Без тебя

Джастин Брайан выглядел так себе, прямо воплощение уязвленной гордости. Даже в самых смелых мечтах Джастин не мог представить, что это из-за него (скорее, Брайан профукал клиента, или ему очередной трах отказал), но время от времени позволял себе фантазировать о том, что разбил Брайану сердце. Неужели усталый голос и грустные глаза — его вина? Но больше всего Джастина удивил тот факт, что его счастье все еще зависело от выражения лица Брайана. В конце концов (не сразу, конечно) Брайан стал обращать внимание на Джастина, когда приходил в закусочную. Это никогда не выходило за рамки приветствия (тогда Джастин широко улыбался в ответ) или подколок по поводу одежды (это он игнорировал, а как иначе? Все твердили, что Джастин держался достойно и по-взрослому). Сам же Брайан в основном выглядел мрачнее тучи, а когда улыбался, то выглядел как Вельзевул* в костюме от Армани. Итан обещал море романтики, и, господи, он сдержал обещание! Каждое утро Джастин просыпался от теплых, пахнущих кофе поцелуев (Брайан, к слову, ненавидел «кофейное дыхание»). Иногда обнаруживал любовные записки в карманах (Брайан скорее умер бы, чем сделал что-то подобное). Итан играл для него, читал вслух, тратил с трудом заработанные доллары на вино, свечи и шоколад (Брайан покупал ему пиво и шоты виски; алкоголь всегда вызывал у Джастина адское возбуждение, и Брайан об этом знал). Итан любил полежать в обнимку после секса (Брайан как правило курил и ворчал по поводу работы). Это ли не счастье? Брайан был саркастичен и колюч как никогда. «Надеюсь, ты нашел то, что искал». Вот засранец! Но фингал Майкла красноречиво напоминал о том, что произошло дальше. Брайан никогда бы не ударил просто так, особенно тех, кого любил. Он смотрел в их с Итаном сторону, и вдруг Майкл оказался на земле. Должно быть, он что-то не то сморозил. Что-то непростительное. Может быть, в словах Брайана и не было сарказма. Может быть, он так своеобразно с ним прощался? Брайан Он всегда защищал Майкла от побоев, а не наносил их сам. Теперь же Бен рвался дать ему сдачи, Деб обозвала «гребаным животным», остальные наперебой возмущались, а затем дружно заявили, что он должен немедленно уехать. Маленький мальчик Брайан хотел бы найти себе оправдание, но мужчина, которым он стал, знал, что получил по заслугам. Господи! Зачем Майкл сказал эту хрень? Он ведь знал, что Джастин — не единственный, кто едва выжил после удара битой. Майкл видел Джастина на больничной койке. Утешал, поддерживал Брайана ночь за ночью, пока тот сходил с ума от отчаяния. На следующий день Брайан вызвал хастлера. Смотреть на лежащего в своей постели блондина было пиздец как больно, но ведь Джастин лишил его прощального секса. Лишил шанса услышать слова, которые бы поставили точку в их отношениях. Лишил Брайана шанса — нет, права, — сосать его член, чувствовать под собой маленькое гибкое тело в последний раз. В лофте царил полумрак, и было почти легко поверить, что хастлер являлся именно тем, кого Брайан хотел в нем видеть. Брайан наконец признал, что «никаких извинений и сожалений» — это чушь собачья. Всякий раз, когда Итан приходил в закусочную с розами или новым блокнотом для рисования, Брайан сожалел о каждом дне, проведенном с Джастином. Зачастую потому, что не уделял ему столько же внимания. Или потому, что проклинал сам факт их встречи. В его жизни ничего бы не изменилось, а Джастин бы остался лишь твинком, который подает ему кофе. Если у Брайана совсем сносило крышу, то случайные партнеры выглядели совсем как Джастин. Накачавшись смесью Джим Бима и кокаина, он трахал их лицом к лицу и верил, что они были его давно потерянным Солнышком. Но потом Брайан приходил в себя, иллюзия исчезала и тогда, упаси боже, если у них язык поворачивался попросить принять душ или остаться ночевать. Брайан гнал их прочь, а когда они уходили, чувствовал себя как выжатый лимон. Он не мчался в «Вавилон», не обдалбывался до одури и не смотрел порно. Вместо этого склонялся над унитазом, его выворачивало наизнанку, и только тогда он ложился спать. Джастин Итан, как истинный романтик, время от времени приносил в закусочную что-нибудь в знак своей любви. Чувствовал он себя при этом неуверенно, что, в общем-то вполне понятно — в конце концов, экс (кто?) Джастина был самым востребованным парнем в Питтсбурге. Даже Итан признавал красоту Брайана. Джастин был счастлив, но иногда ему хотелось, чтобы Итан немного придержал коней. Да, он вроде как всем нравился, но после его появления в закусочной Брайан съеживался и казался бледной копией самого себя. Тут бы, по идее, праздновать победу, но Джастину становилось не по себе от этого зрелища. Впервые Джастин почувствовал себя художником, а не просто школьником, у которого есть хобби. Итан сравнивал рисунки Джастина со своей музыкой. Оба пострадали от ненависти. Оба взращивали свой талант в тени горя и боли. Они были родственными душами, познавшими красоту, истину, поймавшими вселенскую творческую волну. Джастин больше не был студентом колледжа, у которого родители были в разводе, и дурацкая работа. Он чувствовал свободу, жил полной жизнью и верил, что другим на него не насрать. Тот факт, что он скучал по Брайану, ничего не значил. Итан выдумал словарь, наполненный терминами, которые, по его мнению, описывали Брайана. Материалист. Высокомерный. Эгоистичный. Пресыщенный. Манипулятор. Тщеславный. Хитрый, циничный и жестокий. Джастин никогда не спорил, потому что Итан был прав, но… только отчасти. Время и расстояние подсказали Джастину другие слова. Уязвимый. Чувствительный. Щедрый. Лояльный… и да, любящий. Когда-то Брайан был для него просто ходячим воплощением секса - со смуглой кожей и насмешливыми глазами, а теперь стал… ну, просто Брайаном. Суетливым, умным, иногда изворотливым, сварливым в дождливые дни, неубедительно самодовольным. И одиноким. Джастин ни с кем не хотел говорить о Брайане. С Даф особенно. Та продолжала настаивать, что он не забыл Брайана, и это жутко бесило. Сколько можно повторять, что теперь он с Итаном, а Брайан может идти нахуй? Или еще куда подальше. У Джастина другие интересы на сегодняшний день. И с каких это пор Даф переметнулась на сторону Брайана? — Итан в курсе, что тебе снится твой бывший? — спросила она после того, как Джастин провел ночь в ее квартире. — Во сне ты звал Брайана. Четырежды. Брайан Работа еще никогда не казалась ему убежищем, а «Вавилон» — адом. В офисе ничто не напоминало о Джастине, а в «Вавилоне» Брайан не сводил глаз с входной двери, но делал вид, что ему плевать. Если кто-то и заметил это, то старался не подавать вида — уж больно тема была скользкая. Брайан накинулся на новых клиентов, будто они были запертыми дверями, сквозь которые жизненно необходимо прорваться. Был уверен в себе, агрессивен, безжалостно убедителен и тщательно подготовлен. Хотел бы он, чтобы это сделало его счастливым, но пил все чаще и больше. Брайан понимал, что уже достал Майки, но торчать дома по вечерам было невыносимо. Ебучие незнакомцы и танцы в одиночестве не заполняли брешь, все шире открывающуюся в его груди. Поначалу Профессор был терпелив — даже подбадривал, но это продолжалось недолго, и Брайан не мог его винить. И вот наступила вечеринка с нижним бельем. Брайан знал, что хуево поступал с Майки, но всe же решил снова его оттолкнуть. Что могло быть лучше, чем затащить его на вечеринку — из тех, которые Майки терпеть не мог, и трахнуть кого-то у него на глазах? Бинго! Трахать все, что движется, было уже не так здорово, как раньше, когда рядом был Джастин. Как и накуриваться и бездельничать. Как и заключать крутые контракты. На самом деле, ВСЕ было не так здорово, как раньше. И с каких это пор он начал думать обо всем в таком ключе? Хотя Итану с Джастином было определенно здорово вместе. Время от времени Брайан видел, как они идут рука об руку по Либерти-Авеню и смеются. Отвратительно. Перед ними весь Питтсбург, неужели так сложно держаться подальше от той части, которая принадлежала Брайану? Единственное, что спасало от бессонницы, — это внезапная любовь к городу, которую он прежде не испытывал. Брайан всегда мчался куда-то, занятый дедлайнами. Но долгие ночи были тихими. Он смотрел, как постепенно гасли городские огни. Как вокруг сновали люди и маниакально мерцали в темноте экраны телевизоров. Машины останавливались на красный свет и снова начинали движение на зеленый. Перед клубами выстраивались такси, водители болтали между собой и курили. Брайан знал, что другие тоже страдают от бессонницы. Интересно, думал он, а Джастин — один из них? Джастин Несмотря на мелкие ссоры, жизнь с Итаном была легкой. При каждой встрече он встречал Джастина поцелуем. Да, у Итана были свои заскоки, но не сравнить с Брайаном, чье настроение менялось каждые пять минут. Джастин никогда не знал, что ждет его дома, рядом с Брайаном не представлялось возможным сосредоточиться — он либо был погружен в свои мысли, либо возбужден, либо рвался сбежать из лофта. С Брайаном Джастин никогда не чувствовал себя спокойным. А с Итаном — да. Проходя мимо Брайана на улице, Джастин нервничал, так как тот отпускал колкости, от которых не отмахнуться. Джастин обнаружил, что лучший способ справиться с этим — быть приятным и дружелюбным. Он улыбался и говорил: «Что? Извини, не расслышал», — пока Брайан не оставлял попыток их разозлить и не уходил. Джастин пытался растолковать Итану стратегию поведения, но тот только сжимал челюсти, его глаза сверкали. Джастин знал, что Итан ненавидел Брайана, но не мог его игнорировать. А Джастин мог. Богатый опыт, чего уж там. Иногда Джастину было трудно кончить. В конце концов, оказалось, что нежные поцелуи не вызывают умопомрачительного оргазма. Итан обращался с ним, как с журавлем-оригами или чем-то, сделанным из фарфора. Все происходило медленно, осторожно и с обожанием. И занимало ужасающе много времени. Иногда Джастин дрочил и вспоминал, как его, мокрого от пота, вжимали в матрас, высасывали досуха и трахали до искр из глаз. Вспоминал, как мгновенно засыпал, а не бродил часами взад-вперед, оставаясь возбужденным. Август выдался жарким, а в квартире Итана не было кондиционера. Они сидели на подоконнике, слушали радио, сосали кубики льда и обмахивались экземплярами осеннего каталога ПИФа. Итан тщательно изучал свой, в отличие от Джастина. Он еще не сказал Итану, что не собирается возвращаться, потому что не может себе этого позволить — платить за него больше некому. Джастин гнал от себя мысли о том, что мог бы попросить об этом Брайана. Он почти слышал его голос, который советовал отправляться обратно к скрипачу. Брайан Счет пришел в середине августа. 9,000$ плюс 400$ на книги и материалы и 300$ на питание. Брайан выписал чек и отправил его по почте. Джастин, разумеется, мог его вернуть; мог выйти из себя. Он даже мог сказать, что они со скрипачом и так справляются, и решить, что Брайан ему поверит. Но Брайан знал, что дыра, в которой они живут, стоит 650 баксов в месяц. Уборка столов и игра на скрипке на улице наверняка с трудом покрывали арендную плату, не говоря уже о еде. Брайану нравилось думать, что он — детектив, а не какой-то там сталкер. Он не парковал машину на другой стороне улицы и не следил за Джастином и скрипачом в бинокль, но зафиксировал несколько основных деталей жизненно важной информации: адрес Джастина, контакты его домовладельца, наиболее часто посещаемые автобусные маршруты и зарплату в закусочной. Ничего личного. Единственное, что не вписывалось в детективную линию, — это лекарства от аллергии. Пизденыш всегда на них забивал, поэтому раз в месяц Брайан звонил «аптекарю» (он же Синтия), чтобы та ему напоминала. Секс по телефону был искусством, а Брайан — мастером своего дела. К сожалению, проявлять мастерство удавалось не часто. Вместо того, чтобы наслаждаться, Брайан принимался рассказывать историю встречи с Джастином, и кончал, едва добравшись до сцены римминга — любимого занятия Джастина в постели; не было зрелища горячее, чем Джастин, который дрочил, пока Брайан вылизывал ему задницу. Вспоминая об этом, он каждый гребаный раз взрывался охуительным оргазмом. Интересно, как отреагирует Джастин, когда узнает. Брайан специально оставался дома по вечерам, предвкушая его визит, и он не заставил себя долго ждать. Когда Джастин появился в дверях лофта, Брайан смотрел «Одноглазые валеты». Они поговорили подчеркнуто вежливо, но Брайан ощетинился на фразy «не нужно платить, потому что мы больше не вместе». Да какая, нахуй, разница? И кто сказал, что они когда-то были «вместе»? Он был разочарован тем, что Джастин все еще не понимал, что значит быть мужчиной. Он не заплакал, когда Джастин ушел. Ну, разве что чуть-чуть прослезился. Джастин Брайан даже голову не повернул в его сторону. Тот еще гондон! Джастин изучал его профиль, купающийся в тусклом свете телевизора, и ему хотелось заорать: «Блядь, да посмотри на меня!». Но по дороге к Итану, таща громоздкую коробку с компом, Джастин признал, что даже рад этому. Когда Брайан (крайне редко) смотрел на него в закусочной, выражение его лица было безразличным, граничащим с презрением. Джастин легко справлялся с этим на публике, но в нем определенно что-то сломалось бы, если бы Брайан так же посмотрел на него на лофте — в месте, которое когда-то было их общим домом. Итан был приверженцем традиций и честолюбивым луддитом**: «Что плохого в бумаге и карандашах?» — спросил он, и Джастин ответил, что искусство создается с помощью воображения, и неважно, какими средствами его выражать. Наконец, Итан успокоился и вернулся к скрипке, а Джастин ушел под предлогом покупки вина, хотя на самом деле ему просто хотелось сбежать. И это он еще думал, что у Брайана завышенные ожидания! Итан, судя по всему, считал, что Джастин должен быть измученным, голодным представителем богемы, иначе грош ему цена как «настоящему» художнику. Итан не мог произнести слово «член». Вместо просьбы пососать его член, он говорил: «Я хочу быть в твоем прекрасном рту». Вместо «Трахни меня», шептал: «Давай займемся любовью». Его передергивало, когда Джастин говорил непристойности или грубо трахал его. После этого Итан становился тихим, грустным и замкнутым. «Это Брайан тебя научил? — спросил он однажды, — если да, то я больше так не хочу. Я не безмозглая ебучая машина, которой на тебя наплевать. Я люблю тебя». «Как и Брайан, — хотел ответить Джастин, — по-своему, по-Брайански». Окружающие ясно давали понять, что он сделал правильный выбор, бросив Брайана. Джастин задумался, что они за друзья такие? Любил ли Брайана кто-нибудь, кроме Майки? Выводы были неутешительными. Брайан настоял, чтобы Джастин молчал об оплате за обучение, поэтому никто не знал, что единственной причиной, по которой Джастин все еще учился, был именно Брайан. Он так убедительно играл роль мудака, что никто и не думал сомневаться. Джастин знал, что это не так, но временами, когда скучать по Брайану становилось совсем невыносимо, он жалел об этом.