Достигнет цели лишь тот, кто стремится сделать своё существование полезным не только для себя. Наш народ нуждается в тебе, Карантир, и рождён ты был для великих дел, а не для беззаботных игр.
Мальчик рос, сам того не замечая. Его любимая шёлковая накидка теперь годилась лишь платком, а старые рисунки, что раньше он считал искусством, уже казались нелепыми и постыдными. В зеркале Карантир больше не видел наивное личико с чистым взглядом, теперь перед ним стоял высокий статный эльф, слегка потрёпанный и с небольшими шрамами по телу от собственной глупости и невнимательности. Чародей упирается ладонью в гладкое покрытие, рассматривая ближе сочащуюся алой горячей кровью рану на скуле. Влажная кровавая дорожка стекала до самой шеи, пачкая ворот рубашки, впитываясь пятном в белоснежную ткань. Сегодня он снова повздорил с Креваном и попался под горячую руку знающего, а поднять руку на него не мог никогда. Знал он о давней любви Лиса, видел горечь и скорбь во взгляде, когда думал он о ней, и не смел чародей винить его в чёрствости. Эмпатия Карантира стала его главной проблемой и мешала чувствовать себя уверенным перед трепетными чувствами других, даже если его они не касались. Чародей дожил таки до того единственного денька, когда Кревану резко пришлось оставить своего подчинённого на целые сутки. Целые сутки, проведённые в одиночестве, — великая радость для ученика знающего. Карантир в то же мгновение оказался в лесу на окраине Tir na Lia, с облегчённым выдохом опускаясь у берега реки, вслушиваясь в тихое журчание прозрачной воды и песни лёгкого весеннего ветра. Сюда редко кто заходил, а всё из-за чародейских слухов о местных лесных духах, что сводили с ума любого, кто сунется к границе. Лес был чист, но вот самим чародеям нужна была свободная территория для тренировок, и именно тут они с Креваном проводили дни, иногда ночи, но никогда ещё Карантир не слышал звуков природы, только приказной тон своего учителя. Эльф не знал даже того, как выглядит их король и этот самый Эредин, которого упоминает Лис.Ты находишься тут для того, чтобы служить армии Дикой Охоты навигатором, переносить их в другие миры и выстраивать маршруты, но ты ещё не готов показаться Эредину. Мало уметь телепортироваться, удары ты пропускаешь всегда мимо и защищаться не умеешь. Такой воин ему не нужен, никто не будет выстраиваться вокруг тебя и оберегать, пока ты открываешь порталы.
— Может быть, я никогда не стану тем, кто нужен Эредину? — прошептал Карантир, обречённо склоняясь над водной гладью. — Ему нужен сильный духом помощник, а я.. разве я такой? Могу ли я убивать невинных или смотреть на это? Нет. Я не такой, как они все. Чародей поднимается, отряхивая брюки и сжимая рукой металлический холодный посох, неторопливо шагает в сторону высоких цветущих деревьев, размышляя о своём предназначении. Многое из слов Кревана прояснялось только сейчас, когда он оставил чародея в тишине и спокойствии. Здравые мысли в голове Карантира боролись с его судьбой, предначертанной ещё до рождения, созданной чужими руками и замыслами. Им пользуются словно вещью, купленной на ярмарке и предназначенной для службы кому-то. Ни минуты на вольный вдох, ни секунды на лишнее занятие, а всё потому, что это не жизнь, а график со строгим расписанием. Занятия, перекус, сон, вот и всё. Да только сном эльф редко пользовался, выделяя себе немного времени на досуг, за что расплачивался сонливостью с утра и до самого позднего вечера, а затем еле доползал до кровати и вырубался. Многие сверстники имели и личную жизнь, и были умелыми в любовных делах, да только Карантиру не разрешали даже думать об эльфках, мол отвлекают от занятий и забивают голову. В весенний период было особо тяжко. Всё цвело, пахло свежей зеленью, хотелось тепла, заботы, а доставалось только по шее от Кревана. — Если он уже стар для всего этого, то пусть меня не приписывает в свои ряды, — чародей глухо стукнул кулаком по дереву, сдирая пару слоёв кожи и оставляя на костяшках красные следы. — Если он думает, что будет опекать меня, а потом на замену придёт Эредин — он глубоко ошибается.И если моё предназначение — убивать и помогать убийцам, значит я отказываюсь от него.
Из всех изведанных Карантиром миров лишь к двум он мог приспособиться — его собственный, Aen Elle, и так называемый Neverland, некогда захваченный людьми. Людей он видел, и не раз, во время путешествий с учителем, вот только узнавать о них приходилось уже со слов Кревана. Высокомерием и самолюбием от эльфов не особо отличались, но выглядели причудливее, были ниже и имели клыки. А самое страшное — презирали всех, кто не был с ними одной расы, воевали даже друг с другом, что не особо укладывалось в голове Карантира.Они готовы перегрызть глотки своим родным за плоские круглые знамения человеческой скупости, что деньгами в их мире зовутся. Начнут перекладывать вину на невиновных, когда речь зайдёт о собственном покое. Перестанут поддерживать друг друга, когда мнения их и политические взгляды разойдутся. Они любят только потому, что им выгодно держаться кучкой, а по-одиночке сгинут и станут насмешкой другим. Они зовут себя людьми, но я не вижу ничего, что отличает их от обычных животных.
"Один и тот же вид существ и вправду нападает на своих сородичей? Что же там происходит на самом деле?" Карантир тоскливо оглянулся. Меж холмов виделись высокие здания Aen Elle, каждое было уникальным, расписанным, аккуратным. У людей же дома сделаны буквально из того, что под руку попалось, если конечно это не крупный город. А может, они с учителем просто не туда попадали? И как примут его там, где раньше не видели? Руки чародея безвольно тряслись, ноги подкашивались от безумной спонтанной идеи, но жажда освободиться от оков была сильнее, желание познать все прелести вселенной охватило разум. Горячая кровь в сердце закипала, доводила его до учащенного стука. Молодой, но уже умелый чародей с врождённым талантом к магии, собрал всю волю и открыл портал. — Прощайте, учитель. Вам нужен кто-то другой. Я не вернусь сюда. В последний раз Карантир осмотрелся, запомнил всё до единой детали и резко, не мучая себя сомнениями, сделал шаг навстречу неизвестности.