Станция разбитых надежд

Тогда я разгневался и проклял проклятием тишины реку и лилии, ветер и лес, небо и гром и вздохи водяных лилий. И они стали прокляты и затихли. И луна перестала карабкаться ввысь по небесной тропе, и гром заглох, и молния не сверкала, и тучи недвижно повисли, и воды вернулись в берега и застыли, и деревья более не качались, и водяные лилии не кивали друг другу и не вздыхали, и меж ними не слышался ропот, не слышалось и тени звука в огромной, бескрайней пустыне. И я взглянул на письмена утеса и увидел, что они изменились; и они гласили: ТИШИНА. И взор мой упал на лицо человека, и лицо его было бледно от ужаса. И он поспешно поднял голову и встал на утесе во весь рост и слушал. Но не было ни звука в огромной бескрайней пустыне, и письмена на утесе были: ТИШИНА. Э.А. По "Притча:Тишина" Сенатор стоял возле окна в своей комнате и, вглядываясь в звездную бездну, и размышлял о быстротечности своей жизни. Сколько ему хватит времени, чтобы закончить все дела на станции и со спокойным сердцем отправится на заслуженный отдых? Ему уже надоела эта комната, эта станция и этот безмолвный космос с его хаосом. Когда-то один умник-мечтатель с его планеты сказал, что в небе нет ни одной повторяющейся звезды. Но за годы службы послом, когда ему довелось облетать с миссиями почти всю галактику, он понял: если не придираться к мелочам, как это любят делать астрономы, звездное небо повсюду одинаково. Иногда ему казалось, что эти слепящие шары преследуют его. Но при этом они всегда были ослепляюще красивы. Убивающая красота. Когда Сенатору сказали о его новой и возможно последней миссии, он не очень-то обрадовался. По правде говоря, миссия больше напоминает ссылку, ведь на этой космической станции, кроме него и пауков нет ни единого живого существа. Одинокая жизнь на орбите планеты, с медленно вымирающим народом. И Сенатор ничем не мог им помочь. Он мог лишь смотреть на эту прекрасную планету и надеяться, что ненавистные звезды будут к ним милосердны. Неудивительно, что его предшественник решил покончить с собой. Если бы не чувство долга Сенатора перед Родиной и своим народом, он бы ни за что не согласился на такую моральную пытку. Впрочем остальным сенаторам, оставшимся на его родной планете, было не легче. Его мысли прервал безжизненный голос помощника капитана: - Господин Сенатор, Док попросил Вас посетить его отсек. - Спасибо, я сейчас зайду. Сенатор в последний раз посмотрел в окно, улыбнулся, и вышел из комнаты.