Не лезь, дебил, оно тебя сожрёт!

Нокфелл, штат Теннесси. 7-е ноября, 1932 год. Он дёрнулся от выстрела, смешавшегося с последующим диким воплем. Здесь никогда не стреляли. Аргус Фелпс поспешил на звук, сорвавшись с ночного поста, как и все остальные — это из подвалов церкви. Все слышали это, все подразумевали о потенциальной опасности, один из лидеров прокричал взять что-то, чем они могли бы оборониться. Зачем? Аргус не знал, но если так говорят, значит случилось что-то очень страшное. Он схватил последний дробовик и дробь к нему, другие, кому не досталось — канделябры, топоры из-за гобеленов, ножи, у кого те имелись. Остальные побежали вниз безоружными. Из подвалов уже доносился рёв и выстрелы тех, кто спустился туда раньше. В главном зале для их сбора. Он побежал туда. Ужасающая и непонятная картина предстала его глазам: все они, мешаясь в одно целое, будто сошли с ума, убивая друг друга, отстреливая, как животные, лицо каждого застыло в дичайшем ужасе, смятении, страхе. Будто каждый перестал в один миг доверять друг другу. Там было темно: горела лишь часть факелов, было трудно что-то разглядеть, особенно — дальний угол, где не горел свет вообще, но именно там была б`ольшая часть людей. Тут и там бегали члены культа, и все в эту тёмную кашу, изредка блещущую в огне факела взмахом топора или громыхающую серебром дроби. Кто-то укусил своего, отрывая мясо, кровь из шеи хлынула фонтаном, укушенный завопил от боли и, даже не прикрывая рану рукой, тут же нанёс удар по голове тому, кто его укусил. И как только он повернулся лицом к другому культисту, прося о помощи, тот, сразу увидев дыру, выстрелил ему в голову разрывной пулей — как если бы консерв с томатной пастой поставили на огонь плиты. Зрелище не для слабонервных. Аргус замер, его словно залили свинцом, оставив стынуть. Не мог пошевелить рукой. Не мог пошевелить ногой. Не мог думать. Лишь руки вцепились в дробовик хваткой мертвеца, лишь глаза, распахнутые донельзя, в ледяном ужасе метались по тьме зала, радужки почти не было видно за бесконечной дырой зрачка. Кто свой? Что делать? Кто-то звал. Кто-то кричал. Фигуры медленно расплывались перед его глазами. Время словно остановилось, и его начало тошнить. А он стоял и смотрел на всё это как на сонный паралич, не в состоянии что-либо предпринять. Просто стоял, прямо у входа, и никто его не окликнул. «У них не получилось.» Месяц и три дня до этого. «ОБМАНУТЬ СМЕРТЬ Сегодня 4-е октября, 1932 год.       Мы тщательно подготовились к ритуалу, собрали всё необходимое. Я немного волнуюсь. Все мы волнуемся. Очень боюсь, что что-то может пойти не так. Были трудности с переводом и добычей ингредиентов, и мы так и не поняли до конца, как работает это заклинание. Заметок просвещённых в книге нет. Возможно, даже они не пользовались этим. Я не знаю, что из этого выйдет в итоге, но, в случае чего, у нас наготове есть чем обороняться — в книге мы нашли много нового, там вся информация, которую мы бы собирали за четыре года долгим и трудным путём. Эта книга стала для нас неким спасением, источником силы. Я думаю, с такими знаниями мы сможем преуспеть во многом. У меня не хватает головы, чтобы оценить всю бесконечность тех познаний, которые мы ещё сможем раздобыть, столько всего сделать.       Из-за того, что старосты умирают, нам тяжело определиться с тем, кто будет следующим из них. Прежние обладали знаниями, которых нет у нас, а они не хотят их передавать, думают, что мы их просто используем, бунт поднимать бессмысленно, мы тут же переубиваем друг друга. Но я думаю, если бы не старосты, культ бы развалился, если не хуже. Каждый из нас ненавидит остальных. Мы настолько жадны до всемогущества и статуса среди культа, что готовы перегрызть друг другу глотки и из трупов проложить себе дорожку вверх. Знали бы они, куда отправятся — точно не наверх. Никто из нас не отправится туда. Если воскресим одного, затем мы все сможем обрести бессмертие, тогда идеи культа будут вечны, мы сможем добиться результатов, ведь чем больше опыта и знаний будет у нас, тем сильнее мы. Новые члены культа должны бы были проходить испытание на доверие. Лично я не доверяю Аргусу Фелпсу. Слабый, глупый, трус. Я вижу его лицо, когда речь заходит о чём-то таком. Если его просят, просят о чём-то ради дела, ради ИДЕИ, он всегда находит оправдание, лазейку, выпутывается и выходит из воды сухеньким, так всё проворачивает. Я ему не доверяю. Я не понимаю, зачем он здесь, но буду наблюдать за ним, он странный.       Всё же, вернусь к ритуалу. Мы нашли человека. Какой-то бродяга, его даже не станут искать. Да и жить ему осталось немного, никто ничего не заподозрит. С ним даже не пришлось долго возиться, он сам пошёл за нами, думал, у нас есть выпить. Сейчас мы держим его в одной из камер. Где-то через тридцать минут уже выведем для ритуала в главном подземном зале. Один из лидеров культа, Адам Траст, готов пожертвовать своей жизнью ради эксперимента. Все уже собрались там. Мне тоже не стоит опаздывать. Надеюсь на благоприятный исход. Дж. Грей» «РЕЗУЛЬТАТ ЭКСПЕРИМЕНТА Сегодня 5-е октября, 1932 год.       Эксперимент прошёл хорошо, я думаю. Всё время вёлся контроль. После того, как мы временно умерщвили Адама и того бродягу и совершили все необходимые действия, чётко следуя пунктам в книге, у нас получилось воскресить Адама. Перевод был верным. Сегодня мы провели медицинский осмотр — он абсолютно здоров. Что удивительно: при нанесении физических повреждений они тут же зарастают, будто и не было никакого повреждения. Удивительно! Я думаю, это и есть та часть обмана Смерти. Люди умирают от повреждений, какими бы те ни были, будь то старое тело или колотая рана — нет повреждений, нет смерти. Я всё ещё восхищён, мне трудно перестать улыбаться, пока я пишу это. Подумайте, сама мысль о бессмертии вызывает столько мыслей, как оценить БЕСКОНЕЧНОСТЬ? КТО СМОЖЕТ оценить бесконечность? Потрясающе. Если провести подобные манипуляции с каждым из нас, то, вполне вероятно, мы станем сильнее МОГУЩЕСТВЕННЫМИ, И ЭТО ПОТРЯСАЮЩЕ! Проведём месяц обследования, после чего начнём подготовку других. Если всё будет хорошо. Очень устал. Вчера, или уже сегодня (?), я вернулся домой совершенно уставшим и только под утро. Мишель спрашивала у меня, почему, и я ответил ей какую-то безделицу. Надеюсь, она ни о чём не догадывается. Да и о чём? Беспокоится об этом не стоит, она слишком проста. Пожалуй, даже слишком. Я спал от силы пять часов, но чувствую себя прекрасно: я же шёл осматривать плоды наших трудов. И мы их пожали. Дж. Грей» Обратно в 7-е ноября, 1932 год. Аргус так и стоял около стены, никем не замеченный, напуганный. Он так и стоял, стоял до тех пор пока он не остался совершенно один. Двери в этот подвал кто-то из старост догадался запереть, на тот случай, если кто-то попытается сбежать: члены культа или укушенные. Значит, они догадывались. Тишина длилась долго, и он решил, что всё закончилось. Не думая о том, что ему делать дальше, он потянулся к двери, не отворачиваясь от кровавой кучи где-то там, в темноте. Как только он попытался снять двери с засова, где-то оттуда, казалось, совсем недалеко, он услышал шлёпанье ног: быстрее и быстрее склизкое топанье направлялось в его сторону, резкий поворот — и дробь размозжила половину головы «выжившего». Аргус впервые выстрелил. Он никогда не стрелял до этой ночи. Даже когда отец водил его на охоту — он никогда не хотел навредить кому-либо. Руки его задрожали, всё ещё крепко сжимая ружьё. Ни на секунду не отрываясь от того, что только что упало ему под ноги, он нащупал вверх по стене ручку факела, нервно дёргая его из крепителя. Тут же в голове возрождались те моменты, когда его отец делал так — стрелял, а потом вёл сына к животному, чтобы тот хотя бы смог добить, если это было необходимо. Всегда нужно проверять, и как можно быстрее, пока оно не убежало и не навредило кому-то — разъярённое раненое животное опасно. Опустив факел ближе к полу он увидел обезглавленный труп. Аргус не знал, кто это мог быть, но, взглянув на булавку около капюшона определил в нём Адама Траста, одного из лидеров их культа. Его сегодня использовали в эксперименте в качестве одного из ингредиентов. Старосты носили золотые булавки с рубиновым глазом по центру, лидеры и активы — серебряные с рубиновым глазом, остальные — медь. У него была серебряная, без рубина. Только у него была такая. Он никому так толком и не объяснил, куда делся рубин, вероятно, выковырял и продал, сукин сын. Адам всегда с толикой презрения относился к Аргусу, считая недостойным, грязью, как и все остальные. Иронично вышло, что именно ему предоставилась возможность пристрелить его. И Аргус Фелпс не особо гордится этим. Ему пришлось это сделать: либо он, либо его. Если бы это была охота — Аргус бы не притронулся и к ружью. Но, то ли, понимая, то ли предугадывая всё это, он взял последний дробовик и сделал первый выстрел, сегодня, когда его жизнь уже стояла на эшафоте, а равнодушная нога занесена для пинка. Раненое животное опасно. Адам Траст все эти тридцать четыре дня был покойником. Он не обманул Смерть. Она обманула их всех, поимев в зад тридцать три дня и одну ночь. — ЧЁРТ!!! ЧЁРТ!!! НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ! НИЧЕГО НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ! А-А-А! — кричал Фелпс в пол, сжимая дробовик кулаками, пиная стены. — ДЬЯВОЛ ИХ ВСЕХ ПОДЕРИ!!! — Он вдруг замер, водя глазами по полу, думая, думая, думая: «Что пошло не так? Адам Траст. Наверное, всё началось с него. Но что случилось этой ночью? ЧТО?» Оставив дверь с засовом и немного успокоившись, всё ещё находясь в панике, почти на грани отчаяния, он решил аккуратно осмотреть то место, где могли лежать остальные. Может, там могли быть нормальные выжившие. Переступая руки, головы и тела всех, кто состоял в культе, у него медленно начала иссыхать надежда на то, что кто-то мог выжить сегодня. Диким взглядом просеивая темноту, с факелом в одной руке и дробовиком на плече, чтобы было проще осматривать тела, он медленно обошёл почти всё подземелье. Остался самый дальний угол. «Что же здесь произошло?» Цепляясь за каждую деталь, он думал, думал, думал, но никак не мог найти объяснения инциденту, столь жестокому и жуткому. Было похоже на какое-то массовое безумие, сподвигшее их на ТАКОЕ. Освещая тело каждого, он отметил, что почти у всех был человеческий укус, лишь у некоторых их не было — он тщательно осмотрел всех, откидывая мешковатые одежды, разглядывая кожу — нужно было найти что-то, понять. Позади раздалось короткое шарканье. Аргус замер, в носу и глазах его защипало, он медленно вдыхал через приоткрытый рот, он чувствовал, как сердце сильнее стало качать кровь по его телу, все сосуды пульсировали. Страх. И вот он резко обернул пламя на это, тут же чуть не обделавшись в штаны: Адам Траст, с целым, но окровавленным лицом, стоял прямо позади, в метре от него, жадно обнажив человеческие зубы. Тут же, с воплями «СДОХНИ, ТВАРЬ!!!» он бил Адама, если это был он, факелом по голове. — Я СКАЗАЛ, СДОХНИ!!! — наконец, он снял с плеча и нацелил на него дробовик, нещадно вновь лишая головы. — А-А-А-А-А-А!!! СДОХНИ!!! — чуть не плача, истерично кричал он, хотел выстрелить снова, но дробовик лишь звонко щёлкал, снова, снова и снова, пока, наконец, уродливо заплакав, он отобрал свою ногу из рук Адама, до сих пор «живого», отходя и тут же набивая оружие новой дробью, сыплющейся мимо дула из содрогающихся рук. Пока Аргус успокаивался, собираясь с силами, не прошло и двух минут, как Адам снова начал подниматься, восстанавливаясь, Аргус, пятясь, направил в его сторону факел, ужасаясь тому, как голова его вновь начала обрастать нитями мышц, обтягиваться новой кожей, как пирамида — снизу вверх, блок за блоком. — Какого Дьявола… — всё что только и смог произнести он, прежде чем отойти от шока, тут же вновь стреляя в его голову — он снова упал, и теперь Аргус пошёл дальше: бросив ружьё, он схватил бутыль с маслом, которым пропитывали факелы, облил им Адама и подпалил — огонь быстро пожрал того, слизывая слой за слоем. Но Адам встал снова, с рёвом побежав на Аргуса, который успел выбежать из подземелья и закрыть дверь с другой стороны. Оставалось лишь держать двери и ждать, ждать, покуда пламя не сделает своё дело. Страшная ночь. «07.10.1932       Сегодня было страшное. Я думаю, это всё из-за эксперимента. Адам Траст не обрёл бессмертие, это что-то другое. Он стал чудовищем. Но почему весь этот месяц он был нормальным? Абсолютно нормальным? Он был человеком, с сознанием, мышлением и проч. Меня всё ещё трясёт от пережитого, я не знаю что делать. Ещё недавно мы были довольны книгой и теми знаниями, что смогли почерпнуть из неё, а уже сегодня я сжёг Адама. Нет, это был не Адам, уже не он. Я не знаю, что это было. Может, проблема в заклинании? Что-то пошло не так этим октябрём, где-то мы совершили ошибку. Но где? Я был там, всё видел — эксперимент прошёл гладко как по маслу. ЧТО МОГЛО ПОЙТИ НЕ ТАК? Я пытался найти связь, но всё что нашёл так это то, что большинство было укушено — это был человеческий укус. Остальные — нет. Не знаю, был ли укушен сам Адам. Нужно было посмотреть, он единственный, кто встал. Почему же не встали остальные, без укуса? Я не знаю что делать. Нужно избавиться от книги, возможно, просвещённые не зря хранили её в той коробке. Мы её вынули и случилось это. Может дело и не в книге, а в нашей глупости, ошибка в переводе. Нужно как можно скорее закрыть её снова в том ящике. Мне придётся очистить подвалы от трупов. Одному. Или бежать. Но куда? Опасно оставлять церковь вот так, она опасна, здесь слишком много опасных вещей. Сейчас нужно всё очистить. И спрятать книгу. Никто не должен вновь взять её в руки. Никто. А. Фелпс» Нокфелл, штат Теннесси. ночь с 30 на 31 октября. Настоящее время. Последнее, что услышал Сал, перед тем как его ногу отпустили — это выстрел. Совсем недалеко, в воздух. Это куда-то пропало, скрывшись в ночи. Но Сал по-прежнему в страхе озирался по тёмным кустам, боясь разглядеть в них горбатую фигуру или иссохшую кисть, готовую схватить вновь. В голове гудело, из мира будто высосали все звуки, а на невысохшем холсте словно смазали все краски — таким он видел и слышал сейчас мир. Очень кружится голова, всё ещё будто бьёт током. — Эй-эй! Парень, ты в порядке? Сал? Сал! — прозвучал прямо над ухом знакомый голос, трепля по плечу. Он в страхе обернулся в его сторону, фокусируясь на лице, но не мог, потому что его взгляд вновь возвращался в кусты, глаза пытались разглядеть всё вокруг на все триста шестьдесят градусов, и даже больше. Но он узнал его — Дин Винчестер. Это не оно.— Воу! Полегче, приятель! — ГДЕ ОН?! ОН БЫЛ ТАМ! Там! — указывал парень во мрак кустов, куда тут же побежал Сэм. — Оно спихнуло меня с мотоцикла, я… Я!.. ГДЕ ОН? — Его сковало судорогой страха, сознание словно комкалось, комкалось как при сбое в матрице, потому что он не мог объяснить, ЧТО это было, и это сводило с ума. — Тише, спокойно. Оно ушло. Всё в порядке. Слышишь? Оно ушло, его здесь нет. — Да… — ответил Сал, глядя в глаза Винчестера, успокаивая дыхание. — Вот так. — Он похлопал его по плечу, поднимаясь с корточек, ожидая брата. Дин подумал даже, что Сал может отключиться в любой момент: вроде он сидел ровно, глаза широко раскрыты, но он почти не шевелится, как если бы у него был сердечный приступ. — Там никого, — осведомил Сэм, вернувшийся оттуда, куда указывал Сал. — Я прошёл достаточно далеко и не нашёл ничего. — Чёрт, — выругался под нос Дин. Сэм убрал пистолет в джинсы, продолжая шариться по сторонам фонарём, щурясь от бьющей воды и вымокших волос. Затем пристально посмотрел на Сала, выискивая что-то во всём нём, светя фонарём почти в глаза (а может, он и светил в глаза — проверить, реагируют ли его зрачки на свет): мокрый, перепачканный в земле и траве, бледный и до невероятности напуганный. Но потом он заметил это. — Дин, у него кровь. — Чего? — он глянул туда, куда светил фонарь. Сал медленно опустил взгляд туда же. — Вот чёрт… Если это был вампир? Или оборотень? — Нужно отвести его быстрее в машину. Скорее. — Парень? Идём, успокоишься и всё нам расскажешь, — потряс он Сала по плечу. Сал смотрел на то место, куда уже не светит фонарь. — Т-с-с-ш-ш… — прошипел Сэм. — Сэм, ты чего? — Всё в порядке, просто, голова… — Опять это? — Наверное. Дин беспокойно посмотрел на Сэма — у него опять эта головная боль. Обычно, когда такое происходит, означает, что он что-то видит. Или чувствует. — Всё в порядке, правда, — успокоил он брата. — Ты что-то видел? — Нет, это была вспышка, и только — буквально секунда-две. — Ладно. — Он всё ещё беспокоился о брате, но сейчас есть проблема немного больше. — Эм, Сал, идём. Несмотря на то, что только что с ним произошло, Сал почти никак не отреагировал на это. Он просто задумался, отрезав весь мир от себя, ушёл под воду, послушно опираясь на одного из двух огромных парней, которых он видел лишь единожды. Ушёл в себя. Таким он казался снаружи. Но внутри он согнулся в панике не один раз, не понимая, ЧТО ЭТО БЫЛО. Лицо этого нечто, когда оно бежало на него, смазанным пятном выскакивало словно прямо с сетчатки глаза, снова и снова в его тягучих мыслях, раскалённой лавой растекаясь по стенкам всего его тела — медленно и невыносимо. Эта картинка никуда не пропадала, она теперь навсегда в его голове, это не стереть. Он глядел лишь под ноги, на мокрый асфальт, пиная куски листовой каши. Дождь всё ещё лил, грома было уже не слышно. Или это потому что только он его не слышит? Нога ныла и пульсировала — теперь шок спал, но всё что он увидел тогда в свете фонаря — красное пятно, смазавшееся с джинсовой тряпкой. Винчестеры довели его до своей машины, что была всего в паре десятков метров от того места, где он чуть, видимо, не умер, открыли дверь на заднее сиденье и усадили его туда, рассматривая раненое место. Дин светил фонарём, пока Сэм аккуратно отслоил прилипшую ткань от ноги, достал нож, из-за чего Сал немного запаниковал, но, увидев, что собираются резать ткань, а не его, снова расслабился, не говоря ни слова, будто ему всё безразлично. — Что там? — Это укус. — Сукин сын! — Но это не похоже на укус вампира или оборотня… Это… Человеческий укус. — Сэм посмотрел на Дина, будто подтверждая: «Это оно», Дин посмотрел на укус и раздражённо выдохнул. — Короче. — Он отобрал нож у брата, схватил руку Сала и надрезал его кожу. — Ты чего?! — неожиданно закричал парень, выхватывая руку. — Ты больной?! — Всё в порядке, кровь течёт, реакции нет — он не монстр. По крайней мере пока. — Чего? — наконец ожил Сал. — Не думаю, что тот, кто укусил, мог его заразить, — ответил Дину Сэм. — Нам нужно быть уверенными на все сто процентов. А если он нападёт потом на нас? — Дин кивнул на Сала. — Или на кого-то другого? — Но теперь мы знаем, что он не был тем, за кого мы его приняли. — Вы так и будете меня игнорировать? — злобно, намеренно повысив голос, спросил Сал. Его это раздражало: на него кто-то напал, он ранен, вымок и жутко устал, и это ещё не все вопросы и мысли, которые накапали в его голове за эти полчаса, а эти двое даже не отвечают ему, даже не глянут в его сторону. — АЛЛО!!! — Этот крик помог: оба Винчестера тут же повернулись к нему, готовые слушать. — Что произошло? О чём вы говорите? Вы же федералы… — До него дошло. — Какого чёрта вы вообще тут забыли? Вы не из ФБР!.. — Он уже обдумал план, как по-быстрому сбежать, даже дёрнулся, привстав на больную ногу, но тут же сел назад, смирившись с положением. Пусть будет как есть, он так устал, что нет сил сопротивляться. — Тс-с-с-с… — прошипел он от боли. — Ты живёшь в тех же апартаментах? — спросил Сэм. — Да. — Отлично. Тогда поехали, по дороге всё объясним, — ответил Дин, спешно направляясь к водительскому месту. — Перевяжи пока этим, приедем, ты промоешь всё это и перевяжешь по-хорошему, ладно? — Сэм протянул ему эластичный бинт. — Спасибо, — тихо ответил Сал, принимая бинт. Он думал. — Ты собираешься закрывать дверь? — спросил Дин несколько напряжённо. Фишер всё ещё размышлял над тем, стоит ли ему доверять им. — Да. — Прекрасно. Двери Импалы грохотнули и они помчались в апартаменты. Сал наскоро плотно перемотал ногу и сейчас через зеркало заднего вида недоверчиво, хмурясь и всосав губу как ребёнок, разглядывал Дина, время от времени поглядывающего в зеркало, чтобы точно также посмотреть на Сала: проверить, не стал ли он ещё монстром, но, встречаясь с другими глазами, тут же, раздражённо хмурясь, снова глядел на дорогу. Скоро ему это надоело, и он откинулся назад, разглядывая потоки воды на стёклах, сметаемые дворниками с лобового стекла, те, что не стекли к капоту вниз, всё также продолжая хмуриться. Его вдруг осенило. — Мой мотоцикл! — вспомнил он, подскакивая. — Мотоцикл остался там! — Сэм спрятал его в кусты, завтра заберёшь. Только аккуратно, чтобы без того, что было сегодня. — Вы так и не рассказали, что это было. И кто вы такие? — подозрительно спросил он, немного напирая. — Мы охотники, — коротко ответил Дин. — Кто? — Видишь ли… — начал Сэм. — Сал, — подсказал он. — Сал. В нашем мире есть сверхъестественное: оборотни, вампиры, привидения и другие монстры. Мы охотимся на таких. — Хах… — усмехнулся он. На секунду Сал хотел было посмеяться от души над ними, спросив, что это за род шутки, потом он подумал, что они больные ублюдки, испугался не на шутку, а потом, заметив их серьёзное молчание, притих, поверив, но лишь отчасти, у него всё ещё оставались вопросы. — Что значит, сверхъестественное? — То и значит, — ответил Дин снова коротко. — Здесь мы тоже по делу. Охотимся на то, что напало и на тебя. Мы не знаем точно, что это могло быть, но у нас есть пара мыслей. Ты не первый, да-да, — ответил он через зеркало заднего вида Салу, который одним только взглядом задавал кучу вопросов. — Монстров тьма тьмущая, даже не представляешь, как много… — Мы думали, что ты и есть тот самый монстр, — добавил Сэм. — Какой именно? — Зомби. — Чего?.. Сал нахмурился и замолчал. У него словно на глазах рушилось всё его представление об этом мире: выходит, всё это правда, и действительно существуют они? «Кто тогда ещё? Дракула? Зомби? ПРИШЕЛЬЦЫ? Что, ЧТО ЕЩЁ?! — Мозг словно кипятком ошпарили. — Та женщина… Она тоже не галлюцинация?..» — Эй, — позвал его Сэм. — Всё нормально? — Он спрашивал это не потому, что интересовался, нормально ли сейчас всё у Сала, как он себя чувствует, не тревожит ли его что-то. Нет. Он знал, что всё хреново, но спрашивал о том, готов ли он сейчас солгать о том, что у него всё хорошо. Сал лишь посмотрел на него и кивнул, тут же отводя взгляд. Он устал и хотел просто помолчать, но у него были силы солгать, что с ним всё в порядке. Беспокойный мозг порождает навязчивые мысли, терпкие и непроглядные как хороший кофе: выпьешь чуть больше — схлопочешь сердечную аритмию. Сердце же Сала глухо бухало в грудной клетке — но не так быстро, как в там, в кустах. Он всё ещё боится. Закончилось ли это? — Кстати, расскажи всё что произошло. С самого начала. Видел ли ты что-то странное? Замечал ли до этого? Есть свои мысли? Чувствовал ли ты холод, странный запах? — завалил вопросами Дин. Сал пропустил пару слов. — М? С самого начала?.. Кхм, я ехал от друга, в апартаменты, всё было нормально… Еду, и оборачиваюсь на кусты — там было это. Я… Я не успел разглядеть его толком, но мне показалось, что это было похоже на человека, НО ЭТО НЕ БЫЛ ЧЕЛОВЕК, как бы, похож, но… — Он заговорил быстрее. — Аргх! Я запутался!.. Я его даже в лицо не видел, оно просто спихнуло меня с мотоцикла и потащило! В кусты. Я не разглядел почти ничего, — к концу этих слов было слышно его отчаяние и беспомощность. Он злился на себя за то, что не знает, что рассказать. — Ничего не разглядел. — Может, что-то было такое? Что ты запомнил ещё? — спросил Сэм. Сал притих, соображая. — От него пахло. Очень плохо. — Серой? — спросил Дин. — Нет. Как будто тухлый кусок мяса, — сказал Сал. До него самого только что дошёл смысл сказанного. Все замолчали. Догадка Винчестеров крепчала. — Это всё, — закончил парень, откинувшись на задние сиденья, вновь частично уходя в себя. А вода всё лилась и лилась, тёмными потоками журча по стеклам машины, упорно вымывая из себя свет огней ночного Нокфелла. Смывая грязь с лица, рук и тела Сала. До апартаментов они добрались быстро. Дождь не закончился, но погода стихла, выпуская из штормовых лап. Как ночное животное вновь уползла к себе в нору, дожидаясь следующих потёмок. На входе их встретила администраторша, которую Сал должен был сменить больше полутора часов назад. Он итак задержался у СиДжея. Ловко увернувшись от расспросов женщины, он сразу направился в свою комнату, смывать с себя безобразие ночи. — Здрасьте… — поздоровался Сал. — Извините, я… — Ничего-ничего, мне было не сложно, Сал. Всё в порядке? — встревоженно спросила она. — Ты весь вымазан в земле. Боже! Что случилось? Тебе нужна помощь? — Нет-нет, просто… — он посмотрел на свои руки: измазанные в земле, ногти их были забиты грязью и травой, где-то были ссадины и порезы от корешков и камней за которые он цеплялся, вот, буквально сейчас, чтобы выжить. Стоял так секунду, за которую в его мозгу успели проехать тысячи поездов мыслей, тысячи и тысячи рельс пролегали там, в его сознании сейчас. Что ему ответить? Взрыв. — Машина этих парней, — он кивнул на вымокших Винчестеров, — застряла, а я помог вытащить. Такая непогода, хах, вы бы знали! — с наигранной шутливостью весело объяснял он. И поезда, и рельсы из мыслей сгорели в нём, кривыми обломками разлетаясь в разные стороны, сваливаясь в дыру, чтобы уже там дотлевать, образуя место для других таких рельс и поездов. — Ой, Салли, как это благородно с твоей стороны, — умилённо почти пропищала женщина. — Да, такой вот я, — ответил он улыбчиво. Его глаза не смеялись, фосфорическим светом поблёскивая в пустоте коридора. Как у свежевыловленной рыбы: вытаращенные и пустые. — Ну, раз тебе не нужна помощь, то я пойду, — по-доброму щурясь сказала она, прихватив свой плащ и выплывая из-за стола. — Ой, а что у тебя с ногой? У тебя кровь!.. Сал вновь почувствовал этот удар током и, даже не глянув на перемотанную ногу, ответил: «Камень вылетел из-под колёс, вот и поранился. Ничего страшного, спасибо.» Женщина недоверчиво улыбнулась, предложила посидеть ещё немного, пока Сал приведёт себя в порядок, но он вежливо отказался, и та поспешила уйти. Она заметила блеск. Сал прикрыл глаза и устало выдохнул. Выдохнули и Винчестеры. У них могли быть проблемы, но парень оказался смышлёным. — Ладно, я отойду пока. Приведу себя в порядок. Ночью редко кто заходит сюда. — Сал, — позвал его Сэм. — Если ты почувствуешь в себе какие-то изменения… скажи нам. Хорошо? Это важно. — Да… Да, я понял, — ответил он и, развернувшись, поплёлся в свою комнату, в ванную, в тепло воды. Винчестеры тоже ушли в свой номер. Теперь они знали почти наверняка, что это был зомби. Осталось лишь узнать: кто? Дину не спалось. Он вышел из их с Сэмом номера, его брат уже спал. Он — нет. Что-то не давало уснуть, и Винчестер, прихватив по бутылочке пива, спустился на первый этаж, где Сал Фишер уже отсиживал свою смену. — Хэй, — позвал его Дин, подходя ближе к столу за которым сидел Сал, и облокотился о полочную перегородку. Фишер смотрел в одну точку, руки сложены в замок. Внешне, будто отлитый из стали, внутри он разваливался словно тлеющие страницы книги, терялся в новых рельсах и поездах, хаотично всплывающих в голове, прямо там. Услышав Дина, он дёргано обернулся в его сторону, и иллюзия мысли вновь рассеялась, чтобы когда-нибудь ночью вернуться призраком прошлого. Он боялся увидеть на его месте кого-то ещё, хотя и помнил чей это голос. — Привет. Будешь? — он приподнял бутылку пива, потряхивая. Сал кивнул. Обойдя стол, Дин сел на стул рядом с Салом, вручая пиво. Это был такой стол, у которого есть небольшая полочка сверху для посетителей и стенка для ключей и заметок для администратора со внутренней стороны, так что за этой стеной Сал и закрылся, пялясь в эту самую перегородку: «ключи от подвала», «купить моющее» и куча других заметок, ключей, бумажек и канцелярии, кто-то — наверное, это была Эшли: решила скрасить рабочие будни, — даже прицепил «Дождь не может идти вечно» на ярком розовом стикере, а чуть ниже — смайлик-улыбка. Сал смотрел на яркую бумажку и думал, очень много думал. Этот странный парень повидал что-то ещё более странное и сейчас сам напуган — Дин видел это и искал лучший подступ к разговору. Молчание затягивалось, и лучшим сейчас было бы в смущении уйти, если не раствориться, будто пиво у Сала уже было с собой, а Дин Винчестер даже не покидал своей комнаты, уснув как и его брат, но голубоволосого парня, казалось, это ничуть не напрягало, он просто продолжал смотреть на розовый стикер с радостной рожицей. Он так и не откупорил пиво. «Дождь не может идти вечно». Эта фраза, несчётное количество раз прокрученная в голове, именно в этот подняла опущенное лицо Фишера, он обернулся, посмотрел в тёмное окно сбоку, вслушался — дождь всё ещё льёт. Затем он попытался снять с горлышка пива крышку, но ничего не вышло. Тогда Дин открыл свою, прямо пальцами, без открывашки, и отдал Салу, забрал его пиво, точно также открыл и сделал пару глотков, подмигивая. — Ого… Спасибо. — Его удивления и капли восхищения хватило на то, чтобы из последних сил приподнять брови, пару раз проморгавшись. — Так вы… Охотники? — утверждающе спросил он после того как тоже отпил немного пива, не глядя Винчестеру в лицо. Он звучал так непредвзято, как если бы он спрашивал о планах на выходные. «Пойдёшь в кино завтра? Будут крутить тот фильм, помнишь, я говорил о нём недавно, так вот да. Наверное, будет дождь, такая ужасная погода на этой неделе. Надеюсь, что скоро потеплеет, где-то завалялся шарф, не помню, куда я его забросил. Может, отец отнёс в кладовую. Кстати, как твой кактус? Я слышал…» — Да, — ответил Дин. — Семейное дело. — И каково это? — Что именно? — Ну, знать, что мы не одни, что есть, хм, неестественное, — уставившись на руки, спросил Фишер. — Честно? — Дин отставил пиво на стол, покручивая бутылку вокруг оси. — Я не знаю. Но кто-то должен делать эту работу. И он правда не знал. Не понимал, как отличить норму от противоположности. Кто знает? Может, это ОНИ кажутся странными? Странно ли было то, что везде и всегда им приходилось носить с собой оружие, даже в школу? Странно ли было то, что четырёхлетний мальчик уже умел пользоваться огнестрелом? Странно ли было то, что у них не было друзей, постоянного места жительства? Может, странным было то, что они с Сэмом меняли школы чаще чем одноразовую посуду, из которой они поели, наверное, во всех закусочных Америки? Было ли это странно? Или ВСЕ ВОКРУГ НИХ были странными? Все они, но не Винчестеры? — Почему зомби? — после паузы спросил Сал. Он посмотрел на Дина только сейчас. — Что? — Почему вы решили, что это был зомби? — Ну, было много признаков: мёртвые растения, твоё описание и, это… — Он думал, говорить об этом или нет. — Один из погибших был больше похож на собачью игрушку, а у других нет этого. — Дин указал на висок, постукивая. Сал отвёл взгляд, мрачнея. Он не стал больше ничего спрашивать. Он знал одно: сегодня он мог умереть. — Спасибо. — Всё в порядке. Это наша работа, — криво растянул ухмылку Дин. — Значит, ФБР, — слабо улыбнулся парень, в эту же секунду вновь тускнея. — Ага. — Колесите Америку на машине, тормозя в таких вот местах? — Да. — Звучит не очень. Дин ничего не ответил. Они оба отпили пива. — У вас с братом есть семья? — снова спросил Сал. — Отец. — Винчестер услышал возможный следующий вопрос и решил продолжить. — Наша мама погибла, когда мне было всего четыре года. Сэм вообще ещё был младенцем. — Это было ночью. «ХВАТАЙ БРАТА И БЕГИ, ДИН!» — кричал ему Джон, всучив пелёнки с Сэмом. Мамы рядом не было — был пожар. Бежать, нужно было бежать от этого огня, спасать себя и брата — так ему сказал отец. Дин тогда ещё не знал, что произошло той ночью. Но их отец что-то знал. Видел. — Что-то пришло ночью в наш дом и убило её. Дом сгорел. Поэтому отец и стал охотником — чтобы найти это. Зачастую охотниками становятся те, кого это задело. — Вы охотитесь вместе с ним? — Он не вернулся с охоты. И мы не знаем, — он повёл челюстью, прожёвывая эти слова, — жив ли он вообще. Они помолчали. — Моей мамы не стало, когда мне было десять. Сал бы никогда не стал откровенничать с незнакомым парнем. Даже со своим сводным братом, Ларри, он не говорит на эту тему. Даже с отцом. Даже с СиДжеем. Но сейчас. Сейчас он будто почувствовал что-то знакомое и желал рассказать об этом, просто так, потому что хотел, а краем глаза, за спиной Дина, видел её: тёмную галлюцинацию. Она каждый раз напоминала о матери. Разумеется, галлюцинацию, это не призрак, только не это. Он привык к ней. Но это его и пугало, взгляд примёрз к размазанному силуэту — он не двинется. Сал зажмурился. И когда он так делал, чтобы убежать от тьмы, как Дин бежал от огня, каждый раз его бросало в ледяной пот при одной только мысли, что однажды эта тень не уйдёт, но приблизится. Лицом к лицу. — Всё в порядке? — с той же целью, что и Сэм, спросил Дин, заметя то, что Сал зажмурился. — Да, просто… немного устал. Дин кивнул. Но, снова обдумав то, что сказал ему сейчас Сал, решил спросить. — Подожди, ты сказал… Твоя мама, она, случайно, не погибла при тебе? Откуда у тебя этот шрам? — спросил он, почти вторгаясь в чужую жизнь. Ему нужно знать, так это или нет. Это было так похоже на… — Нет. Она умерла от туберкулёза, в больнице. Шрам я получил когда разбился на байке, это было давно. Я почти не помню ничего с того момента. — Это правда? — Да, почему ты спрашиваешь? — Сал нервничал. Они с Ларри тогда ходили на кладбище — но могилы не нашли. Это было странно. Да и отец ничего не рассказывал и не показывал. Ничего, кроме того завещания. Это был туберкулёз. Но, почему-то, слова Дина, подобно углям в паровозах его мыслей, разжигали в нём неясные сомнения. Даже не было причины — они просто были. — Да так. Ничего. Извини, — добавил он и после паузы вновь отхлебнул пива.