Девятихвостый демон-лис.

      Проснувшись, я обнаружил, что место моего пребывания изменилось. Не открывая, глаза я думал за что мне такие напасти. Можно хоть подавать документы в дом гадалок, ведь я точно знаю, что правитель страны попросит меня сковать ему такие же мечи, как и у меня. Как же так мне удалось облажаться? Всё, решил я. Пора взять себя в руки и прекратить самобичевание. Для начала нужно осмотреться. Открыв глаза, мне предстало моё лежавшее на большой шёлковой кровати и закованное по рукам и ногам тело. Двухметровые цепи, сковавшие мои конечности не позволяли далеко уйти от кровати, стоящей в центре комнаты, таким образом, чтобы расстояние от стен до неё составляло по меньшей мере 10 метров. Встав на мраморный пол, мои ноги пронзил неприятный холод, заставивший меня поморщиться. Взглянув вперёд, я обнаружил красную линию, тянущуюся вокруг моей кровати, образуя квадрат. В моей голове мгновенно ярким лучом вспыхнул ответ на вопрос, что это за линия. Видимо это та дистанция, за которую меня не пустят цепи. Устремив свой не выражающий эмоций взгляд к стенкам, я обнаружил охранников стоящих сплошными рядами вдоль них. Одеты они были в железные доспехи покрытые золотыми символами. Отдельное внимание нужно отдать их шлемам. В моём мире их из-за причудливой формы называли «Жабья голова». Шарообразный спереди, вытянутый вперёд купол, похожий на клюв птицы тянулся вниз цельной конструкцией, закрывающей шею, ключицу и крепился к доспехам. На мой взгляд у этого шлема был один большой минус и один большой плюс. Минус в том, что из-за особого строения угол обзора значительно сужался, а плюс состоит в том, что из-за его формы любое оружие, попадавшее по нему соскальзывало в сторону, сохраняя жизнь владельцу. Стены моей новой темницы были как будто вырезаны из гранитной скалы. На их нижней части возвышался небольшой двухметровый поребрик, входивший в стену, образуя место на котором стояли цветы. В прошлом я очень увлекался цветами, потому что их красота и нежность всегда трогали тот запрятанный в самом тёмном уголке моей души и тщательно там хранимый свет, который я когда-то не жалея себя отдавал другим, чтобы сделать их мир лучше, но люди, как вечно голодные голубые киты, начали пожирать мой свет без остатка. С каждым разом он всё гас и гас, позволяя тьме окутывать мою искалеченную душу. В итоге его стало настолько мало, что я решил уподобиться другим, спрятав свой небольшой оставшийся лучик в глубину своей души. Памяти свойственно забывать то, что она долго не вспоминала, так произошло и в моём случае. Со временем я забыл, что такое свет, но всё же один раз мне довелось увидеть цветок. Уже смутно помню какой он был, но кое-что я запомнил навсегда. Ярко-красный, он гордо рос из асфальта, даря остальным свой свет без остатка. Даже когда этот цветок задавила неосторожная нога какого-то прохожего, он умирая продолжал дарить те крошечные остатки света, которые поддерживали его жизнь. Тогда меня и осенило, что цветы не просто воплощение красоты и изящества — это свет, призванный растопить сердца людей и разжечь их свет ярким пламенем. Росшие на балконе цветы поражали своим изобилием. Из них было много таких, которые мне приходилось видеть в первый раз, но могу сказать точно, что увидел среди них: Шафран, Орхидею «Золото Канибалу», Розу Джульетты, «Царицу ночи». Все эти цветы в моём мире стоили колоссальных денег, а последний перечисленный, вообще был бесценен. Из высушенных рыльцев Шафрана делали одноимённую пряность, которая являлась одной из самых дорогостоящих в моём прошлом мире. Орхидея «Золото Канибалу» росла только на горе Кинабалу острова Борнео. Её особенность заключается в том, что она цветёт лишь достигнув возраста 15 лет и только с апреля по май. Роза Джульетты поразила весь мир своим изяществом и красотой, а человек вырастивший её потратил на это 15 лет своей жизни. Вот мы и подошли к моему самому любимому цветку, который по праву считается бесценным. «Царица ночи» это цветок, как понятно по названию, раскрывается только ночью и всегда на несколько часов, при этом источая успокаивающий нежный аромат. Бесценен он потому, что если его сорвать, то он погибнет всего через пару часов, вдобавок «Царица ночи» очень редкий цветок. Дальше своды стен тянулись, образуя над головой купол, покрытый сусальным золотом. Всё это идеально сочетавшееся великолепие поражало своей красотой, но я с немалым усилием оторвал свой взгляд, устремив его на охранников, которые что-то нервно и тихо обсуждали.       Как только они увидели, что я пришёл в себя, один из них тут же вышел из комнаты. Когда он начал закрывать дверь из «Берёзы Шмидта», я услышал щёлканье множества замков и протяжный скрип закрывающихся засовов. Серьезно они меня охраняют, я даже чувствую себя важной персоной. Пронеслась у меня в голове мысль, заставившая меня невольно ухмыльнуться. Хоть я и не видел глаза охранявших меня людей из-за их причудливого шлема, но был уверен, что они сверлили меня своими изучающими взглядами от чего мне становилось не по себе.       Выждав не больше минуты, послышался тяжёлый свист отворяющихся засовов. Ко мне в комнату зашёл молодой человек 20 лет. Его волосы были скручены в жгуты и уложены в пучки на макушке. На них были одеты расшитые золотыми нитями шёлковые мешочки. — Приветствую вас в своём дворце, — Сказал немного пафосным голосом этот молодой человек. На его приветствие я, вопреки всем обычаям, не стал обмениваться любезностями. Как только мои ярко-алые глаза встретились с его бездной, царившей у него в глазницах. Наши взгляды начали никому невидный поединок, который и решит, кто будет подчиняться, а кто править. По истечению боя, который продлился не более минуты, мы оба одновременно оторвали друг от друга взгляд, поняв что никто из нас не намерен сдаваться.        — Я так понимаю, вы и есть тот даймё страны молний, решающий мою судьбу, — С явным упрёком в голосе сказал я, как отрезал.        — О, видно вы обо мне не таково уж высокого мнения, — На его скорее всего риторический вопрос, я отвечать не посчитал нужным. Снова возникла давящая своей массой тишина. Во время которой правитель внимательно рассматривал меня, стараясь не упустить ни одной существующей детали. От его пристального и как полагается всем правителем свирепого, сдобренного жестокостью взгляда, я уверен не скрылась ни одна деталь, касающаяся моего тела. Смягчив свой взгляд, правитель страны молний разорвал нависшую пелену тишины.        — Мне бы хотелось наладить с вами взаимно выгодные отношения, — С лёгкой улыбкой сказал он. Скорее всего улыбался он редко, потому что его растянутые в разные стороны губы сложно было назвать улыбкой.        — Интересно и что же, о великий владыка, хочет от его верного подданного, — Не скрывая ярость и возмущение, смеренным тоном проговорил я.        — Значит перейдём сразу к делу, мне тоже ненавистны все эти долгие и бессмысленные речи. Буду краток, я хочу чтобы вы создали больше вот таких мечей, — После его слов, стоящий за ним дворецкий сразу же вытащил две мои катаны, положив себе на руки их так, чтобы они были перевёрнуты вертикально и любой желающий смог насладиться их великолепием.        — Я не понимаю, зачем вам какие-то обычные мечи, отличающиеся от других только своей искусной гравировкой, — Задумчиво спросил я, всем видом показывая своё негодование.  — Мы, конечно, не имеем ни единого понятия как они выпускают волны чернее ночи, но нам известно, что дело заключается в камнях. Их оценили многие мастера своего дела, но всё что они смогли сказать, так это то, что эти драгоценные камни скорее всего искусственного происхождения. Поэтому у нас есть все основания полагать, что они были созданы вами, а выпускают эти камни, как вы выразились в прошлом допросе чакру. Вы согласны сотрудничать? — Повторил он свой вопрос. Что же мне делать? Ответ нет, им вряд ли понравится. Я боюсь пыток, очень боюсь. После мыслей об этом моё сознание покрыла пелена воспоминаний… Мой мозг трепетал, воспоминания о накрывшей меня боли, резко хлынувшей в моё сознание в виде отрывочных воспоминаний. Как и в прошлый раз у меня включился инстинкт самосохранения. Мой безвольно двигающийся рот произнёс. — Согласен, — Услышав вылетевшие из моих уст слова, я рассердился, ведь моя гордость, сопутствующая всей моей прошлой жизни, не позволяла мне приклонить колено ни перед кем, но в глубине души мою благодарность было сложно передать словами. После этих слов, молодой правитель сказал.        — Моё имя Наоки, надеюсь на успешное сотрудничество. — Моё имя Курама, — Неразборчиво буркнул я и облизал пересохшие от напряжения губы.