кто виноват?

Ёнджун привык к тому, что Бомгю всегда рядом. Они были вместе почти год и за всё это время старший осознал, что никогда не чувствовал себя настолько счастливым и полным. Бомгю кажется хрупким, и только Ёнджун знает, насколько его парень сильный. После смерти отца, Бомгю остался единственным мужчиной в своей семье, поэтому после школы всегда спешил на подработку, чтобы прокормить своих младших сестёр. И несмотря на сильную загруженность, невыносимую усталость, Бомгю усердно готовился к экзаменам, которые сдал блестяще, благодаря чему поступил в престижный университет, где и познакомился с Чхве. С самого начала жизнь закаляла Бомгю, поэтому рядом с ним Ёнджун не боялся никаких трудностей. Запах Бомгю, тепло его тела — всё это стало родным. Бомгю впервые остался в съёмной квартире Ёнджуна где-то через два месяца после того, как они начали встречаться, а следующим вечером Ёнджун понял одно: он больше не может спать без объятий младшего. Переплетать длинные ноги, держать друг друга за руку, дышать в шею — самое сладкое за день. Только на плече у Бомгю Ёнджун успокаивался и понимал, что этот парень — его дом. И когда, случалось, Бомгю вынужден был покинуть Ёнджуна на ночь, старший плакал, потому что очень привык к возлюбленному. Когда Ёнджун не может заснуть из-за переживаний по поводу суетных проблем своих будней, Бомгю не спит вместе с ним, даже если очень хочет. Младший зарывается длинными пальцами в отросшие на затылке волосы Ёнджуна, обязательно выкрашенные в яркий цвет, и нежно почёсывает кожу головы, успокаивает своего парня и прижимает его к груди. Самый приятный поцелуй, который Бомгю ему дарит — поцелуй в переносицу. Нежное касание тёплых, немного влажных губ лучше любого благословения в самой праведной церкви. Ёнджуну нравится дышать в эти губы, смущённо улыбаться и чувствовать, как даже спустя столько времени вместе, его чувства не угасают, а становятся всё глубже. Старший двумя руками обнимает Бомгю за талию и крепко сжимает край его футболки. Он шепчет: «мой, мой, мой, мой», в исступлении и чувственности нежно целует его шею, но засосы не оставляет — уважает. Ведь любая метка на теле Бомгю — знак принадлежности его другому человеку. Ёнджун же доверяет своему парню, даже мысли не допускает, что его мальчик может быть с кем-то другим, а ещё старший любит шею Бомгю, поэтому не хочет, чтобы тот скрывал её под высоким воротником кофты. Ёнджун просыпается в пустой кровати и удивлённо хмыкает: Бомгю редко встаёт раньше него. Место рядом было едва тёплым, Ёнджун понимает это, приложив ладонь к простыне, на которой спал его парень. Субботним утром хотелось поваляться в кровати подольше, ещё больше хотелось поваляться вместе с Бомгю, но старший лишь пожал плечами и начал листать ленту своих соц. сетей в поисках чего-нибудь интересного. Спустя минут двадцать, когда Ёнджун окончательно проснулся, он откинул телефон на помятую подушку Бомгю и зажмурился, сладко потягиваясь. Парень тихо закряхтел, выгибаясь в спине, а затем напряг руки и вовсе встал на мостик, что взбодрило лучше любой зарядки. Зевнув, Ёнджун сел на край кровати, свесив ноги вниз. Перед глазами потемнело, как бывало у него всегда после резких движений. Приходя в себя, Чхве, вслепую, просунул свои стопы в мягкие тапочки и наконец-то зашагал из их спальни. По пути Ёнджун понял, что перепутал левый и правый тапочек, поэтому просто скинул свою обувь, зашлёпав босыми ногами по холодной плитке. В кухне его квартиры стало уютно только с появлением Бомгю. Младший повесил в комнате жёлтые шторы и купил в магазинчике неподалёку несколько тарелок нежного аквамаринового цвета. Бомгю не услышал шагов парня, потому что в наушниках в ушах играл венгерский инди-рок, который бодрил не хуже зарядки Ёнджуна. Опираясь о дверной проём, Ёнджун скрестил руки на груди и с тёплой улыбкой смотрел на родную макушку, думая о том, что они с Бомгю похожи даже в мелочах. Они оба любили свободу, поэтому когда погода позволяла, любили ходить без лишней одежды. Перед сном Ёнджун снял футболку, которая даже ему была большой, а теперь парень с искренним умилением хихикал, замечая на изящных плечах своего парня ту самую футболку. Ёнджун почесал своё плечо и принюхался к запаху, исходящему от плиты. Бомгю пёк чудесные панкейки и выглядел очаровательно в длинной футболке Ёнджуна, под которой остался лишь в одних трусиках. Не выдержав, Ёнджун тихо подошёл к младшему ближе. Упираясь руками в стол, на котором стояла смесь для панкейков, старший всем телом прижался к Бомгю. Младший вздрогнул от неожиданности, но когда осознал, что это Ёнджун, сразу успокоился. Старший скрестил руки на теле Бомгю и тепло поцеловал его там, где начинался позвоночник. Бомгю, который до этого внимательно следил за тем, чтобы панкейки не подгорели, тихо промычал в приятном наслаждении чужими губами и прикрыл свои глаза, макушкой откидываясь на плечо своего парня. Ёнджун кончиком носа дёрнул проводок наушников, который полетел вниз и повис где-то у бедра младшего. Старшему хотелось, чтобы Бомгю его слышал. С закрытыми глазами, младший счастливо улыбался. Ёнджун лишнюю секунду смотрел на умиротворенное родное лицо, и осознание того, что он любит Бомгю, забилось внутри грудной клетки. В мыслях было лишь: «я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я так сильно люблю тебя», но никакие слова не могли передать всей глубины чувств старшего. Потому Ёнджун начал целовать возлюбленного: сначала осторожно и нежно поцеловал уголок розоватых губ, а когда Бомгю приоткрыл свой ротик, старший поцеловал его по-настоящему — нежно посасывая нижнюю губу Чхве. Отстраняться от любимых губ не хотелось, но внезапно Ёнджун осознал, что соскучился по всему Бомгю. Соскучился всего за одну ночь. Оторвавшись от поцелуя, Ёнджун принялся покрывать тонкую шею едва ощутимыми поцелуями, которые чувствовались как касания крыльев бабочки. Бомгю шумно дышал, выставляя грудь вперёд, и нежно гладил тёплой ладонью Ёнджуна по щеке. Нарушил их наслаждение друг друга запах подгорелого панкейка. — Чёрт! — цокнул Бомгю, открывая свои глаза. — Мой бедный блинчик. Младший расстроенно забубнил, пытаясь отодрать подгоревший панкейк от раскалённой сковородки, а Ёнджун лишь тихо засмеялся, укладывая голову на чужом плече. — Доброе утро, хороший. Голос Ёнджуна, немного хриплый спросонья, доводит Бомгю до мурашек. Но младший не подаёт вида едва накатившего возбуждения, а занимается «пожаром» на сковороде. Старший же всё ещё тихо посмеивается — выспался, вот и настроение чудесное, а затем прижимается лбом к плечу Бомгю, извиняясь за то, что отвлёк от готовки. — Утречко, — кивает Бомгю и поворачивается лицом к старшему. — выспался? Ёнджун всё ещё обнимает его, а младший обхватывает ладошками щечки возлюбленного и поднимает его лицо на себя. Ёнджун немного помятый после сна, с растрёпанными волосами и покрасневшей щекой. Бомгю смотрит в родные глаза с бесконечной преданностью, сильной любовью и буквально напоминает себе дышать от переполняющих его чувств. В этой крошечной кухне билось два любящих друг друга сердца. Любовь витала между ними, садилась на плечи и до восторга щекотала. Бомгю думал лишь о том, что ему никто не нужен, кроме этого парня, а Ёнджун, будто читая мысли, безмолвно соглашался. На вопрос Ёнджун не отвечает. Вместо этого снова целует. Бомгю же обнимает его за шею и прижимается к чужому телу ещё ближе. — Тебе очень идут мои вещи, — подмигивает младшему Чхве и нежно жмякает его за попку. — Значит, я могу забрать ту твою толстовку? — усмехается Бомгю, а затем моментально тушуется, когда парень его так откровенно трогает. — Куда руками полез? — А вдруг у тебя там что-нибудь вкусненькое, — хитро улыбается Ёнджун и легонько шлёпает своего парня. Набаловавшись, Чхве чувствует, что проголодался, поэтому садится за стол, поджимая под себя одну ногу. — И хренушки тебе, а не моя толстовка! Любишь мои вещи таскать, а мне голым ходить, что ли? — Да, ходи голым. Тебе так лучше, — беззлобно пожимает плечами Бомгю, а когда Ёнджун игриво замахивается на своего парня салфеткой, то младший и вовсе начинает хихикать, чувствуя себя замечательно. Бомгю ставит перед Ёнджуном тарелку с горкой панкейков, а сам идёт к холодильнику, из которого достаёт смородиновый джем и горсть ягод черники. — И мёд хочу! — тянет Ёнджун. Чхве чудесный, ведёт себя совсем как ребёнок. Болтает одной ногой и постукивает ладонью по столу — очень ждёт, когда Бомгю достанет мёд. Младший же усмехается, называет Ёнджуна медвежонком и встаёт на носочки, чтобы дотянуться до липкой банки пчелиной сладости. Оставив все сладости на столе, Бомгю двигает табуретку к кухонному шкафу, бурчит, что высота этих полок не для людей, и достаёт душистые листья чая, которые заваривает в следующую же минуту. Поставив перед Ёнджуном чашку, Бомгю садится слева от него и хлопает в ладоши, резюмируя: — Завтрак готов! Ёнджун в восторге смотрит на стол, а затем кладёт руку на колено своего парня и крепко сжимает. Говорит тихие слова благодарности, а затем щедро поливает пышный панкейк мёдом. Бомгю улыбается и греет свои тонкие пальцы о чашку чая. Он наклоняется и принюхивается к душистому аромату чайных листьев, дует на горячую воду и делает первый глоток. Довольное лицо сытого парня трогает его сильнее всего на свете, поэтому Бомгю не перестаёт улыбаться, опираясь щекой о свой кулачок. — Признавайся, что заставило тебя в единственный выходной подскочить кулинарить так рано? — Ёнджун бросает горсть ягод в свой рот и слишком быстро жует, облизывая посиневшим от черники языком свои пухлые губы. Бомгю лишь смеётся и берёт из горки тот самый подгоревший панкейк. Намазывает на него мёд, а затем джем, и протягивает лакомство Ёнджуну, говоря: — Кушай давай, это из-за тебя он такой уродливый получился. — Ничего не уродливый! — возмущается Ёнджун и откусывает кусочек подгоревшего панкейка. Распробовав привкус гари, который не скрыл даже джем, старший морщится и фырчит. — Ладно, согласен... Этот парниша уродливый. Бомгю кивает, а затем поднимается из-за стола. Он наклоняется к одному из кухонных шкафов, из которого достаёт небольшую красную коробочку, обмотанную белой лентой. Ёнджун завороженно наблюдает за своим парнем и пытается вспомнить, не у него ли сегодня день рождения? Но родился парень осенью, а за окном был солнечный май. Откинув подгоревший панкейк, Ёнджун вытирает пальцы салфеткой и опускает вторую ногу на пол, внимательно следя за движениями Бомгю. — Сегодня и правда есть повод, — смущённо говорит младший и подходит к Ёнджуну ближе, почти касаясь пальцами своих ног его ступней. — нам девять месяцев... Бомгю краснеет. Как бы комфортно ему не было с Ёнджуном, говорить красивые речи он не умел. Вот и сейчас, когда хотел поздравить возлюбленного с тем, что они взаимно терпят друг друга на одной жил площади уже девять месяцев, запнулся. Будто бы слова споткнулись о невидимую верёвку под ногами и повисли где-то в воздухе. Младший смущённо выдыхает и ещё крепче сжимает коробку с подарком, а Ёнджун же скользит тёплыми руками под футболку Бомгю и крепко сжимает его бёдра. Вдавливает подушечками пальцев в мягкую кожу, будто бы говоря: «всё хорошо». — Ты беременный? — хлопает глазками Ёнджун. Между ними повисает неловкое молчание, а затем они оба взрываются заливистым смехом. — Дурак! Бомгю прикрывает ладонью рот и удивлённо усмехается, когда понимает, что у него из глаз текут слёзы — эдакий микс счастья, растерянности и веселья. Младший ойкает, когда Ёнджун тянет его к себе и нежно целует животик сквозь ткань футболки. Бомгю краснеет ещё сильнее и почему-то думает о том, что Чхве был бы чудесным отцом. — Ну-ну, милый, прекрати, ты меня смущаешь... Бомгю покусывает свои губы и нежно перебирает яркие прядки волос своего парня. Младший осторожно сжимает плечо Ёнджуна и шумно выдыхает. Собирает все слова в предложения и уже куда спокойнее говорит: — Сегодня уже девять месяцев, как мы живём вместе. Ну и по совместительству одиннадцать месяцев, как я предложил тебе стать моим парнем, — Бомгю счастливо улыбается, ведь в голове проносятся картинки того самого дня, когда они решили быть друг с другом. После предложения Бомгю начать встречаться, Ёнджун ещё долго называл младшего смелым, а младший признавался: «я знал, что ты мне не откажешь». — Стой... — в удивлении Ёнджун даже приоткрыл свой рот. — Через месяц будет год, как мы вместе? — Да! — кивает младший, а затем наклоняется, влажно чмокая приоткрытые губки Ёнджуна. — Муха залетит. Старший и правда был удивлён, вот ему и не хватало слов, чтобы описать все свои чувства. Они с Бомгю были вместе почти целый год, а близки были так, будто бы знали друг друга в прошлых жизнях. Позволяя Ёнджуну прийти в себя, младший потянул за белую ленту, развязывая красную коробочку. — Когда-то ты мне подарил место, где я могу жить, — Бомгю сделал небольшую паузу, чтобы набрать воздуха в лёгкие. — А я хочу подарить тебе что-то, что связало бы нас. Снимая с коробки крышку, Бомгю показывает Ёнджуну два очаровательных кольца, на которых ярко сияли три красных камушка. — Многие недооценивают камни в кольцах, — улыбается Бомгю, скользя взглядом по своему дорогому подарку. — Рубины говорят: «я любил тебя вчера, люблю сегодня и буду любить завтра». Примешь кольцо, Ёнджун? Ёнджун не знает, что ему сказать. Он чувствует себя самым счастливым, а в следующий момент осознаёт, что у них с Бомгю всё серьезно. Немного подрагивающими руками старший достаёт колечко и с пару секунд его разглядывает. Хочется спросить у Бомгю, как долго он копил на этот подарок, но язык не поворачивается, да и слов всё ещё не хватает. Вместо ответа в глазах Чхве собираются слезы. Он крепко сжимает Бомгю за запястье, а затем одевает кольцо на один из его красивых пальцев. Ёнджун шумно дышит и прижимается губами к подушечкам пальцев Бомгю — будто бы даёт обещание оставаться с ним до самого конца. Младший и сам не может сдержать эмоций: тихо всхлипывает и почему-то задумывается о том, насколько комично они выглядят со стороны. Два больших мужика нежно держатся за руки и плачут. Но он гонит все ненужные мысли, когда понимает, что наступает его очередь одеть кольцо на палец Ёнджуна. После столь старинного, но всё ещё чудесного ритуала, Бомгю усаживается на коленях старшего и крепко-крепко обнимает его, пряча слёзы в изгибе чужой шеи. Ёнджун же тепло дышит ему на ухо и не двигается — растягивает момент их сладкой близости. Из объятий друг друга их вырывает внезапный телефонный звонок. Бомгю вздрагивает от неожиданности — Бомгю всегда вздрагивает от неожиданных звуков, а Ёнджун хмурится: кто может звонить ему в выходные? Экран мобильного сообщает коротко: «Субин». Ёнджун даже в лице меняется. Он уже давно не разговаривал со своим лучшим другом, с которым они дружили всё время обучения в школе. — Так неожиданно... — мычит Ёнджун и крепче обнимает Бомгю. — Надеюсь, ничего не случилось. Бомгю, затаив дыхание, всё еще сидит на коленях Ёнджуна и подслушивает чужой разговор, совершенно не чувствуя никакой вины за это. — Ёнджун? — из телефона раздаётся низкий голос. — Субин, — отвечает Чхве. — Здравствуй, Субин. — Так официально... — Господи, как давно мы не созванивались? У тебя всё хорошо, друг? — Ёнджун, ты так взволнован, — мычит собеседник с другого конца провода. — Не отвлекаю? — Не отвлекаешь! Я просто совсем не ожидал тебя услышать! — Понимаю, после школьного выпускного мы особо и не созванивались. — Ты даже не пришёл на мой день рождения, ушлёпок! — беззлобно говорит Ёнджун и тянется рукой к пепельнице, давая Бомгю понять, что это надолго. Бомгю лишь вздыхает. Он слезает с чужих колен и идёт к ветровке Ёнджуна, которая висела в другой комнате. Из левого кармана достаёт пачку сигарет и несёт её своему парню, пальцем показывая, что разрешает выкурить только одну. Ёнджун посылает младшему воздушный поцелуй и зажимает сигарету пухлыми губами. Бомгю начинает убирать грязные тарелки и всё остальное со стола, понимая, что завтрак закончился. Он не обижается на Ёнджуна, но однозначно недоволен появлению какого-то Субина, который отнял у него его парня после такого грандиозного события. Пока Бомгю моет грязную посуду, Ёнджун затягивается «Мальборо Голд» и продолжает разговор с другом своего отрочества. — Да-да, прости, я переезжал, — отвечает ему Субин. — Куда это ты переезжал? — За город. Я купил дом. — Ого, прям настоящий дом? — Да, двухэтажный, с камином. Пристройкой и собачьей будкой. — У тебя есть собака?! — оживлённо спрашивает Чхве, стряхивая пепел. — Нет, а ты хочешь ей стать? — Да пошёл ты, — хмыкает Ёнджун и делает очередную затяжку. — Чё звонил-то? — Хотел пригласить к себе в дом. — В гости? — Так да. Я почти год занимался ремонтом и ты офигеешь, когда увидишь, как у меня здесь ахуительно, — Субин, кажется, тоже закуривает. Звук зажигалки почему-то заставляет Ёнджуна улыбнуться. Лет пять назад они впервые попробовали покурить за школой, и с этой вредной привычкой не могли проститься до сих пор. — Приедешь, устроим барбекю, культурно выпьем, — продолжает Субин, прерываясь на долгие затяжки, а Ёнджун готов поклясться, что чувствует молочный запах жёлтого «Кэмела». — Познакомлю тебя со своим парнем. — Ты гей? — Да, а ты против? — Нет, просто я тоже. — Фу, педик, — слишком агрессивно фырчит Субин, а затем громко смеётся. — Ну, брат, ты сука ещё та, — усмехается в ответ Ёнджун и тушит свою сигарету. Он рукой отмахивается от едкого дыма и допивает уже остывший чай. — Приеду. И Кая с собой возьму. — Малого? Ему ж лет пять. — Каю совсем скоро семнадцать. — Внатуре? Я помню его карапузом. — Чужие дети быстро растут. — Своего парня тогда тоже привози. Будет весело. — Приедем, брат. — Давай, брат, по красоте сделаем, — Субин тоже тушит сигарету и добавляет на прощание. — Адрес скину. Вы, главное, приезжайте. Субин сбрасывает так же неожиданно, как и позвонил, а Ёнджун усмехается, поднимая глаза на Бомгю. — Друг? — Друг, — кивает старший и смотрит в любимые глаза, протягивая Бомгю руку. — Поедем на неделе к Субину в частным дом. Вкусно покушаем. Ёнджуну в Бомгю нравилось ещё и то, что этот парень всегда был лёгок на подъём. Младший никогда не отказывался ни от каких поездок и встреч, что приводило Ёнджуна в восторг. Но в этот момент в глазах Бомгю проскользнуло какое-то недовольство, поэтому Ёнджун нахмурился, спрашивая: — Не хочешь? — Не то, чтобы не хочу, — замялся Бомгю. Он не мог точно сказать, почему интуиция начала посылать ему сигналы, что ехать не стоит, но он просто не мог отказать Ёнджуну. Расправив плечи, Бомгю широко улыбнулся старшему и вложил свою руку в чужую ладонь, позволяя переплести их пальцы. — Поедем.