Девятихвостый демон-лис.

      Открыв глаза ото сна, в моей голове оставалось сновидение, которое я хотел ухватить, но оно, словно мокрая рыба, выскользнуло у меня из рук. Приподнявшись с кровати, я увидел всё тех же стражников, охранявших меня. Сев и выпрямив спину, мой взгляд устремился в сторону открывающейся двери. В проёме стояла стройная брюнетка, одетая в скромное тёмное платье длиной до щиколотки, а так же в белый фартук с кружевной отделкой по краям и в чепчик, показывающий отличие горничной от другой домашней прислуги.        — Вот ваша новая одежда, Курама сан. Сегодня вечером после работы, Наоки сама желает обсудить за обедом более детально вопросы вашего дальнейшего сотрудничества, — Не сказала, а пропела служанка.        — Понятно, — вырвалось у меня. Одев чёрное кимоно из шёлка с изображением молнии, я затянул серый пояс. Сшито как раз для меня, я бы даже сказал, что оно, будто моя вторая кожа, плотно облегает моё тело. Как только служанка, чьё имя оказалось Аризу, убедилась в том, что принесённая ею одежда мне подошла, она поспешила удалиться, не забыв защёлкнуть все засовы. Вы наверно интересуетесь, а как я померил принесённую одежду, если мои конечности были закованы в цепи? О, это была ещё та проблема. Сначала она освобождала одну руку, натягивая на неё рукав кимоно, после чего опять одевала цепь и закрывала её.       Дверь закрылась, а я продолжал на неё пялиться пустым взглядом, обдумывая какие же повороты может мне ещё подкинуть судьба. Освободившись от одних дум, я лёг на кровать и прикрыл глаза, погрузившись в другие, более волнующие меня вопросы. У каждого человека есть свой собственный путь. Он может быть длинным, как жизнь черепахи, а может быть коротким, как удар молнии и как же без судьбоносных ям, которые тщательно скрываются. Люди тем и отличаются друг от друга, что одни могут вылезти из даже, казалось бы самой безнадёжной, глубокой ямы, при этом помогая другим, подавая руку помощи сверху. Вторые подкладывают под ноги других людей, поднимаясь всё выше и выше к выходу. Хоть я и прожил небольшую жизнь, но мне пришлось на собственном опыте понять, какого это быть тем, кто протягивает руку сверху. За неё хватаются до тех пор, пока ты не окажешься под кем-то, став его ещё одной ступенькой к исполнению желания. А кто подаст руку тебе, упавшему и сломленному? Так несправедлива жизнь и в этот раз я не собираюсь допускать прежних ошибок. Выбираясь из ямы, я буду ползти вперёд, не обращая внимания на бесконечные мольбы о помощи тех, кто остался снизу. От этих мыслей моё лицо искривилось в хищном оскале, придавшем моему лицу ещё большую схожесть с мордой лисы.       Прикрыв глаза я задремал, точнее будет сказать вошёл в полусонное состояние, в котором очень тесно переплетались сон и явь. Вывел меня из такого транса, грохочущий звук открывающейся двери. Открыв глаза, моему взгляду предстала всё та же горничная Аризу.        — Курама сан, мне приказали проводить вас до обеденной, — Как и в прошлый раз, пропела она своим мелодичным голосом.        — Хорошо, идёмте, — Вежливым голосом проговорил я, встав и затянув уже успевший ослабить свою хватку пояс. Пока мы шли, охранники не спускали с нас взгляд, стараясь найти и запомнить все мои слабые места, чтобы при первой же возможности обезвредить угрозу в виде меня. От таких мыслей я невольно улыбнулся и похоже моя улыбка произвела на них негативный эффект. Сторожащие меня солдаты отпрянули ближе к стенке, открывая выход из комнаты.       К обеденной комнате, по большому, поистине бескрайнему замку, мы шли через центральный коридор, который выстилал длинный ковёр, на котором видимо была изображена история возникновения этой страны. По бокам ковра находились статуи рыцарей, которые являлись вечными стражниками предания страны молний. История, изложенная на ковре, рассказывала о великом человеке, который смог объединить все разрозненные и погрязшие в войне кочевые племена. Как и в любой древней истории в ней присутствовало «волшебство». Никто не знает его имени, никто не видел его лица, но все с уверенностью могут сказать, что он мог по своему желанию вызывать молнии с неба. После его смерти, люди в дань уважения и со слезами на глазах, грустя об утрате, назвали тогда ещё «Великую империю», страной молний. Как он умер тут не упоминается, но говорится о том, что он ушёл на небеса, став хранителем порядка. Подходя к концу коридора, а следственно и ковра, меня заинтересовало последнее изображение.        — Можно задать вопрос? — спросил я, не отрывая взгляда от поражающей игры красок и их сочетания на ковре.        — Конечно, спрашивайте, что захотите, — От её нежного голоса, я невольно заурчал, но привыкший к этому явлению вида озадаченности и беспокойства не подал, но вот горничная немного смутилась.        — Тут, в окончании ковра, изображена картина молящихся людей. Что это означает? — Осторожно спросил я.        — Она показывает, кем впоследствие стал правитель. После ухода человека, управляющего молниями, мы основали новую веру, основанную на книге оставленной им после себя, «Как жить-чтобы жить» вроде так она называлась. Вы наверно не знаете, но трон у нас передаётся по наследству старшему сыну, потому что императорская семья считается потомками «Повелителя молний», — Она закончила рассказывать и постучалась в дверь.        — Входите, Курама сан, я как раз вас жду, — Услышал я голос Наоки сана.       Войдя в открытую дверь, я оказался в обедне. Это была пышно обставленная комната. На её стенах висели натюрморты, а в центре стоял большой, круглый дубовый стол, обставленный десятью дубовыми стульями. Император сделал в этой комнате всё, чтобы оно способствовало лучшему пищеварению.        — Присаживайтесь, — Услышал я противный, деловой голос правителя.       Молча подойдя к столу, я сел и принялся за еду. Ужинать мне было весьма неудобно, потому что цепи в целях осторожности с меня так и не сняли, а только лишь заковали по другому. Мои руки были скованы и соединены вместе, тоже самое было и с ногами. Две цепи соединяла одна большая, идущая вдоль всего моего тела. Я слышал, что такой способ использовали на особо опасных заключённых, потому что эта цепь влияет на человека ещё и психологически. Из-за скованных движений, заключённый становится более послушным и менее агрессивным. Закончив трапезничать, тем самым завершив один из многочисленных обрядов приличия, мы начали диалог.        — Я хочу, чтобы вы выковали для начала дюжину мечей. Все необходимые для ковки инструменты и расходники уже ожидают вас в моей кузнице, — Как и в прошлый раз, прямолинейно выразился Наоки.        — Когда приступать к работе и сколько у меня на это времени? — спросил я, думая удастся ли мне успеть превратиться в огромного лиса. По моим подсчётам мне осталось пробыть в облике кицунэ 4 дня, а может и того меньше, зависит от того насколько меня усыпляли. В своём прошлом мире я был принципиальным человеком, который всегда следовал своим убеждениям. Поэтому раз я взялся за дело, то выполню его полностью и качественно, а потом можно будет и отомстить.        — Приступить можете завтра, а на всю работу даю вам 4 дня, — Сказал он тоном, завершающим сей разговор.        — Хорошо, я выполню ваш заказ, — Сказал я удивлённым голосом. Попал он прям в точку, по другому и не скажешь.