* * *
Ремингтон вышел из спальни, будучи одетым более-менее прилично, с рюкзаком на плече. Там находился зонт, которым пользовался пару-тройку раз в год, зарядка для телефона — вдруг понадобится? — и бутылка с водой. Ему не давали отлучиться в магазин даже на пару минут, а жажда была маленькой человеческой слабостью, которую особенно сильно ощущаешь, работая половину дня на ногах. За кассой Ремингтон сидел редко, так что отдохнуть времени не было. Если без еды он жить мог, то без воды — нет. — Я ушёл, — стандартно выдал Реми, всунув ноги в кеды и надев куртку. Капюшон пришлось натянуть на голову, потому что за зонтом тянуться было лень. — Удачи, — послышался голос из гостиной. Ремингтон на пару мгновений замер. Эмерсон ещё никогда не желал ему удачи, тем более перед уходом на работу. Что ж, не зря говорят, что когда живёшь с другим человеком [хоть Эмерсон и не человек, но всё же] ты неосознанно меняешься. И не только ты — твой сосед, друг, партнёр тоже. «А он кто тебе?» Ремингтон сглотнул, оставив собственный вопрос без ответа. Он взял ключи и вышел из квартиры, закрыл дверь на замок и отправился на работу. Он никогда не был верующим и как-то не связывал себя с религией, но прямо сейчас молился всем богам, чтобы не встретить бывшего возлюбленного на своём пути ни туда, ни обратно. Такие неожиданности ему не нравились. Ему вообще было не до неожиданностей. Ему хотелось покоя. Времена, когда в крови на постоянной основе кипел адреналин, а внутри бушевала тяга к приключениям, давно прошли. Сейчас же хотелось тишины, спокойствия. Но жизнь показала средний палец, и, что ж, оставалось подчиниться и плыть по течению. В голове проносился вечерний разговор. Сообщение. Энди. Руки. Убийство. Нет, Рем на такое не способен. Это слишком, это перебор. Он, конечно, хотел отпустить, хотел перестать бояться, но не таким способом. С другой стороны, Эмерсон прав — такого исправит только могила. Не тюрьма, не психушка, из которых могут выпустить. Могила. И только. Но он... Убить... Он не сможет. Никогда не смог бы. «Даже после всего того, что он сделал?» Ремингтон сглотнул и на пару мгновений закрыл глаза. В памяти пронеслись события прошлого: ремень на горле, крики, мольбы остановиться, руки, сдавливавшие его бёдра, синяки на ногах, плечах, по всему телу... Лейт выдохнул. Что ж, возможно, это было не таким уж и ужасным предложением со стороны Эмерсона. Но Рем всё ещё не мог решиться. Это всё слишком сложно и тяжело. Мог ли Ремингтон лет в шестнадцать подумать, что через десять лет ему на помощь придёт существо из другого мира и предложит убить твоего абьюзивного бывшего? Если бы ему сказали это тогда, то точно не поверил бы. Но где он теперь — и теперь самое, казалось бы, невозможное, вполне может быть реальным. Ремингтон серьёзно задумался над предложением убрать Бирсака, занимавшим несправедливо много места в его голове и в жизни в целом.* * *
Прошло уже два часа с начала смены. Покупателей было не шибко много, Ремингтон подсказывал, где какой альбом находился, советовал что-то — всё, как и обычно. Скучно, монотонно, бесконечно. — Чем занимаешься, принцесса мистическая? — спросил в какой-то момент Ремингтон негромко, едва слышно, чтобы его не услышал коллега за кассой. «В данный момент наблюдаю за тем, как подъезжает машина для вывоза мусора к помойке. А ты?» — Работаю, чем же мне ещё тут заниматься. — Ремингтон дотянулся до верхней полки и стал водить по ней мокрой тряпкой, вытирая пыль. «Долго ещё?» — Три часа, — выдохнул устало Лейт. «Не завидую». — Что, даже не поиздеваешься? «А хочется?» — Не особо. — Ремингтон усмехнулся. В этот момент он услышал, как в заднем кармане зазвонил телефон, чего он, конечно, не ожидал, но ответить всё же стоило. Оставив тряпку, он отпросился у коллеги и закрылся в маленькой подсобке. Номер неизвестный. Реми сглотнул, но на звонок ответил. — Да? — Алло? Это Ремингтон Лейт? — раздался незнакомый женский голос на другом конце телефона. Реми удивился, выгнул бровь и, оглянувшись, проговорил: — Да, это я. — Ваш брат Себастьян Данциг Кропп сейчас находится в реанимации с многочисленными ножевыми ранениями. Вы — единственный родственник, которому мы смогли дозвониться. Время для Ремингтона остановилось. Его брат в реанимации. Он при смерти. Какой-то мудак воткнул в него нож. Лейт, кажется, перестал дышать. Его с новой силой охватили паника и страх, сдавили ему горло и лёгкие, затуманили мозг. Ремингтон был ни жив, ни мёртв. — Алло? — Как... Я могу приехать к нему? — Ремингтон сглотнул ком в горле. — Хотя бы... Хотя бы просто быть рядом... — Вам ещё придётся подписать некоторые бумаги, что... — Я подпишу что угодно, скажите, можно или нет? — Можно, — сдалась девушка. — Ждём вас в больнице Беверли. Ремингтон бросил трубку и убрал телефон в карман, затем схватил свою куртку с рюкзаком и вылетел из подсобки. — Ты куда это? — спросил шокированный коллега. — Я в больницу, это срочно! — Лейт на ходу накинул куртку с рюкзаком и выбежал из магазина, после чего принялся ловить такси. «Что случилось?» — Не до тебя сейчас, — прошипел Рем, высматривая такси. «Ремингтон?» Парень оставил вопрос Барретта без ответа, поскольку поймал такси и попросил довезти его до больницы, где находился брат. Сейчас это было самым важным. Он должен быть рядом, потому что... Потому что не знал, увидит ли он его после. В машине ему пришло сообщение. Прочитав его, Ремингтон едва не потерял сознание. «Всё ещё не хочешь со мной поговорить?»* * *
— Как он сейчас? — Ремингтон поставил последнюю подпись на каких-то бумагах, всунутых доктором. — Он в коме из-за обильной потери крови, — проговорил доктор, высокий мужчина лет за сорок с очками на носу. — Ранения серьёзные, он чудом остался в живых, но я не могу дать какие-то точные прогнозы. Лейт сглотнул. — Я... Могу к нему зайти? — Ненадолго. Ремингтон кивнул, и тогда врач впустил юношу в одиночную палату, где лежал его старший, горячо любимый брат. Брат, спасший ему жизнь. Вырастивший его. Ставший для него отцом. Ставший для него всем. Лейт подошёл к кушетке ближе. Себастьян словно спал. Крепко-крепко спал. Ремингтону хотелось схватить брата за плечи, встряхнуть, заставить его открыть глаза и прижать к себе, выплакаться в его плечо, как было всегда. Почувствовать тёплую ладонь на своей голове, успокаивающе гладившую. Но, конечно, ничего из этого Лейт не сделал. Он опустился на колени рядом с кроватью, положил ладонь на всё ещё тёплую руку брата, к которой были подключены какие-то аппараты и капельница, несильно её сжал и до боли прикусил нижнюю губу. — Прости меня, — прошептал Реми дрожавшим голосом. — Прости, прошу тебя, прости... Если бы не я, не было бы Энди, не было бы тебя тут... В ответ ему была могильная тишина. — Себастьян, очнись, прошу тебя. — Ремингтон не заметил, как на глазах выступили слёзы, как они скатились по щекам. Сдерживать эмоции он не мог, не сейчас. — Я больше ничего у тебя не попрошу в этой жизни, но, пожалуйста, проснись, я не смогу без тебя, не оставляй меня... Снова молчание. С некоторой периодичностью оно разрывалось писком поддерживающих жизнь аппаратов. Ремингтон выдохнул и опустил голову на постель, макушкой коснувшись расслабленного тела, никак не отреагировавшего на прикосновение. Рем не выдержит. Если он покинет этот мир, Реми просто не выживет. Это слишком. — Останься со мной... Лейт всхлипнул, содрогнувшись, не желая уходить, оставлять брата одного. Но кому какая разница, верно? Позади него послышался размеренный стук каблуков. Ремингтону было плевать — он даже не дёрнулся, всё его внимание было на Себастьяне. — Ремингтон... — Голос принадлежал Эмерсону. Впрочем, никого другого он не ожидал увидеть тут помимо него самого. Барретт появился бы тут в любом случае. Эмерсон взглянул на лежавшего на койке Себастьяна, а после на младшего Кроппа, рыдавшего на коленях. Механизм внутри снова скрипнул и двинулся уже увереннее, снова вызвав у «потустороннего» необъяснимые и незнакомые ему чувства. Грусть? Печаль? Это всё слишком сложно. Но и не до этого сейчас. Барретт положил ладонь на голову Ремингтона, осторожно провёл, поглаживал. Нежно, мягко. Приятно. Лейт поднял голову на него, и при виде заплаканного, такого слабого и уязвимого Ремингтона, Эмерсон не смог вдохнуть. Ему стало больно. Никакая физическая боль не сравнилась бы с тем, что он испытывал в тот момент. — Энди, он... Это он... — выдавливал Реми, захлёбываясь в собственных слезах. Он вновь отвернулся к Себастьяну. — Только не уходи, пожалуйста, не умирай... — Ремингтон, — позвал Эмерсон. — Ремингтон, пошли домой. — Я не могу его оставить... — шептал Лейт. — Я не могу... — Ремингтон, нам нужно идти. — Голос Эмерсона звучал мягче, тише, и, наверное, впервые в нём звучало искреннее сочувствие. — Реми, пойдём. Лейт рвано выдохнул и, рукой стерев с щёк слёзы, всё же поднялся с колен. Он отказывался верить в то, что его брат вот так просто уйдёт. Он всегда был сильным, не то что Ремингтон. Себастьян всегда выбирался и помогал выбираться из дерьма другим. Он просто не мог вот так оставить младшего брата, неудачника по жизни, одного. Не мог. Они вышли из палаты вместе, Эмерсон осторожно обнял его за плечо. Убедившись, что в коридоре никого нет, щёлкнул пальцами — и они уже в родной квартире. — Ты завтра работаешь? — спросил Эмерсон, на что Рем положительно кивнул. — Позвони и скажи, что завтра не придёшь. У Ремингтона не было сил на сопротивление, так что парень снова кивнул и тихо пообещал позвонить на работу завтра утром. Эмерсона устроил такой ответ, а после он проводил соседа в его спальню. Реми сел на кровать, и, когда Барретт собрался уходить, взял того за запястье и произнёс негромко: — Стой. Пожалуйста. Эмерсон обернулся и взглянул на него. Как бы ему не хотелось съязвить по привычке, он молча сел напротив. Ремингтон обнял его, так крепко, насколько хватало сил. Эмерсон сглотнул, но вскоре положил свои ледяные ладони на спину Лейта. — Я так боюсь, Эмерсон... — прошептал юноша, содрогнувшись. — Я так боюсь остаться без него... — Не останешься, — прошептал Барретт в ответ, осторожно поглаживая чужую спину. Ремингтон дёрнулся вновь. — Это всё я. — Лейт всхлипнул. — Если бы не я, не мои отношения с Энди, не было бы этого всего... Он бы не тронул его... — Тише. — Эмерсон ослабил объятия, чтобы взглянуть Ремингтону в глаза, в которых не было... Ничего. Он разбит. Ему больно. Ему страшно. — Это не твоя вина. То, что сделал Энди — только на его совести и тебя не касается. Ты не приложил к этому руки, значит, здесь нет твоей вины. Ремингтон вытер слёзы, шмыгнул носом и едва заметно кивнул. — Ложись спать. — Эмерсон вздохнул, осторожно надавив на грудь Реми и заставив того лечь на кровать. — Я буду рядом. Лейт снова покорно кивнул. Он не мог что-то сказать, как-то поблагодарить, но внутри ему стало немного легче от осознания, что рядом с ним Эмерсон. Это то, что ему было нужно — чтобы кто-то остался рядом. Эмерсон пообещал остаться с ним навсегда.