о чем его спрашивать и достал сигарету с зажигалкой. Как бы, его не особо интересуют разновидности тараканов в голове у его врага. Точнее, они интересуют лишь тогда, когда это выгодно. Закурив, он выдохнул дымок куда-то вверх и покосился на Риджуэлла. Выхватывая из темноты очертания спокойного умиротворенного лица, он нарочито раздраженно спросил: — Ну? Том вздрогнул и повернул голову, всматриваясь в лицо парня напротив. Хмыкнув, он выхватил у того сигарету и… закурил. Сухие тонкие губы сомкнулись на кончике никотиновой палочки и черноглазый осторожно вдохнул в себя дым. И, несмотря на эти уж больно осторожные действия, Торд мог точно сказать, что Риджуэлл делает это далеко не впервые. Он даже не успел задать вопрос или воскликнуть что-то удивленно-раздраженное, когда тонкие пальцы гитариста обхватили сигарету и протянули ее ему. Выдохнув из себя эту, как обычно выражался этот же, блять, Том, гадость, он взглянул на Ларссона. Тот держал сигарету в руке, ошалевше глядя на оппонента. — Том, какого хрена ты-… — договорить Торд не успел, так как его губы накрыли чужие. Сухие и тонкие. И невероятно теплые. Норвежец распахнул глаза, сигарета выпала из его пальцев. В голове все мигало красным, выли сирены и мозг кричал что-то о том, что «еще немного и я убью самого себя», но почему-то Ларссон не мог заставить себя ударить или хотя бы оттолкнуть Риджуэлла. Том отстранился сам, облизывая губы и словно смакуя вкус самого Торда. Его взгляд зацепился за лицо охуевшего врага и он не смог сдержать мягкой ухмылки. — Н-да… Ты даже сосешься отвратно, комми, — парень легонько похлопал норвежца по щеке и открыл входную дверь. — Сладких снов! Дверь захлопнулась перед самым носом Торда, а после послышался двойной щелчок замка. И Ларссон остался один в ночи. Без сигарет. И с поцелуем врага на своих губах.