The Sunrise

Полгода назад. Снова тот же магазин, где я был вчера. Снова непреодолимое желание сбежать отсюда, выбраться из этого места. Такие вспышки в моем сознании происходят теперь слишком часто — я уже не помню, когда в последний раз был у себя дома, в настоящем времени. Я открыл дверь и пошел по коридору. Я знал, куда должен идти, знал, что в конце коридора есть еще одна дверь. И за ней находится человек, который положил начало всему этому. Он же решил, что все закончилось благодаря ему, однако я уже понял, что это была лишь продолжительная пауза. Понял, что ничего нельзя забыть безвозвратно, никто не способен вырвать из памяти другого человека целую жизнь, считая, что все кончено. Все обязательно возвращается. Вот она, эта дверь. На этот раз она открыта наполовину. Крадучись я подошел ближе и прислушался. В комнате было два человека; они тихо разговаривали и, судя по всему, были близки к скандалу. Одного из говорящих я узнал сразу — это был Кай. С ним спорила девушка, и около минуты я пытался вспомнить, где уже слышал ее голос. — Но ведь они ничего не знают, как ты можешь так с ними поступать? — Кто сказал, что они всю жизнь будут в неведении? — спокойно спросил Кай. — Это несправедливо! Допустим, я могу понять, что ты хочешь отомстить Таканори за семью, но причем тут его брат? Они ведь не родные, кровь убийцы твоих родителей не течет в Койе! — Ты думаешь, что я обычный маньяк, который прячется за маской продавца животных, Тсурара? — теперь я вспомнил, кому принадлежит женский голос. Та барменша, что работает в клубе. Мы с ней ни разу не разговаривали, но я слышал, как она спорила с администратором. Кто бы мог подумать, что она знает Кая? — А кто тогда? — Моя цель — не просто уничтожить тех, кто уничтожил когда-то мою семью. Они должны получить урок. Они должны прочувствовать все. А Матсумото — это особенный человек. — Он особенный только потому, что похож на своего предка. Ты перегибаешь палку, Кай. Остановись. У тебя в запасе еще не одно тысячелетие, ты будешь жить очень долго, если сейчас одумаешься. — Я знаю, почему ты так говоришь сейчас. Тебе никогда не было дела до того, что я убиваю людей, превращаю их в животных, ты даже помогала мне. Все дело в Матсумото, да? Зря я тебе рассказал об этом, — холодно процедил Кай. — Разговор окончен, бессмысленно пытаться переубедить меня. Послышались шаги, я прижался к стене. Кай вышел и, проходя мимо меня, ухмыльнулся, но не сказал ни слова. Я заглянул в комнату. Тсурара стояла возле письменного стола, обнимая себя за плечи и опустив голову. Она мелко дрожала. Я задумался. Что Кай рассказал ей о Таканори? *** Дом Кая. Большая просторная комната, мягкий диван, множество книжных шкафов, два кресла возле окна и два — возле двери. Обычная гостиная, если не вдаваться в подробности и не знать, что здесь произошло много лет назад. Больше всего пожар затронул именно эту часть дома, однако все, кто здесь находился, не знали об этом и готовы были отдать все, чтобы оказаться в другом месте, потому что неизвестность сильно давила на них. Они были напряжены и, чтобы расслабиться, изредка перекидывались шутками, которые тут же умирали в ухе собеседника, потому что атмосфера дома была сильнее. Все чего-то ждали. Бездействие делало их нервными, они начинали думать, что делают что-то не так, хотя и делать-то пока ничего не приходилось. Снаружи послышался какой-то шорох, один из ожидающих повернул голову к двери, которая тут же открылась. Вошла девушка. Я уже знал, что это Тсурара. Главная помощница Кая, та, которая знает то, о чем остальные даже думать боятся. Она бросила взгляд на темноволосого парня, сидящего ближе всех к двери, и тот раздраженно выдохнул. — Что на этот раз? — спросил он, откинувшись в кресле, сложив руки за головой и зажмурившись. Тсурара, пройдя к большому столу в центре комнаты, села на него и обхватила руками колени, после чего ответила: — Он никогда не говорит о своих планах, только «сделайте так», и все тут. От него и слова доброго не дождешься. Сидя в самом дальнем кресле, я как можно осторожнее следил за всеми, стараясь не двигаться и уж тем более не говорить, иначе меня раскроют. Я пришел сюда для того, чтобы не позволить Таканори умереть, поэтому собственная смерть не входила в мои планы. — Ему нужен этот Таканори, но зачем — он никогда не скажет, ты же знаешь, Тсурара, — сказал брюнет, а девушка, поменяв позу, теперь болтала ногами в воздухе и не сводила глаз с большой фотографии на стене напротив. — Мне вообще кажется, что его план как-то связан с этим домом, — задумчиво проговорила она. Кто-то усмехнулся, а собеседник Тсурары, криво улыбаясь, ответил: — Это же логично, дом его, значит, и связан он как-то с планом. А вообще, надеюсь, он скоро заберет эту мелочь. Кай же сказал, что Таканори должен узнать что-то важное. — И где же он, этот Кай? — озлобленно спросила Тсурара. — Или мы должны передавать ему «что-то важное»? И что же? — Не знаю, мне надоело находиться у него на побегушках. И, кстати, — брюнет снова усмехнулся, — если уж Кай не давал нам никаких поручений, может, сами решим, что делать с мелким? Я сжал в кармане нож, взятый с пыльной кухни. Знаю, с таким оружием против тридцати человек я выгляжу глупо, но это все же лучше, чем ничего. Во всяком случае, я знаю, от кого следует избавиться в первую очередь. После слов брюнета Тсурара резко спрыгнула со стола и, подойдя к приоткрытой двери, с силой ее захлопнула. Все испуганно переглянулись, а сама девушка не сводила глаз с брюнета. — Ты хочешь знать, что «этот Таканори» значит для Кая, а, Джун? — спросила она шепотом, а потом, подойдя к одному из шкафов, взяла книгу в темно-синем переплете с верхней полки. Подойдя к Джуну, она бросила ему книгу. Открыв ее и перевернув первую страницу, брюнет достал старую фотографию. — Видишь парня в центре? Он там самый главный, и, опережая вопросы, скажу: нет, это не Така, хотя сходство поразительное. Это его прапрапрадед, и именно он — причина того, что вы все здесь трясетесь от каждого шороха. Вы знаете, что произошло в этом доме давно? Вот он, — ткнув на фото, Тсурара продолжила: — Он пришел и сжег родителей Кая у него на глазах, потому что все вокруг считали, что их семья занимается черной магией, хотя на самом деле родители Кая были самыми обычными людьми на свете: мать была домохозяйкой, а отец продавал животных в Китайском квартале. — Погоди, ты хочешь сказать, что… — В ту ночь должен был погибнуть Кай, а не его родители. Тогда бы всего этого, — девушка обвела глазами комнату, — не было. И мать Таканори была бы жива, и… — Тсурара замолчала. — Все это неважно. Просто мы не должны его трогать пока. И веселиться тоже не имеет никакого смысла. В гостиной воцарилась тишина. Все взгляды были направлены на Тсурару. Было ясно, что никто не знал того, что рассказала сейчас девушка. Вырвав книгу из рук Джуна и вложив туда фотографию, она молча поставила ее обратно на полку и вышла из комнаты. *** Китайский квартал. Близилась ночь. Было не слишком темно, поэтому я смог разглядеть, где нахожусь. Здание разрушено практически полностью. Пожар уничтожил все. Спустя пару мгновений я понял, что это магазин Кая. Но если раньше — величественный и ужасающий, то сейчас — ничтожный, жалкий. Как он мог сгореть? Что произошло? Я не верю, что это случилось из-за проблем с электричеством. Мозг отказывался в это верить. В этом кто-то виноват. Кто-то намеренно пришел сюда и сжег магазин. Меня словно током ударило. Я вспомнил, как буквально вчера оказался здесь и подслушал разговор Кая со мной в прошлом. Кай вышел и сказал: «Вы, глупцы, решили, что если подожжете мой магазин, то избавитесь от меня?» В этом виноват я. И кто-то еще, судя по словам Кая. И я знал, зачем сделал это. По той же причине я пробрался в бывший дом Кая, убил тридцать его помощников. Все это — для того, чтобы спасти человека, который был мне нужен как воздух. Человека, без кого моя жизнь не имела бы смысла. Человека, которого я однажды потерял и теперь ни за что не потеряю вновь. Подул сильный ветер, из-за чего запах гари стал сильнее. Послышались чьи-то шаги. Я обернулся и увидел Тсурару — уже в который раз. Несмотря на то, что было тепло, она надела черное пальто, застегнув его до верха. Пряча руки в карманы, она не отрываясь смотрела на останки магазина. Ее лицо ничего не выражало. Она стояла в нескольких метрах от меня, но не замечала этого. Хотя, это же мое воспоминание, меня здесь никогда не было, как бы она смогла сейчас увидеть меня? Так может только Кай. Я подошел чуть ближе и услышал, что она что-то говорит. — Ты должен был остановиться. Но ты не послушал меня, и вот что получилось. И даже сейчас... Ведь ты никогда не оставишь их в покое, верно? *** Настоящее время. Я абсолютно уверен, что сейчас все происходит по-настоящему. И я знаю, где я нахожусь. В памяти всплыло лицо брюнета, который, схватив меня за штанину, пытается как-то защититься. Моя рука поднимается, мелькает что-то блестящее, и в следующий момент льется кровь. Я встряхнул головой и обвел взглядом холл и лестницу на второй этаж. Видна засохшая кровь на полу, ступенях, стенах. Она буквально повсюду. Кровавый след ведет наверх: поднявшись по нему, я увидел, что он заканчивается у двери, открытой настежь. Она вела в спальню, пыльную и душную. Тут держали Таканори помощники Кая полгода назад. Я приблизился к окну. Было какое-то странное предчувствие, что должно что-то еще случиться. Что-то важное, что, возможно, повернет наконец жизнь в лучшую сторону. Входная дверь открылась, потом послышались шаги. Кто-то шел очень осторожно, медленно, возможно, так же внимательно осматривая все, как и я. Вскоре этот кто-то поднялся на второй этаж и зашел в комнату. Вошедший рвано выдохнул. Кажется, я был прав. — Что ты здесь делаешь, Акира? Я развернулся. Таканори стоял прямо, не двигаясь и не сводя глаз с моего лица. — А что здесь делаешь ты? — спросил я. Уголок рта Таки дернулся, будто бы он хотел улыбнуться. — Я первым задал вопрос. — Ладно, — я снова выглянул из окна. Надо с чего-то начать. — Это же дом Кая? Там кровь. На лестнице, и возле этой комнаты тоже. Это же моих рук дело? — Акира, — Така подошел ближе, — ты вспомнил? Наверное, стоит рассказать все, что я узнал за последние дни, правильно? Он должен знать, что я помню. Помню его. — Что ж, видимо, нам о многом нужно поговорить, да? Говорил я много. Я рассказал все с самого начала, все, что смог вспомнить, все, что видел. Каждую деталь. Любую мелочь. Таканори слушал внимательно, жадно ловя каждое мое слово, следя за любым моим движением. Он сидел на подоконнике, обхватив колени руками, как недавно в моем воспоминании это делала Тсурара. Я же не мог усидеть на одном месте. Под конец я принялся ходить по комнате. — Твоя мама… Это из-за ее смерти ты тогда пришел в магазин к Каю, из-за нее ты купил… меня? — очень странно звучит. Таканори молчал. Уткнувшись подбородком в колени, он обвел глазами комнату. — Я и представить тогда не мог, во что все это выльется. Я думал… Черт возьми, у меня были совершенно иные мысли. По сравнению с Каем, которого я знаю сейчас, владелец магазина в моих мыслях тогда — просто ангел. Стольких людей убил… И ведь даже не было никакой возможности прекратить это. Даже моя смерть не смогла бы предупредить все следующие жертвы. — Но сейчас он дал нам жить спокойно, — я усмехнулся и поправился: — В какой-то степени спокойно. Никто больше не пытается на тебя напасть, ты бы мог жить без опасений и… — И без смысла жизни? — прервал меня шатен, а я поднял на него взгляд, удивленно застыв. — Только не говори, что твой смысл в мести, Така. Это не… — но он вдруг замахал руками и на секунду его голос дрогнул. — Нет-нет-нет! Месть — это не то, за чем я гнался последние полгода. — Тогда я не понимаю, — я вздохнул и оперся плечом о стену возле окна. — Ты всегда был таким, шел прямо на поиски приключений на свою голову… Что ты забыл здесь? Что ты искал, Таканори? Парень поджал губы и отвел взгляд, будто обдумывая следующие слова. — В какой-то степени мы, может быть, должны быть благодарны Каю. Я-то уж точно. — Он горько усмехнулся своим мыслям, пока еще непонятным мне. — Не то чтобы я рад, что он истребил практически всех дорогих мне людей, но, держа меня в страхе новой потери, он дал понять, что прошлое должно оставаться прошлым. Он будто постоянно твердил мне на ухо, что никому легче не станет, если я доберусь до правды, — на секунду Таканори остановился; мельком глянув на меня, он вздохнул и продолжил, говоря теперь намного медленнее, будто волновался: — Это все, ― я имею в виду все эти события, произошедшие с нами, начиная с твоего появления и заканчивая сегодняшним днем, ― все заставило меня понять, что жизнь продолжается, появляются новые люди, наши возможности не должны быть ограничены прошлым, и… — Таканори запнулся и потер нервно ладони. — Акира, я познакомился с тобой… Ради возможности видеть тебя рядом с собой так же, как и раньше, я готов отказаться от поисков правды… Сердце неистово забилось в груди. — Но твоя мать, — начал было я, глубоко шокированный его словами. — Я ведь узнал, что случилось, ты мог бы жить спокойно… Но прежде чем я смог продолжить, он выставил правую руку вперед, запрещая мне говорить. — Я не хочу знать, — он спрыгнул с подоконника и подошел чуть ближе ко мне, неожиданно смело заглядывая в глаза. — А что, если эти новые знания снова грозят мне потерей тебя? — он крепко схватился за манжеты моей куртки и уставился куда-то в район груди.— Я никогда не говорил тебе о том, что ты значишь для меня, но с твоим исчезновением мой мир рухнул, я хотел вернуть все назад, хотел перестать быть таким эгоистом, я бежал вперед к одной только мне видимой цели, упуская по дороге истинную. Я и не заметил, как мои губы сами собой растянулись в дурацкой счастливой улыбке. Я осторожно приподнял его лицо, чтобы он смотрел на меня. — Да-а-а, — довольно протянул я. — И эта цель — я, правильно? Ради этих слов стоило исчезнуть. Таканори, только не говори, что влюбился в меня, — заулыбался я еще шире, чем прежде. — Я и не влюбился, идиот, — смущенно покраснев, фыркнул шатен и, противореча собственным словам, обнял меня, пряча улыбку. Я наигранно вздохнул и снова обхватил его лицо ладонями. — А я все ждал, что ты скажешь это прямо, но почему-то постоянно мне приходится догадываться самому, — ухмыльнулся я, а в следующую секунду быстро наклонился и коснулся в легком поцелуе краешка его губ, пока он не передумал насчет всех своих чувств. Он дернулся, покраснел еще больше, но не расцепил рук, лишь сжал их крепче на моей талии. — Я рад, что твоя память вернулась, — благодарно шепнул он и отвернулся, прижимаясь щекой к моему плечу.