Глава Первая
Девушка из коридора
POV: Джагхед
Двадцать пять лет. Обычно этот возраст называют молодостью. Обычно в этом возрасте люди «тренируются» в создании отношений, проводят ночи в клубах, заводят множество друзей… Конечно, в двадцать пять лет ты уверен, что ты уже взрослый, ты совершеннолетний, так что все двери для тебя открыты. Но мозгов не больше, чем у шестнадцатилетнего. Моя же жизнь обыденна и скучна. Я не сплю ночами, только потому что проверяю сочинения учеников, друзей у меня нет, только коллеги. Но я не жалуюсь. Вы сейчас ожидаете, что я скажу что-нибудь вроде: «Я обожаю преподавать» или «Меня наполняют жизнью мои ученики». Нет. Я преподаю литературу в старшей школе. А это значит, что мои ученики болт клали на мой предмет и труд. Большинство. Конечно, не всё. Итак, сегодня мне предстояло знакомство с моим новым классом. Думаете, перед первым учебным днём волнуются только дети? Ошибаетесь. Учителям тоже хочется напиться корвалола, забиться в угол и никого не видеть. Я всё утро гладил рубашку, но она всё равно казалась мне мятой. И в конце концов стало понятно, что я опаздываю. Это не было сюрпризом, не было нонсенсом. Я опаздывал всегда. Выходил ли я вовремя или нет, вставал ли раньше или позже, я в любом случае опаздывал. Может быть, однажды меня прокляли… Это был отличный осенний день. Ветер играл в моих волосах, приятно гладил лицо, и я невольно улыбался. Гудели машины, люди бежали куда-то. Мне бы тоже стоило побежать, но уже ничего не могло спасти меня от опоздания. Почему бы не насладиться спокойным течением жизни хотя бы, пока я не войду в школу? — Мистер Джонс, вы опоздали. Я ждала вас в восемь, сейчас же уже четверть девятого. — я услышал голос, только зайдя в кабинет и подойдя к столу. Я обернулся, и в дверях увидел Элис Купер. Она была учителем философии, а также работала в школе уже пару десятков лет, поэтому всегда искала повод, чтобы пожурить меня. Впрочем, так как я вечно опаздывал, повод находился сам. — Простите, миссис Купер. Мой автобус приехал на добрых минут десять позже… — сказал я. Она немного усмехнулась. Я отошёл от стола и осмотрелся. В этом классе я работал четвертый год. Для меня это место было не менее значимым, чем дом. Я проводил здесь целый день. Сначала уроки, потом проверка домашних заданий, а потом идти домой уже совсем не хочется. Кабинет был большим, поэтому парты стояли на довольно большом расстоянии друг от друга. Окна вдоль стены были огромными, поэтому в солнечный день освещали помещение без помощи электричества. Вдоль другой стены стояли стеллажи, наполненные книгами. На одной полке красовался огромный толковый словарь. Он был моей гордостью, потому что достать это издание было очень сложно, а я считал его лучшим из лучших.Каждый раз, приходя сюда после летних каникул, я боюсь увидеть, что что-то изменилось. Я не хочу никаких перемен… Я ужасный любитель стабильности. Скучно и предсказуемо? Нет, я бы сказал, спокойно. Когда я убедился, что за лето мой класс не развалился, я понял, что Элис всё ещё стоит в дверях. — Мне нужно знать что-то ещё, миссис Купер? — спросил я, нахмурившись. Она подошла ко мне поближе. — В одиннадцатом классе, с которым вы сегодня познакомитесь, учится моя дочь. — сказала она, и на лице у неё появился серьёзный и даже деятельный взгляд, — Я хотела бы, чтобы ты, Джагхед, за ней присмотрел. По началу я был сбит с толку. Я не понял, что могло значить это «присмотреть». — Почему за ней нужно присматривать? — спросил я в недоумении. Такую просьбу я слышал впервые. Элис сложила руки на груди и подошла ко мне. — Эти дети абсолютно невыносимы, Джагхед, — сказала она, — они злые, они абсолютно уверены, что знают всё лучше других. Моя дочь отличница. В прошлой школе у неё отношения не сложились, и я перевела её сюда. Отличниц… ненавидят. Я бессознательно дёрнул бровями. Всё это было мне известно, ведь я и сам в школе был чем-то вроде «аут-сайдера». Я глубоко вздохнул и ответил: — Хорошо, я буду помогать ей, но я уверен, она и сама справится. Элис улыбнулась и похлопала меня по плечу. Она, цокая каблуками, направилась к выходу из кабинета, когда вдруг остановилась. — Эти дети выпьют из вас всю кровь. — предупредительным тоном сказала она, — Будьте бдительны. Она оставила меня в тишине. Я на секунду задумался. У меня затряслись руки от подступающего волнения. Времени оставалось немного, и, чтобы успокоиться, я решил выйти в коридор и выпить стакан воды. Я подошёл к кулеру и наполнил пластиковый стаканчик. Я засмотрелся вдаль, думая, что делать, если я не смогу заинтересовать ребят. Когда ученикам семнадцать лет, а тебе двадцать пять, возрастной барьер почти отсутствует. Сначала я думал, что это даже преимущество, ведь я молод, и поэтому понимаю проблемы и волнения детей, я недостаточно взрослый, чтобы мучать их нравоучениями, но при этом достаточно зрелый, чтобы дать им советы, применимые в их возрасте. Но нет. Большинство подростков видят в молодом учителе, как бы так повежливее выразиться, лоха, и из-за этого построить более менее доверительные отношения с учениками, что я считаю очень важным, сложно. Я так глубоко был затянут своими мыслями, что не заметил летящую на меня девушку. Она сильно спешила и не смотрела вокруг. Так что через секунду она со всей силы врезалась в меня. Я еле удержался на ногах и разлил воду на свою выглаженную рубашку. Девушка же свалилась на пол. — О боже мой, простите меня! Боже, я такая неловкая, простите! — воскликнула она. Я поставил стакан на бутылку в кулере и протянул ей руки, чтобы помочь подняться. — Извините, пожалуйста… — продолжала она. — Вы не ушиблись? — спросил я. Она отрицательно покачала головой. Передо мной стояла довольно высокая девушка с огромными напуганными зелеными глазами. Её лицо было вытянуто, подбородок был острым. Блондинистые волосы были собраны в тугой хвост, из которого не выбивалось ни одной прядки. — Вы… Весь мокрый… Простите меня. — сказала она, еле произнося слова из-за стучащих от страха и неловкости зубов. Я взглянул на свою рубашку. Она действительно промокла, а переодеться мне было не во что. — Ерунда. — сказал я, отпустил её и отошёл назад, — Здесь всё равно ужасная жара. Я немного улыбнулся, чтобы успокоить её. Она стыдливо опустила глаза. — Простите… — ещё раз тихо сказала она и попыталась быстро исчезнуть. Я тяжело вздохнул. Вернувшись в кабинет, я попытался вытереться полотенцем, но, естественно, это не помогло. Прозвенел звонок, и через пару секунд класс стал наполняться рослыми надменными подростками. Они совершенно не замечали меня, как ни в чем не бывало продолжали разговаривать и громко смеяться. Я прислонился спиной к доске, растянувшейся на стене перед партами. — Можно ли мне минуточку вашего внимания? — громко сказал я, предварительно прокашлявшись. Через несколько мгновений дети перестали сражаться за парты и расселись. Я осмотрел их. Они выглядели так, будто сюда их притащили силком, и они совершенно не видят в этом никакого здравого смысла. — Итак, — начал я, стараясь скрывать дрожь в руках, — полагаю, вы, ребята, знаете, что я ваш учитель литературы. Меня зовут Джагхед Джонс и… Меня прервал стук в дверь. — Господи, простите, — услышал я уже знакомый голос, — мне так жаль… Я не могла найти кабинет. Я повернулся и взглянул на опоздавшую. Это была девушка из коридора. — Вот чёрт… — тихо прошептала она сама себе. Это заставило меня немного улыбнуться, но я смог удержаться. — Ничего, — сказал я спокойно, — здесь просто потеряться. Проходите. Она едва заметно кивнула и быстро прошла в класс. Девушка из коридора села за парту прямо передо мной. Между ее столом и моим не было никакого расстояния. Нас с ней разделяли только два стола. Я прошёлся вдоль доски. Я совершенно потерял нить, поэтому ничего не оставалось, как спросить: — У вас есть какие-нибудь вопросы? — Да, — произнёс чей-то голос из конца класса, — почему на вас мокрая рубашка? Это модно? Класс рассмеялся, лишь девушка передо мной залилась румянцем. — Думаю, гораздо моднее смеяться над учителем. — сказал я. Девушка опустила глаза, от стыда у неё появились слёзы. — Давайте сегодня познакомимся. — я взял со стола листок, где были записаны имена и стал зачитывать, а они поднимали руку, когда слышали своё. Я пытался хотя бы частично запомнить, кого как зовут. Я думаю, это очень важно, когда учитель знает всех детей по именам. Так они не чувствуют себя какими-то номерами. Им нужно знать, что здесь на них не плевать. Я читал одно имя за другим, они смешивались в голове. — Элизабет Купер? — прочитал я. — Это я. — послышался голос прямо у меня под носом. — Но меня обычно называют Бетти… Девушка из коридора смотрела на меня своими выразительными глазами. Я кивнул. — Хорошо, Бетти. — сказал я. Урок закончился быстро, и я вместе с детьми поспешил покинуть класс. Мне хотелось выпить чаю в учительской, но я услышал, что за мной кто-то бежит. — Постойте! — крикнула Бетти. Я остановился, позволяя ей меня догнать. — Мистер Джонс, верно.? — она сделала глубокий вдох, пытаясь перевести дыхание, — Простите меня ещё раз за тот инцидент… Я ещё раз её осмотрел. На ней был белый свитер и розовая юбка. Она постоянно натягивала рукава свитера как можно ниже, скрывая свои ладони. — Мисс Купер, вы вряд ли хотите проводить перемену в одиночестве. Хотите, чтоб я провёл вам небольшую экскурсию? — спросил я. Её глаза суетливо забегали. — Да… хорошо. — ответила она. Я повёл её по коридорам школы. — Бетти, ты же дочь Элис Купер? — я решил завязать разговор. — Да, откуда вы знаете? — удивилась она. Я немного усмехнулся. — Ну мы же с ней коллеги. Она упоминала о тебе. Конечно, я не стал говорить, что её мама хотела бы, чтобы я взял на ней шефство. Это унизительно и даже немного грубо. Она кивнула. Она постоянно заламывала руки от волнения. — Знаешь, Бетти, — сказал я и остановился, — если тебе здесь понадобится помощь, то заходи. Я всегда в кабинете №36. Я улыбнулся, и наконец она улыбнулась в ответ. — Спасибо. — сказала она, снова немного краснея. И она быстро направилась куда-то.