Без тебя

Брайан Он и сам прекрасно знал, что слишком много пьет, так что подъебки и озабоченные взгляды Майки и остальных были лишними. Да и вообще, какого хуя все лезут? Если бы он захотел, мог бы пить, пока его печень не разрослась бы до размеров баскетбольного мяча. Только один человек мог остановить его, но он ничего не знал, а если бы и знал, то ему было бы плевать. Но лучше бы ему не знать. Джастину давно пора понять, что не стоит тратить время на попытки перевязать раны, которые другие сами себе нанесли. Быть жертвой — это убого. Но потакать еще хуже. Брайан знал, что употребляет слишком много кокаина. Он почти перестал, когда рядом был Джастин — тому не нравился Брайан под кайфом, и это усугубилось после гребаной вечеринки в доме Сэпа. Брайан мог только догадываться, что произошло той ночью, но ему не хотелось. Хотелось только схватить уебка за его золотые цепи и придушить. Еще одна причина, по которой нужно отказаться от кокса... после него он становился дерганым и злился на Вселенную — ту самую, которая подарила ему Солнышко только для того, чтобы снова погасить. После ухода Джастина лофт казался огромным; Брайан вернулся домой, окликнул Джастина и ждал ответа, прежде чем обнаружил, что его вещи исчезли. Включая зубную щетку. Она-то какого хрена ему понадобилась? Не проще было бы купить новую? Джастин вполне мог себе это позволить… до сих пор. Брайан решил, что пропавшая зубная щетка означала не «прощай», а «пошел нахуй». Чтобы заполнить пространство, пришлось купить новую мебель, поэтому в лофте возник столик от Мис ван дер Роэ и кресло «Барселона», на котором в день доставки Брайан затрахал до полусмерти случайно подснятого парня. Каждый вечер он танцевал один. Майки был там, где ему и следовало быть — дома с Профессором, а Эммет и Тэд… Господи, только не туда, не к ним. От одной мысли тошнило. Медленно, но верно до Брайана начало доходить, что кроме Майки, Тэда, Эммета и Линдси (хотя она была вне игры, когда дело касалось «Вавилона») у него нет друзей. Трахи не в счет. Брайан придерживался строгой политики относительно секса с друзьями, и он трахал других, поэтому, согласно базисной сократической логике, они не являлись его друзьями. Он был одинок. Отчаянно одинок. Джастин Итан обожал творческие вечера в кофейнях, концерты «постмодернистской экспериментальной музыки», скучные фильмы с субтитрами и дешевые рестораны, где подавали мясо сомнительного происхождения. Иногда Джастину это нравилось, но чаще всего нет, и это вызывало странное чувство. Если он был «настоящим» художником, разве ему не должно нравиться подобное? Он не должен тащиться от песен вроде «Четок» Скотта Уокера, которые, казалось, звучали фоном на каждой вечеринке, на которые Итан его таскал? Соскребаю маленький узор/В хлев / Я целую дырки для пуль* Что означает эта заумная хрень? Иногда ему не хватало незатейливой умцы-умцы «Вавилона». Джастину все чаще снился Брайан, и это не всегда были влажные сны. Иногда Брайан был учителем в Сент-Джеймсе; иногда — обнаженным рисующим Джастином; иногда он даже являлся ему в образе повара из закусочной. Но самыми тревожными были сны, в которых Итан медленно превращался в Брайана — у него внезапно оказывался его голос, руки, задница… или его член. Пробуждение было ошеломительным облегчением. Джастин просыпался рядом с Итаном, чувствуя себя виноватым. Прошло уже два месяца — сколько можно тосковать? Итан хотел, чтобы он прочел Умберто Эко: «Тебе понравится! Он же семиотик!»**. (Что бы это, блядь, ни значило). Джастин пытался, действительно пытался. Старался изо всех сил, но ему хотелось читать только комиксы… и порно, не то чтобы порно было связано с большим количеством текста и, конечно, не имело никакой литературной ценности, но, по крайней мере, сюжеты были просты для понимания. Каждый день он передвигал закладку чуть ближе к концу потрепанной копии «Маятника Фуко» и уклонялся от попыток Итана обсудить книгу. Однажды Джастин столкнулся с Брайаном на улице. Они молча смотрели друг на друга. Наконец Брайан нарушил неловкое молчание: — Все в порядке? — Джастин попытался улыбнуться, но они с Итаном только что поссорились, и он чувствовал себя дерьмово, так как ссора произошла по его вине. Поэтому он просто пожал плечами. Брайан помрачнел и тихо спросил: — Что случилось? —Джастин торопливо заверил, что ничего, просто он нервничает из-за задания. Брайан протянул руку, будто хотел дотронуться до его щеки, но тут же опустил. — Береги себя, — сказал он, развернулся и ушел. Брайан Деб была права: с каждым днем Гас становился все более похожим на него — особенно взглядом, от которого становилось не по себе, потому что он казался пытливым, и в то же время уязвимым. Брайан гадал, воспринимают ли его так же со стороны, или ему удалось задвинуть все это в дальний угол своей психики, так далеко, что никто не мог ничего разглядеть. Он очень на это надеялся. Кроме Майки, конечно, но Майки был исключением. Когда-то Брайан думал, что Джастин тоже вот-вот обнаружит за маской его истинное лицо. Возможно, ему удалось, и в этом все дело. Нельзя сказать, что Брайан не ценил талант, даже несмотря на то, что некое молодое дарование увело его Солнышко. Итан часто играл возле парка; иногда Брайан наблюдал за ним из тени — стоял достаточно далеко от фонарей, чтобы свет не падал на складки его кожаного пальто. Итан был хорош. Далеко пойдет. Глядя на него, Брайан видел историю будущего успеха. Как и у Джастина. Они могли добиться многого вместе — при наличии необходимых ресурсов. Если мимо шел случайный прохожий, Брайан протягивал ему пятидесятидолларовую купюру, чтобы тот бросил ее в скрипичный футляр Итана. Центр был настолько нелепой организацией, что Брайану иногда становилось неловко зa тo, что он — гей. Секc с мужчинами вовсе не означал, что он мечтал держаться за руки с сексуально озабоченными ебанатами, распевающими хором «Kum ba yah»***. Когда Линдси попросила помочь с карнавалом, чтобы собрать деньги на приют для юных бездомных гомиков, его первой реакцией было яростное «Нет». Но потом он вспомнил, что мечтал о новой машине. С недавних пор Брайан возненавидел джип — он напоминал ему не только о лучших временах, но и о Джастине. Может быть, но только может быть! — они с Центром заключат взаимовыгодное соглашение. Он хотел спросить Джастина, был ли постер, который тот нарисовал для «карнавала», бессознательной данью эротизму, которому он его научил — или, возможно, Джастин изобразил на нем самого Брайана, но замаскировал так умело, что не подкопаешься. В любом случае, парень на постере определенно не был скрипачом. Брайан подозвал Джастина подойти поближе; его член встал, когда их локти соприкоснулись. Джастин облизнул губы — признак возбуждения, который Брайан хорошо знал. Это было бы так легко... и так неправильно. Он не станет причиной того, что Джастин бросит своего бойфренда; не станет источником вины. Слава Богу, что Майки появился так вовремя. Джастин Почему он сказал, что пошел в лофт, чтобы показать Брайану постер? Разве оказаться один на один в туалете закусочной было недостаточно ужасно? Что за идиотскую игру затеял Брайан? Джастин не собирался изменять Итану. Ему хватило измены Брайану и связанного с этим мерзкого ощущения. Плавали, знаем, больше ни за что. Но сейчас рядом стоял все тот же Брайан, который рассматривал постер и небрежно бросил ему: «Выражение его лица должно быть более… соблазняющим. Но и более угрожающим. «Входи на свой риск, будь готов, что тебя трахнут». Не так давно Джастин именно так и поступил. Я хочу, чтобы ты всегда помнил. Джастин помнил. Но иногда жалел об этом. Давным-давно Брайан довел до совершенства искусство потрясающе пахнуть — просто правильная смесь мыла, пота, намека на парфюм и чего-то такого, о чем Джастин мог думать только как об Аромате Брайана, его естестве. Джастин легко пережил бы эту встречу без стояка, если бы Брайан позволил ему остаться у двери, но он попросил подойти поближе. Джастин пытался дышать ртом, но тело его предало. Брайан пах сексом, опасностью, синим ветреным открытым пространством, так непохожим на тесную квартирку, в которой жил Джастин, так непохожим на его нынешнюю жизнь. Он ушел с вечеринки, оставил Итана, покинул «студенческое гетто» и сел на автобус до Либерти-Авеню. Он старался не думать о том, что делает — или что это может означать. Джастин знал только то, что ему до чертиков хотелось увидеть парней, купающихся в неоновом свете, извивающихся в животном ритме танцевальной музыки. Он хотел быть в окружении педиков и вдыхать запах мужского пота. Не прикасаться, а просто смотреть. Это не из-за него. И никогда больше не будет из-за него. Но он был там, в своей стихии, как прекрасная, но смертельно опасная пантера в диких джунглях. Когда Брайан беспечно отвернулся, Джастин вспомнил, почему от него ушел. Он сел в экспресс-автобус, но, войдя в квартиру, обнаружил, что там пусто. В тот единственный раз, когда Джастин отчаянно нуждался в Итане, его не было дома. Джастину было необходимо кончить: он словно все еще видел перед собой Брайана, его запрокинутую голову, выражение блаженства на лице. Джастин заперся в ванной комнате, снял джинсы и сел на край ванны. От слишком скоро наступившего оргазма он сполз на пол, уснул прямо на коврике и проснулся только от стука в дверь и голоса Итана, который спрашивал, все ли в порядке. Брайан Брайан редко удивлялся, но появление Джастина на карнавале его удивило. Захотелось схватить его, закружить и поцеловать. Вместо этого он улыбнулся и спросил, где «Йен». Улыбка стала еще шире, когда Джастин рассмеялся. Но затем к ним подошел мистер Баттхол Бинго, улыбка Джастина дрогнула, но Брайан решил не лишать его чувства дискомфорта, стряхнув руку парня со своего плеча. Так или иначе, в тот блядский день Джастин заставил Брайана смотреть, как уходит рука об руку со скрипачом, после того, как тот отказался от предложенных им билетов. Туше, Солнышко. Ту-блядь-ше. «Восполнить потерю бойфренда». Серьезно? Но Майки только закатил глаза, когда Брайан заявил, что у него никогда не было бойфренда, так что восполнять было нечего. Нет, он купил Корвет потому, что он понравился бы и маленькому мальчику, который любил играть с машинками, и взрослому мужчине, который любил привлекать всеобщее внимание. Единственная проблема заключалась в том, что ему не с кем было поделиться своей радостью, если не считать случайного траха, которого он подцепил возле бань. Не с кем было сбежать, и некому было удержать его от того, чтобы съехать с дороги в опору моста. У него настолько вошло в привычку дрочить в Корвете, что он практически перестал делать это где-либо еще. Корвет не напоминал ему о Джастине, в отличие от джипа; здесь Джастин никогда не отсасывал ему и даже не целовал, если уж на то пошло. Кровать ему не мешала, потому что Джастин был далеко не единственным, с кем Брайан на ней трахался, чего нельзя сказать о диване. И душевой кабинке. Когда-то она являлась настоящим раем для дрочки, но теперь его преследовали настойчивые мольбы Джастина, эхо его стонов смешивалось с льющейся водой. Однажды, всего один раз, Брайан в буквальном смысле подавился своим одиночеством — точнее, смесью одиночества и слишком большого количества Джим Бима. 3абыв, что оставил свет включенным, Брайан вернулся в лофт из «Вавилонa» и на какую-то долю секунды почувствовал себя ослепительно счастливым. Но когда он крикнул: «Солнышко!», ответа не последовалo. Тошнотворная смесь Бима, желчи и индейки-в-ржаном-хлебе-без-майонеза заполнила его рот. Брайан сплюнул в раковину и ударил кулаком по вмятине в холодильнике. Джастина не было уже четыре месяца. Когда же пройдет эта боль?